Легкий ветерок лениво шевелил стяги и бунчуки подошедшего, наконец, к Смоленску королевского войска. Блестели на солнце великолепные латы гусар и прочих богатых панов, составлявших главную ударную силу армии Речи Посполитой. Чуть менее броско, но тоже весьма внушительно  выглядели хоругви литовской шляхты. Немецкие наемники на их фоне были и вовсе скромниками, не говоря уж о реестровых казаках и гайдуках. Но все вместе они являли собой зрелище величественное и пугающее. По крайней мере, так полагал главнокомандующий этими силами королевич Владислав Ваза, горделиво оглядывавший свое воинство. Вокруг королевского сына собралась блестящая свита, состоящая из представителей лучших родов королевства Польского и великого княжества Литовского. И все они, как один, осыпали королевича комплиментами по поводу мощи и бравого вида его армии. Владислав благосклонно внимал всем этим славословиям, время от времени поглядывая в подзорную трубу на город, как будто надеясь, что засевшие там смоляне и московиты одумаются и сдадутся, не рискнув противиться неодолимой силе. Увы, сидящие за крепкими стенами варвары не захотели внимать голосу рассудка и не стали высылать парламентеров с белым флагом. Что же, тем хуже для них!
- Пан гетман, - звонким голосом спросил он у невозмутимо взирающего на все это Ходкевича, - как вы думаете, долго ли сможет продержаться Смоленск, против нашей армии?
- Шеин оборонялся от вашего царственного родителя два года.
- Однако, две осады подряд вряд ли благотворно сказались на стенах города.
- Может быть, но наши лазутчики докладывали, что московиты не теряли времени даром. И, похоже, они не ошиблись.
- Вы думаете?
- Я вижу, ваше высочество. Посмотрите вон туда. Там был пролом, сделанный при прошлой осаде, и в него же ворвались войска герцога мекленбургского.
- Да-да, а что это?
- На его месте теперь целый бастион.
- Но он, кажется, земляной?
- Нет, земля там только сверху, а на самом деле он из камня и кирпича. И на нем много славных пушек.
- Но ведь мой отец приказал вывезти большую часть артиллерии после взятия города.
- Верно, - оставался невозмутимым гетман, - и ваш мекленбургский кузен наверняка был ему за это очень благодарен.
- Право, пан гетман, вы несносны, - наморщил нос Казановский. – Не может быть, чтобы схизматики устояли перед таким войском как наше.
- Ваша милость, может думать что угодно, - усмехнулся Ходкевич, - но я далеко не в первом своем походе и могу вам точно сказать. В поле московиты, конечно, уступают нам, но в обороне за крепкими стенами им нет равных!
- Именно поэтому я и не собираюсь торчать под этими стенами! – немного горячась, заявил Владислав, - Здесь надо оставить небольшой заслон и двигаться дальше. Можайск укреплен далеко не так хорошо как Смоленск, а Москва и того хуже.
- Но у нас не хватит войск на наступление и блокаду, а у Прозоровского в городе весьма значительные силы!
- Сегодня не хватит, пан гетман, но что принесет нам грядущий день? Впрочем, я полагаю надо все-таки дать смолянам шанс впустить своего законного царя и тем самым избежать гибели. Кого бы послать парламентером?
- Пошлите меня, ваше высочество! – пылко вскричал Казановский.
- Нет, Адам, ты нужен мне здесь. Пусть это будет, пан Модзалевский.
Услышав приказ королевича, молодой пышно одетый шляхтич поклонился и тронул шпорами бока своего великолепного жеребца. Тот взвился было на дыбы, но удержанный железной рукой своего седока, резвой рысью пошел вперед. Вслед за ним поскакали горнист и жолнеж с длинной пикой, на конце которой развевался белый платок. Через четверть часа посланник и его спутники были уже перед воротами крепости.
- Чего надобно? – раздался крик со стены в ответ на замысловатый сигнал выданный трубачом.
- Выборный царь Московский Владислав, требует, чтобы вы открыли ворота его победоносной армии!
- А это кто такой? – немедленно ответил насмешливый голос. – У нас, слава богу, настоящий царь есть, православный! И других нам без надобности.
- Клятвопреступники! – завопил Модзалевский, - ведь вы все целовали королевичу крест.
- Шел бы ты отсюда вместе со своим королевичем, убогий!
- Пся крев! – выругался шляхтич, - быдло, холопы, варвары…
- А будешь лаяться – подстрелим! – посулили ему в ответ со стены.
Однако парламентер уже развернул коня и двинулся вместе со своими провожатыми прочь. Вернувшись к Владиславу, он не жалея красок описал ему разговор, но тот и не подумал оскорбиться. Поблагодарив посланца за выполненное поручение, он направился к уже расставленному для него шатру и скрылся в нем вместе со своим фаворитом. Оказавшись внутри, они скинули плащи и передали их вместе с саблями слугам.
- Ну и где наш гость? – спросил королевич, едва те вышли.
- Я здесь, ваше высочество. – Раздался тихий голос и к ним вошел ксендз Калиновский.
Впрочем, узнать в нем католического священника было мудрено. Одетый как средней руки шляхтич, он мало чем отличался от любого из участников похода.
- Вас просто не узнать, святой отец! – удивленно воскликнул Владислав.
- Как говорят ваши будущие подданные, - усмехнулся иезуит. - С волками жить по-волчьи выть.
- Вы были в Смоленске?
- Да.
- И что вы можете сказать о его укреплениях?
- Вам не взять этот город, по крайней мере, с налету.
- Его так хорошо укрепили?
- Более чем.
- Но вы обещали…
- Я ничего вам не обещал, это вы обещали, что если займете принадлежащий вам по праву трон, будете всячески содействовать распространению истинной веры.
- Я не отказываюсь от своих слов, однако, вы тоже…
- Орден окажет вам все возможное содействие, в вашей миссии.
- Вы говорили с Прозоровским?
- Да.
- И что, он откроет ворота?
- Разумеется – нет.
- Как вас понимать?
- Так и понимайте. Если вы пойдете на приступ, воевода его отобьет, причем, с легкостью. Зная о реальном положении дел, я склонен думать, что он не бахвалится.
- Но я понял ваши донесения так, что переговоры увенчались полным успехом!
- Так и есть.
- Боже правый, я отказываюсь вас понимать, святой отец!
- Что же тут непонятного? – бесстрастно отозвался Калиновский. – Князь человек разумный и осторожный. Он не станет открывать вам ворота, но не станет и противодействовать.
- То есть?
- Ключи от вашего трона, сын мой, отнюдь не в Смоленске. Они в Москве и чем быстрее вы туда попадете, тем быстрее коронуетесь. А вот когда вы станете русским царем, тогда ваш верноподданный князь Прозоровский, и откроет ворота своему сюзерену.
- Значит, мне нужно идти к Москве?
- И чем быстрее, тем лучше. Ваши сторонники ждут вас, однако они многим рискуют. Мекленбургский дьявол очень хитер. Он только притворяется милостивым и незлобивым, а на самом деле его люди не дремлют. Никто не может быть спокоен пока трон занят узурпатором. Ни высокий чин, ни древний род, не могут быть гарантией безопасности.
- Но если я подойду к Москве, мне откроют ворота, или как смоленский воевода всего лишь не будут противодействовать?
- Откроют, но не раньше, чем вы там появитесь. Кстати, в определенном смысле это даже хорошо, что Прозоровский еще не изменил. В этом случае герцог Иоганн Альбрехт непременно бы насторожился, а так он намерен выйти вам навстречу с верными ему войсками и дать сражение.
- Это точные известия?
- Совершенно!
- Чудесные новости. Что же святой отец, я склонен согласиться с вами. Ваши переговоры оказались более чем успешны.
- Счастлив служить вашему высочеству.
Дождавшись, когда королевич выйдет, Казановский подвинулся к иезуиту и тихонько спросил:
- Ваше преподобие, а что будет делать Прозоровский, если нашей доблестной армии не удастся одолеть «мекленбургского дьявола»?
- А вы, пан Адам, умнее, чем выглядите, - невозмутимо ответил переодетый ксендз, - в этом случае князь, тут же ударит нам в спину. Поэтому постарайтесь победить.