Следующий фрагмент.

***

  Ну, все, наконец-то тема закрыта и разговор окончен. Можно выдохнуть и расслабиться. Тем более, что Павлов и Келлер ждут за накрытым чайно-кофейно-коньячным столом, пока я окончательно не выпущу оставшийся пар вместе с никотиновым дымом. Хозяин кабинета  выпроводил меня за пределы помещения, сопроводив назиданием о том, что никто из присутствующих не желает гробить свои легкие теми восемьюдесятью процентами никотина, которыми щедро и совершенно бескорыстно одаривают присутствующих некоторые неразумные юноши, упивающиеся своей вредной привычкой.
   Мда-а, наш академик продолжает удивлять неожиданными кульбитами. И неизвестно, чей здесь вклад более весомый - собственно Павлова, или его нынешнего «компаньона» Тимина. Эта парочка, блин, сущностей прекрасно спелась в слаженный дуэт или, если угодно, слилась в единый сплав, взяв, наверное, самое лучшее от обоих составляющих. Только вот почему-то с каждым днем этот тандем все больше напоминает гремучий газ, или бинарный боеприпас по тому абсолютно позитивному, но совершенно непредсказуемому эффекту, который они оказывают не только на «товарищей по работе», но, возможно, и на глобальные процессы в целом.
   А в принципе – сам виноват. Что я, собственно, знал об уважаемом майоре Тимине то ли в будущем, то ли в прошлом, то ли, вообще, в иной реальности?.. Типичный «пиджак», один из студентов-технарей, которые в середине-конце восьмидесятых составили курсы в некоторых военных училищах, позволив сократить дефицит офицеров в РВСН и ГУКСе, а затем в эпоху глобальных, мать их за ногу, перемен остались тянуть армейскую лямку. Руководствуясь, по-видимому, при этом разными обстоятельствами, но в полном соответствии с фразой Пушкина «Привычка свыше нам дана, замена счастию она».  В общем, используя лексикон начала века двадцатого – шпак, штрюцкий, но по иронии судьбы задрапированный в мундир. Инженер, как говорится, «от Бога», человек с добрым характером, увлекающаяся натура, но вот как офицер…
   А оказывается, наш майор защитил кандидатскую диссертацию, выбрав среди списка весьма экзотическую специальность – «Приборы, системы и изделия медицинского назначения». И при этом путь к диплому был весьма тернистым. Первая попытка покорить бастионы ВАКа под штандартом «История науки и техники» была безжалостно пресечена реформой, то бишь, уничтожением ВУЗов и расформированием ученых советов. Но Тесла не сдался и, в конце концов, победил…
   А теперь, по порядку. Когда-то очень давно мои попытки похитить лавры иллюстраторов военно-исторических серий «Техники Молодежи» и изобразить по настоятельной просьбе Великого князя Михаила развитие униформы и оружия Красной и Советской Армии вызвали явление, определенное позже фантастами, как «эффект бабочки». С легкой стрелковки моментально перешли на более тяжелое вооружение, и, в конце концов, Михаил Александрович, пораженный перспективами ракетных систем залпового огня на поле боя, поручил, а точнее, повелел создать некую аналитическую группу, которая должна была:
Во-первых, тщательно просеять всю наличествующую информацию о состоянии ракетной техники и, особенно ее военной ипостаси в Российской Империи и у ее заклятых друзей и врагов;
Во-вторых, представить перспективные образцы и, что самое главное, – специалистов, способных в самые сжатые сроки довести эти образцы до ума, а точнее, до боевого применения.
   И, что характерно, в эту аналитическую группу вошли только Павлов и Келлер, я почему-то пролетел, как фанера над Парижем. Тогда, правда, было много других очень важных и срочных дел за линией фронта, поэтому всё быстро забылось. Но, когда на сегодняшнем Военном совете вновь всплыла задача заиметь аналог «Катюш» к началу летней кампании семнадцатого года, прошлое вспомнилось слишком нервно. Излишняя самоуверенность и несколько рюмок коньяка иногда способны испортить любую ситуацию, в этом я убедился на собственном опыте…
- Милейшие Иван Петрович и Федор Артурович, а позвольте-ка полюбопытствовать по какой такой причине некие «пиджак» Тимин и ефрейтор Александров не соизволили включить в список консультантов выпускника кузницы кадров для космических войск легендарной Можайки старшего лейтенанта Журова?
   Павлов, сверкая лучезарной улыбкой, отвечает подозрительно-виноватым тоном:
-  Да-с, Денис Анатольевич, пожалуй, мы тут дали маху… Но все еще можно исправить, тем более заручившись поддержкой суперпрофессионала из ВКС. Не будете ли так любезны поделиться с нами списочком фамилий отечественных и иностранных специалистов в сфере ракетного оружия?
- Да легко, позвольте только листок бумаги и карандаш! – Торжественно улыбаюсь, игнорируя панический вопль интуиции о том, что сейчас всё будет очень плохо. И только получив требуемое, неожиданно впадаю в ступор. В голове вертятся фамилии либо «времен Очакова и покоренья Крыма» типа Засядько, Шильдера и Константинова, либо легендарная цепочка Кибальчич, Циолковский, Цандер и Королев с его когортой ракетчиков. С иностранцами обстоит еще хуже. Перечень имен, возглавляемый Конгревом, дополняется Обертом, Годардом, и траурно завершается Вернером фон Брауном, получившись, откровенно говоря, куцым.
- Ну что, господин-товарищ космонавт, огласите Ваш список, пожалуйста. - Павлов преодолев легкое сопротивление, вытягивает листок из моей руки и, не торопясь, с чувством комментирует его содержание. – Как говорится - иных уж нет, а те - еще в пеленках? И кого из них можно привлечь к практической работе по созданию РСЗО?.. Циолковского? Так он чистейший теоретик…  Или - Цандера?.. А, может, Сергея Павловича Королева? Так ему еще и десяти лет не исполнилось… Молчите? Хорошо, тогда говорить будем мы.
   Не обижайся, Денис, но эти науки тебе в Можайке не читали. Если бы я, а точнее, Тимин не прошел через тернии адъюнктуры и не накропал с полдесятка статей по ракетной тематике периода XIX-XX века, то, скорее всего, назвал бы те же имена. А любитель «Что? Где? Когда?» Сашка Александров, ставший теперь Федором Артуровичем, не написал бы, зарабатывая копейку, сотню вопросов к турнирам, посвященным ракетам и космосу, и поступил бы аналогично. И мы не смогли бы ничего посоветовать Михаилу Александровичу. А так наши воспоминания из будущего о прошлом и настоящем позволили Петру Всеславовичу и его коллегам оперативно собрать необходимую информацию.
   И даже более того… Тебе говорит что-нибудь фамилия Поморцев?.. Нет? А если я уточню - генерал-майор Поморцев Михаил Михайлович?.. Опять - нет? Так вот, это – человек гениальный и широко одаренный, крупнейший отечественный специалист в области различных летательных аппаратов и, прежде всего, замечу, ракет. И он сумел добиться реальных результатов, проводя работы на Петербургском артиллерийском полигоне, в Севастополе и на Ракетном заводе в Николаеве. Я уже не говорю, о сотрудничестве с Котельниковым по совершенствованию парашюта и изобретении кирзы. Да, Денис Анатольевич, Вам не послышалось – именно кирзы. Теперь нашим солдатикам на смех нашим «союзникам» и противникам не придется примерять лапти.
   И, самое главное, мы сумели спасти жизнь этому человеку. Работая, он не щадил себя. Приобрел целый букет болезней - сердце, почки, печень. Нанюхался всякой гадости при экспериментах. Но, скорее всего, ему пытались помочь умереть. Как убили когда-то русского Тесла – профессора Филиппова. Надышался, понимаешь, бедняга синильной кислоты и помер. А Михаила Михайловича буквально вытянули с того света. Используя опыт Джона Абеля, мы сумели создать более мощный и эффективный аппарат, позволяющий помогать при болезнях почек. Но успели отработать методику только на собаках.  Поморцев стал первым человеком, которого подключили к этому устройству. Риск был сумасшедшим, шансы на благоприятный результат составляли процентов десять. Но иного выхода не было, пришлось выбирать между неизбежной смертью и призрачной надеждой на спасение. Рискнули и победили. Правда, пришлось бросить в бой все наши наработки. И у меня, и у профессора Ижевского седых волос прибавилось…
   Теперь, генерал Поморцев, пополнивший наш «лазаревский список», проживает на территории Института, совмещая длительную реабилитацию с научной работой.  Естественно, ко всякой опасной химии мы его не подпускаем ни на пушечный, ни на ракетный выстрел.  Помогают ему несколько его опытных сотрудников, но двое из них сейчас наслаждаются мелодиями в небезызвестной Вам «музыкальной шкатулке». Не сомневаюсь, что Петр Всеславович скоро выяснит, кто поручил им помочь генералу умереть – зарубежные оружейники, или отечественные фабриканты-сапожники. Контракты на поставку сапог в армию десятками миллионов ведь оцениваются.
- Хорошо… Согласен… Победили… Давайте устроим перекур… Но сначала в качестве извинения… У меня в роте огневой поддержки есть прапорщик Горовский, бывший студент-вольнопер. По специальности – химик, очень любит возиться со всем, что горит и взрывается. Программу подготовки прошел вместе со всеми, без скидок. Откомандирую его к Вам, пусть поработает с генералом. И «тенью», и по прямой специальности…

В то время ГУКС (Главное управление космическими средствами) выделился в отдельный род войск и поэтому была нехватка офицеров. Наряду с зачислением студентов в военные учмлмща, доходило даже до того, что подразделения комплектовались двухгодичниками-"пиджаками". Ребята были грамотные, но насквозь гражданские.

Дефицит кадров - страшная штука, поэтому подкину товарищам авторам парочку кандидатур из РеИ.
ПАВЕЛ ОСИПОВИЧ СУХОЙ (1895—1975)
Родился 22 июля 1895 года в Белоруссии в многодетной семье. С детства проявлял интерес к математике и физике, прекрасно разбирался в технике, много читал. Окончив гимназию с серебряной медалью, Павел Сухой поступил на физико-математический факультет Московского университета, но впоследствии перевелся в Московское императорское высшее техническое училище. В 1916 году Павел Сухой был призван в армию, и после окончания Петергофской школы прапорщиков направлен на Северо-Западный фронт.

В 1918 году Павел Осипович вернулся в родную Белоруссию и два года преподавал математику в школе.

ИГОРЬ ИВАНОВИЧ СИКОРСКИЙ (1889—1972)
В 1908—1911 годах построил свои первые два простейших вертолёта соосной схемы без автомата перекоса. Грузоподъёмность построенного в сентябре 1909 года аппарата достигала 9 пудов. Он был представлен на двухдневной воздухоплавательной выставке в Киеве[8] в ноябре того же года. Ни один из построенных вертолётов не смог взлететь с пилотом, и Сикорский переключился на постройку самолётов.
В январе 1910 года испытал аэросани собственной конструкции.
В 1910 году поднял в воздух первый самолёт своей конструкции С-2.
В 1911 году получил диплом лётчика.
С 1912 по 1917 год работал главным конструктором в отделе Русско-Балтийского вагонного завода в Санкт-Петербурге.

ЛЕВ СЕРГЕЕВИЧ ТЕРМЕН (1896–1993)
Родился 15 (28) августа 1896 года в Санкт-Петербурге в дворянской православной семье с французскими гугенотскими корнями (по-французски родовая фамилия писалась как Theremin). Отец — известный юрист Сергей Эмильевич Термен
В 1916 году окончил Петербургскую консерваторию по классу виолончели. Параллельно обучался на физико-математическом факультете Петроградского университета, где, в том числе, был слушателем лекций по физике приват-доцента А. Ф. Иоффе.
Со второго курса университета, в 1916 году, его призвали в армию и направили на ускоренную подготовку в Николаевское инженерное училище, а затем на офицерские электротехнические курсы. Революция застала его младшим офицером запасного электротехнического батальона, обслуживавшего самую мощную в империи Царскосельскую радиостанцию под Петроградом.

Отредактировано MisterTwist (27-02-2018 19:17:44)

Добавлю полушечку к 5 копейкам.

30 октября 1910 года российский инженер-изобретатель Борис Львович Розинг (23.04.1869 — 20.04.1933) запатентовал способ передачи картинки на расстояние. В патенте были описаны принципы работы современного телевидения — электронная развертка и электронно-лучевая трубка, то есть, кинескоп. К сожалению, имя Розинга было забыто: в его патенте не было очень важной детали – передающей трубки. Передача изображения производилась фотоэлементом Столетова, а развертка производилась вращающейся зеркальной призмой. Соответственно, строк развертки было только 12. Для полноценной передачи изображения это мало. Да и скорость передачи хромала: неподвижную картинку передать с помощью механической развертки можно, а вот обеспечить минимум 25 кадров в секунду - "не хватат".
В итоге, вся слава изобретателя телевидения досталась его ученику, Александру Кузьмичу Зворыкину (17[29].07.1888 — 29.07.1982), который спустя 20 лет после изобретения кинескопа изобрел первую передающую трубку, иконоскоп. Развертка там осуществлялась уже электронным образом, число строк 625, да и скорость развертки уже была достаточной для передачи движущегося изображения.