Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.32)
Глава 72
За более чем двадцатилетний срок работы в Службе адаптации и особенно за те восемь лет, что он возглавлял ее, Томас Лонгвуд сделал несколько важных выводов. Первый заключался в том, что проблемы никогда не ходят в одиночку. Второй — что за свободными опекунами стоит присматривать. По наблюдениям его Службы получалось, что не менее трети проблем с питомцами были вызваны не дурными наклонностями последних, а действиями или бездействием тех, кто по своему положению обязан был заботиться о младших родичах. Впрочем, и тут проблемы крайне редко приключались из-за злого умысла опекунов, хотя и это случалось. Дело Причарда по-прежнему камнем висело на шее Службы адаптации, но при этом не продвинулось ни на шаг. Следственный отдел уже дважды подавал заявку на беседу с потерпевшим питомцем, но психологи стояли насмерть, обосновывая свою позицию тем, что данная беседа будет не просто нежелательным, но и опасным «флэшбеком».
В силу своего опыта Лонгвуд понимал и тех, и других, но его понимание не могло продвинуть дело вперед, а прослушивание питомцев Причарда ранга А-Плюс не дало ровным счетом ничего. Жалоб на свободного не было. Его специалисты жили и трудились вполне благополучно, и в активе Службы адаптации не было ничего, кроме информации Лоренса Паркера о пострадавшем питомце. Не густо.
Впрочем, вынужден был признать Лонгвуд, большая часть проблем с опекунами возникала все же от недомыслия и недостатка квалификации свободных. Недавнее заявление трех сенаторов, а потом и решение консула Томпсона в очередной раз подтвердили мнение директора. Дело бойца Волка было возмутительно, и Лонгвуд распорядился от души пропесочить его бывшего опекуна, снизить ему уровень ответственности и обязательно направить на курсы воспитания питомцев. Беда заключалась в том, что у директора не было уверенности, будто такой Волк на Арене один. Инспекция могла бы решить проблему, но, к сожалению, доступ на Арену был для Лонгвуда закрыт. Зато право законодательной инициативы позволяло сделать все, чтобы исключить в будущем подобные инциденты. Законодательный отдел Службы был загружен работой, невзирая на праздники, и Лонгвуд мог бы успокоиться, если бы не одно обстоятельно. Все же он был прав, утверждая, что проблемы не ходят в одиночестве. Директор готов был держать пари, что к делу Волка приложил руку его самый знаменитый субъект — питомец Роберт, он же Лаки, он же Грин, Бобби и Зверь. Это было настолько очевидно, что Лонгвуду одновременно хотелось похвалить парня за еще одну вскрытую проблему и швырнуть что-нибудь об стену. В голове крутились собственные, сказанные пару лет назад слова: «Это не человек, это ходячая тест-система нашего общества», но сейчас этот вывод радовал еще меньше, чем прежде. Субъект Роберт оказывал на людей самое сильное воздействие, но теперь выяснилось, что это воздействие распространяется не только на Лоренса Паркера или Милфорда с Ривзом, но даже на сенаторов!
Бывший опекун, бывший начальник, неоднократно заявлявший, что желает усыновить питомца, нынешняя… Лонгвуд в смущении остановился. Даже мысленно он не желал повторять то, о чем уже открыто болтали в Сенате. К Элис Дженкинс он обратился в надежде разобраться в ситуации с сорванным экспериментом, но даже в страшном сне не предполагал, что она может увлечься недавним питомцем. И причина этого была очевидна. Сейчас, глядя на копии рекламных плакатов, украшавших столицу, Лонгвуд вынужден был признать, что субъект на редкость хорош собой. Раньше это не было заметно. В пижаме на апгрейде, в униформе питомца, даже в деловом костюме домашнего любимца субъект казался обычным человеком, зато сейчас благодаря неуемному старанию фотографа выглядел на редкость привлекательно.
Ум, талант, внешность — Лонгвуд чувствовал, что это сочетание ему ужасно не нравится, более того — вызывает раздражение. Досада, да и любое чувство в отношении субъекта, было свидетельством вопиющего непрофессионализма, но Лонгвуд ничего не мог с собой поделать. Не хватало еще, чтобы субъект спровоцировал гендерный кризис сенатора, размышлял он.
Несколько раз пройдя по кабинету, постояв у окна и пролистав раздел новостей на планшете, директор вернул себе ясность мысли. Элис Дженкинс была не похожа на Бэль Эллендер и вполне способна была держать себя в руках, и все же не спешила делиться с ним информацией, а это означало, что ему придется вернуться к запасному варианту, так удачно предложенному Лоренсом. Хотя Лонгвуд предпочел бы держать Паркера подальше от проблемного питомца, ситуация требовала разрешения, да и Лоренс не был маленьким мальчиком, чтобы вторично попасть под влияние субъекта. Возможно, в решение и присутствовал некоторый риск, но другого выхода все равно не было. Эксперимент необходимо было довести до логического конца.
Продолжение следует....
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
