Пролог

– И когда ты уже, наконец, научишься мыслить и говорить чётко?! - возопил Муз Риффсла и замахнулся на Автора планшетом Sharp Meibus Pad. - И почему в Музовой Академии все преподаватели твердили, что Авторы поддаются приручению и дрессуре. Или это мне так повезло с тобой, моя Рыселапка?

        Таля привычно отмахнулась от пушистого ворчуна, который был по совместительству её личным Вдохновителем. Обычно он принимал вид пушистого чуть всклокоченного чёрного котёнка, а когда вспоминал, кто он есть, выпускал красивые золотистые крылышки и тщетно пытался строить свою вредную головную боль.

– Да, кому же  я так насолил в Департаменте Вдохновения и Музового Искусства, что меня к тебе распределили? – Риффсла возвёл изумрудные очи к потолку, призывая в свидетели своих страданий Высокое Начальство, но тут его нос уловил упоительный запах печенья.

          Противная и не поддающаяся дрессуре Автор, что-то торопливо печатала на ноутбуке, сердито поглядывая на крылатого провокатора, и продолжала осуждающе молчать.

– Небеса, а как красиво и романтично всё начиналось, – смахнул набежавшую слезу Муз и захрустел сладким печеньем, – А некоторые Рыселапки ещё и чаю не нальют, не то, чтобы за ушком почесать или по спинке погладить. Уууу, Язва Стервовна.

Не знаю, тёзка, мой не бастует, мой устраивает музовый произвол... Скучно ему, видите ли, он у меня неугомонный...   .

А на счёт имени не знаю... Прилетит, посоветуюсь...    

Какая автор, такой и Муз...   

P.s.: Автор - существо дикое и неукротимое, хоть и иногда весьма симпатичное. Полному приручению не подлежит...

(Только не всякий Муз способен переварить такое тотальное ограничение)...

Отредактировано Эррисс (20-12-2013 01:57:15)

Глава 1. О бедной овсянке замолвите слово или Записки неугомонного Муза о пользе правильного питания

        Как вчера было, получил я разрешение на нелёгкий музовый труд после окончания Академии. Пришёл в Департамент Вдохновения и Музовых Искусств, а мне и говорит местный куратор:

– Есть тут у нас на примете одна Автор, сложная противоречивая личность. С твоими талантами ты обязан перевоспитать её так, чтобы, она и прозу и стихи такие писать стала, чтобы редактор и носа не подточил. Берёшься? Только предупреждаем сразу, дамочка обладает вспыльчивым и независимым характером, придётся тебе постараться, чтобы те опусы, которые она создаёт стали настоящими литературными произведениями. Отправляйся сейчас же. Вручили мне адрес на листике для заметок и на прощание рукой помахали. Сказали, что лучше, если я буду на кота похож, так как у Тали к ним явная слабость наблюдается. Я, было, обрадовался, дамы обычно и готовить любят, и покушать, но, как же жестоко я обломался, вы себе и не представляете.

         Пришёл я на место работы. Дома чисто, но пирогами и не пахнет. Оказалось, что эта вредина, тощая, как жердина, но сидит на диете, чтобы не располнеть. Куда худеть то еще, и так кожа да кости, как женский вариант Кощея Бессмертного? Обернулся я пушистым черно-серым котёнком и в комнату проскользнул. Посмотрел на кухне, тьфу, все из не слишком жирных продуктов, в холодильнике, правда ветчину нашёл и пару кусочков вафельного шоколадного тортика и бутылку молока. В общем, червячка заморил. Всё лопать не стал, а то скажут потом, автора голодом извёл, а оно мне надо?

          Спрятался я под столиком журнальным, крылья золотые выпустил и давай играть на арфе и петь сочным баритоном. Дамочка встряхнулась, сделала несколько пометок в каком-то блокноте и застучала по клавиатуре. Мы, музы, можем и не замеченными по вверенной территории расхаживать. Этот талант есть даже у самых никчёмных из нас. Посмотрел, как она на одних бутербродах сидит, готовит для домашних, а сама всё всухомятку. Почесал я голову задней лапой, да и решил показаться.

– У тебя совесть есть? – проворчал я и топнул на несносную дамочку лапкой, – В твоём холодильнике даже самая непритязательная мышь повесится. Кстати, а куда ты потом трупик денешь? Предупреждаю я эту гадость жрать не стану, как и ловить грызунов.

        Таля мстительно улыбнулась и записала в блокноте: «Мяууу, какая вкусная крыска, – взвыл Найдёныш, вгрызаясь в ещё трепещущую тушку».

          Муз извлёк из воздуха тапок, ущипнул авторшу за руку, а когда она с воем вскочила со стула стал деловито гонять её по комнате, приговаривая:

– Ах ты, мерзкое создание. Я всё равно тебя перевоспитаю, даже если придётся завести себе легендарные железные башмаки из русских сказок.  И вообще, ты меня кормить обедом собираешься или что? – и с этими словами вредный муз уселся за стол, извлёк из воздуха деревянную ложку и тарелку и с упоением устроил тарарам, требуя какой-нибудь вкусной еды.

        Дамочка, отдышавшись после двадцатиминутного бега, фыркнула и сказала:

– Там ветчина и пару кусков тортика вафельного, можешь взять. Я ещё не голодна. Горячий чай сам себе нальёшь, а я пошла писать дальше.

–Что? – Тут же возмутился я, для пущего эффекта треснув деревянной ложкой автора по коленке, – Немедленно позовите метрдотеля! Официанты ведут себя на редкость вызывающе, – вспомнилась мне сценка из творений одного из бумагомарателей, с которым довелось столкнуться на летней практике, – Требуя немедленно прекратить весь этот балаган и угостить посетителя бутылочкой красного вина за счёт заведения. Или, на худой конец, шампанским в ведёрке со льдом. Только оно должно быть серебряным, а не оцинкованным, как подсовывали автору. Муз, что ханурик из подворотни, чтобы пить из одноразовых стаканчиков? – и я треснул её и по второй коленке.

        Таля взвыла и с грохотом обрушилась на пол. Заложив лапы за спину, я заботливо поинтересовался:

– Межпотолочные перекрытия не разрушила? А то ещё придётся соседям ремонт, потом оплачивать. Вставай уже, а то разлеглась тут, как корова на лугу. Только больно уж ты тощая. Толку  с тебя никакого: ни шкуры, ни мяса, ни молока, даже замуж тебя выдать не получится. Кому нужен недотесанный прототип Буратино в комплекте со стиральной доской, – и с этими словами, гордо помахивая хвостом, я удалился в кабинет автора, недовольно ворча себе под нос.

       Опустив пластиковый кружок на место, я устроился поудобнее и на некоторое время погрузился в размышления. Почуяв, что важное дело завершено, огляделся в поисках заветного волшебного рулончика.

– Ёшкин кот, и тут  тоже самое! Они опять не купили туалетную бумагу! – пришлось воспользоваться старым методом: как следует поелозить задницей по половику в коридоре, скомкав его весьма симпатичным комком.

         Оглядев высокохудожественное творение со всех сторон, я остался весьма доволен собой. Напевая вполголоса себе под нос песенку: «Донт тач ми, бэйби…», ввалился в комнату. Дамочка, наконец-то, подняла свои мощи и перебазировалась на диван, где и сидела в лёгкой прострации. Пришлось сходить на кухне и разыскать пустую кастрюлю. Вот почему, спрашивается в доме авторов невозможно отыскать даже самую завалящую ударную установку или хотя бы плохонький барабан? Пришлось действовать испытанным веками методом. От холодной воды Таля взвизгнула и швырнула в меня подушку, прокричав:

– Совсем рехнулся, кошак недоделанный. Знаешь, что  делают в таких случаях с оборзевшими питомцами?

– Не советую, без Вдохновения, ты ничего не напишешь. Я не виноват, что в Департаменте сочли меня годным для столь неблагодарной работы. А ну жрать давай, только не предлагай сухомятку, а то тебя на пару недель на овсянку на воде посажу. С такими харчами и желудок испортить немудрено.

– Сам жри эту гадость, – прошипела автор и пошла за полотенцем, оставляя на полу живописные лужицы, вскоре зажужжал фен, – лучше чайку с крекерами погоняю. Не нравится, как я питаюсь, допекай кого-нибудь другого, – легкомысленно брякнула она.

         Тут моя мятущаяся душа не выдержала надругательств, и, прошмыгнув на кухню, я зашарил по шкафчикам в поисках необходимого. Обнаружив в одной из шухлядок початый пакет крахмала, вернулся к сохнущей курице. Воспользовавшись тем, что она сильно наклонилась вперёд, а упавшие на лицо волосы закрыли обзор, я достал горсть содержимого и щедро припудрил еще влажные пряди. Через десять минут воздух сотряс жуткий вопль: дамочка увидела себя в зеркале трюмо. Причёска а-ля «безумный дикобраз», сразила её наповал. Я мстительно хихикнул, заполз за кресло и задремал. Свершившаяся месть приятно грела мою ранимую душу.