Пятница. 1 октября 1982г.

Случившееся в среду буквально выбило меня из колеи. Вроде ничего такого не сделал, просто посмотрел вживую на одного из могильщиков «светлого будущего», однако настроение почему-то упало до ниже некуда. И Жанне в тот вечер забыл позвонить, хотя собирался, и про матч Арсенал-Спартак не вспомнил. Впрочем, эту игру по ящику не показывали, так что горевать особого смысла не было. Результат так и так известен – половина нашей общаги стояла на ушах, обсуждая подробности. Те, что узнали из радиорепортажа и из разговоров знатоков, имеющих «доступ к телу». Отчёт в «Советском Спорте» ещё не появился – матч закончился за полночь и гранки попросту не успели подготовить к свежему выпуску. Но это не беда, появится на следующий день. В любом случае, выигрыш в тотализаторе мне обеспечен, надо всего лишь зайти к Рахмонову и получить  «честно заработанные» сто восемьдесят рублей.
Увы, в четверг мне это сделать не удалось. Комната Даулета была закрыта, а сам он, по словам соседей, куда-то слинял. На пару деньков, по каким-то только ему известным делам. Настроения это конечно не подняло, но, с другой стороны, заставило призадуматься. Дауль – персонаж хитромудрый, вполне мог какую-то пакость измыслить, чтобы не расставаться с полученными на халяву деньгами. Хочешь не хочешь, а придётся, по всей видимости, их выбивать, и чем раньше, тем лучше – спускать это дело на тормозах ни к чему. Сумма не маленькая, чем дольше  прождёшь, тем меньше шансов вернуть и «долг», и «проценты».
Чтобы не терять время, а заодно не складывать все яйца в одну корзину, решил освоить ещё одно «коммерческое» направление. Вчерашним вечером зашел в соседнее общежитие (там жили ребята с ФАКИ ), выяснил у его обитателей что требовалось, после чего не спеша поднялся на третий этаж. Дойдя до нужной двери, немного постоял перед ней, собрался с мыслями и, решительно выдохнув, толкнул деревянную створку. Без стука. Нахальство, как известно, второе счастье.
В комнате сидели двое. Обоих я знал как облупленных.
Лёха Рыбников, будущий директор «Макстроя», и Олег Лункин, нынешний чемпион института по боксу в тяжелом весе и тоже мой будущий друг-приятель. С ним мы, кстати, хлебнули немало, не один пуд соли сожрали в лихих девяностых, пытаясь заработать на жизнь во всякого рода бизнес-проектах. Мужик он был на удивление честный для «коммерсанта», всегда поступал по совести, даже тогда, когда это шло вразрез с «выгодой». Да и Рыбников, насколько мне помнилось, жлобством никогда не страдал… Словом, иметь с ними дела было можно. Не обманут и не продадут. Ещё и помогут, если потребуется…
Стол, за которым сидели Лёха с Олегом, был весь заставлен пивными бутылками, на расстеленной там же газете лежала таранька. Оторвавшись от «культурного отдыха», граждане выпивающие с интересом глянули на меня.
Ничтоже сумняшеся я подошёл к столу и, подхватив одну из початых бутылок, налил себе полный стакан. Лункин и Рыбников, ничего не говоря, продолжали сверлить меня взглядами.
- Хорошее пиво!
Вернув на столешницу опустевший стакан, я плюхнулся на свободный стул, взял в руки рыбёшку и, не торопясь, принялся ее очищать.
- А в репу? – подал наконец голос Олег.
- Можно и в репу, – пожал я плечами и налил себе еще полстакана. – А вообще, я слышал, вам опытные верёвочники нужны. Так?
- А ты, выходит, один из них? – усмехнулся Рыбников, останавливая поднимающегося из-за стола приятеля.
- Ну да, висел в своё время, – я беззаботно продолжал возиться с осыпающимися с рыбы чешуйками. – Оснастки, правда, нема. Ни рогатки, ни карабинов, ни пояса. Только сидушка имеется.
- Сидушка – это хорошо, – задумчиво пробормотал Алексей, открывая другую бутылку и разливая из нее себе и Олегу. – Что умеешь? Какие работы?
Этого вопроса я ждал и был готов к нему на все сто.
- Окна, швы, штукатурка, покраска. Могу водосток поменять. Отливы, сандрики. Мелкий ремонт фасада. Если надо, могу и в одиночку работать …
- Универсал, – присвистнул Рыбников, бросая быстрый взгляд на товарища. – Тебе на Войковской, кажется, герметчики требовались?
- Они и сейчас нужны. Сам я не успеваю, – буркнул Олег.
- Сколько хочешь? – Алексей вновь повернулся ко мне.
- Половину от того, что закроете.
- Годится, – улыбнулся Рыбников. – Швы мы закрываем по рубль метр. Значит, тебе будем выплачивать пятьдесят копеек. Согласен?
- Согласен. А…
- Работаем по выходным. С восьми и до темноты. Но, бывает, и раньше заканчиваем, если дождь или материала впритык. Понял?
- Понял. Только…
- Снарягу тебе подберём, – снова перебил меня будущий «работодатель». – Шмотки свои. Подъезжаешь в эту субботу на Войковскую, встречаемся в центре зала.
- Заметано, – я протянул Рыбникову руку, подтверждая достигнутое соглашение. – Меня, кстати, Андрей зовут.
- Алексей.
- Олег…
Ну, вот и познакомились. Практически так же как в прошлом-будущем.
То, о чём мы сейчас говорили, называлось красивым словом «промальпинизм». Хотя какой это, к чёртовой бабушке, альпинизм? Обычный спуск на верёвках с высоких и не очень зданий. В тех местах, где леса устанавливать не слишком удобно, зато пригласить на работу бригаду шабашников – самое то. И скорость обеспечивается, и смета не превышается. Такой шанс ни один заказчик не упускает. Прибыль, она и в условиях социалистической экономики прибыль. Особенно, если план по капитальным вложениям выполняется. Освоение выделенных государством средств – дело серьёзное. Это вам любой экономист подтвердит…

Готовиться к новой работе я начал сегодня. С утра. Встал пораньше, поднялся на техэтаж и, отыскав там пожарный шкаф, принялся осматривать то, что осталось в нём от предыдущих «охотников». А осталось там очень немного. Огнетушители оттуда спёрли в начале учебного года. Зачем, не знаю, видимо, кому-то понадобились. Барашек на вентиле тоже отсутствовал. Мне он, впрочем, был совершенно не нужен. Меня больше интересовал шланг. Хороший такой, крепкий, основательно прорезиненный. Знаю, что это не хорошо – тырить общественное имущество, но делать нечего. Раз надо, значит, надо. Тем более что половину бухты вместе со стволом «увели» ещё до меня. Вообще говоря, этот пожарный шкаф считался «потерянным». Он не был учтен на эвакуационном плане, так что и мои действия хищением не считались. Ну, почти не считались.
Воровато оглянувшись, я быстро отрезал от шланга полутораметровый кусок. Такой, какой требовался для изготовления «седла» промышленного альпиниста.
Там же обнаружил и другую полезную вещь. Из груды списанной, сваленной возле выхода на кровлю мебели выудил поломанный стул и после некоторых усилий оторвал от него обитое тканью сиденье…
Подготовкой оснастки я занялся после обеда. Вытащил из-под кровати то, что «приватизировал» на техэтаже, свернул шланг в кольцо, обметал ниткой вложенный стык, а затем аккуратно прикрутил его к сиденью небольшими шурупами. Снизу, как и положено. Замечательная получилась «люлька». Оставалось всего лишь воткнуть в «подвес» карабин, нацепить на него «рогатку-восьмерку», соединить конструкцию с монтажным поясом и дело, как говорится, в шляпе. Можно приступать к «висячим» работам. С завтрашнего утра, как и договаривались с Рыбниковым.
Вечером же стоило снова наведаться  в бильярдную. С надеждой всё-таки раскрутить товарищей офицеров на совместную игру в Спортлото…

В бильярдной сегодня наблюдался аншлаг. Собрались все. И Павел, и Михаил, и братья Ходыревы, и майор Новицкий… ну и я заодно, хитровыделанный попаданец, готовящийся разыграть лотерейный спектакль…
Билетик с табличками я вытащил из кармана через полчаса, после того как в очередной раз обул в «американку» старшего Ходырева.
- Что это у тебя? – поинтересовался замначальника кафедры, отложив кий. – Никак обогатиться решил за счет государства?
- На почте вместо сдачи всучили, – отозвался я, состроив недовольную мину. – Ума не приложу, что с ним делать?
- Как это что? – удивился подошедший к нам Кривошапкин. – Играть, конечно. Может, и выиграешь рубля три, а если повезет, то и все тридцать. 
- Дохлый номер, – усмехнулся стоящий возле киевницы Василий Васильевич. – Я, помнится, целый год в эту лотерею играл, даже свою систему придумал, а результат один. Потратил больше, чем приобрел.
- Э, не скажи, – не согласился с ним Павел. – Если к этому делу с умом подойти, можно и в плюсе остаться.
- Это каким же образом?
- Да очень просто. Купить их побольше, тогда и вероятность выигрыша увеличится.
- А чего ж тогда сам не играешь?
- Да меня Римма за это прибьёт. Как только узнает, так сразу и прибьёт, – взгрустнул Кривошапкин.
- И правильно сделает, – рассмеялся Новицкий. – Нечего с государством в азартные игры играть.
- А всё равно, была бы у меня заначка побольше, попробовал бы обязательно. Риск дело благородное. Так, Андрюха? – Паша уставился на меня, ожидая поддержки.
- Наверное, – я пожал плечами и перевел взгляд на билет. – В конце концов, не выкидывать же его.
- Во! Молоток! – приосанился капитан. – А хочешь, я этот билетик заполню?
- Ну… Если поможешь, то хорошо.
- Мы его вместе заполним, – со смехом произнёс подполковник. – Как, мужики? Поможем курсанту?
- Поможем, – улыбнулся Новицкий и вопросительно глянул на «комитетских».
- Я пас, – покачал головой Ходырев-младший.
- Я тоже, – в тон ему добавил Смирнов.
- Ну и ладно. Значит, нам больше достанется. – хохотнул Павел. – Значит, выигрыш будем делить на четыре, а не на шесть.
- Ты сначала у Андрея спроси, согласен ли он с тобой поделиться? – усмехнулся Василий Васильевич, указывая на меня.
- А куда он денется? Поделится обязательно. Ценные советы стоят дорого.
- Согласен, – поспешил согласиться я, доставая ручку. – К тому же тут два варианта. Один я, наверное, заполню сам, а другой можно и вместе.
- Это правильно, – кивнул Иван Николаевич. – Заодно и посмотрим, что лучше. Коллективный разум или индивидуальный подход…
«Свою» табличку я заполнял долго, задумываясь над каждым крестиком. Товарищи офицеры активно мне помогали, предлагая различные варианты. Три из них, как ни странно, оказались «правильными». Номера 35, 42 и 48. «Спидвэй», «тяжелая атлетика» и «шахматы». Если бы играл «по-честному», то выиграл бы трёшку. Но поскольку рассчитывал я на десять «косых», постольку к уже «угаданным» номерам добавил «победные» 4, 32 и 36. «Альпинизм», «прыжки в воду» и «слалом». После чего передал лотерейный билет коллективу.
Коллектив потратил на «мозговой штурм» почти пятнадцать минут. Мужики веселились вовсю, шутили, смеялись, отпихивали друг друга от «ценной» бумажки… ну прямо как дети, дорвавшиеся, наконец, до лотка с  мороженым. Тем не менее, вторую таблицу они все же заполнили. А затем призадумались: какой номер проставлять в клетке «тираж»?
Сомнения разрешил наблюдающий за ними Ходырев-младший:
- В эту субботу уже не успеете. Ставьте на следующую.
- А какой там номер, не помнишь? – спросил брата Иван Николаевич.
- Не помню, но могу посмотреть, – отозвался тот, доставая из тумбочки подшивку газеты «Советский Спорт».
- Вот, ёлки зелёные, совсем про эту газету забыл, – чертыхнулся Павел. – Сам же их туда клал.
- Век живи, век учись, – усмехнулся «чекист», листая подшивку. – Так… Ага. В прошлую субботу был тридцать девятый тираж, и, значит, в следующую сорок первый.
- Пиши, Андрей, – подполковник протянул мне мою же ручку.
«41» – аккуратно вывел я в трёх нужных клетках.
Ну что ж, дело сделано. Осталось подождать результата…

Отредактировано Tva134 (10-07-2017 15:50:18)

Глава 6

Воскресенье. 3 октября 1982г.

Вчера я пахал весь день. Как бобик. Точнее, как пчёлка или паучок, зависший на своей паутинке возле стены в ожидании, когда в раскинутую сеть залетит жирная муха.
Увы, ни одной мухи я так и не поймал. Зато нависелся вдоволь.
Лёха с Олегом, как и договаривались, встретили меня на «Войковской» в центре зала. До объекта дошли минут за пятнадцать. Он располагался недалеко от метро на улице Зои и Александра Космодемьянских. Четырехэтажный панельный дом, административное здание какой-то конторы.
Четвёртым членом бригады оказался второкурсник Миша Баранов, в «прошлой» жизни я с ним познакомился в 83-м, тогда же, когда и с Рыбниковым и Лункиным. Миша был парень весёлый и работящий. Один минус – высоты боялся до дрожи в коленках. Сколько раз пытались завесить его на стену, результат один – бледный как смерть Баранов даже ногу не мог перекинуть через обрез кровли, трясся всем телом и слёзно просил «пристрелите меня прямо здесь, я туда всё равно не полезу». Стрелять в него, конечно же, не стреляли – просто приговаривали со смехом  «так и будешь, Мишаня, всю жизни ключи подавать» и отправляли вниз работать подсобником. Готовить раствор, краску, герметик, цеплять вёдра к веревкам, собачиться с местными работягами, отгонять зевак, перетаскивать туда-сюда инструменты и оборудование…
В подсобке Алексей выдал мне рогатку, пояс, карабины и связанный как надо репшнур для страховки. Рогатка, кстати, оказалась та самая, что была у меня в прошлом-будущем. Самоделка, выточенная из дюралевого листа толщиной 12мм. Ну да, всё правильно, мы ведь не профессионалы-спецы. На шпиль МГУ не лезем, по куполам соборов не шаримся, высотные здания не окучиваем. У нас своя ниша – ремонт фасадов не самой высокой сложности. С одной стороны, работаем быстрей и дешевле обычных строителей, а с другой – качественнее «кадровых» промальпинистов. Поэтому от первых постоянно слышим: «Халтурщики!», а от вторых: «Раздолбаи!» Однако не обижаемся. Грешно обижаться, когда за сезон зарабатываешь на этой «шабашке» по две-три тысячи, не особо при том напрягаясь…
«Уширенный» карабин (который с рогаткой) я воткнул в «середину» пожарного шланга. По бокам, пусть и с трудом, прицепил два «стандартных» – будет теперь на что вёдра и банки подвешивать. Затем надел пояс и, подхватив оснастку, пошёл вслед за Рыбниковым и Лункиным на чердак. Там они хранили верёвки, и страховочные, и основные. Лёха с Олегом внимательно следили за мной, смотрели, как я готовлюсь к пробному спуску и как привязываю канат к бетонной вентшахте. Никогда не знал, как называется этот «самозатягивающийся» узел, но вязал его так, как положено. Точнее, как научили.
- Про страховочку не забудь, – на всякий случай напомнил Олег, наблюдая за моими телодвижениями.
- Ну, я же не совсем идиот, – я привычно соединил пояс с «подвесом» сидушки, просунул основную веревку в рогатку и «зацепился прусиком» за страховочный трос.
«Всё! Вроде готов. Пора».
- Эх! Держите меня семеро!
Пробный спуск прошёл, в общем и целом, нормально. Нигде ни за что не зацепился, не повис мешком на страховке, забыв передвинуть репшнур, не треснулся копчиком об асфальт, поймав кураж «покорителя московских высоток». Канат скользил хорошо, пара витков и петля на рог, когда требуется, уверенно удерживали «груз». Можно было и руками работать, и корпусом, и отклоняться в любую сторону. И оснастка движение не стесняла, тем более, что высота небольшая, сильной раскачки на ней ожидать не стоило.
Добравшись до низа и дождавшись спустившихся следом «коллег», я тут же взял быка за рога. Осмотрев материал, которым надо работать, сразу внёс парочку рацпредложений. Во-первых, парни мешали раствор, добавляя в него для быстрого схватывания алебастр. Во-вторых, герметик, которым промазывали швы, требовалось обязательно греть, а на высоте он, по всей видимости, вставал колом уже через пятнадцать-двадцать минут.
- В раствор лучше бы жидкое стекло добавлять, – заявил я с налета. – Понемногу в ведерко, пока висишь.
- Да ну. Где ж его взять в выходной? – моментально отмахнулся Мишаня.
- Хм, а это ведь мысль, – не согласился Лункин. – Можно же канцелярского клея купить, это тоже стекло, причем, уже расфасованное.
- Верно, – кивнул Рыбников и выразительно посмотрел на Баранова. – Может, сбегаешь до Канцтоваров, прикупишь?
- А еще надо бы растворитель найти, – продолжил я выдавать на гора «гениальные» мысли. – Герметик им чуток развести, будет самое то.
- Логично, – после некоторого раздумья утвердил «рацпредложение» Алексей. – Хороший способ. Надо будет попробовать…
Мишаня вернулся спустя полчаса. С десятью пузырьками клея и полной банкой сольвента – её он, по всей видимости, выцыганил у кого-то из местных. Пусть веревочник из него никакой, зато на подноске – лучшего не найти, фронт работ обеспечит для всей бригады.

В субботу мы трудились до самого вечера, пока совсем не стемнело. А сегодня продолжили. Обе мои рацухи пришлись ко двору, работа шла как по маслу. Настолько споро, что весь имеющийся герметик выработали уже к четырем часам. В итоге пришлось сворачиваться раньше времени. Новые банки с «пластической массой», как стало понятно из разговоров Рыбникова и Лункина, заказчик привезёт на объект не раньше следующих выходных, так что всю неделю можно будет преспокойненько бить баклуши. Напоследок Алексей выдал мне в качестве небольшого аванса червонец, пообещав, что остальное отдаст, как только закроем все швы. Сумма, конечно, мизерная, но требовать большего было бы с моей стороны откровенным нахальством.
Вернувшись в общагу, я наскоро переоделся-помылся и пошёл звонить Жанне, решив, что вечер воскресного дня стоит провести в общении с дамой – ну не к лекциям же готовиться, в самом деле!
Увы, до будущей супруги дозвониться не удалось – никто почему-то не брал трубку. Даже странно, что там такое случилось?
Что случилось, я догадался, лишь подойдя к дому, где жила Жанна, и узрев темные окна квартиры. Вспомнил, наконец, что сегодня день рождения её дяди, обитающего на другом конце области. Понял, что и она, и родители уехали с утра к родственникам. И вернутся, наверное, поздно. Ждать их, скорее всего, смысла нет – гулять сегодня по улицам с любимой девушкой у меня никак не получится. Хочешь, не хочешь, а надо возвращаться в «родные пенаты».
Расстроенный неудачей, я медленно побрёл назад, к общежитию. Задумавшись, свернул на ведущую через парк тропку, обогнул стаю бездомных собак, «тусующихся» возле мусорного контейнера, шуганул попавшегося на дороге кота и… даже не заметил, что иду в совершенно другую сторону. Чётко по направлению к знакомой девятиэтажке. Той самой, где сейчас проживала… Лена Кислицына.
«Чёрт! Что это со мной происходит? Зачем я сюда припёрся? – очнувшись от мыслей, я с удивлением разглядывал тот самый подъезд, из которого буквально вылетел две недели назад. – Неужели я всё ещё жду примирения?»
После всего, что мы друг другу сказали, о примирении не могло быть и речи. И, значит, чего-то ждать было абсолютно бессмысленно. Однако подсознание твердило обратное: «Ждёшь! И снова хочешь увидеть Лену! Хотя бы мельком. Хотя бы случайно...»
Тяжко вздохнув, поворачиваюсь к кустам, растущим через дорогу напротив. Там, среди растительности, притаилась убогая лавочка. От дома она почти не видна. Тем более что на той стороне сплошные потёмки – тусклые фонари освещают только входные группы и небольшие участки ведущих к подъездам дорожек.
На этой покоцанной лавке я, в конце концов, и устраиваюсь. Ожидая непонятно чего.
Окна Лены с другой стороны. Понимаю, что было бы правильнее обежать здание и выяснить, дома она или нет.  По крайней мере, узнал бы точно, стоит мне тут чего-то высиживать или лучше возвратиться в общагу. Увы, выполнить это действие не могу. Боюсь, что Лена появится как раз в тот момент, когда буду носиться туда-сюда, зайдет в подъезд, и увидеть её уже не удастся. Поэтому просто сижу, взираю с тоской на дорогу и тупо считаю проходящих мимо меня граждан.
Их очень и очень немного. За два часа насчитал всего пятерых. Мужик, вышедший выгуливать пса, а потом вернувшийся. Пожилая дама с хозяйственной сумкой-тележкой. Пацан лет двенадцати, выскочивший из дверей и куда-то убежавший вприпрыжку («И как ему только родители разрешают шляться в такую темень?»). Двое влюблённых, долго стоящие у подъезда, но в итоге всё же расставшиеся… Последние меня напрягли больше всего. Поначалу показалось, что это Лена нашла себе нового кавалера и теперь отрывается с ним по-полной. Даже на сердце кольнуло: «Как же быстро она меня позабыла!» Слава богу, девушка оказалась другой, мне незнакомой…
Та, которую ждал, появилась в начале двенадцатого. Она была не одна. Рядом с ней крутился какой-то смутно знакомый тип. О чём-то спрашивал, пытался заступить дорогу, хватал за руку. Лена отмахивалась от этого назойливого гражданина и твёрдой походкой шла к своему подъезду. По всему было видно, что спутник ей, как минимум, неприятен. О чем именно они разговаривали, я услыхал, когда парочка подошла ближе.
- Слушай, Витя. Я же уже сказала тебе. Иди к чёрту, – донеслись до меня слова девушки.
- Что? Всё ждёшь своего идиота-студента? – противным голосом поинтересовался отвергнутый «ухажёр». – Думаешь, только свистнешь, сразу и прибежит?
- Не твоё дело. Отстань, – Лена в очередной раз вырвала руку, потом неожиданно остановилась и бросила в лицо «кавалеру»:
- Да ты и мизинца его не стоишь, придурок! – едко добавив. – А уж в постели тем более.
- Сука!
От удара в лицо девушка отлетела в сторону и, споткнувшись о бордюрный камень, упала на тротуар.
Продолжения я дожидаться не стал. Проломившись через кусты, выскочил на дорогу. Машинально стряхнул прицепившиеся к куртке колючки, мельком глянул на поднимающуюся Лену и тихо проговорил:
- А со мной, урод, не хочешь то же самое повторить?..
- Андрей?
Лена была явно растеряна. Наверное, просто не ожидала увидеть того, с кем «рассталась навеки».
Её «ухажёр» тоже повернулся ко мне.
- Вот так встреча?! – произнёс он спустя мгновение и, неприятно оскалившись, сунул руку в карман. – На ловца, как говорится, и зверь бежит.
Узнал я его только сейчас. Это был тот самый Витёк, что приторговывал «левыми» мелками в бильярдной, а потом попался мне под горячую руку. В тот же день, в электричке. Я тогда и представить не мог, что обычный фарцовщик может оказаться грабителем. Поэтому и решил, что, скорее всего, обознался – ну мало ли кто на кого похож… А еще я понял, что именно он был Лениным женихом, про которого она вскользь упоминала на нашем первом свидании.
Витёк меня, видимо, тоже узнал. Ну да, всё правильно, подбитый глаз способствует просветлению памяти. Хорошо я его тогда гаечкой приложил, качественно. Жаль, что сейчас в карманах ничего подходящего нет, можно было бы повторить вразумление.
Противник, в отличие от меня, на встречу с дамой пришел не с пустыми руками.
Хорошо хоть, не нож притащил, а кастет. Как говорил на последней тренировке Смирнов, проблемы с защитой от ножа у меня пока что имелись.
Откладывать дела в долгий ящик Витек не стал. С надетой на пальцы железкой бывший Ленин жених чувствовал себя более чем уверенно. Злобно ощерившись, он рванулся ко мне, собираясь одним хорошим ударом в голову решить все накопившиеся вопросы. Летящий в лицо кастет я «принял» предплечьем. Слегка подсев, отклонил руку противника вверх и в сторону и резко пробил поддых. Витек предсказуемо охнул и согнулся едва ли не пополам. А после удачно проведенного подбива рухнул на покрытый трещинами асфальт.
- Андрей! Не надо! – вскрикнула Лена, пытаясь остановить «мужские разборки».
Честно скажу, если бы не она, я бы этому козлу печень порвал не задумываясь. Остановиться успел в самый последний момент. И это оказалось ошибкой.
Как только я повернулся к девушке, предполагая сказать ей что-нибудь успокаивающее, Витёк ухитрился подняться, подхватил упавший на землю кастет и попытался достать меня еще раз. Тем же способом.
Движение его я заметил боковым зрением. И даже попробовал увернуться, однако удар в скулу всё-таки пропустил. Пусть и скользящий.
Нижняя губа моментально распухла, а по щеке потекло что-то липкое и солёное. Слава богу, сознания не потерял – оклемался почти мгновенно. Скользнул вбок и, ухватив Витька за одежду, одним движением вывернул ему руку. После чего без затей двинул локтем по почкам. А потом, чисто для профилактики, несколько раз осадил его башкой о колено …
- Андрей! Ты же убьёшь его! – Лена буквально повисла на мне, стараясь удержать от необдуманных действий.
«Убьёшь?! Ага! Делать мне больше нечего, в милицию попадать. Пущай валит отсюда, пока живой…»
Ничего этого я, конечно, Лене не сообщил. Просто отшвырнул противника в сторону, ускорив «полёт» добрым пинком в афедрон…
Витёк же, сообразив, что бить его больше не будут, отполз на карачках в кусты и уже оттуда, почувствовав себя в относительной безопасности, рискнул проорать: «Мы с тобой еще встретимся, гад!» В ответ я всего лишь шагнул на голос, и через долю секунды несостоявшегося ухаря и след простыл. Видимо, он очень спешил. Торопился как следует подготовиться к нашей будущей встрече…
«Зря отпустил, – мелькнула внезапная мысль. – Пожёстче надо было с ним обойтись. Руку, к примеру, придурку сломать или пальцы. Чтобы даже мысли никакой в будущем не возникло домогаться до Лены. Или вообще приближаться к ней менее, чем на сто метров… Впрочем, теперь уже поздно. Раньше надо было об этом думать и не идти на поводу у пожалевшей урода дамы …»
Медленно поворачиваюсь к Лене. Вид у неё слегка виноватый.
- Извини, Андрюш. Я, наверное, помешала тебе, – говорит она, опустив глаза. – Просто испугалась я очень сильно… – и добавляет уже совсем тихо. – За тебя испугалась.
Чувствую себя как-то неловко. Вроде как специально ждал, пока этот гаврик ее ударит, и только затем вмешался.
Сегодня на Лене очков нет. Почему, не знаю. Но, с другой стороны, это и хорошо. Значит, она не сможет заметить, насколько я сильно смущён и этой внезапной встречей, и тем, что случилось потом.
Наше общее замешательство длится недолго. «Спасение» приходит из приоткрытого окна на втором этаже. Там, кажется, работает телевизор. Передают какой-то концерт. Ситуация практически один в один как неделю назад в парке. Только вместо Жанны передо мной сейчас Лена. А я… Неожиданно для себя я вдруг понимаю, что обе они мне одинаково дороги. И потерять не хочу ни ту, ни другую...

Город огромный заполонён толпой,
Светятся окна ярче, чем звёзды в небе.
Город огромный, только от встреч с тобой
Мне в городе этом спрятаться негде,
Спрятаться негде, –

слышится из окна пение Карела Гота.
- У тебя кровь на губе, – хрипло произношу я, глядя на Лену.
Она трогает себя за губу и невольно морщится… А затем отвечает с улыбкой:
- У тебя тоже.
«Хм, действительно». Я тоже ощупываю своё лицо и пытаюсь вытереть кровь. Получается, правда, не очень.

Видно, сложилось так у меня в судьбе,
Видно, любовь мне выпала непростая.
Даже уеду, чем помогу себе?
Ведь сердце не вынешь и не оставишь,
И не оставишь, -

продолжает надрываться по телевизору «золотой голос Восточной Европы».
- У меня дома аптечка есть, – девушка оглядывается на подъезд.
- Аптечка? – я всё ещё «не врубаюсь».
- Аптечка. У меня. Дома, – повторяет Лена и вновь опускает глаза.

Пусть ты при встрече вновь отведёшь глаза,
И, как и прежде, сердце мне болью скрутит.
Пусть, зазывая, рядом шумит вокзал,
А я не уеду, будет, что будет,
Будет, что будет.

- Пойдем?
Лена протягивает мне руку.
- Пойдем, – киваю я через пару секунд, понимая, что – всё, пропал окончательно. Никуда я теперь от неё не денусь… а, впрочем…  нет, не хочу я никуда от неё убегать-уезжать. Пусть будет, что будет…

И не в этом дело,
Нет, не в этом дело,
Что тебя не видеть не могу,
А куда я денусь,
Ну, куда я денусь,
От себя куда я убегу? 

Кровать в Лениной комнате была не слишком широкая, но места на ней нам хватило с лихвой. Собственно, мы в эту ночь почти и не спали. Так, пару часов, не больше. Друг от друга практически не отрывались. Или, скорее, наоборот: отрывались по-полной. И в итоге едва не проспали. Она на работу, а я – в институт. Мне, впрочем, спешить было некуда – лекция по аналитической геометрии динамилась без проблем, за посещением всё равно никто не следил. А вот партнёрша, напротив, весьма торопилась: рабочий день в стройуправлении начинался в половине восьмого. Она даже немного расстроилась, что завтраком меня накормить не смогла – всё «свободное» время ушло на «боевую раскраску». Макияж, причёску, поиски запасных очков – старые, как выяснилось, потерялись вчера, ещё до встречи со мной.
Меня Лена уже ни капельки не стеснялась. Да и чего ей теперь стесняться, после ВСЕГО? Ну, разве что своего бывшего жениха-фарцовщика? Хотя и от него… какая-никакая, а польза. Если бы не этот козёл, не было бы у нас с Леной этой волшебной ночи. От которой голова кругом и хочется петь соловьем…
- Вот чёрт! Забыла, куда серёжки вчера положила, – с досадой пробормотала девушка, завершая формирование «образа» и разглядывая в зеркало «результат».
«Сережки? Хм, а ведь у меня есть для неё кое-что»
- Думаю, эти тебе вполне подойдут, – проговорил я, доставая из куртки серьги с сапфирами. Те самые, что купил в среду для Жанны. Кулон и цепочка остались в кармане, но Лена о них, понятное дело, не знала.
- Это… мне? – сказать, что Лена была удивлена, означало не сказать ничего.
- Конечно, тебе. Кому же еще? – пожал я плечами, стараясь казаться невозмутимым. Как  будто дарить подарки красавицам дело привычное. Словно бокал мартини глотнуть.
Увы, до конца отыграть Джеймса Бонда мне так и не удалось.
Красавица внезапно вздохнула и одарила меня грустным взглядом:
- Андрей. Ты знаешь, я очень боюсь подобных подарков.
- Но… почему? – теперь уже пришел мой черед удивляться.
- Это очень дорого для меня, – ещё раз вздохнула Лена. – Ты, наверное, всю стипендию на эти серьги потратил.
-  Я понял, – усмехнулся я, выдержав короткую паузу, догадываясь, наконец, куда она клонит. – Думаю, тебе не стоит волноваться по этому поводу. Это честные деньги, не криминал, не фарцовка… Я их по-честному заработал, а не украл или выклянчил у родителей. Можешь верить, можешь не верить, но это действительно так.
Лена ничего не ответила. Молча надела серёжки, критически осмотрела свое отражение в зеркале, а затем… Наградой мне стал поцелуй. Долгий и страстный. На большее у нас просто не было времени.
А серьги ей действительно шли. В них она выглядела ещё сногсшибательнее, ещё шикарнее, ещё загадочнее… Мечта, а не девушка.
Расстались мы через двадцать минут. Дошли вместе до «Культтоваров», возле которых Лена чмокнула меня в щеку, вытерла след от помады и, сказав, что уже наверняка опоздала, побежала в контору. Я же направился в сторону института.
Путь в общагу пролегал мимо дома, где жила Жанна. И чем ближе я к нему подходил, тем всё больше меня одолевали сомнения. Правильно ли я поступаю? Нет ли в моих действиях некоего… сволочизма что ли? Вот, ёлки-зелёные, даже не знаю, как следует называть то, что уже решил для себя и посчитал нормальным. В любом случае, свои ошибки надо обязательно исправлять. Даже если это и не совсем ошибки. Точнее, совсем не ошибки.
Насколько я помнил, на учебу Жанна всегда ездила на электричке 8:06, и, значит, времени у меня было достаточно. Одно плохо – магазины на этот час еще не открылись. И в том числе тот, который следовало посетить в первую очередь. Располагалось это предприятие советской торговли буквально в двух шагах от нужного мне здания. Обычные для начала восьмидесятых «овощи-фрукты» с небольшим цветочным отделом около входа.
Дожидаться восьми ноль-ноль и, соответственно, открытия магазина мне было не с руки – за шесть минут не то что купить, даже выбрать подходящий товар не смогу. А уж перехватить Жанну по дороге на станцию – тем более. Поэтому, приняв вид «лихой и придурковатый», я обошел строение и несколько раз нажал на кнопку звонка служебного входа.
- Кого там в такую рань черти несут? – раздалось из-за двери через десяток секунд.
Зазвенели ключи, и в щели между косяком и дверью появилась помятая физиономия.
- Ну? Чего надоть?
Хмурый спросонья сторож взирал на меня с явным неудовольствием.
- Бать! Выручай, в натуре! Времени - ноль! Вопрос жизни и смерти, – затараторил я, хватаясь за дверную ручку как за соломинку.
- Спиртным не торгуем, – пробурчал предшественник будущих ЧОПовцев и потянул полотно на себя. Чтобы не дать ему захлопнуть «калитку», я быстро просунул ногу в дверной проем.
- Бать, да я не за водкой пришёл. Мне, понимаешь, кровь из носу, цветы нужны.
- На кой? – сторож с недоумением уставился на меня. Даже дверь перестал тянуть, удивившись столь странной просьбе.
- Надо, бать. Очень надо.
- Дык… это, – небритый «охранник» почесал в затылке и попробовал решить вопрос привычным для себя способом. – Я же не продавец. Вот откроется магазин, тоды и ой…
- Да ты пойми, не могу я так долго ждать, – я постарался придать голосу максимум проникновенности. – Если я сейчас цветы одной девушке не подарю, то всё. Только и останется, что утопиться в канале.
- Ну-у, – протянул сторож, закатывая глаза и демонстрируя тем самым недюжинную работу мысли.
- Если чего надо сверху, так то не проблема. Отдам сколько нужно, – выложил я еще один козырь. – Деньги не главное. Мне главное на встречу не опоздать.
- А! Ладноть! – махнул, наконец, рукой хранитель фруктов и овощей. – Ходь сюды. И дверку прикрой, чтоб фулюганы какие не забрались.
Дальше тамбура он меня не пустил. Наказал ждать, а сам убрёл вглубь магазина.
- Если можно, что-нибудь покрасивше и попахучей, – крикнул я в извилистый коридор, вспомнив, что даже не сообщил, какие конкретно цветы желаю приобрести.
Мой «благодетель» возвратился через минуту.
- На, держи, – протянул он мне алую розу с уже раскрытым бутоном. Запах от нее шел изумительный – любые духи перешибёт без проблем. У Жанны даже мысли не должно появиться, что от кавалера пахнет совсем не цветами, а… скажем так – другой женщиной.
- А ещё парочки точно таких не найдётся?
- Больше не могу, – развел руками дедок. – Одну еще могут списать на усушку-утруску, а три – это уже воровство.
- Жаль, – я покачал головой и вытащил из кармана смятую трёшку.
- Не надоть, – отмахнулся охранник. – А то уже будет это, как его там, во, хищение! Так что даром бери.
- Спасибо! – поблагодарил  я сторожа. – Ну, я пошел?
- Иди, - кивнул тот и, заперев за мной дверь, тихо пробормотал. – Что за бабы нынче пошли? Свиданки в такую рань назначают…
Его последних слов я, конечно же, не расслышал. Поскольку спешил…
…Жанна выбежала из подъезда без четверти восемь.
Я «догнал» её через десяток шагов.
- Привет!
- Ой! – вскрикнула она, оборачиваясь. – Это ты?
- Я. А это тебе.
- Какая колючая, – Жанна осторожно приняла из моих рук цветок. – А пахнет как здорово. Где взял?
- Украл, – усмехнулся я, приноравливаясь к ее шагу.
- Молодец, – похвалила девушка. – А почему вчера не пришёл?
- Дык, я тебе весь вечер звонил. У вас дома никого не было.
- Мог бы и днём позвонить, – отозвалась спутница. – Я бы тогда никуда не уехала. Вчера у дяди Володи день рождения был, после обеда мы в Наро-Фоминск уехали.
- А вернулись когда?
- Точно не помню. Кажется,  в половине первого…
Жанну я провожал до самой станции. Даже на платформу зашёл. А когда появился поезд, достал пакетик с кулоном и цепочкой и вложил его в руку девушки.
- Это подарок. Только прямо сейчас не смотри, потом посмотришь.
- А…
- Всё, твоя электричка. Пока. Встретимся на неделе.
Выслушивать от Жанны разные неудобные вопросы мне не хотелось. Она, насколько я ее знал, вполне могла (переплюнув Лену) устроить настоящий допрос с пристрастием на тему «Откуда ты взял деньги на такое богатство?» Вот поэтому-то и пришлось срочно ретироваться, оставив все разговоры на потом. Тем более что обладание дорогими подарками может само по себе успокоить любую женщину. В том смысле, что рано или поздно она сама найдет «логическое» объяснение собственным мыслям и перестанет терзать себя ненужными подозрениями…
* * *
- Итак, справки вы предоставили, я их прочёл, - генерал откинулся в кресле и внимательно посмотрел на сидящих перед ним Смирнова и Ходырева. – Теперь хотелось бы кое-что уточнить. Думаю, мы поступим как флотские. То есть, вначале выслушаем младшего по званию. Давай, Михаил, приступай. Докладывай, что думаешь по Свояку.
- По Свояку у меня, Пётр Сергеевич, одни непонятности, – прокашлявшись, сообщил Смирнов.
- В чем они проявляются?
- В том, что понять я его не могу. Вроде обычный советский пацан, а как сделает что-нибудь или скажет, так хоть стой, хоть падай.
- Это ты про стрельбу?
- Про неё. Упражнение с заложниками он выполнял так, словно это реальная ситуация, а никакая не тренировка. Да и сам факт такой успешной стрельбы вызывает кучу вопросов...
- А по поводу деда его точно всё выяснили, не ошиблись?
- Ошибка исключена. Дед его и, правда, был снайпером на войне. Кавалер двух орденов Славы. Но вот к Георгиевским крестам никакого отношения не имеет – родился он в девятьсот восьмом, так что ни в Первой мировой, ни в Гражданской участия не принимал. Участвовал только в финской и в Великой Отечественной.
- А перепутать Свояк не мог? У них ведь, у Славы и у Георгия, ленточки одинаковые.
- Ну-у, в принципе, мог, но вряд ли. Чтобы эти награды попутать, надо либо очень глубоко погрузиться в тему, до такой степени, чтобы в голове смешались типовые понятия, либо надо просто жить в определенной среде, рядом с обладателями обеих наград.
- Да, скорее всего. Согласен. Вот если бы родственники у него были из бывших или, например, общался он регулярно с выходцами из… хм, белоэмигрантов…
- Лингвистический анализ его речи мы уже провели.
- И как?– моментально вскинулся Петр Сергеевич. - И почему это не указано в справке?
- Сегодня данные получили. Вот, можете ознакомиться…
Генерал взял бумагу и быстро ее просмотрел.
- Хм… Если убрать воду, то получается, что речь его вполне соответствует предполагаемому месту рождения и проживания. Жаль, что по поводу возраста лингвисты ничего конкретного сказать не смогли…
- Увы, - развел руками Смирнов. - Построения фраз характерны как для лиц возрастом от 15 до 20, так и для 30 и 40-летних.
- И иностранный язык он, как я понял, знает неплохо.
- Скажем так, английским он владеет лучше, чем обычные школьники. Однако, с другой стороны, уровень немного пониже, чем у учащихся спецшкол и студентов инязов. Есть, кстати, еще один интересный момент. Как утверждает Павел, Свояку знакомы некоторые нюансы внутренней кухни нашего наиболее вероятного противника. То есть, по блоку НАТО у него имеются знания, хотя и довольно обрывочные, которые он нигде не мог получить, кроме как из собственных наблюдений или из рассказов тех, кто действительно знает.
- Ну, возможно, он просто общался с кем-то из этих знающих.
- Возможно. Но в его окружении в настоящий момент таких нет. За исключением нас, конечно.
- Логично. Но не забывай, что такие знакомые могли быть в его прошлом, еще до поступления в институт, – Пётр Сергеевич повернулся к другому участнику совещания. – Что скажешь, Константин? Что удалось выяснить по прошлому Свояка?
- Ну, всего, конечно, выяснить не удалось. Четыре дня – срок небольшой. Правда, и городок тот тоже не мегаполис. Население всего пятьдесят тысяч, все на виду, большинство знакомы друг с другом с детства. Так что кое-какую информацию раздобыть удалось. Причем, весьма любопытную.
- Что ты имеешь в виду?
- Во-первых, среди молодежи Свояк оказался фигурой известной. Играл в школьном ансамбле и даже выступал на сцене в нескольких местных клубах. Так что многие его знают. Плюс спортом увлекался немало, участвовал в разных соревнованиях, выезжал в другие города в составе юношеских команд.
- По каким видам?
- Баскетбол, плавание, волейбол, спортивное ориентирование, охота на лис, пожарное многоборье. Вы, Петр Сергеевич, наверное, удивитесь, но ни настольный теннис, ни стрельба, ни, тем более, бильярд там ни разу не фигурировали.
- Уже удивлен. А что во-вторых?
- Во-вторых, при всем при том, школу он окончил с золотой медалью и дважды был победителем областной олимпиады по математике.
- Это-то как раз и не удивительно, в их институте таких полно.
- Тут дело в другом. Из бесед с учителями и тренерами я понял, что со старшими по возрасту он сходился с трудом. Нелюдимом, конечно, не был, но при общении со взрослыми чаще всего тушевался, можно сказать, варился в собственном соку и больше интересовался учебой, нежели общением с другими людьми. Плюс английский язык, о котором мы здесь говорили, не был для него особым приоритетом. Знал он  его не лучше сверстников-одноклассников.
- А как насчет женского пола?
- Своей девушки у него не было. Это подтверждают все, с кем я общался.
- М-да, интересная выходит картина, – генерал сложил руки в замок и ненадолго задумался.
- Значит, говоришь, ни в бильярде, ни в теннисе, ни в стрельбе особых успехов у Свояка ранее не наблюдалось? – спросил он через десяток секунд.
- Не наблюдалось, – кивнул Константин. – Особенно, что касается бильярда. Свояк регулярно посещал клуб ремонтно-механического завода и, по словам завсегдатаев, звёзд с неба не хватал. Играл на любительском  уровне.
- Совсем интересно, – покачал головой Петр Сергеевич. – И ни черта не понятно.
- Так, может… может, он просто не тот, за кого себя выдаёт? – озвучил, наконец, Ходырев давно напрашивающийся вывод.
- Может, – кивнул генерал. – И именно это должно сейчас стать нашей главной задачей.
- В Москве сейчас находятся двое его одноклассников. Один учится в Горном, вторая – в МИСиСе. Можем попробовать организовать очную ставку, – предложил с ходу майор.
- Дельная мысль, – согласился Петр Сергеевич. – Только не очную ставку, а обычную встречу. Типа, давно не виделись, захотелось заново пообщаться, узнать, кто как устроился, как жизнь, как дела.
- Хорошо. Тогда я займусь подготовкой.
- Займись. И ты, Михаил, тоже не расслабляйся…
- Петр Сергеевич, совсем забыл, – неожиданно хлопнул себя по лбу Смирнов. – В пятницу в бильярдной еще один интересный случай произошёл.
- Какой?
- Свояк решил сыграть в Спортлото и сумел вовлечь в это дело наших армейских.
- Ну, решил и решил, что в этом странного?
- Да, понимаете, в чем проблема. У меня, вот и Константин Николаевич не даст соврать,  сложилось ощущение, что всё это неспроста. Вроде бы и случайно всё получилось, но мне отчего-то кажется, что Свояк действовал не по наитию, а по заранее написанному сценарию. Целый спектакль разыграл с заполнением одного-единственного билетика. Причем,  у меня лично чувство такое, что этот билет обязательно выиграет.
- Даже так? – удивился Пётр Сергеевич, переводя взгляд на Ходырева.
- Всё так. Я с Мишей согласен, – подтвердил тот. – Вот числа, которые были в билете.
- А может, и мне в этой игре поучаствовать? – пошутил генерал, глянув на переданный ему листок с цифрами. – Глядишь, тоже обогащусь на пару со Свояком. А? Как считаете?
- Да мы уже думали на эту тему, – улыбнулся Ходырев. – Но решили соблюсти субординацию и сначала вам доложиться.
- Это правильно, что доложились, – усмехнулся Петр Сергеевич. – Однако игры мы пока что отставим и просто посмотрим на результат. А сейчас, товарищи офицеры, я жду от вас откорректированных планов по работе со Свояком. Крайний срок – завтра к утру. Вам всё понятно?
- Понятно, товарищ генерал.
- Сделаем…

Отредактировано Tva134 (16-07-2017 19:05:07)

Глава 7

- Хорошо, что сегодня суббота и на работу идти не надо, – томно потянулась Лариса и с хитрецой посмотрела на сидящего напротив мужчину. – Слушай, Шур, а может тебе еще яичницы приготовить? Или, например, картошки пожарить? Я её хорошо готовлю, мне говорили. С лучком, со шкварками. А?
- Можно, конечно, – улыбнулся Синицын, отхлебывая из кофейной чашки. – Только у меня картошки нема.
- Жаль, – покачала головой девушка. – А кофе, я вижу, тебе совсем не нравится.
- Почему не нравится? Нравится, – возразил профессор. – Просто я больше предпочитаю чай, а не кофе.
- Да? Ты, наверное, просто никогда не пробовал настоящего кофе. Чтобы из джезвы, с пенкой. А на гуще потом еще погадать можно. Знаешь, как интересно?
- Ну, если ты меня к себе пригласишь, попробую обязательно, – усмехнулся ученый, отставляя в сторону чашку.
- Не, лучше я всё сюда принесу. Буду тебя здесь просвещать, а то ведь так и останешься гастрономическим неучем, – рассмеялась Лариса.
- Можно и здесь, - улыбнулся Синицин.
Девушка ему не просто нравилась – она его буквально с ума сводила. Странно, конечно – через три года шестой десяток пойдет, а мысли как у сопливого пацана. Только и думает, что о ней. Даже теоретическая физика уходит на второй план, когда рядом Лариса. А когда её нет – на сердце сплошная тоска, как-будто полжизни из него вырвали, да так и оставили, наплевав на последствия.
И почему она ему раньше не встретилась? Лет двадцать или тридцать назад, пока еще был молодым, пока еще кровь в жилах бурлила и не надо было задумываться о будущих неурядицах. Почему её пришлось ждать так долго?
«Мечта, а не женщина», – Синицын блаженно прикрыл глаза, вспоминая прошедшее.
Неделю назад они с Ларой весь вечер гуляли по парку, потом долго сидели в кафе и… профессор так и не смог решиться на что-то большее. Ни пригласить даму к себе, ни самому напроситься к ней в гости. Во вторник и среду они снова встречались, и доктор наук опять «опростоволосился» – проводил Ларису домой, но предпринимать ничего не стал. Побоялся показаться навязчивым. Только вчера он, наконец, пересилил себя – предложил девушке посмотреть, как живут «старые холостяки». И, как оказалось, поступил абсолютно правильно. Чего они только не вытворяли сегодняшней ночью. Синицын даже представить не мог, что ещё способен на «подвиги». Лара казалась неутомимой, да и он ни капли не отставал от неё. Откуда в организме столько тестостерона взялось, фиг знает. Видимо, правы были поэты, написавшие в оные времена о том, что «любви все возрасты покорны» и что это она «во всём виновата, то-то и оно». В любом случае, Александр Григорьевич ни о чем не жалел и был готов к продолжению романа с этой фантастической женщиной…
- Слушай, Шур, а давай мы сегодня куда-нибудь съездим, – неожиданно предложила Лариса. – У меня ведь машина есть. Прокатимся на Плещеево озеро или, например, в Суздаль. Я там никогда не была, а очень хотелось бы. Снимем номер в гостинице или гостевой домик. Завтра же всё равно воскресенье. Уедем из этой дурацкой Москвы, отдохнем на природе, проветримся. А? Как считаешь?
- Да я бы и с радостью, но… – Синицин огорчённо развел руками. – Ты понимаешь, у меня сегодня встреча назначена. Очень важная, никак не могу ее пропустить.
- Ну вот, только подумаешь о чем-то хорошем, так сразу дела. Нет-нет, ты не подумай, я ни на чем не настаиваю. Просто мне очень жалко терять такие хорошие выходные.
- Да нет, это ты меня извини, – принялся оправдываться ученый. – Если бы я заранее знал, что мы… что у нас… ну, ты сама понимаешь…
- Ладно, проехали. Ничего страшного, – улыбнулась девушка и погладила профессора по руке. – Ты замечательный. И я все понимаю. Отложим поездку на следующие выходные, если ты, конечно, не против.
- Я только за. Поедем, куда захочешь. Хоть на край света.
- Здорово! – Лариса поправила запАх у халата и, прищурив глаза, внезапно поинтересовалась. – Слушай, а что это у тебя за встреча такая в выходной день? Или это какая-то тайна, о которой нельзя говорить?
- Ну почему обязательно тайна? – пожал плечами профессор. – Я сегодня встречаюсь со своим коллегой. По чисто научным делам. Будем обсуждать одну экспериментальную установку.
- Ух, ты! Как интересно! А этот коллега, случайно, не женщина?
- Нет, не женщина, – засмеялся Синицын. – Более того, этот мой коллега раньше служил в ФСБ.
- Еще интереснее, – глаза у Ларисы неожиданно заблестели. – Значит, у вас там будет что-то очень секретное, да?
- Конечно, секретное. Такое секретное, просто жуть, – Шурик приложил палец к губам, по-заговорщицки огляделся и прошептал замогильным голосом. – Об этом нельзя говорить. Каждому, кто узнает о наших секретах, грозит пожизненное заключение в подвалах Лубянки.
Девушка прикрыла в притворном ужасе рот, а затем, перегнувшись через кухонный стол, прошептала в ответ:
- Больше всего на свете я люблю выпытывать чужие секреты. И пусть меня постигнет за это страшная кара.
«В конце концов, почему бы и не рассказать? – подумал Синицын. – Там ведь и вправду нет особых секретов. Про Андрея и путешествия во времени я ей, конечно, не расскажу, но вот про всё остальное…»
Профессор наклонился к Ларисе и, «грозно» нахмурившись, приступил к «таинству кваркового посвящения»: 
- Ну, что ж. Если тебя не пугают запретные знания, тогда слушай и не говори потом, что не слышала…

Суббота. 6 октября 2012г.

- Опаздываешь, – покачал головой Смирнов, глянув на появившегося в больничном фойе профессора, а затем на часы.
- Пробки, – пожал плечами Синицын, присаживаясь рядом с «чекистом».
- Пробки? В метро? – поднял бровь Михаил.
- Да нет, меня сюда на машине подбросили.
- Такси?
Учёный неожиданно покраснел.
- Знакомый один… то есть, это… знакомая.
Смирнов пристально посмотрел на «коллегу».
- Надеюсь, про наши дела этой твоей знакомой ничего неизвестно?
- Ну что ты? Конечно, нет, – замахал руками Александр Григорьевич. – Она просто меня подвезла. Ей всё равно по дороге. Высадила на той стороне Сущёвки, а про больницу я ей ничего не рассказывал.
- Смотри, Шура, – погрозил пальцем Смирнов. – Женщины существа наблюдательные. Ты им можешь вообще ничего не рассказывать, а они всё одно будут в курсе.
- Да это понятно. Но сегодня и, правда, всё получилось случайно. Я никого ни о чём не просил. Просто она сказала, что едет в центр, вот я и…
Довести мысль до конца Синицыну не удалось. В больничном холле появилась супруга Андрея.
- Ну? Что у нас сегодня плохого?
- Добрый день, Жанна, – поднялся с диванчика Михаил.
- Здрасьте, – кивнула она одновременно и фээсбэшнику, и профессору.
- Привет, Жанн, – вскочил со своего места Синицын. – А мы думали, ты опоздаешь.
- Индюк тоже думал, но главного для себя так и не выяснил, – отозвалась женщина, усаживаясь в обитое дерматином кресло. – Так всё-таки, что за спешка такая? Чего хотели?
- Да, собственно, ничего особенного, – развёл руками Смирнов. – Просто хотели поделиться с тобой новостями?
- Надеюсь, хорошими?
- Ну-у, как сказать, – протянул Михаил. – Есть новости хорошие, а есть и не очень.
- Давайте сначала плохие, – вздохнула Жанна.
- Плохие, так плохие, – не стал спорить «чекист». – Во-первых, нас выгнали из Курчатовского.
- То есть, как это выгнали?!
- Тему мою закрыли, – вмешался в беседу профессор. – В общем, установку нашу пришлось разобрать.
- Нифига себе! – возмутилась женщина. – И что теперь делать? Андрея только вчера сюда из Склифа перевезли, в одиннадцатую городскую. Я вчера весь вечер договаривалась с докторами насчет режима, а у вас, оказывается, ничего не готово. Полный капец…
- Ну, не совсем капец, – попробовал успокоить её Смирнов. – Просто небольшая заминка. Мы с Шурой решили новую установку собрать. Так сказать, в частном порядке.
- И долго вы собираетесь ее собирать?
- Месяца полтора. Тут всё от денег зависит. Как нужную сумму добудем, так сразу и соберём.
- А сколько надо? – вскинулась Жанна. – В принципе, я могу кредит под залог квартиры оформить.
- Ни в коем случае! – мужчины произнесли это фактически одновременно. После чего быстро переглянулись, и подполковник, подмигнув профессору, объяснил женщине весь расклад. – Денег там требуется порядка восьми миллионов. У нас сейчас имеется около трёх. Остальные, я надеюсь вытащить из стройки под конец месяца. С Рыбниковым я договорился, он возражать не станет.
- Хорошо. Не буду кредит оформлять, – согласилась дама. – Но смотрите, если с деньгами что-то вдруг не срастётся, я вас тогда где угодно достану. Даже не думайте улизнуть. Столько времени потерять из-за какой-то там ерунды…
- Не надо нас доставать, мы никуда не сбежим, – улыбнулся Смирнов. – Ты лучше скажи, как там Андрей? Улучшения есть?
- Всё так же, – снова вздохнула Жанна. – Правда, сегодня ночью опять показалось, что он на какое-то время становился прозрачным. Только уже не так, как раньше. Совсем на чуть-чуть, если не приглядываться специально, можно и не заметить.
- Ты об этом кому-нибудь сообщала?
- Нет, только вам. Всё равно ведь никто не поверит.
- Да, в такое поверить трудно, – покачал головой подполковник.
- А что насчёт хороших новостей? – внезапно вспомнила Жанна. – Вы же говорили, есть и хорошие новости.
- Есть и хорошие, – кивнул Смирнов. – Шура, давай сюда свой портфель.
Передав портфель женщине, «чекист» попросил:
- Для начала глянь, пожалуйста, нет ли чего в кармане. Вдруг там опять послание для тебя, а мы его поэтому не нашли.
- Пусто, – Жанна проверила секретное отделение и вернула портфель Михаилу.
- Ну, тогда вот. Возьми почитай, – тот в ответ протянул ей два тетрадных листка. – Ещё два письма от Андрея. Ты их пока не видела.
- С этого и надо было начинать, – проворчала женщина, забирая оба послания.
- Дык, ты ведь сама просила. Сначала плохое.
- Мало ли что я просила. Не маленькие уже, могли бы и догадаться, что мне нужно в первую очередь…
Прочитав письма, Жанна откинулась в кресле и с довольным видом произнесла:
- Ну вот. Выходит, мы всё-таки встретились там, в электричке. Значит, я его всё-таки догнала.
- Ага. Кто бы сомневался, – ухмыльнулся Синицын.
- Слушай, а почему я здесь ничего об этом не помню? – неожиданно вскинулась дама, посмотрев на профессора.
- Как это почему? – удивился тот. – Я же тебе объяснял. Андрей сейчас в параллельном потоке и, пока они не сольются, ты ничего не вспомнишь.
- Ну да, действительно. Я что-то забыла об этом, – легко согласилась Жанна и повернулась к Смирнову. – А, кстати, зачем ему понадобился компромат на тебя? И тиражи Спортлото? Он что, решил обогатиться в том времени? Или еще чего-то такое задумал?
- Тебе это лучше знать. Вы же с ним тридцать лет вместе прожили, – пожал плечами «чекист». – Но вообще,  я полагаю, он хочет там что-нибудь изменить. Типа, историю нашу немного подправить, раз случай такой подвернулся. Между прочим, вполне вариант. Я бы, по крайней мере, рискнул.  Если бы, конечно, сам оказался на его месте.
- Да. Это он  может, – задумчиво пробормотала Жанна. – Вот только представить себе не могу, что именно он собирается сделать.
- А вот это как раз нам и стоит сейчас обсудить.
- Зачем?
- Затем, – поднял палец Смирнов, – что такие вопросы с кондачка не решаются. Через месяц мы должны быть готовы к тому, чтобы предложить Андрею чёткий план действий. 
- А сам он что? Ничего умного придумать не сможет? – усомнилась Жанна.
- Одна голова хорошо, а четыре – лучше. Ну что? Будем сейчас обсуждать перспективы сохранения и развития СССР?
- Будем, – кивнул Синицын.
- Давайте, – согласилась супруга Андрея. – Это дело хорошее. Мне нравится…

- Итак. Какие у кого мысли? – спросил Михаил через десяток секунд, выложив на журнальный стол карандаш и несколько бумажных листов, явно решив фиксировать всё сказанное на бумаге.
- Первым делом грохнуть Меченого, а потом – Борьку. И про Чубайса с Гайдаром не позабыть, – сразу же предложила Жанна, рубанув воздух ребром ладони. – Там много таких, надо только припомнить, кто больше виноват, а кто меньше.
- Экая ты кровожадная, – усмехнулся Смирнов, откладывая в сторону карандаш. – Прямо-таки экстремистка.
- Ничего я не экстремистка, – нахмурилась женщина. – Просто я считаю, что каждый должен получить по заслугам. Всего-навсего.
- А я с Жанной согласен, – вклинился в разговор Синицын. – Предателей и изменников надо карать по всей строгости. Одиозные фигуры в нашей истории надо обязательно устранять. Стране от этого точно хуже не станет, а вот лучше – запросто.
- Да я, в общем-то, и не спорю, – пожал плечами «чекист». – Надо, так надо. Вот только что это нам даст? Исчезнут одни негодяи, на их месте могут появиться другие, такие же негодяйские.
- Э, не скажи, – возразил профессор. – Понятно, конечно, что свято место пусто не бывает. Однако всякому овощу свой сезон. Не так уж и много было у нас предателей. Уберешь десяток-другой, новые не сразу найдутся.
- Возможно, – не стал спорить Смирнов. – Но тут сразу возникает вопрос. А так ли обязательно убивать этих деятелей?
- Измена Родине – это даже хуже, чем измена жене, – отрезала Жанна. – Вот я бы, к примеру,  Андрея еще могла бы простить, если бы он, скажем, ну… это самое… с другой женщиной. Но если бы он стал вдруг предателем, то… Хотя голову я бы ему всё равно открутила. Чтоб неповадно было…
- Что именно неповадно? – невинно поинтересовался профессор.
- С другими бабами шуры-муры крутить, вот что, – буркнула Жанна. – Ну всё, хватит об этом. Давайте лучше о деле.
- Да уж, серьёзно всё у тебя, – потрогал себя за шею Смирнов, словно прикидывая, каково это, ходить с открученной головой. – Честно признаюсь, не завидую я Андрюхе, ох, не завидую.
- А что? Были какие-то прецеденты? – прищурилась женщина. – А я, выходит, об этом ни сном, ни духом?
- Да не, ну ты что? – поднял руки «чекист». – Я же просто шучу.
- Не надо со мной так шутить, мне это не нравится.
- Всё, больше не буду, – повинился Смирнов. – А сейчас и вправду, давайте-ка лучше… хм, вернёмся-ка мы опять к нашим баранам.
- Вернёмся, – нехотя согласилась Жанна. Проблема супружеской верности её явно задела, но развивать эту тему и дальше она, по всей видимости, не могла. Фактов не было. А подозрения, как известно, к делу не пришьёшь. Пусть даже и небеспочвенные…
- Ну что ж, тогда, пожалуй, продолжим. – Михаил снова взял карандаш. – Повторю свой вопрос. Так ли необходимо убивать в том времени кучу народа?
- Это не народ. Это присосавшиеся к нему паразиты, – уточнил Синицын. – И их было не так уж и мало.
- Ну хорошо. Пусть паразиты. А как ты себе представляешь сам процесс их, хм, устранения? Неужели ты думаешь, что Андрей сможет вот так вот запросто взять и замочить десяток-другой будущих негодяев? Ладно. Предположим, он сумеет пересилить себя и придавить втихую какого-нибудь Собчака или Березовского. А как быть с главными фигурантами? Ни к Ельцину, ни, тем более, к Горбачеву он так просто не подберётся. Калибр у нашего Андрюхи не тот, его просто не подпустят к этим товарищам.
- А ты на что? – с ходу возразил доктор наук. – Вы же с ним в том времени уже познакомились. Ты ведь уже работал тогда в КГБ, а это, сам понимаешь,  не хухры-мухры.
- Работал. Точнее, служил, – Смирнов с усмешкой посмотрел на профессора. – Только не забывай, Шур. Я сегодняшний и тогдашний – это две большие разницы. Пойми, наконец, что тот Комитет вовсе не был кровавой гэбней, про которую так любят талдычить наши доморощенные либералы. Мы никогда не были сборищем наёмных убийц и душителями свободы. Мы были частью системы и подчинялись закону. Закону, заметь, а не персоналиям или собственным представлениям о справедливости.
- Угу. Стояли на страже безопасности государства, – проворчал ученый. – Чистые руки, холодная голова, туда-сюда, шаг влево, шаг вправо…
- Именно так, – рассмеялся Смирнов. – Ты ещё про горячее сердце забыл.
- Не забыл, – криво усмехнулся Синицын. – Просто подумал, ты сам о нём вспомнишь.
- Ты прав, я действительно вспомнил, – с серьёзным видом подтвердил подполковник. – Это тоже имелось. Я ведь пошёл в органы не ради карьеры или каких-то там привилегий. Я на самом деле верил в свою страну и хотел ей служить. И служил не за страх, а за совесть, как и большинство комитетских, защищая даже не государство, а всех, кто в нём жил, трудился и строил великое будущее. Поэтому и говорю, что за просто так убивать обычных советских людей не стал бы. Даже если бы и узнал от того же Андрея, что эти люди могут со временем превратиться в предателей.
- Ну, хорошо, я понял твою позицию, – качнулся профессор. – Но что же тогда ты предлагаешь сделать Андрею? Как ему надо действовать, чтобы предотвратить неизбежное? Да еще в условиях, когда времени на раскачку почти не осталось. Всего три года пройдет и аллес: здрасьте, граждане, я – комбайнёр Миша, сейчас мы с вами учудим перестройку.
- Сложно сказать, – вздохнул Михаил. – Но, в любом случае, в настоящий момент Андрей действует довольно логично. То есть, не прёт на рожон, а тихо-спокойно налаживает контакты со мной и моими коллегами. Я думаю, он пока просто ждёт одного знакового события.
- Какого?
- Ноябрь-82. Смерть дорогого Леонида Ильича и избрание новым генсеком Андропова.
- А дальше?
- А дальше, я полагаю, начнётся самое интересное. Установка вновь заработает, межвременная связь восстановится, и мы должны быть к этому абсолютно готовы.
Смирнов откинулся на спинку дивана и замолчал. Молчали и остальные.
Подзатянувшуюся паузу прервала Жанна:
- Так что же ты всё-таки предлагаешь? К чему мы должны быть готовы?
- Мы должны быть готовы к тому, что Андрей раскроется перед моими коллегами и начнёт выдавать информацию.
- Информацию о будущем?
- Да. О том, что знает и помнит.
- И ему так просто поверят? – усомнился Синицын.
- Конечно же, нет, – усмехнулся Смирнов. – Сразу, естественно, не поверят, но обязательно начнут проверять. Вот поэтому-то Андрею и нужен правильный план. Как и в какой последовательности делиться знаниями. И какими именно знаниями. Я ведь недаром не стал передавать ему компромат на себя, а для начала просто сообщил о наиболее значимых предателях того времени. Причем, тех, кто служил в нашей конторе. Уж это-то проверить легче всего, да и интерес к этим данным будет реальный, а не на уровне «потрепались за жизнь».
- Ну, хорошо, – отозвалась Жанна. – Это он сообщит, а дальше-то что?
- Дальше, когда факты предательства подтвердятся, можно будет приступать к следующему этапу и говорить о том, что ожидает страну в самом ближайшем будущем.
- Ты думаешь, это поможет? – покачал головой профессор. – Всем ведь известно, что исторический процесс инерционен. Остановить его почти невозможно. Если экономика социализма не могла справиться с базовыми проблемами, то она так или иначе должна была проиграть соревнование с Западом.
- Шура, ты сейчас несёшь откровенную чушь, – нахмурился подполковник. – Не повторяй за другими разную ерунду. Какие, к чертовой бабушке, базовые проблемы?! Та экономическая модель, что существовала в Советском Союзе, позволяла спокойно и без особого напряжения жить и развиваться долгие и долгие годы. Проблема заключалась в другом. В неспособности и нежелании части советской элиты бороться за будущее страны. А серьезных проблем в нашей экономике по большому счету и не было.
- Как это не было? – всплеснул руками Синицын. – А гонка вооружений? А бессмысленная трата ресурсов на военно-промышленный комплекс и производство никому не нужной продукции? А закупка продовольствия у иностранцев? А глупости с поддержкой зарубежных компартий и всяких там африканских и азиатских стран? А война в Афганистане, в конце концов? Мы ведь её всё равно потом проиграли, зачем было так долго тянуть? Партизанское движение в тех местах подавить невозможно, тебе это каждый скажет.
- Отвечать буду по существу и по очереди, – дёрнул шекой Михаил. – Но начну всё же с последнего утверждения. Вот ты мне скажи, много ли ресурсов было у СССР в двадцатые-тридцатые годы? Больше, чем в восьмидесятые, или меньше?
- Странный вопрос. Конечно, меньше. Почти на порядок.
- Ага. И, тем не менее, с басмаческим движением в Средней Азии справились. А ведь это почти то же самое, что и Афганистан. Это сейчас западники вещают, а мы повторяем за ними, говоря, что всяких там террористов и экстремистов в принципе нельзя победить. Что они всегда  были, есть и будут. Самое смешное, что и американцы с англичанами уже одерживали в 20-м веке победы над восставшим народом и перепрограммировали его затем на сотрудничество. Вспомни, например, послевоенную Грецию или менее известные нам Индонезию и Филиппины. Тут просто воля нужна и желание. Так что и у нас с Афганистаном всё получилось бы, если бы мы планомерно шли к своей цели, невзирая на мнение так называемой мировой общественности.
- Ладно. Будем считать, убедил, – нехотя согласился Синицын. – А что по поводу остального?
- Да, действительно, – поддержала профессора Жанна. – Почему нашу экономику тех лет ты считаешь устойчивой? И почему мы не должны были проиграть экономическое соревнование с Западом?
- Почему? – переспросил Михаил. – Хм, вопрос, конечно, интересный. Даже не знаю, с чего начать.
- А ты с начала начни, – хохотнул доктор наук. – Например, с разбазаривания ресурсов на производство тысяч и тысяч танков, которые потом порезали на металлолом.
- Ну что ж, с танков, так с танков, – пожал плечами Смирнов. – В конце концов, какая разница, что брать за основу.
- Что ты имеешь в виду? Какую основу?
- Основу, на которой держится общество, – пояснил фээсбэшник. – В данном случае мы  будем рассматривать основу экономическую. А если еще конкретнее, то… как думаешь, какой главный ресурс растрачивался Советским Союзом при производстве излишних танков?
- Ну, какой-какой? Природные ископаемые, продукты их переработки, энергия.
- И всё?
- Еще люди. Их знания, умения… время.
- Вот. Добрались, наконец-то, до главного. Думаешь, я не понимаю того, что нам не нужно было такое количество танков, артиллерийских систем, кораблей, снарядов, прочего военного снаряжения? Всех этих старых сапог с гимнастерками и противогазами, пылившихся на складах десятилетиями. Добавь сюда еще и гражданскую продукцию, не пользующуюся спросом у населения и потому, с точки зрения современного потребителя, совершенно бессмысленную. То есть, олицетворяющую собой тупое разбазаривание ресурсов.
- Ну да, где-то так.
- Что ж, ты абсолютно прав. Если, конечно, рассуждать с позиции рыночника-либерала. Не надо производить то, что невозможно продать. Почему? Да потому что это не принесёт прибыли. А, значит, и пользы. Но сейчас попробуем посмотреть на это с другой стороны.
- С какой?
- Да хотя бы со стороны ученого, занимающегося фундаментальными исследованиями. Разве ты не мечтал когда-то о том, чтобы человечество совершило, наконец, рывок к звёздам, в глубины океана, к центру Земли, избавилось от болезней и войн? Чтобы люди не только думали о хлебе насущном и как приобрести новый смартфон, но и летали к другим мирам, раскрывали тайны Вселенной… путешествовали во времени, в конце концов. В реальности, а не в виртуальных грёзах.
- Ты прямо мысли мои читаешь, – натужно рассмеялся профессор.
- Ну, так, а я о чём? Поверь, Шур, всё это могло быть на самом деле. И, в первую очередь, благодаря обычным людям, рождённым не где-нибудь, а в СССР. Да, мы делали много неправильного. Совершали ошибки, куда же без них? Но главное было незыблемо – в основе всего в Союзе был человек. В том числе, и в нашей ныне ругаемой многими плановой экономике. Кажущееся бесполезным производство поддерживало то, что ни за какие деньги не купишь. Уровень населения. Огромное количество отлично подготовленных специалистов, умеющих работать и головой, и руками. Высокообразованное общество инженеров, рабочих, ученых. Не менеджеры по продажам, не офисные бездельники, не охранники в супермаркетах, не торговцы на рынках, не рекламщики всякой дряни, не ростовщики-банкиры, делающие деньги из воздуха за счет остальных. Нет. Именно в 70-80-е в нашей стране сложился, наконец, социум, готовый к рывку в будущее. Я имею в виду, готовый технически, но, увы, уже зараженный вирусом потребительства. Пусть и не в такой степени, как сейчас, но всё же больной.
- Ну, вот видишь, сам признал, что проблемы имелись, – бросил Синицын. – Они-то как раз и довели нас в итоге до краха.
- Да, довели, – кивнул Смирнов. – Но могли и не довести, если бы кое-кто не подстегнул процесс. Предложив свернуть на другой путь, поднять перед Западом лапки и ждать, когда оттуда посыпятся плюшки и пряники. Дождались, короче. Только не манны небесной, а развала Союза и шоковой терапии по неоколониальной схеме.
Подполковник перевел дух и чуть поспокойней продолжил:
- Я, конечно, никакой не экономист и рассуждаю, наверное, как дилетант, но вот не верю я. Никак не верю тому, что не было у нас шансов. Были, Шур. Причем, неплохие.
- Какие? – тут же полюбопытствовал собеседник. – Что конкретно могло спасти и нас, и страну?
- Всё очень просто, Шур. Просто до безобразия. Нам требовалось всего-навсего продержаться. Не допустить перестройки и продолжать идти прежним курсом. И ни в коем случае не пытаться кардинально реформировать экономику.  А если и пытаться, то по минимуму, не нарушая основ.
- Что за ерунда? – удивился Синицын. – В этом случае мы бы лишь оттянули неизбежный конец и всё равно б проиграли.
- Нет, Шура. Наоборот, выиграли. Хочешь спросить, почему?
- Хочу, конечно.
- Объясняю. Именно в 80-е, когда штатовским президентом стал Рейган, власть на Западе окончательно перешла в руки финансовой олигархии. А она, в полном соответствии с присущими ей аппетитами и инстинктами, запустила процесс собственного разрушения. Словом, западный мир вступил на путь, ведущий в тупик или, скорее, в пропасть. Из которой, как обычно, имеются только два выхода. Или большая война, или радикальное изменение образа жизни.
- А причём здесь мы? То бишь, причём здесь Советский Союз?
- Да при том, что самим фактом своего существования он не дал бы ввергнуть наш шарик ни в войну, ни в новое средневековье, где правят бал те, кто сильнее, богаче и для кого законы не писаны. Даже если бы Запад не рухнул под тяжестью долговых обязательств перед своими же гражданами, ему волей-неволей, а пришлось бы вернуться на технократический путь. Тот, в котором деньги делаются не на финансовых махинациях и всякого рода слияниях-поглощениях, а зарабатываются через научно-техническое и промышленное развитие. Вот тогда бы и в СССР реформы пришлись ко двору. Сам понимаешь, здоровая конкуренция еще никому и никогда не вредила.
- На словах это получается довольно красиво, – почесал затылок профессор. – Увы, это всего лишь теория. Что выйдет в реальной жизни? Вот в чём вопрос.
- Что выйдет, не знаю, – развел руками Смирнов. – Но уверен, что хуже не будет.
- Твоими бы устами, да…
- Кстати, насчет отбраковки, – неожиданно перебил профессора подполковник. – И ты, и Жанна были безусловно правы, когда утверждали, что паразитов надо обязательно уничтожать.
- В смысле? – не понял Синицын.
- В том смысле, что ключевые фигуры времен перестройки должны быть так или иначе нейтрализованы.
- Всех грохнуть, – фыркнула Жанна. – Это самое лучшее.
- Нет, просто грохнуть – это неправильно, - возразил Михаил. – Всех реформаторов-перестроечников надо…
- Что надо? – подстегнул Синицын взявшего паузу фээсбэшника.
- Их надо дис-кре-ди-ти-ро-вать. Дискредитировать саму идею либерализма вместе с ее приверженцами. Точнее, сначала приверженцев, а через них и идею.
- Интересная мысль, – задумался доктор наук. – Есть в этом что-то такое… разумное. Осталось понять, как реализовать задумку.
- Так я и предлагаю подумать, – отозвался «чекист». – Всем подумать. Очень крепко подумать.
Над журнальным столом снова повисло молчание. И опять его нарушила Жанна:
- Не знаю, как вы, а я больше думаю о другом. Изменить историю – это, безусловно, круто и креативно, но для меня главное – это вернуть Андрея. Без него мне вся эта ваша история по барабану.
- Да, ты права, – улыбнулся Смирнов. – Это действительно главное. А история… хм, историей мы займемся по ходу, левой ногой.
- Точно. Никуда от нас история не убежит, – поддержал «коллегу»  профессор.

* * *
- Это всё? С какой целью они это делают, он не рассказывал? – Свиридяк уставился на Ларису.
- Нет, про цели он ничего не рассказывал. Говорил только, что это очень важный научный эксперимент, который нельзя останавливать.
- Хорошо. А где они думают собирать установку, не сообщал? И сколько денег потребуется?
- Нет. Об этом у нас разговора не было.
- Жаль. Было бы весьма любопытно, – полковник сунул руку в карман и вынул оттуда плотный конверт. – Это за информацию. Узнаешь больше, получишь еще.
Лара заглянула в конверт и, пересчитав купюры, недовольно скривилась:
- Ты обещал больше.
- Да, обещал, – не стал отпираться Тарас. – Как только выяснишь цели и место сборки, отдам остальное.
- Всё равно это слишком мало, – проворчала девица. – Моя работа стоит дороже. Как минимум, раза в два.
- Экая ты меркантильная, – усмехнулся «работодатель». -  А, впрочем, спорить не буду. Если результат окажется положительным, заплачу вдвое, так уж и быть.
- А какой результат тебе требуется? – тут же заинтересовалась Лариса. – Вдруг он тебе не понравится, тогда что? Тогда получится, я забесплатно работала? Так?
- Да не волнуйся ты, ёлки-зелёные, – отмахнулся Тарас Степанович. – Я думаю, всё будет нормально. Получишь ты свои деньги, а потом и другая работа появится. Сама понимаешь, стабильный заработок лучше, чем разовые платежи.
Девушка хмыкнула.
- Стабильный заработок – это, конечно, неплохо. Однако видишь ли, в чем проблема? Сомнения у меня некоторые появились.
- Насчёт чего? – удивился полковник.
- Насчет того, что обманешь меня. Выясню я всё что нужно, информацию тебе передам, а ты возьмёшь и скажешь, что это не то, что надо. Что надо еще поработать, еще меня под кого-то подложишь, потом еще и еще. Не успеешь оглянуться, как на панели окажешься. Без жилья, денег и нормальной работы.
- Глупости говоришь, – нахмурился фээсбэшник. – Делать мне больше нечего, подкладывать тебя под кого попало. Своими сотрудниками, пусть и внештатными, наше ведомство не разбрасывается, уж можешь поверить.
- Ой ли, Тарас? Ой ли? – прищурилась Лара. – Я про вашу контору много чего читала. Про то, как вы людей подставляете, а потом бросаете на произвол судьбы.
- А ты поменьше читай, меньше будет сомнений, – усмехнулся Тарас. – А если серьёзно, то всё, что ты сейчас говоришь, это полная чушь и бред несусветный. Тебя я кидать не собираюсь. Даже и в мыслях не было. Ценными кадрами разбрасываться ни к чему.
- А я, по-твоему,  ценный кадр?
- Естественно. Очень ценный. Уже по первому результату это отлично видно.
- Тогда доплачивай прямо сейчас, – сделала свой вывод Лариса и требовательно протянула ладонь. – Ну? Чего ждёшь?
- Больше того, что уже заплатил, я сейчас отдать не могу, – ухмыльнулся Тарас. – Лимит на разовое вознаграждение я уже исчерпал. Придется чуток обождать. Хотя бы до следующей встречи.
- Все вы мужики одинаковые, – убрала руку бывшая официантка. – Любую отмазку придумаете, только бы не платить бедной девушке. Ну, да и бог с тобой, подожду еще пару деньков. А для того, чтобы всё прошло так, как надо…
Она неожиданно вскинула голову и внимательно посмотрела куда-то за спину полковника.
- Не помешаю? – подошедший к столику человек с серьгой в ухе кивнул Ларисе и, не дожидаясь приглашения, плюхнулся на свободный стул рядом с Тарасом. – Здравствуй, Тарас Степанович. Давно не виделись.
- Ну, я пошла. Не буду мешать, – девушка сразу же поднялась и, очаровательно улыбнувшись обоим мужчинам, не спеша двинулась на выход из ресторанного дворика…
- Женщина – двойной агент, – задумчиво протянул Свиридяк, когда дама ушла. – Что ж, красиво разыграно. Тут ты меня и вправду обставил.
- Спасибо за комплимент, – осклабился собеседник. – Хотя и не ожидал, что ты попадешься в такую простую ловушку.
- Спалиться не опасаешься? А заодно и меня под монастырь подвести.
- Опасаюсь, конечно, – «рокер» развёл руками. – Но, увы, дело уж больно важное. Приходится рисковать.
- Какое такое дело? – попробовал включить дурака Свиридяк.
- То, которым ты сейчас занимаешься в свободное от службы время, – усмехнулся агент, известный полковнику под именем «Джонни». – Я имею в виду профессора и его странные эксперименты.
- И чем же они заинтересовали тебя и твою контору?
- Не прикидывайся глупее, чем есть, Тарас. Ты же прекрасно знаешь, чем они интересны.
- Представь себе, не знаю, – пожал плечами Тарас Степанович. – Пока не знаю. Поэтому и удивлен.
- Хм, неужели ты ещё не порылся в портфеле профессора? – изобразил удивление Джонни.
- Порылся, – не стал отнекиваться полковник. – Однако ничего интересного там не нашел.
- А как же секретное отделение?
Свиридяк нахмурился.
- Оно оказалось пустым, – медленно произнес он через пару секунд. – Видимо, эта шлюха покопалась в нем раньше меня.
- Странно, – на этот раз Джонни был и впрямь удивлен. – Она мне сказала, что положила всё найденное обратно. 
Тарас смерил его насмешливым взглядом:
- Значит, она тебя обманула.
Собеседник ненадолго задумался.
- Хочешь сказать, она работает ещё на кого-то?
- Не думаю. Это было бы слишком просто. Баба она, по всей видимости, не тупая, так подставляться ей ни к чему.
- Да, скорее всего, ты прав, – кивнул визави. – Но, в любом случае, от нее придется избавиться. Правда, не сразу, а по окончании дела.
- Ты пока что не объяснил, в чем состоит это дело и какую роль предстоит сыграть в нем мне, – отозвался полковник. – Кроме того, я бы хотел знать, что от этого получу.
- Много чего. Очень много, –  агент придвинулся к столику и принялся загибать пальцы. – Во-первых, твои швейцарские счета будут полностью разблокированы.
- Хорошо, но мало.
- Во-вторых, твой бизнес на Каймановых островах будет признан легальным.
- Хочешь сказать, за свою работу я буду платить сам, – криво усмехнулся полковник. – Что ж, узнаю англо-саксов. Жлобство у вас в крови.
- Мы вовсе не жадные, – рассмеялся Джонни. – Мы просто умеем считать. Поэтому предпочитаем торговать не товарами, а возможностями. Поверь, в нынешние времена это гораздо выгоднее. Причем, не только нам, но и тебе.
- Согласен, – наклонил голову Свиридяк. – Но всё равно, для меня это мало.
- В-третьих, – продолжил агент, – тебе будет предоставлен канал вывода капиталов. Плюс, если имеется такое желание, надежный вариант с выездом и натурализацией в Штатах или Евросоюзе.
- И это всё? – насмешливо произнёс Тарас. – Да, недорого же вы меня цените.
- Есть еще и в-четвертых, – тихо добавил Джонни.
- Что именно?
- То, что я предлагаю тебе сыграть втемную.
- В смысле?
- В смысле, я предлагаю раскрутить это дело вдвоём, не ставя о нем в известность ни мое, ни твое руководство.
- Даже так? – Тарас Степанович откинулся на спинку стула и сложил на груди руки.
- Этим делом моё ведомство занималось почти полвека, но в 92-м оно было признано неактуальным и передано в архив, – пояснил собеседник. – Я смог изъять его оттуда в 99-м. Кроме меня о нем никому не известно. За исключением, вероятно, тебя. Хотя ты и утверждаешь, что абсолютно не в курсе.
- Ну, кое-что я, конечно, подозреваю, – «приоткрыл карты» полковник.
- Это правильный ход. Партнеры должны доверять друг другу.
- А мы партнеры?
- Ты что-то имеешь против?
- Нет, не имею, – немного подумав, сказал Свиридяк. – За рубежом мои возможности весьма ограничены.
- А мои ограничены здесь, – в тон ему ответил иностранный «коллега». – Поэтому я и предлагаю объединить усилия. Куш, как ты понимаешь, солидный, поскольку речь идет о путешествиях…
- Во времени, – закончил Тарас Степанович…

Отредактировано Tva134 (17-07-2017 22:18:02)