Тем временем в Кремле, несмотря на позднее время, принимали дорогого гостя. Днем, к сожалению, как-то не получилось, то одно навалится то другое, но тут уж как говорится, лучше поздно, чем никогда. А гость и вправду был важный. Столицу посетил не кто-нибудь, а сам «именитый человек» Андрей Семенович Строганов. Главе баснословно богатого рода было около сорока лет. Не будучи формально дворянами, они имели огромные вотчины со слободами, селами и деревнями в которых проживало множество зависимого от них народа. Смута обошла их владения стороной, так что за время ее положение рода только укрепилось. Сами они  в ней никак не участвовали, но исправно снабжали деньгами сначала Шуйского, потом ополченцев Трубецкого, затем Минина и Пожарского. Возможно, кстати, что не только их. Посылали деньги и мне, для организации похода на Смоленск, правда, немного, всего две тысячи. Потом, конечно, спохватились и добавили, только я к тому времени уже получил рижскую контрибуцию и большого восторга не высказал. Сообразив, что накосячили, братья Строгановы какое-то время сидели тише воды и ниже травы, но не было бы счастья, да несчастье помогло: приключился в тех местах бунт. Вообще, восстания в тех местах случались регулярно. Причиной чаще всего были злоупотребления местных воевод, но иной раз могло полыхнуть вообще непонятно из-за чего. Что послужило причиной в тот раз, я так до конца и не дознался. Вроде бы, был давний спор между двумя деревнями из-за выпасов, в один прекрасный день закончившийся мордобоем, перешедшим в смертоубийство. Тогдашний казанский воевода князь Долгоруков недолго думая прислал вооруженный отряд, который и навел порядок. Дело в общем житейское, всяко бывает. Но вот дальнейшие события заинтересованными сторонами описываются по-разному. Со слов князя Владимира Тимофеевича, темные татары, в силу своей природной злокозненности, не сумели оценить его милосердия и взбунтовались противу своего государя. Интересно я-то тут при чем? Другие источники утверждают, что ратники Долгорукова в процессе наведения порядка, обе деревни немного пограбили, и что еще хуже, кто-то из них лишил девства местную девку. Как это обычно бывает, пошли слухи и вскоре высеченные обыватели превратились в злодейски умерщвлённых, ограбленные деревни в сожжённые. Что же касается тамошних представительниц прекрасного пола, то согласно этим слухам, они были поголовно обесчещены, включая грудных детей и древних старух. В общем, нет ничего удивительного, что вскоре волнения перешли в открытый бунт, к которому немедля присоединилась вся округа. Князь спешно вернулся в Казань и принялся собирать войска, а к бунтовщикам тем временем подошли на помощь черемисы, башкиры и бог знает кто еще. Восстание ширилось, Долгоруков заперся за крепкими стенами и слал слезные просьбы о подкреплениях, а отдельные отряды восставших добрались до строгановских владений. И, похоже, что именно это и была главная ошибка бунтовщиков. Братья Строгановы немедленно собрали все наличные силы и в жестокой сече наголову разгромили их, после чего правительственные войска смогли-таки справиться с ситуацией. Посланный туда с расследованием думный дворянин Минин в числе прочего выяснил, что деревеньки, из-за которых разгорелся сыр бор, стоят целехоньки, а в отличие от тех сел и слобод которые пожгли борцы за народное счастье. Но как бы то ни было, Строгановы с ситуацией справились и правительству помощь оказали, так что оставлять без награды их было нельзя. Собственно потому я и пригласил главу клана в Москву. Конечно, по-хорошему следовало устроить пышный прием и в присутствии Думы осыпать его милостью, но я решил прежде поговорить с «именитым человеком» с глазу на глаз.
Привезенный по моему приказу в Кремль, на ночь глядя, купец, заметно нервничал, но старался не подавать виду. Палата, в которую его привели, была довольно просторна, но скудно освещена и потому выглядела немного зловеще. Служившие провожатыми стольники никуда не уходили, отчего казались караульными. Наконец, открылась дверь, и выглянувший из нее человек махнул рукой, дескать, ведите. Строганов давно не бывал в Москве и мало кого знал из царских приближенных, поэтому окольничий Вельяминов остался им не узнанным. Горница куда его ввели, была не слишком велика и непривычно обставлена. Одна из стен была полностью занята полками с книгами, что было за другой, скрывала тяжелая парчовая занавесь. На прочих висели ковры увешанные различным оружием. Посредине стоял большой стол заваленный бумагами и большой подсвечник. На лавках стоящих подле стен сидело несколько человек, внимательно разглядывавших купца.
- Ну, здравствуй, Андрей Семенович, - поприветствовал я его, выходя из-за занавеси, - давно хотел с тобой познакомиться, да все как-то недосуг было.
- И тебе здравия государь, - бухнулся Строганов в ноги, сообразив кто перед ним.
- Встань, - поморщился я, - или тебе не ведомо, что не люблю я такого?
- Обычай, - немного виновато отозвался он, поднимаясь, - от отцов-дедов заведено. Прости государь, если по скудоумию разгневал.
- Не прибедняйся, уж в чем-чем, а в скудоумии ваша семья не замечена. Да и богатство к дуракам не идет. Во всяком случае, надолго…
- Бога гневить не буду, великий государь, есть и умишко и какой-никакой достаток, - зачастил купец, понявший откуда ветер дует. – Не дали твои люди собраться, как следует, а уж мы для твоей царской милости привезли двадцать тысяч рублей серебром, да пушнины одного соболя сто двадцать сороков…
- Да не торопись, Андрей Семенович, успеешь еще с дарами своими. Завтра чин чином придешь с людьми к Золотому крыльцу, оттуда вас в Грановитую палату проводят, там все и объявишь. А я тебя за службу верную пожалую. Кстати, чем хочешь, что бы пожаловал? Говори не стесняйся!
- Слово твое ласковое услышать, великий государь, да и не надо нам твоим верным холопам ничего более.
- Ну, этого добра у меня хоть отбавляй. А может для дела что нужно? Ну не знаю, может шапку боярскую.
- Да господь с тобой, милостивец, - испугался Строганов, - на что оно нам?
- Да я не настаиваю. Просто мало ли, вдруг хочешь.
- Нет, царь батюшка, не надобно нам сего. Ты вот назвал меня, холопа своего, с вичем*, так мне той чести и довольно. Вот если бы…
- Если бы, что?

- Вот если бы ты дозволил подати не на местах платить, а напрямую тебе, вот за это бы я еще раз земно поклонился.
- А что так?
- Да ты не думай, государь, казне твоей порухи не будет, просто так нам легче. А уж как ты решишь, так на все твоя царская воля.
- Ладно, подумаю я.
- Благодарствую, милостивец!
- Да пока не за что. Ты вот лучше расскажи, слышал ли ты, что я во всех пределах царства нашего велел искать места, где можно руду добывать, железную или медную?
- Слышал государь, как не слыхать. Да только наказал нас Господь, нету в наших местах такого. Уж как мы не искали, каких рудознатцев не звали. Хлебушко у нас родит, лен есть, соль вот еще добываем, а ни железа, ни меди не дал нам бог.
- Печально это, но кто мы такие, чтобы с божьим промыслом спорить?
- Так и есть, - горестно вздохнул Строганов, всем своим видом показывая скорбь от отсутствия металлов на пожалованной его роду земле.
- Ну, ладно, нет у вас, так может в другом месте найдется? Я вот думаю указ издать…
- Какой указ, милостивец?
- Да еще толком не решил, но думаю так: все недра в нашем царстве суть неотъемлемая и нераздельная царская собственность. А поелику оные недра принадлежат мне яко монарху, то я и соизволяю всем и каждому вне зависимости от чина и достоинства во всех местах, как на своих, так и на чужих землях искать, добывать и выплавлять всякие металлы.
- Как это на чужих? – насторожился купец.
- А так, если владелец земли ленив и не выгоды своей не понимает, то я не намерен доходы терять.
- Отбирать будешь?
- Зачем же, отбирать. Нет, Андрей Семенович, земля это земля, а недра это недра. Если хозяин добывать руду не хочет, так пусть ее другие добывают. А хозяину платят, ну, скажем, 1/32 часть прибыли.
- А сам подати сколько возьмешь?
- Первые три лета – ничего! Пока прибыли не будет, то могу и на пять. После этого 1/10 от добытого. Если вдруг, паче чаяния, найдется благородный металл, скажем, серебро, то так же.
- Всего одну десятую? – вылупил глаза Строганов.
- А что тебя смущает? Нынче ничего такого в наших землях добывают, а десятая часть от ничего – ничего и есть.
- Но это же…
- Прочее будет казна выкупать, по справедливой цене. Ну, а если в казне денег нет или надобности, то хозяин в своём добре волен.
- Ишь ты, - задумался купец.
- А тебе какая в том печаль, купец? – Усмехнулся молчавший до сих пор боярин Романов, - Ты же говорил, что в твоих землях ничего такого нет!
- Да как тебе сказать, Иван Никитич, - осторожно возразил Строганов, - может мы искали неправильно. Дело то ведь больно мудреное,
- Так поищите, авось найдете.
- Вот если бы…
- Что, если?
- Если бы ты государь, сам рудознатцев послал…
- Да я-то могу, Андрей Семенович, да только если я их найму, то они мои, а стало быть, все что они найдут тоже мое.
- Так оно же и так твое, царь батюшка!
- Верно, только я в том смысле, что и рудники и заводы тоже мои станут. Нет, я конечно, семью вашу не обижу, 1/32 дам как и обещался… Смекаешь?
- Понял я, государь, - вздохнул купец, - сами наймем хитрецов.**
- Вот это разговор! С наймом так и быть помогу, попрошу у короля Шведского.
- Еще бы лесов нам прирезать, - помялся Строганов, - для выплавки.
- Если найдете руды добрые, то и лесов прирежу.
- И людишек…
- Руду найдешь, приходи! Ладно, хватит на сегодня разговоров. Приходи завтра Андрей Семенович, тогда и поговорим.
- Что-то ты государь, сегодня щедр без меры, - пробурчал Вельяминов, дождавшись, когда купец выйдет. – Немало ли с такого дела десятину?
- Нормально, Никита. Главное чтобы за дело взялись, да в царстве свое железо да медь появилось.
- А коли и впрямь, серебро найдут?
- Когда-нибудь и найдут, - пожал плечами я. - Что с того?
- Так обогатеют паче всякой меры! – возмутился окольничий.
- Чего ты Никита Иваныч шкуру неубитого медведя делишь, - вмешался Романов, - не нашли еще ни серебра, ни злата, ни даже меди! Меня вот другое беспокоит.
- Что еще приключилось?
- Да покуда ничего, вот только Строганов то неделю как приехал, а эту, как ее… аудиенцию, что-то не торопился получить.
- Так это дело не быстрое. Да и мало ли, может дела какие у него были?
- Такие дела, что и к царю поспешать не надо?
- Не пойму я, что тебя беспокоит?
- Да я сам не пойму, только вот размышляю, а может Строганов пронюхал что-то такое, что торопиться перестал?
- Что, например?
- К примеру, что Владислав войной идет.
- Так это на Москве всякая собака знает.
- Верно, а вот то, что в казне хоть шаром покати, ведают не многие. А тут они с казной пожаловали. Как ни крути, а двадцать тысяч это деньги!
- Так они же их уже привезли?
- А кто знал про сие? Нет, вы как хотите, а что-то тут не так.
- Бог с ним со Строгановым,  ты лучше скажи, куда Телятевский запропастился?
- Вот тебе крест, государь, не ведаю. Как сквозь землю запропастился проклятый! Ох, не вовремя ты Корнилия отослал, уж он бы его и из-под земли сыскал бы.
- А как там наш Мелентий?
- Плох духовник твой, Иван Федорович, иной раз в разум приходит да что-то сказать пытается, а так все больше в беспамятстве лежит.
- Вот еще напасть! Ей богу, если и впрямь Телятевский тут виновен, как бог свят, насидится на колу! Вы вот что, пусть рядом с отцом Мелентием, постоянно монах грамотный находится и если он скажет чего, то пусть в точности сразу и запишет.
- Да сделано уже, государь.
- Ну и хорошо. Ладно, господа совет, давайте расходится. Утро вечера мудренее.
Романов тут же степенно поклонившись, удалился, и мы остались с Никитой одни. Посмотрев на кучу бумаг, добрая половина которых так и осталась непрочитанными, я не удержался от вздоха.
- Эх, когда же я себе секретаря заведу толкового!
- Где же его взять, толкового то? – Пробурчал в ответ Вельяминов, - На тебя же не угодишь, все тебе не такие, неграмотные, да неразумные.
- Не скрипи, скажи лучше, лошади готовы ли?
- Все-таки поедешь?
- Да две недели уже не был. Дочка скоро узнавать перестанет, да и Лизка куксится.
- Нашел горе, подари ей колечко, али серьги так и повеселеет, чай не жена.
- Тоже верно, - усмехнулся я и достал из-за пазухи небольшой коробок. - Посмотри, сгодятся такие?
Никита мельком глянул, оценив драгоценные камни и тонкость работы, и махнул головой, дескать, с головой хватит. Я тем временем принялся расстегивать пуговицы на своем зипуне. Вельяминов вздохнув, принялся помогать. Пока я скидывал шитую золотом одежду, Никита вытащил из сундука рейтарский камзол, который обычно служил мне одеждой при поездках в Кукуй. Через несколько минут, я шагал вслед за окольничим по длинным переходам кремлевского дворца. Выйдя в один из маленьких двориков, где помещалась коновязь, мы вскочили в седла и двинулись к воротам. Стоявшие возле них в карауле стрельцы бросились отворять, и наш маленький отряд двинулся в ночь.
-----------------
С вичем. – То есть с отчеством.
Хитрец. – Умелец, знаток.