Этот рассказ был написан мною давно, но все равно -- с приближающимся Новым годом! Остался один день...

Юлия Белова
ЧУДО СВЕРШИЛОСЬ В ПОЛНОЧЬ...
   
   Дом был стар, как и его хозяин, но в отличие от хозяина любил вздыхать и жаловаться, как могут жаловаться только деревянные дома. Он скрипел некрашенными половицами, утомленно хлопал перекосившимися дверьми, пыхтел невысокой печной трубой и вздрагивал, когда сильный злой ветер пытался пробраться к самому его сердцу. Дом был стар и совсем не красив, как бывают красивы почтенные столетние особняки, и все же проезжающие мимо в автобусах туристы удивленно качали головами и говорили: "Посмотрите, какой очаровательный домик, как он мил, можно подумать, он попал сюда прямо из сказки!"
   И правда, глядя на деревянный домишко под большим корявым кленом, трудно было поверить, что всего в двух улицах от него кипит жизнь большого города, сияют витрины магазинов, мчатся автомобили, сыплются искры с троллейбусных проводов... Дом казался милым и уютным, потому что улочка, на которой он стоял, никогда не знала шумных, спешащих по делам толп, а в самом доме с недавних пор поселились два колокольчика, два маленьких сердечка, две крохотные девочки с пушистыми головками, которых хозяин дома называл смешными прозвищами Мышонок и Ольгастик.
   На самом деле Мышонка и Ольгастика звали Мария и Ольга, но с самого рождения малышек их никто так не называл. Девочки были внучками хозяина дома и с их появлением и дом, и его хозяин преобразились. Вечерами, когда все дела бывали сделаны, заботливый дедушка надевал очки с толстыми стеклами и читал своим внучкам сказки, а его дом старался как можно меньше жаловаться на судьбу и в его скрипе появилось нечто добродушное и даже веселое. Дом старался как можно лучше противостоять ветру, дождю и снегу, как можно тише хлопать дверьми и не трясти перилами старой лестницы, хотя его натруженные руки дрожали и болели от старости и сырости, совсем как руки людей. С удивлением дом чувствовал, что с каждым днем становится все счастливее и счастливее, и потому не хотел даже вспоминать о том времени, когда они с хозяином жили в одиночестве словно два бобыля.
   Еще совсем недавно Ольгастик и Мышонок жили с мамой и папой, и так часто переезжали с места на место, что не всегда успевали запоминать дома, квартиры и комнаты, в которых им приходилось обитать. Им случалось жить в больших городах и в маленьких поселках среди голой степи, в горах и у моря, в краях очень жарких и очень холодных, а однажды даже поселиться в огромной гулкой бочке. Папа девочек носил красивую пятнистую форму и лихо заломленный берет, а мама -- белоснежный халат и такую же белоснежную шапочку. Она лучше всех умела лечить насморк, кашель и даже больной живот, а когда делала Мышонку и Ольгастику уколы -- это было совсем не больно.
   Однажды рядом с домом, где жили Ольгастик и Мышонок, собралось много незнакомых людей, заиграл военный оркестр, и какой-то человек в такой же форме как у папы сказал, что папа и мама Оли и Маши умели выполнять свой долг. Потом было много речей, цветов и слез, и Мышонка с Ольгастиком забрала к себе соседка. А еще через несколько дней приехал дедушка и сказал, что девочки будут жить вместе с ним в большом и красивом городе. Только папа и мама Ольгастика и Мышонка так никогда и не вернулись домой.
   Первое время, когда дедушка привез девочек в свой дом, он не знал, как развеселить внучек. Малышки грустили и всерьез уверяли дедушку, будто старый дом очень ворчлив и сварлив, и они его немножко боятся.
   Дому было обидно слышать такие слова, ведь он не меньше дедушки привязался к девчушкам, так что, желая понравится крохам, решил сделать малышкам подарок. В сенях, под крутой и скрипучей лестницей дом хранил сокровище -- старые елочные игрушки. Когда Мышонок с Ольгастиком первый раз открыли крышку запыленного ящика, они так и ахнули от восторга. В пожелтевшей от времени вате лежали огромные переливающиеся шары, в которых сияли разноцветные звезды, таились пингвины и длинношеие лебеди, красовались гроздья винограда, яблоки, земляника и огурцы, прекрасные танцовщицы и мавры с изогнутыми саблями, разноцветные сосульки, снежинки, грустные ослики и забавные гномики в капюшонах и пелеринах, крохотные фонарики, рыбки, лисята и удивительная многолучевая звезда...
   Маша и Оля никогда не видели таких игрушек -- они были совсем не похожи на те, что с начала зимы выставляют в витринах больших магазинов. Игрушки были сделаны из стекла и фарфора, из картона и ваты, из разноцветных лоскутков и ореховой скорлупы, и хранились в ящике даже не годами, а десятилетиями. Мышонку и Ольгастику очень нравилось их разглядывать, осторожно разворачивать старую вату, в которую игрушки были завернуты, вдыхать слабый аромат давно выброшенной ели. Да-да, в ящике можно было уловить запах настоящего елового леса, а среди ваты то и дело попадались старые еловые иголки.
   Елочные игрушки стали любимой забавой Ольгастика и Мышонка. Конечно, не все из них сохранили свой прежний нарядный вид, некоторые оказались надтреснутыми, некоторые -- слегка замусоленными, картонный крокодил основательно расклеился, а доброго вола с разноцветными глазами-пуговицами кто-то явно пытался попробовать на зуб. Больше всего Мышонку нравился большой мухомор, сделанный из ваты, а Ольгастику -- странный человечек с двумя зонтиками, черным и цветным. Черный зонтик человечек держал под мышкой, а разноцветный приподнял над головой словно жезл тамбур-мажора, так что ручку зонтика можно было зацепить за елочную ветку. К сожалению, дедушка не мог купить внучкам елку, но пообещал развесить игрушки на суровой нитке в большой комнате, чтобы девчушки как и все могли встретить праздник.
   И все-таки дедушка был озабочен. Он и дом были старыми друзьями, но сейчас дедушка не мог не признать, что без его помощи дому стало слишком трудно защищать его внучек от дождя, ветра и холода, а ему стало слишком трудно дому помогать. Раньше, когда дедушка был моложе и сильнее, он заботился о доме, чинил ему крышу и крыльцо, настилал новый пол и затыкал щели в стенах, даже самые крохотные. Но что он мог сделать теперь, когда его глаза и руки ослабли?
   И тогда дедушка вспомнил о людях, в чьи обязанности входило заботиться о старых и новых домах, об их обитателях и их удобствах. Эти нужные и очень занятые люди работали в громадных зданиях, где было много длинных, похожих на лабиринты коридоров, больших приемных, комнат для секретарей, и где с утра до вечера толпились посетители с кучей бумаг и справок.
   Несколько дней дедушка ходил от приемной к приемной, выстаивал длинные очереди, писал заявления, запасался справками и отвечал на вопросы строгих и всем недовольных секретарей. Наконец, на шестой день хождения по коридорам дедушка смог попасть на прием к одному очень важному и занятому человеку. Паркет в его приемной был светлым словно мед, блестящим будто зеркало и скользским как лед. Дедушка даже испугался, что может поскользнуться.
   -- Крыша? -- удивленно переспросил хозяин кабинета, когда дедушка изложил свое дело и выложил на стол целую стопку справок. -- Щели в стенах? Дорогой мой, да разве это масштаб?! Что такое одна крыша? Что такое пара щелей в какой-то жалкой стене? Знаете ли вы, как много я делаю для нашего общества? И знаете ли вы, как мало у меня времени? Я по двенадцать часов провожу на работе, я даже дома работаю. Полагаете легко организовать праздничный банкет на триста персон? А новогодние торжества?! А Рождество?! У меня просто нет времени заниматься какой-то старой крышей! Крыша нужна только вам троим -- а фейерверк может порадовать многих!.. -- гордо закончил обитатель кабинета.
   -- Но мои внучки маленькие, -- постарался напомнить дедушка.
   -- Боже мой! -- укоризненно покачал головой занятый человек. -- Разве можно думать только о себе? Лучше подумайте, какие преобразования мы провели в нашем городе за последние годы и какие еще проведем... Мы возродили рождественские балы в старых дворянских особняках. Представляете, что будут писать о нас в газетах и как нам будут завидовать в Москве?..
   Хозяин кабинета даже встал со своего места, готовясь произнести длинную, прочувственную речь. Он уже представлял себя на экранах телевизоров и потому постарался принять, как можно более эффектную и импозантную позу. Однако дедушка не стал слушать о балах и фейерверках.
   -- В нашем доме то и дело идет дождь, -- сообщил он и протянул хозяину кабинет нужную справку.
   -- Что за нелепость! -- с досадой воскликнул занятый человек и обиженно сел на место. -- Какой может быть дождь зимой? Вот увидите, скоро все подморозит, так что ваш дождик прекратится сам собой. А теперь извините. Вы отняли у меня целых пять минут данного мне законом времени. У меня начался обед. Полагаю, вы то сами обедаете регулярно?
   Когда дедушка вернулся домой, дом сразу понял, что хозяин пришел ни с чем. Тот грустно сидел за столом, задумчиво потирая подбородок, его внучки тихонько пристроились рядом, а старый дом сокрушенно вздыхал, чувствуя себя бесполезным и никому не нужным. Только странный игрушечный человечек с двумя зонтиками лукаво посматривал на Мышонка и Ольгастика и протягивал им свой веселый пестрый зонт.
   -- А праздник у нас все равно будет! -- неожиданно заявил дедушка, а потом подмигнул внучкам и лежащей на столе игрушке.
   Целых два дня после неудачного похода дедушки Ольгастик и Мышонок отмеряли нужной длины нитки, выбирали самые забавные и красивые игрушки, а дедушка, время от времени крякая от натуги, лез под потолок и протягивал толстые нитки через всю комнату. А еще ему приходилось сгибать и разгибать канцелярские скрепки, чтобы сделать из них надежные елочные крючки. Эти крючки нравились дедушке больше всего, потому что были достаточно большими, и он мог не опасаться, что уронит хрупкую игрушку на пол.
   Даже старый дом, удивленный случившимися с ним переменами, перестал жаловаться на злую судьбу и подбросил своим друзьям коробку со старинными праздничными открытками. Дедушка повесил открытки на нитки словно флажки, и они почти полностью скрыли безобразные подтеки на потолке и стенах дома.
   Тем временем в просторной квартире важного и очень занятого человека тоже готовились к празднику. Уже сияла огнями большая пушистая елка, уже были сложены под ней самые модные и самые дорогие подарки. Только многочисленные гости занятого господина почему-то не спешили расставаться с теплыми шубами и зимними пальто. Они так зябко кутались в меха, с таким недоумением смотрели на ярко пылающий в камине огонь, на утепленые полы и стены, что даже сам хозяин праздника ощутил смутную тревогу.
   -- Как здесь холодно, -- пожаловался один из гостей и поспешил вновь надеть свою шубу, которую только что опрометчиво снял.
   -- Это невыносимо! -- воскликнула какая-то дама и сразу же спрятала озябшие пальчики в меховые перчатки.
   -- Простите, мой друг, но мне ни в коем случае нельзя простужаться, -- пробормотал третий, торопливо направляясь к выходу.
   -- Встретимся в следующий раз, -- прогудел четвертый, боясь высунуть нос из-за высокого воротника.
   Некоторые гости, чуть более терпеливые, чем эти четверо, попытались было завязать светскую беседу, однако холод оказался сильнее вежливости и желания получить подарки. Занятый господин и глазом не успел моргнуть, как его промерзшие гости разбежались, кто куда.
   "Скоро все подморозит... Ваш дождик прекратится сам собой..." -- произнес чей-то самодовольный голос. "Что такое крыша... что такое пара щелей в какой-то стене?" Занятый господин даже обернулся в недоумении, но увидел лишь свое расплывчатое отражение в покрытом инеем зеркале.
   Его сердце кольнуло, он попытался кого-то и что-то вспомнить, но очень быстро забыл, что хотел припомнить и зачем. Сердце занятого господина оледенело, он спокойно взял в руки бокал с шампанским, и шампанское сразу же перестало пениться и сгустилось, будто тоже заледенело, подобно сердцу равнодушного господина.
   А в деревянном домике под корявым кленом царил праздник. Грянувший к вечеру мороз в один миг остановил потоки недавнего дождя, украсил дом тоненькими сосульками и они заискрились всеми цветами радуги, превратив старый домишко в маленький дворец. Елочные игрушки слегка покачивались на своих нитках, задевали сияющие льдинки и по всей комнате раздавался веселый праздничный перезвон "Динь-динь-динь!"
   Ольгастик и Мышонок с восторгом слушали тихую мелодию. Их любимые игрушки улыбались и казались совсем новыми -- даже древний расклеившийся крокодил, даже облупленный надтреснутый лебедь. Крохотный разноцветный зонтик медленно вращался под потолком... Как настоящие оттягивали нитку игрушечные гроздья винограда... Ласково качали головами маленький ослик и добродушный разноглазый вол... А высоко над всеми ними сияла путеводная звезда.
   Дедушка довольно смотрел на своих внучек, а старый дом был так счастлив их счастьем, что впервые в жизни захотел петь. Должно быть его желание было столь велико, что кто-то из веселящихся на улице людей удивленно показал на старый дом и воскликнул:
   -- Посмотрите, как он красив!
   -- Просто чудо! -- согласились другие.
   Они окружили старый дом, желая рассмотреть чудо поближе. Пели веселые песни, плясали и жгли бенгальские огни, а обрадованный дедушка разрешил внучкам плясать вместе со всеми, а потом пригласил нежданных гостей в свой старый дом, и они пели под ледовый перезвон до самого утра.
   Снежные хлопья медленно опускались на землю, заботливо укутывая ее мягким одеялом. Дедушке, внучкам и их дому было тепло и уютно. Только утром, когда усталые и счастливые малышки уснули в своей комнатке, а первые солнечные лучи выбрались из-за тяжелых снежных туч, гости догадались, что гостеприимный дом был очень стар и очень нуждался в помощи.
   -- Мы сейчас, -- тихо, стараясь не мешать сну малышек, прошептал один из веселых молодых людей. -- Вы только не волнуйтесь -- мы мигом все устроим.
   -- Прямо сегодня, -- шепотом подтвердили новые друзья.
   А занятый господин провел весь вечер за пустым столом, пытаясь в одиночку съесть праздничный ужин. Расставленные перед ним яства почему-то не имели вкуса, но он размерено двигал челюстями, а потом рано пошел спать. Когда же пришло время отправляться на службу, многочисленные посетители огромных приемных и роскошных кабинетов шарахались при его приближении в стороны и жаловались, будто там, где проходит этот важный и занятый человек, становится холодно и пусто.
   Старый дом отвык от ворчания и ласково встречал своих новых друзей, гостеприимно распахивая перед ними двери.
   Важный занятый господин более не был занятым и важным. Он одиноко сидел в своем пустом кабинете, и ни один посетитель, ни один журналист не пытался открыть его дверь. Даже секретари больше не приносили ему горячего кофе.
   
   Добрая, чудная ночь...
   Чудо свершилось в полночь...