Перевыложу-ка я по-новой. А то, сноски, исправления...

- Самый страшный вид дурака, это дурак в короне! - Сергей Юльевич Витте, конечно не озвучил эту мысль, хотя именно она возникла в первую очередь, после прочтения телеграммы от Императора Всероссийского. - Ну неужели так трудно понять, что мало победить - нужно ещё суметь воспользоваться результатами победы?
  Мирные переговоры в Порсмуте шли уже вторую неделю и граф Витте изнемогал не столько от непреклонности японской делегации, удивлённой (это ещё мягко сказанно) требованиями русской стороны, сколько от совершенно неоправданных амбиций своего монарха. Николай Александрович, которому победа при Цусиме и последующие крейсерские операции Тихоокеанского Флота, вскружили голову сверх всякой меры, просто внаглую выставлял такие требования к Японии, что любой народ, любая страна, имевшие хоть частицу самоуважения признали бы их неприемлемыми. А уж про то, что на это согласятся сыны Страны Восходящего Солнца, расчитывать было просто глупо.
  Да, победа русской эскадры в Цусимском проливе* переломила ход войны, можно было заключать мир на очень выгодных условиях: уступить Японии протекторат над Кореей, Южной Манчжурией, взять денежную компенсацию за Дальний и на выгодных для России условиях совместно эксплуатировать Южно-Китайскую Железную Дорогу... Было ещё много позиций. Но нет!
  Эйфория и мнение придворной камарильи, заставили царя занять совершенно непреклонную позицию: "Всё, что было нашим - остаётся нашим", да ещё и контрибуция...
  А зверя, тем более раненого, ни в коем случае нельзя загонять в угол. Такие условия ставили Японию не просто на грань голодной смерти - за грань. Микадо легче было "сжечь в огне войны" ещё хоть половину населения, чем допустить, что примерно столько же японцев элементарно умрёт от голода на островах.
  Николай Второй этого понимать не хотел, да и "кузен Вилли" из Берлина подзуживал русского царя не уступать. И тот не уступал. Несмотря на пренастырные просьбы министра иностранных дел, графа Ламсдорфа, несмотря на доклады министра дел внутренних о разгоравшейся в Империи революции, ничего не могло сдвинуть Самодержца Всероссийского с его "единственно правильной" точки зрения. Точки зрения "хозяина скотского хутора". "Скот мог мычать сколько угодно", но принимать решения мог только "хозяин".
 
  Японцы, естественно, не преминули оповестить прессу о требованиях "русского медведя" и газеты всего мира отзывались о русских претензиях, мягко говоря, нелицеприятно. Даже журналисты сверхдоброжелательной к России Франции выражали недоумение в своих статьях.
 
* Да пусть не удивит уважаемого читателя столь странное предложение: "Победа русских в Цусимском проливе". В первой книге, благодаря мужественному и смелому решению одного человека, история пошла совсем по другому пути. Цусимское сражение было выиграно русскими, Япония потеряла в нём более половины своего линейного флота. Подробности, повторяю, в первой книге.