Глава 4

- Котик, меня уволили.
- И что? – пожал плечами Тарас Степанович.
- Как это что?! Ты что, не понимаешь? Меня у-во-ли-ли! – появившаяся в дверях девица демонстрировала почти трагическое отчаяние.
- Успокойся и расскажи по порядку. Откуда уволили, кто, за что...
Свиридяк пропустил даму в прихожую и, прислонившись к стене, принялся наблюдать за разыгрывающейся на его глазах «драмой». Переживание от порушенных в хлам надежд Лариса изображала весьма артистично. На какой-то миг полковнику даже показалось, что она и вправду страдает.
- Это всё Заза-охранник, – Лара со злостью плюхнулась на пуфик возле дверей и принялась стягивать туфли. – Две недели ко мне приставал. А потом Оскару, видать, нажаловался, сволочь такая. Якобы я клиентам грубила. А какие там, к чёрту, клиенты?! Одни его друганы, он их специально привёл, чтобы меня доставали. Это не так, то не этак, и каждый за задницу норовил ухватить. Тьфу! Уроды!..
- Так тебя из ресторана, что ли, уволили? – «догадался» Тарас, складывая на груди руки.
- Ну да, из ресторана, откуда ещё? – прошипела девица. – Эх! Вот взять бы сейчас этого Зазу за причинное место, да бараньими ножницами…
- Ну, ты сказала! – рассмеялся полковник. – За что такое наказание мужику?
- А за то, что нечего лапы свои распускать…
- Да ладно тебе, эка невидаль. Нормальная мужская реакция. Дала бы парню разок, и всё, никто бы тебя не уволил.
- Ага, как же! – огрызнулась Лариса. – Такому дашь один раз, потом весь аул будет трахать. И вообще…
Она вдруг потянулась как кошка и томным взглядом посмотрела на Тараса Степановича:
- Я сейчас только с тобой и больше ни с кем. Ты ведь меня не уволишь? Да, котик?
- Посмотрим, как поведёшь себя, - ухмыльнулся полковник, приобнимая поднявшуюся девицу.
- Я буду паинькой, – промурлыкала Лара, прижимаясь к «хозяину». – Исполню любое желание, только скажи.
«А Оскар всё-таки молодец! – подумал Тарас Степанович, шаря у девицы под юбкой. – Ловко комбинацию с увольнением разыграл, не подкопаешься. И фотошоп – штука хорошая. Всего полтора часа мышкой туда-сюда повозил, соединил на одном фото Зураба и девку, и компромат готов. У Оскара даже мысли, что это монтаж, не возникло. Да и шлюшка станет теперь покладистее. За деньги сделает всё что угодно. Маму родную продаст, не то что какого-то там профессора…»
- Как у тебя нынче с финансами? Хватает на жизнь? – поинтересовался полковник через десяток секунд, слегка отстраняясь от дамы.
- Ну как хватает? Квартиру я на полгода вперёд проплатила, а вот всё остальное…
- На шпильки уже не хватает?
Лара презрительно фыркнула.
- Скажешь тоже, на шпильки! У любой порядочной девушки расходов полно. Кредит надо за  машину отдать, на море слетать, в кафе с подружками посидеть, то, сё. А ещё работу подыскивать… Не знаю, может, секретаршей в какой-нибудь офис устроиться? Как думаешь?
- Угу, чтобы хозяина с женой развести, – хмыкнул Тарас.
- А почему бы и нет, если папик богатый? – плотоядно прищурилась Лара. – Наверняка ведь, жена у такого – грымза, старая и стервозная. Плюс дети придурки. А тут я! Молодая, красивая и без комплексов. Отдыхай – не хочу, хоть телом, хоть этой, как её там? Во! Душой!..
- Хороший план, – одобрил полковник. – Только, боюсь, ничего у тебя не получится.
- Это ещё почему?
- Конкуренция на рынке большая, – развел руками мужчина.
- Это точно, – погрустнела Лариса. – Так что же мне делать тогда?
Свиридяк сделал вид, что задумался.
- Хм, что делать, что делать, – почесал он в затылке и испытующе глянул на бывшую официантку. – Знаешь, есть у меня одна работёнка. Не сказать, что лёгкая, но… думаю, тебе понравится.
- Что за работа? – заинтересовалась Лара.
- Оплачивается хорошо, много времени не отнимает, – неспешно продолжил полковник. – В случае положительного результата, может стать постоянной. При этом, заметь, рутины почти никакой. Творческие подходы приветствуются. Есть простор для фантазии…
- Предлагаешь, типа, передком поработать? – скривилась гостья.
- Фу! Как грубо! – деланно возмутился Тарас Степанович. – Я же тебя не в проститутки вербую, а предлагаю добровольно сотрудничать с органами. Знаешь ведь, где я служу?
- Ну, знаю.
- А раз знаешь, значит, должна понимать, что мы не в бирюльки играем, а заботимся о безопасности государства, – полковник поднял вверх указательный палец и выжидающе посмотрел на Ларису. – Ну что? Согласна поработать на благо Родины?
Дама выдержала короткую паузу и… решительно тряхнула кудрями.
- А! Была не была! Чего не сделаешь для Отечества? Согласна. Если, конечно, зарплата хорошая.
- Оплата будет достойной, – осклабился Свиридяк. – На жизнь хватит и даже немного останется.
- Здорово! – кивнула девица. – Мне теперь как? Надо бумагу какую-нибудь подписать? Типа, обязуюсь хранить секреты и всё такое.
- Успеешь ещё дать подписку, – отмахнулся Тарас. – А сейчас мы с тобой пройдем в кабинет и…
- У-у-у! А я думала, мы сначала в постельку пойдём, отработаем приёмы борьбы со шпионами, – разочарованно выдохнула Лариса.
- Никуда от нас постелька не убежит, – расхохотался  полковник. – И над приёмами мы ещё поработаем. Но - позже. Сперва, как и положено, инструктаж…

Воскресенье. 30 сентября 2012г.

Профессор перегрузил покупки из тележки в пакеты и не спеша двинулся на выход из супермаркета. Вроде немного купил, а всё равно, денег потратил уйму. Здоровое питание стоило дорого, а экономить Александр Григорьевич так и не приучился. Был у него такой пунктик. Особенно сильно он проявлялся в Англии, где учёный проработал около десяти лет. Про вкусовые пристрастия англичан анекдоты ходили по всей Европе. Смысл их сводился к тому, что жители Туманного Альбиона вечно хмурые не потому, что у них погода дождливая, а потому, что готовить они нифига не умеют. Вечно всякую гадость едят, от которой желудки «сворачиваются». Сплошные чипсы, тосты, бекон, яйца всмятку … Ну, разве что чай у них неплохой, да и тот – регулярно молоком разбавляют. Гастрономические извращенцы какие-то. Нет, чтобы кашки гречневой навернуть, борща, картошечки с салом, пирожков, селёдки под шубой, водочкой все это дело заполировать… Нет, не умеют островитяне трапезничать. Ох, не умеют…
Вспомнив проведенные на чужбине года, Синицын чертыхнулся вполголоса, перехватил поудобнее сумки и перешёл к более важным мыслям. Думать он не переставал никогда. Даже ночью не мог до конца отвлечься от роящихся в голове гениальных идей. Поэтому и сны ему снились не такие, как всем. Из-за чего иногда просыпался, вскакивал, как очумелый, с кровати и бросался к столу записывать пришедшие во сне «откровения». Жёны профессора (а женат он был целых три раза) конечно пытались «сделать из него человека», но в итоге просто сбегали от сдвинутого на науке учёного. Сам Синицын относился к этому философски. С женщинами он сходился легко, а расходился ещё легче. Развод, так развод. Тем более что и в холстяцкой жизни имелись свои преимущества. Никто не стоял над душой, не требовал повышенного внимания, не устраивал сцен… не мешал, одним словом. Хотя, если бы нашлась та единственная, что годилась не только для постельных утех и домашних скандалов, но и стала бы, в некотором роде, «соратницей и единомышленницей»… Увы, такую женщину Александр Григорьевич в своей жизни не встретил. И потому отчаянно завидовал другу. В отличие от профессора, Андрей Фомин не только нашёл свою половинку, но и прожил с ней без малого тридцать лет, сохранив то, что никак не давалось Синицыну – романтику отношений…
Очередное послание от Андрея он получил в четверг.
В 82-м ничего нового не произошло. Друг сообщил, что у него всё в порядке, процесс идёт, контора пишет, никаких исторических катаклизмов не намечается. Последнее учёного слегка напрягло. Если Андрей решил упомянуть в письме об истории, значит, что-то он всё-таки замышляет. А вот как отразятся на настоящем его хитрые замыслы, одному богу известно. Об этом можно узнать только после слияния двух временных потоков. Да и то не факт. Скорее всего, никто ничего не заметит. В смысле, никто из ныне живущих. История мира изменится, а население так и не узнает о том, что всё могло быть иначе.
В любом случае, как только восстановится межвременная связь, надо будет обсудить с Андреем все возможные варианты. Остановить его, ясен пень, не получится, но хотя бы направить в нужную сторону и удержать от необдуманных действий – потребуется обязательно. Главное, не наломать дров и не устроить пожар в собственном доме. Эффект бабочки, он такой, перестараешься с воздействиями на прошлое – получишь совсем не то, что задумал. Благие намерения не панацея, всем известно, какую дорогу они устилают. 
Смирнов с Синицыным согласился. На позавчерашней встрече он так и сказал: «Андрею надо быть аккуратнее. Устроит ненароком ядерный апокалипсис, мало никому не покажется».Чекист, конечно, шутил, однако и этот вариант не стоило упускать из вида: в каждой шутке есть доля правды. Всякое может в жизни случиться. Лучше уж, как водится, перебдеть – меньше потом проблем огребешь…
- Ой!
Мысли профессора прервались самым неожиданным образом. Задумавшись, он случайно налетел на какую-то даму.
- Господи! Да что ж вы творите?! Вы же меня чуть не снесли!
Молодая и весьма симпатичная женщина с возмущением смотрела на опростоволосившегося «джентльмена». Из сумки, которую она уронила, высыпались мандарины. Еще одну сумку, и тоже с продуктами, девушка прижимала к груди.
- Ради бога, простите, – засуетился Синицын, бросая свои пакеты и собирая раскатившиеся по полу цитрусы. – Я не хотел, случайно всё вышло.
Собрать мандарины удалось быстро, и десяти секунд не прошло.
- Держите. Всё в целости и сохранности, – Александр Григорьевич протянул даме заполненную вновь сумку.
- И как я всё это понесу? – «потерпевшая» укоризненно глянула на профессора. – У неё же ручки оторваны.
- Ох! Черт! Не заметил, – спохватился тот. – Да вы не волнуйтесь, я сейчас новую принесу.
- Не надо, – девушка остановила уже собравшегося бежать к кассам учёного, после чего кивнула на пакет с мандаринами. – Просто помогите мне донести это до машины. Дальше я как-нибудь справлюсь.
- С удовольствием, – позволил себе улыбнуться Синицын.
Нагруженный сумками и пакетами (своими и дамы), он, пусть и с трудом, но всё-таки дотащил их до автомобильной стоянки.
Свою машину девушка искала минут, наверное, пять. До тех самых пор, пока добровольный «носильщик» не предложил ей просто нажать кнопку на пульте-ключе.
- Ой, и правда. Что ж это я? – смутилась автолюбительница, приступая к очередным поискам. Только уже не машины, а собственной сумочки, в которой должен был находиться ключ.
Ридикюль нашёлся довольно быстро, в одном из пакетов с продуктами. Гораздо больше времени ушло на то, чтобы выудить из него сначала пудреницу, потом зеркальце, затем платок, следом карандаш для бровей… ключ, понятное дело, оказался на самом дне.
- Фух! Ну, слава богу. Я уж подумала, что потеряла его, – облегченно выдохнула дама, нажимая на кнопку.
Автомобиль, двести седьмой Пежо ярко-синего цвета, отозвался на хозяйский призыв несколькими звуковыми сигналами и бодрым подмигиванием фар. Потеряшка нашёлся в соседнем ряду, притёртый с обеих сторон двумя внедорожниками.
- Как же я в него сяду? – растерялась девушка. 
- Давайте я, – неожиданно для себя предложил профессор. – Вы только багажник откройте, а я через него проползу.
- А вы не застрянете? – усомнилась хозяйка авто.
- Если застряну, вызовете МЧС, – пошутил Синицын. – Всё, открывайте машину.
Он опустил на асфальт сумки, подтянул пояс и, забрав у дамы ключи, полез  через багажник в салон.
Спустя минуту автомобиль, ровно урча мотором, выкатился из «западни».
- Принимайте машину, сударыня!
- Огромное вам спасибо, – с чувством поблагодарила девушка. – Меня Лариса зовут.
- Александр… эээ… Григорьевич, – профессор осторожно пожал девичью ладонь.
- Спасибо вам, Александр, – повторила Лариса. – Даже не представляю, что бы я без вас делала.
- Ерунда, справились бы. А я лишь ускорил процесс, – пожал плечами Синицын, подхватил пакеты с едой и, кивнув девушке, двинулся в сторону улицы. Пройдя метров десять, он внезапно остановился, словно бы что-то забыл, развернулся и принялся наблюдать, как синий Пежо пытается вырулить из проезда.
Неуклюжие маневры закончились предсказуемо. Автомобиль едва не уткнулся бампером в одну из стоящих рядами машин. Сидящая за рулем дама выбралась из авто и жалобно посмотрела на улыбающегося профессора.
- Я только месяц назад права получила. Никак не могу привыкнуть, – потерянным голосом сообщила она подошедшему Шурику.
- Надо больше тренироваться, – усмехнулся тот, глядя Ларисе в глаза. – Ладно, давайте еще помогу. Вывезу вас отсюда.
- Ой, спасибо! – обрадовалась девушка. – Кладите свои сумки в багажник.
- Зачем в багажник? – удивился Синицын.
- Как это зачем? – переспросила с недоумением дама. – Вы же сами сказали, что вывезете меня. Я тут рядом живу, доедем минут за пятнадцать.
- Эээ… – только смог выдавить из себя профессор. «Ох, женщины, женщины. Всё понимают по-своему… Впрочем, сам виноват. Корректнее надо ставить условия задачи…»
- Кстати, мы можем сначала к вашему дому подъехать, покупки сгрузить, – продолжила тем временем девушка. – Вы дальше меня живете или ближе?
Учёный вздохнул и назвал адрес.
- Ой, как здорово! – всплеснула руками Лариса. – Это же почти по дороге. Значит, сначала к вам, а потом ко мне. Ну что, поехали?
- Поехали, – обречённо вздохнул Синицын...

Лара лежала в ванне и с нескрываемым удовольствием разглядывала свое отражение в зеркале. Хозяева квартиры, которую она снимала, были большими эстетами: зеркальный потолок имелся не только в ванной, но и в прихожей, и – фиг знает зачем – в туалете.
Собственное тело девушке нравилось. И даже очень. А еще ей нравился хороший, ни к чему не обязывающий секс. А вот любовь не нравилась совершенно. Точнее, она в неё просто не верила. Ещё будучи школьницей, имела глупость втюриться в одного парня, старше её на два года. Кавалер очень долго уговаривал Лару на близость и, в конце концов, уговорил. А потом бросил, переключившись на новую пассию. В итоге лишенная невинности барышня разочаровалась в описываемых поэтами чувствах и решила быть более прагматичной в отношениях с сильным полом. Хочешь интима – изволь соответствовать. Желаешь вкусить запретного – плати. Даже обжимашки на лавочках и поцелуйчики возле подъезда имеют соответствующую цену. А уж если дело до кровати дошло, то одними цветами тут не отделаешься. Раскошеливайся, милёночек, на дорогие подарки.
Впрочем, бывали в жизни Ларисы и другие мужчины. Те, кому она была готова отдаться за просто так, для удовольствия. Правда, случалось это довольно редко. Почти никогда. Всего-то два раза. То есть, три, если считать сегодняшнее «приключение». Впрочем, с профессором они не то что до постели – даже до поцелуев не добрались. Близость приключилась лишь в мыслях Ларисы. Ей отчего-то до одури захотелось затащить в койку этого чудика. Вот прямо вынь, да положь. А как представила всё это в красках, едва не рехнулась от вожделения. Слава богу, что сам профессор ничего не заметил. Или просто вида не показал… Тем не менее, она ему тоже понравилась – Лара это сразу почувствовала. Однако перейти к решительным действиям не смогла. Попросту побоялась
В этом деле вообще было много странностей. И Джонни, и Свиридяк, оба, в один голос, уверяли, что гражданин Синицын охоч до женского пола и, уж кого-кого, а Лару никак не пропустит. Моментально сделает стойку на такую роскошную даму и тут же, не отходя от кассы, попытается её охмурить.
Они оказались правы. Профессор и впрямь «сделал стойку». Вот только охмурять дамочку почему-то не торопился. Мялся, жался, нёс какую-то чушь, хлопал ушами, потел как юнец…
«Блин, да он же до меня вообще не дотрагивался, – с ужасом подумала Лара, припоминая детали. – И что прикажете делать с таким? Самой на него запрыгивать?.. Можно, конечно, но как-то это не по-игроцки. Нет уж, пусть лучше он активность проявит. Позвонит, пригласит куда-нибудь, а дальше посмотрим. Будет себя как цуцик вести, легонечко подстегну. Не будет – ещё лучше. Никуда он, короче, не денется… В любом случае, надо у Тараса потребовать, чтоб гонорар поднял. На такую любовь-морковь я нифига не подписывалась…»

Шурик сидел в кресле и тупо смотрел на заваленный бумагами стол. Вот уже два часа он думал не о том, о чём надо и к чему привык за последние тридцать лет. Его интересовали не вопросы квантования пространства-времени, не структура кварк-глюонного поля, не теория «великого объединения», не физический смысл гравитационных струн. Профессор размышлял о взаимоотношениях полов.
- Господи! Какая женщина! Какая женщина! – бормотал он себе под нос, вздрагивая на каждом слове. – Какая женщина! Убиться можно…
Лариса была родом из Обнинска – наукограда на границе Московской и  Калужской областей, училась в аспирантуре РГГУ и снимала квартиру в полутора километрах от дома Синицына. А еще Александр Григорьевич выяснил, что на двадцать один год старше дамы. Сама она, естественно, про свой возраст упоминать не стала, однако обмолвилась, что её отец участвовал в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, куда его отправили в командировку через неделю после взрыва энергоблока, из-за чего он так и не смог встретить жену с новорожденной дочерью в день, когда их выписывали из роддома.
Странное дело, девушка будто специально подчеркивала тот факт, что её отец, сотрудник Физико-энергетического института, был на семнадцать лет старше матери. Умер он, кстати, в 2005-м, сразу, как вышел на пенсию. Ларисе тогда даже пришлось уйти в «академ», чтобы поддержать мать. Полгода она провела на родине, а потом снова вернулась в Москву. И с этого времени начала совмещать учёбу с работой – денег на жизнь катастрофически не хватало. Кем она только не работала последующие шесть лет. И курьером, и секретаршей, и продавцом в палатке, и официанткой в кафе. Но только в этом году ей, наконец, повезло, и она нашла себе подходящую вакансию. Место переводчика-референта  в одной достаточно крупной инвестиционной компании…
Всё это Синицын узнал за каких-то пятнадцать минут, пока вёл машину. Вообще говоря, он больше привык с праворульным авто – пока жил в Британии, водил подержанный Воксхолл, выделенный Университетом Манчестера русскому сотруднику. А когда вернулся в Россию, автомобиль приобретать не стал, рассудив, что передвигаться в таком мегаполисе как Москва легче общественным транспортом…
Приглашать Ларису к себе Александр Григорьевич не решился – постеснялся неухоженности холостяцкой квартиры. Быстро закинул в холодильник продукты и спустился во двор к ожидающей его девушке. Дальнейший путь они проделали, не прекращая «светской» беседы. Профессор, не сумев удержаться, всё же похвастался даме о проведенных за границей годах и своей научной работе. Услышав об Англии, дама весьма оживилась. Как выяснилось, поэзия британских классиков являлась темой её будущей диссертации. Джеймс Ривз, Уильям Блэйк, Томас Элиот, Киплинг… Синицын, желая  произвести впечатление на спутницу, сразу же процитировал на языке оригинала самое известное стихотворение последнего: 
«Boot – boots – boots – boots –
movin' up an' down again,
An' there's no discharge in the war!» 
Услышав английскую речь, Лариса весело рассмеялась и ответила цитатой из Хилэра Беллока:
«Whatever happens, we have got
The Maxim gun, and they have not».
Увлеченные разговором, они чуть было не проехали нужную улицу. Успели повернуть в самый последний момент. Учёный помог девушке донести сумки, а потом они долго сидели на кухне, пили кофе с печеньем и болтали, болтали, болтали… Синицын никак не мог решить для себя, что же он хочет от дамы. Нет, девушка ему определенно нравилась. Он никогда не встречал таких красивых и умных. Однако впервые за долгие годы профессору было боязно. А еще его очень напрягала разница в возрасте. Хотя сама Лариса этого как будто не замечала. Вела себя так, словно и впрямь увлеклась общением с гостем и была явно не прочь продолжить знакомство. В более, так сказать, «интимном» ключе. По собственным ощущениям Александра Григорьевича, Лариса смотрела на него не только как на приятного собеседника, но и как на мужчину. Впрочем, это могло всего лишь казаться...  В итоге учёный просто поблагодарил хозяйку за угощение и, сославшись на занятость, покинул гостеприимный дом. И только вернувшись к себе, понял, что совершил глупость. Решительнее надо было действовать. Гораздо решительнее. Так, как он всегда поступал с понравившимися ему дамами.
До самого вечера Шурик накручивал и накручивал себя, вспоминая Ларису. И, в конце концов, дошел до осознания того, что должен. Снова должен увидеть её. Прямо сейчас. И пусть весь мир подождёт. Взявшись за телефон, он быстро набрал нужный номер.
- Алло. Я вас слушаю, – отозвались в трубке.
«Слава богу! Никуда не ушла».
- Добрый вечер, Лариса! – Синицын с огромным трудом скрывал волнение в собственном голосе. – Это Александр Григорьевич. Помните, мы с вами встречались сегодня.
- Ну конечно, помню, – ответила девушка. – Вас, Александр, очень трудно забыть. И я отчего-то думала, что вы обязательно позвоните.
- Вы ждали звонка? – профессор не смог скрыть удивления.
- Ну да, ждала. А что в этом странного?
«Блин! Что за чушь я несу?!» – мысленно чертыхнулся учёный.
- Ради бога, простите, Лариса. Кажется, я глупость сморозил. Просто… просто…
Шурик никак не мог подобрать нужных слов, чтобы объяснить девушке, что ему очень хочется с ней встретиться.
- Просто вы…  – подбодрили его на другом конце провода.
- Просто я хочу куда-нибудь вас пригласить, – выдохнул, наконец, Синицын. – Прямо сейчас. Если вы, конечно не заняты… Пойдёте?
Лариса выдержала короткую паузу и…
- С вами, Шура, куда угодно…

Вторник. 28 сентября 1982г.

Весь вчерашний день у меня было отличное настроение. Что, в принципе, вполне объяснимо. Еще в воскресенье вечером, после «танцев» с Жанной, я буквально летал от переполняющего душу восторга. А когда заявился к полуночи в общежитие, не сразу сообразил, что все наши уже вернулись с «картошки». Этот факт почему-то выскочил из головы, и потому, ввалившись в комнату, был немало удивлён тем, что в соседней кровати храпит Олег Панакиви, а за стеной вяло переругиваются Юра с Серёгой. Впрочем, удивление быстро прошло – вспомнил, наконец, на каком свете живу, пнул со злорадством кровать, весело поздоровкался с подскочившим от неожиданности Олегом и пошёл к соседям выяснять, о чём собственно спор и что они там никак не поделят. 
Предметом спора оказался валяющийся на стуле носок. Парни никак не могли разобраться, чей он и откуда взялся. Юра Шелестов утверждал, что носков он вообще не носит, а Сережа Герц бил себя пяткой в грудь, уверяя, что это не его размерчик. На моё предложение выбросить ненужную вещь в окошко, оба, не сговариваясь, отмахнулись. Проблему решил появившийся в дверях Миха Желтов.
- Ага! Вот он где! – радостно возопил он, хватая бесхозный носок. – Вы зачем его сюда утащили?
- Да нахрен он тут не сдался! – в унисон рявкнули спорщики. – Забирай свое барахло. Вонищи от него, как от козла.
- Чего это вдруг вонища? – предсказуемо обиделся Миха. – Я его в позапрошлые выходные стирал.
- А вот и не подеретесь! – хохотнул прибежавший на шум Володя Шамрай.
- Б… Да хватит уже орать! Спать мешаете! – матюгнулся из-за стены Олег Панакиви…
В итоге через пару минут все споры закончились. Как и положено – совместным чаепитием в нашей комнате. Жратвы, правда, ни у кого не нашлось, но это не важно. Парни до часу ночи с упоением делились с Шуриком и со мной впечатлениями от «картошки», мы соответственно – от работы на стройке… В общем, было довольно весело…
И даже в понедельник, несмотря на то, что день он, как известно, тяжелый, никто не выглядел удручённым. Весь курс снова собрался вместе, а сельхозработы, хоть и отошли уже на второй план, но равнодушными никого не оставили. И настроения не испортили. Переход от физического труда к умственному оказался простым и нифига не напряжным. Словно и не было двух недель, проведенных не на учебе, а на совхозном поле или на стройплощадке. Как будто это была всего лишь игра со сменой бэкграунда. Какая, в конце концов, разница, где тусоваться? В тиши лекционных аудиторий или на пыльных грядках. Молодости свойствен максимализм и лёгкость в отношении к происходящему. Впереди ещё целая жизнь, и, значит, нечего горевать о прошедших днях. О том, что не смог или не успел совершить. Завтра, в любом случае, что-нибудь да случится. Что-нибудь новое, никому ещё не известное. И, значит, всегда будет шанс исправить собственные ошибки…

Свои «ошибки» я тоже решил потихонечку исправлять. Начиная с сегодняшнего дня.
В обеденный перерыв, как только закончилась лекция по матану, понёсся в ближайший к общежитию ювелирный магазин. Впрочем, в городе он был единственный и располагался недалеко от станции, то есть, менее чем в километре от института.
На всё про всё у меня ушло минут сорок. Долго выбирал, что подарить будущей-бывшей супруге, и в результате остановился на гарнитуре с сапфирами. Серьги, кулон, цепочка. Покупка обошлась в семьдесят пять целковых. Трудно сказать, дорого это или нет, но продавщицы посматривали на меня с любопытством. То ли заранее завидовали той, кому это всё достанется, то ли прикидывали, сообщить куда следует о «богатеньком Буратино» или спустить дело на тормозах. Меня же больше волновала другая проблема. Примет Жанна подарок или остережется? Мы ведь с ней едва-едва познакомились, мало ли что на уме у новоявленного ухажера. Хотя уже и поцеловаться успели, и вообще… планы друг на друга имелись конкретные. Помнится, в «прошлой» жизни подобные «сюрпризы» она очень любила. Надеюсь, что и в этой отказываться не станет.
На обратном пути сделал ещё кое-что. Купил билет Спортлото «6 из 49». Стоил он всего 60 копеек. Плёвая сумма, но в случае выигрыша она выливалась в десять тысяч полновесных рублей и право на внеочередное приобретение автомобиля. Не то «Волги», не то «Жигулей» – подробности я пока что не изучил, отложив всё на потом, на послетиражную «лихорадку». Оставалось только заполнить таблички крестиками, опустить билет в специальный ящик и дождаться объявления результатов.
Заполнять билет я решил в бильярдной, вместе с товарищами офицерами. Типа, чтобы свидетелей было побольше. И чтобы не отвертелись потом, мол, нет времени заниматься этой фигней и что делиться ни с кем не надо. А с ними я поделюсь обязательно. Весь выигрыш мне всё равно не осилить, для расходов, связанных с ретранслятором, хватит и половины суммы. А мужикам и приятно будет, и мыслей дурных не возникнет. Главное, всё обставить как надо. Либо прямо сегодня, либо в пятницу, в зависимости от того, сколько народа придёт в бильярдный клуб…
Сегодня в бильярдной, как и неделю назад, были только Паша и Михаил. Ну и я, соответственно. А вообще, почти весь вторник прошёл у меня под непрерывным «давлением» четы Кривошапкиных. Смирнова я тут упомянул только лишь потому, что в «издевательстве» надо мной он тоже успел поучаствовать. Но уже после бильярда.
С утра, на занятиях по иностранному языку «солировала» Римма Юрьевна. Не знаю зачем, но «мучила» она меня сегодня по-полной. Вопросы постоянно какие-то задавала. Не по-русски, естественно. Заставляла читать и переводить незнакомые тексты. Интересовалась, всё ли понимаю в прочитанном.
Английский я более-менее знал. Переводил, по крайней мере, неплохо. Изъяснялся, правда, гораздо хуже, да и произношение не ахти. Тем не менее, понимал всё, что она говорила, и худо-бедно, но отвечал-таки на каверзные вопросы.
По окончании пары неугомонный Желтов даже немного мне посочувствовал:
- Совсем она тебя загоняла.  С чего бы это?
- Да фиг знает. Наверное, стиль такой. Выбрать кого-то одного и мучить потом всё занятие.
- Понятно. Значит, надо готовиться, – сделал вывод Желтов. – Может, на следующий раз будет кого-то другого долбать…
Во время обеденного перерыва, когда я уже вернулся из ювелирного, меня перехватил супруг Риммы Юрьевны капитан Кривошапкин. Остановил возле дверей в столовую, отозвал в сторону и сообщил заговорщицким тоном:
- Римма мне сегодня сказала, что если ты филонить не будешь, зачет за семестр она тебе автоматом поставит.
Известие, конечно, приятное, но если для «автомата» требуется отдуваться на каждой паре, то…
- Да ты, Андрюха, не дрейфь, – рассмеялся Павел Борисович, глядя на мою кислую рожу. – Не будет она тебя больше грузить. Один раз проверила и достаточно.
«Ну, слава богу. Отмучился».
Увы, пообедать я сегодня так и не смог. Кривошапкин мне этого сделать не дал. Не обращая внимания на попытки сбежать, он еще минут двадцать, до самого конца перерыва, выспрашивал, как делаются «бортовые штаны» на бильярде. Как будто не мог до вечера подождать, злыдень?
А потом, уже на занятиях по ВП, практически один в один «копировал» собственную жену. В том смысле, что, так же как и она, словно бы задался целью вывести меня на чистую воду. Всю первую полупару он рассказывал о структуре вооруженных сил СССР и при этом, вытащив меня к доске, регулярно интересовался, понял ли я материал. А на следующей полупаре пошёл ещё дальше. Принялся выяснять, насколько хорошо знает курсант Фомин ТТХ вооружений стран НАТО и принципы организации этого агрессивного блока. Ощущение, что и он сам, и его супруга пытались сегодня всячески меня проверять. Типа, не иностранный ли я шпион? Что ж, вполне вероятно. Получили задание от друзей-чекистов, а теперь вот стараются. Исполняют, как могут, ответственное поручение… конспираторы доморощенные…
Вечером к Паше подключился Смирнов. В бильярд мы почти не играли. Постучали шары минут десять (Кривошапкин даже про трюк, о котором спрашивал, позабыл) и вновь, как и неделю назад, потащились наверх, в зал силовых единоборств. Гоняли меня там товарищи офицеры больше часа. Типа, учили защитным приёмам от ударов ножом и кастетом. Я аж запарился.
- Тяжело в леченье, легко в гробу, – глубокомысленно заявил Михаил по окончании тренировки. – В жизни бывает всякое. Никогда не знаешь, когда и что пригодится.
- Лучше и не знать никогда, – пробурчал я, вытирая катящийся градом пот.
- Лучше, – согласился Смирнов. – Но всё равно, к неприятностям готовиться надо заранее…
Спорить я с ним не стал. Разыгрывать комбинацию с билетиком Спортлото – тоже. Решил подождать до пятницы. Как появятся старшие товарищи этих «спортсменов», так и начну спектакль. А сейчас – ну его в баню. Устал. Отдохнуть немного от «рукопашки» хочу, «принять ванну, выпить чашечку кофе…» Короче, в себя прийти…
В общежитии мне кофе, понятное дело, не предложили. И с ванной я пролетел. Не было у нас ванны – пришлось ограничиться обычным душем. После чего, почувствовав себя человеком, вышел из блока и направился вниз. Туда, где располагался наш «подпольный» тотализатор. Раз с лотереей сегодня не получилось, будем компенсировать «потери» игрой в «лохотрон».
Местным «букмекером» у нас числился Даулет Рахмонов, уроженец солнечного Узбекистана. Дважды его выгоняли из института с формулировкой «за нарушение правил и норм социалистического общежития», но оба раза он каким-то образом восстанавливался и даже от армии сумел откосить. В настоящее время Дауль учился на третьем курсе и жил двумя этажами ниже.
- Вечер добрый, – поздоровался я, войдя к Рахмонову в комнату. – Здесь принимают ставки на завтрашние Еврокубки?
Даулет посмотрел на меня с подозрением, но все же ответил:
- Ну, здесь. А… откуда узнал?
- Стреляли, – процитировал я «красноармейца Сухова». – А вообще, мне Рыбников рассказал.
- Понятно, – кивнул «букмекер», подтверждая, что фамилия Рыбников ему более чем знакома. – На кого ставишь?
- На Арсенал-Спартак.
- На результат, на счёт, кто первый забьёт? Сколько денег?
- Тридцать рублей. На счёт. Пять два в нашу пользу.
Рахмонов удивлённо присвистнул:
- Сильно. Столько ещё никто давал.
- В смысле, денег?
- Нет. На такой счёт.
Даулет раскрыл потрёпанную тетрадку, пошевелил губами, явно что-то подсчитывая, и наконец объявил:
- Один к шести. Если угадаешь, получишь сто восемьдесят.
- Здорово! – деланно восхитился я, передавая ему три червонца. – Когда получать выигрыш?
- А ты что, и вправду надеешься угадать? – усмехнулся Рахмонов.
- А как же. Угадаю железно.
- Ну ладно. Тогда приходи в четверг-пятницу. Получишь что заработал.
- Приду обязательно. Готовьте деньги, товарищ букмекер…

Среда. 29 сентября 1982г.

С утра у нас были лабы по физике, а потом лекция по исткапу. На ней я опять едва не заснул. «Спасло» меня только то, что пока лектор бубнил свои мантры, я долго и мучительно пытался припомнить, где же в 82-м работал один из главных фигурантов «шоковой терапии» господин Гайдар. Не то в МГУ он в эти года обретался, не то в каком-то специализированном НИИ… Выяснить это удалось только по окончании лекции. Снова, как и вчера, я не пошел в столовую, а направился на кафедру общественных наук, где взял кипу журналов по экономике и устроился с ними в читальном зале. Нужное отыскал минут через сорок. Обнаружил одну статейку, автором которой числился Е.Т.Гайдар, старший научный сотрудник ВНИИ Системных Исследований.
Ну что ж, на ловца, как говорится, и зверь бежит. Особенно, если «ловец» охотится именно на это «животное».
Где находится ВНИИСИ, я знал. Бывал там в начале двухтысячных. Правда, тогда он уже назывался Институтом Системного Анализа, но главное осталось на месте: адрес этого заведения за пару десятилетий так и не поменялся. Улица 60-летия Октября, дом 9. В будущем, кстати, рядом с ним вырос зелено-белый небоскреб от Сбербанка. На мой взгляд, весьма примечательное соседство.
Чтобы не откладывать дела в долгий ящик, решил в тот же день провести «рекогносцировку». То есть, смотаться на «Академическую», поглядеть на клиента, определить позиции для «снайперского огня», проверить «пути отхода». Всё по сюжету, как в настоящем боевике… Тем более что физкультуру сегодня опять отменили. В спортзале прорвало трубу, и всех, кто пришёл на занятия, отправили по домам.
Я в общежитие не пошёл, поехал в Москву – до конца рабочего дня оставалось ещё достаточно времени. Целью было не только посмотреть на здание ВНИИСИ, но и, при определенной доле везения, «срисовать» выходящего из дверей Гайдара и проследить его путь от работы до дома.
Место для «засады» оказалось не самое лучшее. Широкий проспект по две полосы в обе стороны, между ними – разделительная полоса без единого дерева. Лавочек около институтской «башни» нема, да еще и милиционер в форме прохаживается перед входом. Туда-сюда, туда-сюда. «Ему тут что, мёдом намазано? Кого он тут стережёт?»
Пришлось устраиваться на противоположной стороне улицы и делать вид, что читаю газету. Цирк, одним словом. Не хватает только бинокля, черных очков и плаща с береткой. Получился бы натуральный шпион, следящий за секретными советскими экономистами. «Хотя кому они нафиг нужны в этом времени?..»
Будущего «творца российских реформ» я едва не прошляпил. Он был, пусть и похож на себя начала 90-х годов, но всё-таки не такой отъевшийся и округлый, каким его помнили все российские граждане. Вышел на крыльцо с модным кожаным дипломатом, минут пять трепался о чём-то с  коллегой, а потом…
«Вот, ёшки-матрёшки! Как я же упустил этот факт?!»
К метро Гайдар не пошёл. Направился к припаркованным поблизости «Жигулям» белого цвета. После чего, закинув в салон дипломат, уселся за руль и через пару минут укатил в сторону центра. Хорошо, номер авто я успел запомнить, иначе вообще – вилы. Ничего не выяснил, только время потратил...
Выбросив в урну газету, я грустно вздохнул и не торопясь двинулся по тротуару к метро. Надо было возвращаться в общагу. Времени уже седьмой час, пока до Долгопрудного доберусь, не только столовая, но и буфет закроется, опять лягу спать не заморив червячка… Однако, уже на подходе к «Академической» в башке мелькнула новая мысль. Такая же «гениальная», как и все остальные. «А что если... хм, а ведь это и вправду шанс…»
Спустившись в метро, я поехал на станцию «Аэропорт». Помнится, в 2004-м наша компания возводила на улице Академика Ильюшина пристройку к одному кооперативному гаражу. Председателем этого ГСК был известный советский актёр Михаил Ножкин. Между прочим, замечательный оказался мужик. Хоть и немолодой уже, но вполне адекватный и собеседник отличный. По окончании строительства даже подарил всем нашим по кассете со своими песнями и еще книжки с автографами. Этот сборник у меня потом хранился на самом видном месте в шкафу. Ещё бы – презент самого Бекаса из саги о Резиденте. Вот он-то как раз и рассказывал, что Гайдары жили где-то неподалеку, даже на дом конкретный кивал. Оставалось лишь вспомнить, на какой именно.
Увы, найти нужный дом я так и не смог. Банально забыл, как он выглядит. И в итоге решил пойти по сложному варианту. Стал бродить по дворам в надежде отыскать машину со знакомым регистрационным номером.
Удача улыбнулась мне часа через два, когда уже совсем стемнело, а я едва не валился с ног от усталости.
Автомобиль господина «реформатора» стоял на улице Усиевича, возле здания, в котором на первом этаже располагался продовольственный магазин. Нет, это был не тот дом, что мне показывал в 2000-х Ножкин. Однако Жигули были те самые, гайдаровские. Что ж, великие актеры тоже иногда ошибаются и путаются в хитросплетениях памяти. В любом случае, сейчас требовалось решать, что дальше…
Сомнения мои разрешились самым неожиданным образом. В скверике через дорогу появился тот, на кого я сегодня «охотился». Егор Тимурович собственной персоной. Он шел по гравиевой дорожке в направлении припаркованного около универсама авто. В руках у деятеля от экономики имелась какая-то папочка.
Заметив объект, я тут же метнулся за угол и спрятался в тени вентиляционной шахты. Под ногами валялись какие-то камешки. Один из них я поднял. Обыкновенный гранитный окатыш. Небольшой, но довольно увесистый. Если запулить такой булыганчик в висок, пациент долго не проживёт. Максимум, полсекунды. Пока «снаряд» до «цели» не долетит. А расстояние до цели всего-ничего, метров примерно двадцать. Один точный бросок и – «увози готовенького»…
Гайдар внезапно остановился. Перед фонарным столбом. Открыл папку. Принялся что-то рассматривать. Для любого киллера позиция почти идеальная. Людей в округе не наблюдается, цель отлично видна и ко всему прочему неподвижна. Только и надо, что «нажать на курок». Точнее, метнуть в клиента подвернувшийся под руку камень. «Метнул гадюка, и нету Кука». Вот так. И хрен потом кто что найдёт... Ни подозреваемых, ни свидетелей, ни мотива. Только орудие преступления,  да и то, если очень долго искать – на дорожке с гравием таких дофига и больше…

Смотрю, как «приговорённый» качает башкой, кривится, разглядывая имеющиеся в папке бумаги. Плевать, что именно в них написано. Наверняка, какая-нибудь фигня, что-нибудь про «свободный рынок» и его преимущества перед плановой экономикой. Абсолютно точно знаю, что в нашей стране этот «рынок» народа убил больше, чем все басаевы с радуевыми вместе взятые. И, значит, рука у меня не дрогнет, когда придёт время… А время приходит прямо сейчас. Лучшего момента уже не найти…
Камень летит беззвучно. Это не пуля и не снаряд. Высокая скорость ему не нужна, достаточно той, что есть. Получив удар по виску, Гайдар мешком оседает на землю. «Не буду, Егорушка, желать, чтобы она была тебе пухом. Лучше пожелаю, чтобы гроб был покрепче, а могила поглубже. А если еще и кол осиновый, то совсем хорошо…»
Секунд десять внимательно наблюдаю за обстановкой вокруг. На улице никого, «клиент» не шевелится, только ветер шуршит вылетевшими из папки листами. «Ну что ж, дело сделано, пора уносить ноги».
Тихо выбираюсь из тени и не спеша иду через двор. Направляюсь к метро. Впрочем, уже через десяток шагов соображаю, что на этой станции лучше бы мне не светиться. Поэтому поворачиваю налево, огибаю дом и, перебежав дорогу, быстрым шагом иду в сторону стадиона «Динамо». Однако и там спуститься в метро не решаюсь. Почему? Да просто смысла не вижу. До Савёловского оттуда пешком минут двадцать. Гораздо быстрее, чем сперва на подземке, да еще с пересадкой, а потом на автобусе, которого ждать дольше, чем ехать…
Осознание того, что совершил, появляется уже в электричке. Меня буквально накрывает волной из переживаний. Типичный такой посткриминальный синдром. Я ведь никогда и никого не убивал. Ни в этой жизни, ни в той. Зубы стучат, руки трясутся, словно припадок у меня или похмелье. Ей-богу, попадись мне сейчас милицейский наряд, всё бы им рассказал без утайки. Лишь бы снять с души этот груз. Понимание непоправимости сделанного…
«Спасение» приходит в виде двух помятых жизнью бичей и бутылки портвейна. Пьянчуги «тусуются» в одном вагонных тамбуров. Увидев трясущегося пацана, ввалившегося на их территорию, они без лишних слов протягивают ему полный стакан. Я их даже поблагодарить не могу, все слова застревают в горле. Просто киваю и бреду по вагонам дальше, чувствуя, что еще немного и слечу с катушек по-полной… Алкоголь начинает действовать через пару минут, когда я уже дохожу до головы состава. В мозгах потихонечку проясняется и возбуждение постепенно сходит на нет. Успокаиваюсь, одним словом. Конечно, не до конца, но хоть не трясусь как пациент психбольницы. И даже, выйдя из электрички и узрев перед собой представителя органов правопорядка, не дергаюсь и  не пытаюсь сбежать. Только мысль одна в голове крутится: «Неужели меня так быстро вычислили и нашли?»
Нет, никто меня пока что не вычислил. Милиции просто требуются понятые. Оказывается, нашли под платформой труп, поймали по горячим следам подозреваемого и разбираются теперь с обоими. Ну и с местом преступления заодно.
Залезаю в милицейский «бобик», сообщаю данные о себе, подписываю какую-то бумагу. Потом меня ведут к трупу. Раскинувший руки мужик лежит на щебеночной насыпи. Лицо его кажется мне знакомым. Приглядываюсь получше. «Ё-моё! Да это же он! Егорка Гайдар! Как?! Как он сюда попал?!..»

…Стою около вентиляционной шахты, мотаю башкой, пытаюсь понять, что случилось. Неужто мне всё это привиделось? И труп, и милиция, и электричка? Ну да, так и есть. Привиделось. Только господин Гайдар никуда не делся. Стоит себе под фонарем и в ус не дует.  Бумажки листает, не подозревает гадёныш, как ему повезло. Повезло, что не могу я его убить. Рука не поднимается. Знаю, что надо, но… не могу и всё тут. Не хочу снова пережить то, что пережил в мыслях. К тому же не совершил он пока здесь того, за что полагается высшая мера. Дай бог, и не совершит никогда. Моими усилиями и усилиями более компетентных товарищей. Системным образом. Я ведь сам в своё время решил, что не буду заниматься индивидуальным террором. Что это не наш метод, что это – путь в некуда. А сейчас едва не сдержался, чуть было не уконтропупил «великого реформатора», позабыв о своих стратегических планах…
Медленно выхожу из тени возле стены. Вздыхаю. Ненужный более камешек летит на проезжую часть. Стоящий на другой стороне дороги Гайдар вскидывает голову и подслеповато щурится, пытаясь разглядеть, кто это там так шумит. Я на него не смотрю. С независимым видом иду по тротуару к метро. Насвистываю что-то под нос, руки в карманах, в мозгах пустота. На перекрестке едва не попадаю под несущийся на скорости грузовик. «Гаишников на тебя нет, лихач недоделанный… Тьфу!..»

* * *
- Здорово, Палыч!
- Привет!
- Чего это ты в бумагах зарылся? У тебя же дежурство вот-вот закончится. Готовиться надо, а не сиднем сидеть.
- Закончится, как только разберусь с писаниной.
- Да? А чего случилось-то?
- Да понимаешь, позвонили за полчаса до полуночи. Сказали, на Усиевича труп нашли.
- Опаньки! Убийство?! В самом конце квартала!
- Ага! Все показатели к чёрту! Пришлось по-быстренькому, ноги в руки и опергруппу на выезд.
- И как?
- Как, как… хреново! Действительно труп. Одна радость, что вроде бы не умышленное.
- Сам что ли руки на себя наложил?
- Камнем в висок прилетело. По всей видимости, несчастный случай.
- Это как?
- Да очень просто. Стоял около дороги. Мимо грузовик проезжал. Камушек из-под колёс выскочил и…  Короче, не повезло мужику.
- Да уж, действительно… Непредвиденное стечение обстоятельств. Свидетели-то хоть нашлись?
- А! Нашли какую-то бабку. Бессонница у неё, видите ли. Говорит, видала в окошко и мужика этого, и грузовик… И камушек тот отыскался. Его сразу на экспертизу отдали – мало ли что, вдруг умысел обнаружится, то, сё...
- Личность установили?
- Выясняем. Документов у пострадавшего не было, так что послали стажёров по ближайшим домам. Думаю, скоро узнают.
- Узнают, куда они денутся.
- Это точно...

Отредактировано Tva134 (07-07-2017 23:54:58)