КМ банально незнает, что такое церковь и религия. Потому и несет эту пургу.

А ученые на полном серьезе объясняли свечение Солнца реакцией горения угля. Ну а чо, а?

Достаточно посмотреть определения церкви, как религиозной организации, и религии в религиоведении. Там хорошие определения.

А аналогия с углем в Солнце не верная, да. Те ученые были правы для своего времени, т.к. другого источника тепла просто не знали. А вот Кара-Мурза... как бы без мата?.. К его времени уже наработана шикарная фактологическая база по содержанию конфликтов ГВ. Когда сдеки и эсеры из КоМуча творили свой превентивный террор в отношении о матросов и рабочих, в чем проявлялась их религиозность? Убийства деревенских священников белыми (факты были) какую религиозную идею утверждали? А ведь это были примеры зверской жестокости. И чем объяснить погромы монастырей (не приходские храмы, нет!) после Февральской революции, когда большевиков в деревнях было чуток больше, чем электроламп? В первую очередь причиной этого противостояния было чудовищное состояние народа, запредельное обесценивание человеческой жизни в условиях Первой Мировой (по некоторым данным число беженцев от немецкой оккупации колебалось от 5 до 10 миллионов, отнюдь не обеспечиваемых государственной помощью, и это только один из фактов), полный разрыв идеологии крестьян, рабочих и верхушки (включая и церковную), и, наконец, безвластие.

А монастыри громили, как наиболее жестоких помещиков, совершенно не стесненных никакими рамками, да. Поищите материалы по судебным делам в отношении церковных иерархов и чинов в РИ. Увидите, что на закон они плевали с высокой колокольни.

З.Ы.
И да, я православный. О чем еще не раз скажу. Убежденный верующий, регулярно причащающийся.

И да, фактическое преследование популярных приходских священников (а не только соучастников кулацкого движения) в 37 году было уже проявлением религиозной войны - христиан осознанно не допускали к власти.

Отредактировано Прибылов (10-06-2018 20:56:16)

Так получилось, что у меня было время для написания Вешки и данного опуса:

Есть у Гегеля такое понятие “абсолютная неразличенность” (“Наука логики”, гл. 3). форма бытия, в которой различия количественны. Ближайшая к сущности (см. того же гегеля) форма, высшая из тех, что могут быть восприняты без диалога с внутренним содержанием объекта, доступны внешней рефлексии – восприятию исключительно с внешней стороны. По отношению к неживым объектам она, собственно, окончательна, т.е. необходима и достаточна для соответствующих отраслей знания (физики, механики, химии и большинства естественных наук). Несчастье случается тогда, когда эта фформа применяется к живым объектам, а особенно к объектам разумным (пусть даже примитивно-разумным, на уровне животной социальности). Именно эта форма применяется для работы с большими массами людей: в экономике, в социологии, в теориях управления, в армиях. И теория Маркса не стала исключением.
Залогом успеха большевиков была не только марксистская платформа, но глубокое единство с народом, который они направляли, вместе с которым строили и воевали. Который был всегда рядом и в теснейшем диалоге. Да, с развитием государства, с развитием партии, как организации, ширилось среди людей принимающих решения число тех, кто вынужден был мыслить категориями моделей, оперировать формой “абсолютной неразличенности”, неизбежно ставить себя в позицию “внешней рефлексии” по отношению к другим людям, коллективам, народу, государству, человечеству вообще. Профессиональная деформация сознания присуща не только хирургам и милиционерам, политики так же подвержены ей, как и все другие.
Но до тех пор, пока доступ к партийному руководству верхних эшелонов был не закрыт, пока люди эти имели за плечами годы работы в трудовом коллективе, эта проблема не приобретала особой остроты. Беда случилась тогда, когда во власть пошли те, кто сразу шел по партийной линии, через молодежное комсомольское движение в партшколы и далее вверх. Они быстро забывали юность (нормально ее забывать, оставляя только яркие моменты, отстранение от юности и составляет суть взросления). Для многих из них присуще было восприятие окружающих этакими фишками на игровой доске, деталями механизма в чертеже.
Собственно, исторически процесс превращения либералов (марксистского толка также) в либерастов (а в США демократов в неоконов и “леваков”) имел два момента:
Внутренний – распространение вместо классического гуманистического или естественнонаучно-прикладного образования, образования иного – социологического, управленчески-ориентированного.
Внутренний: расширение избирательной базы, превращение избирателей из сравнительно небольшого сословия или групп – в массы.
Вместо общения, личного разговора и договора, коллективного обсуждения – наличия диалога – управление, манипуляция, просчет статистики.
Процесс был обусловлен особенностью метода марксизма (и других социологических теорий), подходящего к человеку как элементу массы, элементу-носителю “безразличного различия” друг с другом. “Не трагедия, а статистика”. Работа не с реальными людьми, а с их отражением в модели ставит управленца, идеолога, теоретика в позицию внешней рефлексии по отношению к людям. Создаёт ощущение, что он лучше знает, чего хотят люди. Чего они хотят “на самом деле”, то есть в соответствии с моделью - а модель может отражать реальность хорошо, но никогда - тождественно, даже если не касаться людей, у которых всегда есть внутренняя сущность, которая не сводится к элементам модели.
И вот уже от имени народа заговорили не те, кто простоял с народом у станка, прошел с ним долгие версты войны. К власти, к кормилу, точно так же как и в “капиталистических” странах шли дети элиты (собственно в этом и состоит беда любого сословного, выделяющего сословную элиту общества), полготовленные как элита, думающие как элита. Вооруженние Методом.
Склонность говорить от имении общества (народа, партии, коллектива), даже в одиночестве считать свой голос голосом большинства. Искренне! По сути, они ставят себя в позицию Бога, утверждая, что модель, с которой они работают, тождественная реальности (а построить таковую может только разум, больший чем мир, внешний к нему, т.е. Бог). Отсюда тенденция к атеизму (зачем другой Бог?!), сектанству (стремление утвердиться в статусе Бога, если не хватает уверенности), сатанизму (заместить Бога, восстать против Него – для тех, кто ущемлен внешним обществом).
Оттуда же рождается и склонность объяснять результаты, не вписывающиеся в модель (а зачастую обусловленные ее неизбежной неточностью!) осознанным противодействием некоей силы. Как правило, враждебной и адресной – буржуев, расистов, верующих, дьявола или бога, наконец!
Дальнейшее течение событий вело и ведет такие модели к неизбежной канонизации и отрыву от реальности (что и произошло с коммунизмом позднего СССР!). И дальше лишь три пути: гибель, корректировка модели. Или окончательная сакрализация.
Практика, опыт есть лучшая проверка теории на правильность. Вспомните, что мы видели в 90-е, да и сейчас? Все три варианта развития. Больше и страшнее того: коммунизм превратившийся в религию в СССР, с падением последнего уже почти утратил статус религии – КПРФ не более, чем гонимая поместная церковь, а остальные партии – секты. А чем стал коммунистический экономист Гайдар? И не он один.
Осталось только понять, был ли вариант с корректировкой модели? Судя по тому, как команда Путина утвердила практику “прямой линии” (вспомним ленинские чаепития, ходоков и таскание бревна), прислушавшись и присмотревшись к таким проектам, как “Справедливая Россия”, можем предположить, что таковые попытки есть.
Резюмируя эту часть хочется напомнить Романа Гуля с его “белыми большевиками” - наступило время и “красных либерастов”. Это к “плевкам в душу”...

Именно так и есть.