Как начинать сражение? – адмирал Того колебался: это ведь не та ситуация, что была при Цусиме  - если при встречных курсах начать разворачиваться ввиду противника, над которым практически не имеешь превосходства в скорости, то либо просто подставишь свой флагман под сосредоточенный артиллерийский удар всего вражеского отряда, либо сам окажешься в роли догоняющего и рискуешь получить тот самый «кроссинг Т», который так «сладок» для ставящего эту «палочку над буквой», и так опасен для того, кому её ставят.
Или скоротечный бой на контркурсах, а потом догоняй противника несколько часов, чтобы в результате тебе сделают опять же «кроссинг»…
Но нужно решаться – эскадры сближались на двадцативосьмиузловой скорости. Огонь, как ни странно, первыми открыли крейсера Катаоки, причём достаточно результативно. Небывало результативно: нащупав дистанцию своими скорострелками, кто-то из них умудрился засадить свой почти тртнадцатидюймовый снаряд в «Орла». Был отчётливо виден взрыв на русском броненосце, и, последовавший за этим пожар в его средней части.
Пока на встречных, - решил японский адмирал, - а там развернёмся…

- Японцы легли на контркурс, Роберт Николаевич, - махнул биноклем в сторону противника Шведе.
- Вижу. Какая дистанция?
- Пятьдесят кабельтовых до головного, - немедленно отозвался лейтенант Гирс, являвшийся теперь старшим артиллерийским офицером броненосца, - когда «Сикисима» выйдет на  траверз, будет около сорока пяти.
- Тогда открывайте пристрелку. Пора уже поблагодарить япошат ответным подарком, за ту дурынду, которой в нас залепили. Сторицей поблагодарить…
Буквально через минуту левая носовая шестидюймовая башня «Орла» загрохала выстрелами в направлении кораблей Того и Катаоки.
Пристрелка на встречном курсе – дело сложное, а уж стрельба на нём… Корабли разносит на встречных направлениях со скоростью железнодорожного экспресса, соответственно и расстояние меняется… Нет, если легли на параллельные курсы, тогда, в основном, проблема с наведением по горизонту, дистанция меняется не очень серьёзно. Но всё равно меняется. В общем, самый низкий процент попаданий при таком варианте ведения боя. Но не молчать же в ответ на стрельбу противника – получив данные после пристрелки, ответили всем отрядом.
- Не рискнули япошки поближе подойти, - ехидно заметил кавторанг Семёнов, - бояться, чтобы мы им «горячих» не накидали.
- Так Того совсем не дурак, - с лёгким недоумением отозвался Вирен, - прекрасно понимает, что на малых или даже средних дистанциях мы, при таком положении, запросто ему «хвост обрежем». Он, если мне не изменяет память, и в июльском бою себе такой наглости не позволял, хотя тоже начинали на встречных. А теперь, после Цусимы, Зиновий Петрович, дай Бог ему здоровья, вроде научил японского командующего относиться к нам с уважением.
И… Пройдёмте в боевую рубку, господа.
  Исполняющий обязанности комфлота, слегка стеснялся отдать подобный приказ, но он всё-таки уже был не отчаянным мичманом, и не бесшабашным лейтенантом – предыдущие сражения научили, что показушное бравирование ни к чему хорошему не приводит. Случайное попадание может вывести из строя всё управление эскадрой. А этого сейчас категорически не хотелось.

Японцы, как и ожидалось даже в этом скоротечном эпизоде боя, били почти исключительно по «Орлу», разве что, когда по нему стрелять оказывалось совсем уже неудобно, переносили огонь на какой-то другой русский броненосец. В результате флагман получил два попадания двенадцатидюймовыми снарядами, три восьмидюймовыми и восемь калибром в шесть дюймов. Терпимо.
В «Бородино» и «Победу» попало по пять-шесть подарков среднего калибра, а «Пересвет» вообще не получил ни одного попадания.
Отряд Энквиста вообще держался южнее, и в данном столкновении не участвовал.

«Кассаги» и «Читосе» тоже отходили к своим главным силам, и практически не стреляли, а те несколько выстрелов, что было сделано, оказались безрезультатными.
Японцам досталось сильнее: только «Сикисиме» влепили пять снарядов крупного калибра, и это не считая града шестидюймовых… «Адзума» «отделалась лёгким испугом» в виде трёх пробоин в небронированном борте, а вот «Якумо» от души «приласкал» «Пересвет». Уже «в разлуку»…

- Глаза бы мои на тебя не смотрели! – мичман Поливанов, командовавший носовой башней броненосца, весьма неласково встретил вернувшегося из карцера Вилката. – Виноват, вашбродь! Бес попутал! – смущённо переминался с ноги на ногу комендор, глядя на офицера глазами нашкодившего щенка.
- Марш к пушке! Фу! И не дыши в мою сторону, когда мимо проходишь! – мичман не постеснялся отвесить матросу подзатыльник, от которого у того слетела бескозырка.
- Ваше благородие! – обернулся к командиру башни наводчик. – Дозвольте воды! Я ведь в карцере два часа… Имейте божью милость! Хоть ещё раз по роже врежьте, но попить разрешите.
- Иди, хлебай, скотина похмельная. Но чтобы из своего орудия потом прямо в адмирала японского попал, понял?
Артур временно потерял дар речи, хлебая и хлебая из кружки.
Жизнь и сознание постепенно возвращались в тело наводчика…
- Не извольте беспокоиться, вашбродь – если и не адмирала, то его адъютанта точно подстрелю! – отдышавшись отрапортовал Вилкат. – Можно ещё кружечку?
- Перебьёшься, - уже добродушно отозвался Поливанов, - а то через десять минут тебя в гальюн потянет. На место!
- Есть! – а что ещё может ответить матрос?