Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.87)

— Все, парни, время, — оборвал неловкую сцену глава отделения. — Дилан, документы,  билеты, талон на груз. Лук возьмите с собой, пригодится.
Лоренс и Дилан одновременно кивнули, хотя и с разными чувствами. Паркер готов был к свершениям, чувствуя себя почти на финишной прямой. И все же хватка за локоть была неприятной, а кресло питомца в желтой машине неожиданно сковывало любое движение, вызывая чувство, до отвращения напоминавшее панику. Лоренсу казалось, будто его спеленали как младенца, лишили возможности соображать и даже дышать. Слезы сами собой выступили на глазах, а когда Дилан запер отсек, Паркер впервые понял, что такое клаустрофобия. Откуда-то из глубин сознания всплыла старая формула самопомощи, и Лоренс ухватился за нее, как утопающий цепляется за соломинку: «Я спокоен. Мне хорошо. Моя правая рука тяжелеет. Моя левая рука…». Последний раз Ларри прибегал к этой формуле во время крайне тяжелой сессии на третьем курсе. К счастью, дорога до рейсового экранолета заняла меньше четверть часа, а специальное кресло питомца на борту не вызывало такого жуткого ощущения — возможно, потому, что там никто не запирал Лоренса в тесной клетушке.
Полтора часа в рейсовом экранолете прошли почти спокойно. Только Дилан уткнулся в своей планшет, совершенно не обращая на него внимания, а в редкие моменты, когда все же поднимал голову, его  участие ограничивалось тем, что он терпеливо вытирал Лоренсу нос и говорил, что все будет хорошо.
При виде желтого микроавтобуса Службы в столичном порту Лоренс невольно поежился и вновь принялся повторять: «Я спокоен. Мне хорошо. Моя правая рука…». Дилан привычно сдавал дела столичной бригаде, а два незнакомых Лоренсу парня быстренько ухватили его за локти, чуть ли не бегом доставили к машине, усадили в кресло, пристегнули, упаковали и опять заперли. Лоренс сделал глубокий вздох и зашептал, борясь с нараставшей паникой: «Мне хорошо. Я спокоен… Я спокоен!.. Мне хорошо…».
Ему хотелось, чтобы машина поскорее двинулась с места. Хотелось увидеть Милфорда и  остальных членов группы. Хотелось поскорее внедриться в дом мерзавца, чтобы все неприятные ощущения были испытаны им не зря. Однако машина проехала всего пару минут, а потом вновь остановилась, и Лоренс принялся взволнованно прислушиваться к звукам извне. Дверцы микроавтобуса хлопали одна за другой, и Паркер догадался, что теперь был не единственным питомцем в машине. Открытие заставило Лоренса прийти в себя. Уж если обычные питомцы терпеливо выносили все неудобства перевозки и при этом не жаловались и не плакали, неприлично ему — свободному специалисту — демонстрировать меньшую выдержку.
И все-таки, когда его и других пассажиров автобуса выгрузили в приемном покое Службы адаптации, Лоренс испытал неподдельное облегчение. Однако при всей ожидаемости предложение раздеться догола вогнало его в краску. Санитарная обработка показалась грубой. Личный досмотр — болезненным и стыдным, особенно на последнем этапе. А желтая униформа питомца на апгрейде почему-то оставляла ощущение, будто он все еще наг.
Паркер потеряно отвечал на вопросы работников приемного покоя, выслушал снисходительное утешение коллеги «Ну-ну, питомец, не надо так нервничать, о тебе обязательно позаботятся» и сокрушенно решил, что ожидал большего сочувствия к человеку, лишившемуся опекуна. Молодой психолог даже задумался о рапорте, но вынужден был отложить задуманное. Сначала его отконвоировали в общежитие для питомцев, затем вручили контейнер с бутербродами, так как обед Лоренс пропустил, а через полчаса представили руководителю апгрейда и велели пройти пробный квалификационный текст. По итогам теста Лоренс заслужил звание неплохого парнишки из захолустья, которого, к счастью, не успели испортить, и который уже сейчас может получить квалификацию «В».

Продолжение следует...