***

    Пока «бойцы невидимого фронта» совещаются в отдельном кабинете, мы переходим к вопросу «не для всех». Потому как использовать придется информацию из будущего…
- Михаил Александрович, воевать придется не только оружием, но и словом. Но сначала небольшое отступление. – Павлов отодвигает свою чашку в сторону и достает из папки листок,  исписанный мелким почерком. – Используя то, что мы помним о той нашей жизни позволило сформулировать своеобразный шаблон для подобных переворотов. И мы думаем, что февральские события так, или иначе должны в него вписаться.
- Я слушаю Вас, Иван Петрович. – Великий князь Михаил откладывает в сторону свою «секретную» папку, которую он просматривал. – Почему Вы считаете, что то, что случится спустя шестьдесят-семьдесят лет будет проходить так же, как и сейчас?
- Вы же согласитесь, что в конечном итоге в выигрыше останется Британия?.. За прошедшие двести лет их почерк в подобных событиях легко узнаваем потому, что  действуют они по отработанному до мелочей сценарию.
   Самый первый отличительный фактор – наличие конспиративных организаций, формирующих среди населения и, особенно, среди молодежи протестное движение. Кто у нас из таковых? Социалисты, прогрессисты, октябристы и прочая нечисть, объединенная масонскими узами.
   Далее – создание инцидента, который послужит поводом к резонансному раскачиванию общества. Из будущей истории знаем, что это будут слухи о нехватке хлеба, очень умело кем-то распускаемые. Затем нужно вывести обывателей на улицы для проведения демонстраций. Грамотные агитаторы в нужное время сформируют политизированную толпу, сцементированную едиными призывами. Пожалуйста - люди вышли с лозунгами «Хлеба!» и закончили воплями «Долой самодержавие!».
   Известный психолог Зигмунд Фрейд справедливо полагает, что в толпе человек думает иначе, чем сам по себе. Причин тому две - впечатление единения, всеобщности с толпой и утрата ответственности за свои действия вследствие их анонимности.
   Далее следует шантаж власти, выдвижение ультимативных требований под угрозой массовых беспорядков и, возможно, вооруженные провокации, чтобы повязать людей кровью. После чего на волне народного гнева можно раздавать оружие и свергать Власть…
   Академик нервным жестом припечатывает листок к столу, освежает пересохшее горло глотком чая и продолжает:
- Силовую составляющую противодействия заговору мы почти полностью разработали, но мне кажется, необходимо уделить едва ли не большее внимание информационной составляющей. Уже сейчас практически все газеты настроены оппозиционно правительству. Нам нужен «рупор», авторитетно, громко и доходчиво излагающий точку зрения Власти. Я предлагаю в этой роли «Русское слово» господина Сытина. Он, несмотря на все фронтовые неудачи, до сих пор занимает оптимистичную позицию, правда, с некоторой примесью ура-патриотизма. И, тем не менее, его редакторы не пинают министров, как это сейчас модно делать.
- Насколько я знаю, он помимо газеты вот уже сорок лет активно занимается книгопечатанием и даже издает Военную энциклопедию, правда еще не закончил, запнулся на Порт-Артуре. - Добавляет информации Келлер.
   Ага, когда-то Валерий Антонович мне рассказывал, что в бытность еще слушателем Академии Генштаба, помогал какому-то преподу писать статью в эту самую энциклопедию. И что сей книгоиздатель снабжает нашу армию топокартами, и не самыми плохими…
- Вы считаете, с ним действительно можно иметь дело? – В голосе Великого князя проскальзывает недоверие.
- Да, Михаил Александрович. Думаю, он пойдет на контакт. И потянет за собой других. Те же «Петроградские ведомости», например. А если станет нашим единомышленником и «рупором», то в будущем ему можно будет преподнести «вкусняшку» – пристегнуть к реформе образования и дать право монопольного издания новых учебников. – Павлов нервно барабанит карандашом по своему личному секретному блокноту, собираясь сказать еще что-то.
   Мы-то с академиком привыкли к таким «склеротникам» еще там, на прошлом месте службы, Петр Всеславович тоже умеет обращаться с грифоваными документами, даже наш генерал без труда с этим освоился, а вот для убеждения Великого князя потребовалось время и некоторые усилия. Но, в конце концов, он тоже признал, что прошитый блокнот, хранящийся в сейфе за «семью печатями», всё же лучше, чем отменная фамильная память…
- … Я сейчас хочу напомнить всем присутствующим тезис, который через несколько лет мог бы сказать небезызвестный господин Ульянов: «Из всех искусств важнейшим для нас является кино». В стране, где три четверти населения безграмотных, это действительно так… Я предвижу Ваш вопрос, Михаил Александрович: а стоит ли сейчас, во время войны, да еще в преддверии переворота тратить время на синематограф? Я угадал, не так ли?.. Так вот, родившись как невинное развлечение и попытки изобретателей запечатлеть события и воспроизвести их в динамике на экране, синематограф уже тогда таил в себе огромные возможности по воздействию на психику. Вы, наверное, слышали рассказы о том, как люди, смотревшие "Прибытие поезда на вокзал Ля Сьота" пытались убежать от наезжающего на них с экрана паровоза, а имеющие при себе оружие открывали стрельбу? При умелом режиссере, талантливых артистах, фильмы могут сыграть как роль лекарства, дающее силы во время тяжёлого недуга, так и наркотика, туманящего ум и лишающего воли.
   Великий Князь не выдерживает и прерывает монолог академика:
-Уважаемый Иван Петрович, мне кажется, что Вы несколько преувеличиваете силу воздействия синематографа. Согласен, что первые фильмы действовали на неискушённого зрителя ошеломляюще, но это лишь по началу. Новое всегда удивляет, а иной раз и пугает, так уж устроен человек.
-Ну-с, не скажите, Ваше Императорское Высочество. Раз уж Вы коснулись сфер психологии, в коих я кое-что понимаю, то извольте выслушать короткую лекцию о прошлом и будущем…
   Пока даже не о синемА. Итак, семидесятые годы века восемнадцатого. По улицам Европы дефилируют молодые люди в синих фраках, жёлтых жилетах и панталонах. А затем часть из этих щеголей находят мертвыми с простреленной головой валящихся в луже крови. А толкает их на самоубийство неземной талант Иоганна Вольфганга фон Гёте и его роман «Страдания юного Вертера». Эпидемия самоубийств захлестывает Европу. Доходит до того, что в ряде стран запрещают ввоз этой книги.
   Теперь перенесемся в грядущее. Во Франции, в 1938-м году выходит фильм "Набережная туманов". О несчастной любви, об измене и крушении всех человеческих надежд. Многие зрители по нескольку раз просмотрели эту ленту. И, самое интересное, когда в 1940-м году Париж капитулировал, сами же французы обвинили этот фильм в разгроме Франции и позоре страны, мол, картина своей безысходной тоской морально разоружила нацию. А от одного своего знакомого я узнал, что снимали сей шедевр и на германские деньги…
   А теперь вернемся в наше время. Михаил Александрович, Вам не доводилось просматривать ленту, произведённую Скобелевским комитетом «Умер бедняга в больнице военной»? Сценарий фильма можно проиллюстрировать так:
«Таял, как свечка, солдат понемногу
Ранен был часто в бою;
Тихо, безропотно Господу Богу
Отдал он душу свою.
Умер вдали от родного семейства,
Умер в разлуке с женой,
Без материнского благословенья
Этот солдат молодой».

Я считаю, что этот фильм – выстрел в спину Русской Армии и ее солдату! Я бы этого режиссера!..
   Присутствующие невольно вздрагивают от внезапного грохота. Павлов, разгоряченный своей «лекцией» и предметом обсуждения, резким движением пытается пригвоздить лежащий перед ним блокнот к столешнице остро отточенным карандашом.
- Оно, конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья, пардон, столы ломать? – Великий Князь, улыбаясь, слегка интерпретирует Гоголя. - Я понял, Иван Петрович, но что Вы предлагаете взамен?
- Мы должны снимать фильмы, наполненные оптимизмом, верой в победу и при этом их сюжет и герои не должны быть надуманными. Люди должны узнавать в героях самих себя, своих знакомых, или друзей. В батальных сценах не место парадности, должна быть обычная проза войны, в которой подвиги совершают не былинные богатыри, а простые русские солдаты. – Павлов, устыдившись своего порыва, берет себя в руки. - И не должно быть ни капли лжи. Безусловно, художественное произведение - это не дневник и не мемуары. Роман Толстого «Война и Мир» при всей его гениальности - не учебник военной истории и по нему нельзя изучать все нюансы тактики, но в целом он рисует абсолютно объективную картину событий. И на этой книге будут учиться как нужно защищать Родину многие поколения россиян…
   Но об этом можно говорить бесконечно. А посему, Михаил Александрович, по примеру Вашего прадедушки готовьтесь стать высочайшим цензором. Вот здесь, - академик протягивает Великому Князю пухленькую папку, - обобщенные предложения по основным направлениям кинематографа, как художественного, так документального, научного и популярного.
- Иван Петрович, а Вы уже нашли будущих витязей пропаганды и богатырей информационных войн? – Пытаюсь поскоморошничать и разрядить обстановку – ни разу еще не видел, чтобы Павлов-Тимин карандаши в доски забивал. – Если нет, я Вам адресок подкину. Рядом с внезапно обретенной мною дачкой, кажется, какая-то киностудия обретается. Только персонал придется сменить, нынешний мне не нравится – слишком откровенно на мою супругу пялились, гаденыши… Я думаю, Петр Всеславович должен быть в курсе, кто такие и откуда…
- Насколько я понимаю, речь идет о павильонах «Киноателье «Русь»? – Неслышно вернувшийся вместе с Потаповым Воронцов, наверное, слышал конец фразы. – Хозяин – костромской купец-старовер Трофимов. Состояние свое сколотил на строительных подрядах, увлекается театром и синематографом. Полтора года назад вместе с инженером Алейниковым основали «Торговый дом «Русь» и занимаются производством фильмов. Очень дружны с Московским художественным театром, с ними работают практически все артисты, режиссеры и художники. Из самых популярных картин – «Дочь истерзанной Польши», снятая, скорее всего, по мотивам одной из новелл Мопассана.
- Как Вы считаете, Петр Всеславович, с ними можно сотрудничать? Я имею в виду патриотическую пропаганду. – Интересуется уже окончательно успокоившийся Павлов.
- Я полагаю, что – да, Иван Петрович. Но стоит учесть, что они сейчас нацелились на религиозные темы. Собираются снимать фильм о сектантах-хлыстах. Называться будет, кажется,… «Лгущие Богу»…
- В свете того вопроса, что мы сейчас обсуждаем… Помимо всего в Столице я встречался с членами Святейшего Синода. – Великий князь старается скрыть за деловым тоном горечь, но ему это не совсем удается. – Хотелось выяснить отношение наших иерархов к предстоящим событиям… И не скажу, что они горят желанием поддержать самодержавную Власть. Более того, мне прочитали целую проповедь о том, что местоблюстителем Христовым должно считать не императора, как представителя светской власти, а патриарха, как особу духовную. То есть Церковь в трудный момент отказывается признать царя Помазанником Божьим и в случае волнений не станет призывать паству на защиту Престола… Единственная радостная весть – от протопресвитера Георгия Щавельского. Он также был у меня и заверил, что сделает всё для того, чтобы армейские и флотские священники были на нашей стороне.
- Я думаю, что если будет введен пост Патриарха, лучшей кандидатуры нам не найти. – Довольно улыбаясь, замечает Федор Артурович.
- Согласен. Тем более, что его поддержат другие архиепископы, да и простые священники не останутся в стороне. А что касается Синода – на мой взгляд там сейчас сидят не иерархи, а бюрократы от Церкви, которые только и занимаются всякой ерундой типа бракоразводных дел. – Поддерживает генерала Иван Петрович.
- Хорошо, давайте вернемся к более важным вопросам. – Великий князь заглядывает в свой блокнот. – Что у нас по Кронштадту?
- Адмирал фон Эссен предупрежден и готов навести порядок в своей «вотчине». – Келлер тоже заглядывает в свои тезисы. – Корабли в Петроград попасть не смогут, ледовая обстановка не та. А на случай выступления матросов нужно, я полагаю, в местах вероятного перехода выставить засады. Из оружия у восставших будут только винтовки, ну и очень небольшое количество пулеметов.
- А что нам скажет специалист по засадам? – Павлов вопросительно смотрит на меня.
- Теоретически без изучения карты могу сказать, что может получиться фифти-фифти. Сколько их будет, какими отрядами они двинутся – это пока неизвестно. Если окончательно оголять «фланги» в Москве и перебросить туда часть роты огневой поддержки, думаю, шансы неплохие. Взять пулеметы, 37-миллиметровые «револьверки», минометы, часть людей для прикрытия…
- Добавьте сюда еще несколько аэросаней с теми же пулеметами. – Внезапно подает голос Потапов. – Где их найти, я потом Вам скажу…

Отредактировано Majorvks (14-06-2018 20:05:08)