Благодарю за теплые слова! Очень приятно.

Мёртвый лес.

     Утром всё вернулось на круги своя. Квеле выполнил обещание, и работников у нас оказалось больше аж на четыре человека. Лагерь напоминал растревоженный муравейник: одновременно строили навесы, забор, сбивали дополнительные рамы для ручной формовки кирпича и саманных блоков и делали гильотину для измельчения папируса и трав.
     Не успел я умыться, как тут же подбежал Иван:
     — Ярослав Александрович, пойдёмте скорей! Я вчера весь день занимался вашей паутиной, заодно красные кристаллы в щелочах, в воде растворял и на ночь закрыл в тигле с перегородками. Да что говорить, вот смотрите! —  часть кристаллов превратилась в красный порошок, а сверху налёт какой-то металлический.
     — Похоже на селен. Вот что, соскребите порошок и обработайте его перегретым паром, посмотрим, что выйдет.
     Я рассматривал светло-серый налёт с серебристым отливом. Поднял тигель и поднес ближе, соскоблил ногтем. Мягкий. Кто же ты у нас такой? Теллур, а может, чем черт чёрт не шутит, индий, и тут я заметил, что ручки то испачкал, налёт буквально потёк и на коже был, словно смазка, а я знаю только один металл, который можно расплавить в руках — галлий… А галлий — это высокотемпературные термометры и смазка для подшипников!
     — Ну что там, Иван?
     — Бледно-розовые кристаллы.
     — Случаем, не гнилой редькой пахнут?
     — Сейчас узнаем! — Иван наклонился к кристаллам, — иди ты, точно! Так что же это?
     — Диоксид селена, а наши таинственные кристаллы — селенид галлия. Такая экзотика, что на нашей Земле не встречается, а получается исключительно искусственным путём!
     — Зачем-то он нам нужен?
     — Фотодиоды, фоторезисторы, полупроводники, одним словом. В общем, не берите в голову, главное теперь нам не придётся перелопачивать тонны сульфатов, чтобы выделить из них селен.
     — Значит ещё один кирпичик нашли?! — заулыбался Иван.
     — Похоже на то.
     Оставив Ивана, я обошел фронт работ.  Мартин потихоньку восстанавливал станочный парк. Уже собрали бревнокол, больше похожий на римский таран, верстак, установили пружинную дробилку, которую я сразу пустил в дело, надо было раздробить магнезиальные скарны, аурпигмент и реальгар. Пыль от минералов мышьяка крайне токсична, и подростков у дробилки я менял каждые три часа, выдав им многослойные повязки из хлопка.
     В местную кулинарию понемногу ввожу новшества. Из молока, которого оказалось довольно много, сделал обрат, развесил сушить и рассчитывал вскоре получить творог, заодно собрали деревянную маслобойку, на которой из сливок сбили масло. Эх, хорошо быть сеньором Леонсио на своей фазенде, и нафиг весь этот прогресс! Только с Ванькой не забалуешь. У него всё на на десять ходов вперёд записано.
     Каждый из нас взял под опеку одно или несколько звеньев. Я возился с камнетёсами, сделал для них образцы жерновов, наковальни, призм и точил из глины. Мартин и Павел отобрали самых сообразительных и уже поручали им сбивать кое-какие детали на шипы, сверлить отверстия буравом и грубое строгание. После обеда Павел отплыл за древесиной для угля и жердями, а к вечеру дважды сплавал за песком и за щебнем. Биг-баг здорово ускорял погрузку и разгрузку. Ветер был довольно крепкий, и «Ра» нагружали по полной.
     На следующий день мы доделали токарный станок с приводом, установили маятниковую отрезную пилу и Мартин теперь мог полноценно работать, наша помощь ему была не нужна. Утром с Павлом дважды плавали за глиной. Он усиленно учил работе с парусами Джона и Нганго, чтобы они в наше отсутствие могли при необходимости доставить глины или дерева. Павла туземцы откровенно боялись, было в нём что-то, внутренний стержень, который подавлял волю, и стоило ему посмотреть, как тот или иной лентяй тут же брался за дело. За прошедшее время мы более-менее отладили администрирование и отобрали не надсмотрщиков, нет, скорее контролёров за качеством работы и главное за трудовой дисциплиной и гигиеной, насколько это было возможно в данных условиях.
    После обеда, как и было запланировано, отплыли в пещеру, за гуано и главное, скарнами с альмадином и баделлеитом.  Вот тут наши работнички, мягко говоря, струхнули. Как только они поняли, куда им придётся плыть, тут же попытались сбежать. Пришлось сперва отловить их, а после в красках рассказать, как мы прогнали Магуту, и пообещать, что он больше никогда не будет красть кевенги. Поверили, нет не знаю, но всем желающим пообещал двойную оплату и дело сдвинулось с мёртвой точки. Для переноски ценного ресурса уже были готовы короба из рафии, которые сплели работницы из третьего, женского, звена.
     Из пещеры, при приближении людей, вылетела стая крыланов, и у нас сразу образовалась паника. Ничего не оставалось, как самим таскать из пещеры короба с гуано и уже на выходе передавать короба, чтобы их оттащили на корабль. Таскать гуано это, я вам скажу, то ещё удовольствие. Начали ковырять, а там такой запах, в глазах резь, что никакие повязки не помогали. Я хитро увильнул от этого сомнительного удовольствия и занялся любимым делом — ковырянием камней, точнее скарнов.
     Таким образом, до вечера мы собрали не меньше двух с половиной тонн гуано и около тонны скарнов с гранатами, а на обратном пути ещё и чёрного песка захватили.
                                                 ***
     Пару дней назад сложил тандыр. Но вот с лепёшками вышла заминка. Мука из клевера специфичная — вязкая, комковатая. Пробовали более тщательно перетирать зёрна, добавляли в тесто камедь рожкового дерева, искали нужные пропорции, и в итоге, испробовав несколько местных заквасок, методом проб и ошибок добились приемлемого качества теста, плюс соль, мёд, масло ши, сверху присыпали пажитником. Для накалывания узоров изготовили штамп для лаваша — «чекич» с местными орнаментами. Сшили и рукавицы, соорудили подушку-держатель для лепёшки, скребок и ловушки. Теперь есть всё что нужно. Спрыснули стенки водой и прилепили первую партию. Получилось! Вечером у нас совещание намечалось, я притащил на него свежих лепёшек, мёд, масло.
     — Ну, Ярослав Александрович, угодил. Признать, я не большой любитель хлеба, но всё же соскучился, — Павел разрывал ещё дымящуюся лепешку.
     Мартин положил кусочек хлеба в рот, жевал с закрытыми глазами:
     — Герр Ярослав, примите мои поздравления, никакого сравнения с местными лепёшками!
     — Это у местных то лепёшки? Скорее подошвы от сапога! — Иван придвинулся поближе к чашке с мёдом.
     — Кстати, Мартин, что там с нашим прилавком? — вчера мы говорили, что надо бы подготовится к прибытию каравана, и Мартин вызвался организовать торговую точку.
     — Готов, ещё вчера был. Думаете ставить?
     — Да, пора, пожалуй.
     — Так ведь каравана то ещё нет!
     — Ну и что. Потихоньку выставим керамику, стеклянные и деревянные бусы, статуэтки, а самое ценное оставим к каравану. Я, собственно, всех собрал не по этому поводу. У меня было время на исследование паутины, и вот что я выяснил, да лучше сами смотрите! — я показал значение микрометра.
     — Почти как человеческий волос! — Мартин вертел нить в руках.
     — Потолще, в пределах двух десятых миллиметра. К тому же нити длинные и отлично склеиваются. Но главное! Чтобы выяснить их предельное напряжение на разрыв я последовательно подвешивал к нитям паутины груз и увеличивал. Вы не поверите! Для одной нити усилие на разрыв до двадцати пяти килограмм, а растяжение достигает сорока процентов изначальной длины! К примеру, проволока из хорошей стали того же диаметра едва ли выдержит больше трёх, а самые прочные из волокон баобаба в лучшем случае пятьсот грамм!
     — Изрядно-с! — Павел подкрутил ус.
     — Выяснив эти феноменальные, без всякого преувеличения, свойства паутины, я немедленно разыскал этого самого торговца и выяснил, что в молодые годы он сам добывал паутину и хорошо знает повадки пауков, которые обитают в «мсути улекофа», что в буквальном переводе звучит как «мёртвый лес». Он находиться где-то на северо-востоке, как я понял на границе племён кевенги и мгино. Не так и далеко, пять, может шесть дней пути. С его слов, эти пауки настоящие гиганты и бывают размером с крупную гиену.
     — Что? Поверить не могу!
     — Да, Павел, но не забывай, что мы уже сталкивались здесь с животными, вымершими на нашей земле, так что всё может быть.
     — Пауки днём спят, а ночами охотятся и уходят так далеко, что порой их встречают в саванне. Пойманную добычу парализуют ядом, а после обматывают нитью получая кокон и подвешивают его над землей.
     — Полагаю, пауки кормят несчастными животными свой выводок.
     — Со слов торговца, пауки весьма проворны и быстры, и легко способны перекусить руку взрослого человека. На короткой дистанции они догоняют даже антилопу. Ко всему, обладают отменным слухом. Охотники выяснили, что пауки вычисляют добычу по сотрясению почвы от шагов, поэтому всегда выходят на охоту, обернув ноги мягкой кожей. Добыча таких нитей дело весьма опасное и важно знать, что нужны только те коконы, что пауки создали недавно. Дело в том, что со временем коконы склеиваются в прочный комок нитей, который даже железным топором не разрубишь. Ну, Иван Сергеевич, теперь вам слово.
     — Мне Ярослав Александрович любезно предоставил весьма занятный материал. Вот взгляните, — он передал небольшой кусочек, похожий на пенопласт.
     — По весу не больше пробки, — Мартин «взвешивал» кусочек на ладони.
     — Совершенно верно, однако, при таком незначительном весе он упругий, не крошится и чрезвычайно тяжело поддаётся обработке. Состав клея у этих пауков несомненно белковый и…
     — Ты по делу говори, Иван. Не тяни кота за хвост!
     — А по делу, Павел, я скажу, что любой животный клей, как известно, легко растворятся в щёлочи, и я смог подобрать нужную смесь и концентрацию раствора. Теперь мы можем размягчать этот материал в парах щелочей и формировать из него всё что нам нужно.
     — Доспехи?! — Павел вопросительно посмотрел на меня.
     — Почему бы и нет?
     — Но главное, — продолжил Иван, — если мы будем выдерживать кокон в растворе щелочи и одновременно промывать водой, то в итоге легко отделим паутину.
     — А уж в автоклаве этот процесс веселей пойдёт! — добавил я.
     — Значит, предлагаете идти за коконами, герр Ярослав? Но много ли там этих коконов, может и не стоит рисковать?
     — По словам торговца, их сотни даже вблизи Мёртвого леса.
     — Но как же пауки? Если они столь опасны и быстры, боюсь, что нас даже доспех не спасёт.
     — Не нужно никакого доспеха, охотники мгино пытались собирать небольшие клетки, но пауки их прокусывали, окутывали сетью и нападали вдвоём или даже втроём. А вот если сделать большую клетку с толстыми прутьями?! 
     — Но послушайте, такая клетка, а её нужно делать из самого прочного дерева, будет слишком тяжела для переноски, пусть даже мы будем нести её вчетвером!
     — Мартин, прутья можно сделать пустотелыми, к тому же нести её будут ватусси, точнее катить, а мы лишь будем срезать коконы, далеко не отходя от клетки. В случае если пауки атакуют нас, то щёлочь и заточенный обсидиановый скальпель позволят справиться с ловчими нитями.
     — Авантюру предлагаете, герр Ярослав. Мы же совершенно не представляем опасности, которую несут пауки. Если они всё же прокусят перекладины!
     — Не прокусят, если мы утыкаем их шипами. Поймите же, нам чрезвычайно важно получить паутинный шёлк. Я вам ещё не говорил, но мы с Иваном обнаружили минерал селена, следовательно, все необходимое до третьего этапа активации Ключа у нас имеется, и получение элементов лишь дело времени.  Следовательно, нам уже сейчас надо думать о поиске как телепорта, так и других пропавших людей.
     — И чем же пауки нам помогут в поисках? Вы, верно, оседлать их собрались?
     — Было бы неплохо, жаль пауки не поддаются дрессировке. Заполучив нити, мы получим возможность сделать чрезвычайно прочную ткань, которую можно использовать при постройке параплана.
     — Ну дело то, конечно, благородное, — в голосе Павла слышались нотки сомнения, — однако вы же сами план составили.
     — А план никуда не денется, мы с тобой пойдём вдвоем.
     — Сэр, как же так?!
     — Герр Ярослав!!!
     — Мартин, Джон, не спорьте! Мы с собой возьмём Нганго и ещё несколько охотников, а вот если вы с нами отправитесь, то у нас все дела встанут. Не забывайте, нам нужно двадцать тонн кирпичей, уголь, селитра, фосфор, ткацкий станок, конную дорожку для привода, постройка домов опять же…
     — А если в ваше отсутствие придёт караван, герр Ярослав?
     — Мы успеем! Караван стоит в городе не меньше двух недель, а если и нет, вы знаете, что нам от них нужно.
     Так, постепенно все согласились с моими аргументами, и мы перешли к обсуждению конструкции самой клетки. Решили сделать её разборной, на небольших колёсах, дверцы раздвижные, для этого соорудим небольшие салазки. Сверху обязательно люк, сами прутья квадратного сечения. Так же нам понадобятся садовые ножницы и сучкорез, для обрезки коконов.
                                               ***
     Завтракаем теперь с горячим лавашем. Сдаётся мне, половина наших работников тут не из-за соли, а скорее из-за вкусной и обильной еды. Отношение к детям в этих краях не то, что у нас, кормят их по остаточному принципу, сперва взрослые, а уж потом если что останется — подросткам. За вчерашний день, например, восемь человек штрафы схлопотали, и ничего, никто не ушёл.
     За безногим больным я мог присматривать только утром и вечером, но, несмотря на мои усилия, началось воспаление. Вчера приходил местный знахарь от Квеле и намазал швы вонючим, жирным маслом ярко-жёлтого цвета. Интересная субстанция, утром нагноение как рукой сняло. Образец этого масла немедленно отправил Ивану на растерзание. По запаху похоже на масло чальмугры*, только откуда ему тут взяться? Растение то, вроде как, из Индии.
     Утром все взялись за изготовление клетки — по два колеса на каждую сторону и две дверки на рельсах в торце. Всего пять элементов — четыре стенки и крыша, каждый элемент, в разобранном виде, потащит на себе бык. Собирать будем на месте на медные заклёпки и шипы.
     Теперь я отправился на рынок, где уже собрали длинную лавку, крытую циновкой, с полками, козырьком и столом. К полудню расставили товар и тут же случился ажиотаж. Статуэтки, бусы, раскрашенная керамика и особенно рыбы и идолы Кьяли расходились словно горячие пирожки. За один день я наторговал килограмм на двадцать железных денег, сотню брусков соли и несчётное количество связок полосок рафии, волокон баобаба и кувшинов с маслом ши. Тут же, на месте взял на хозяйство коз, два быка-ватусси и несколько корзин семян клевера.  С ценами более-менее определялся, запас товара переписал и наш «дистрибьютер» уверил меня что с завтрашнего дня он самостоятельно справиться. Нам, по-хорошему, ничего кроме соли, запасов продуктов для работников и железа больше не нужно.
     На следующий день стали испытывать нашу клеть размером три на полтора метра. Собрали, проверили на прочность и снова разобрали, уложив готовые жердины из прочного и тяжёлого венге в связки. После доделывали колёса, секатор и собирались в дорогу. Их кожи сшили плотные куртки с рукавами и штаны, как оказалось, пауки ещё и плевались какой-то ядовитой дрянью. В итоге, клеть, запасы еды, воды, щелочь и оружие — всё это разместилось аж на шести быках-ватусси. Места там неспокойные, и мы на всякий пожарный взяли в сопровождение десять взрослых охотников за небольшую плату, плюс торговец паутиной и Нганго, итого четырнадцать человек. 
     Галерейные леса — это вам не джунгли, пройти можно, и мы шли, и шли. Картографировать местность, находясь в густом лесу, занятие не благодарное, но я старался и, во всяком случае, мог точно сказать, что в день мы проходили от двенадцати до пятнадцати километров. В лесу нам встречались окапи, лесные свиньи и толстые, раздувшиеся от проглоченной добычи, питоны.
     Добравшись до места, начали собирать нашу конструкцию, что заняло вечер и весь следующий день. Медные клёпки приходилось разогревать в тигле, а ночь ушла на размачивание и разогрев столярного клея. Саму клетку мы собрали достаточно быстро, а вот тележка с А-образными стойками, служившими опорой и каркасом основной клетки, заняла много времени.  Ватусси, который толкал тележку, находился внутри конструкции. Стойки служили своеобразными рёбрами жёсткости для клетки, и колёса, таким образом, были защищены от возможных повреждений. Помимо быка, места внутри клетки хватило для двух человек, а также запасов воды, продуктов и травы для быка на три дня. Но была и одна заковырка: при движении по пересечённой местности в обязательном порядке необходимо поднимать нижний край клетки как можно выше уровня земли, в противном случае, малейшие кочки, а то и стволы поваленных деревьев создадут непреодолимые препятствия для движения. А тут не футбольное поле! При конструировании я предложил оригинальное решение — подвешивать клетку выше на полметра на верхней перекладине, соединяющей стойки.  В случае опасности, достаточно через блоки ослабить верёвки, и клетка под собственным весом рухнет вниз, одновременно фиксируясь четырьмя распорками, что упирались в пазы на стойках.
     Выступать решили рано утром.
     — Ну что, Ярослав Александрович, присядем на дорожку. Вижу, вы даже не предлагаете нашим провожатым присоединиться.
     — А смысл? Они этого леса бояться как огня. Вдвоём у нас будет больше маневра и к тому же, не забывайте, кожаных штанов и курток на них нет, а потеря охотника не прибавит нам авторитета у кевенги.
     — Да-с. Ваша правда. Однако, не пора ли нам выдвигаться?
     Проводник наш перестраховался и остановился довольно далеко от леса. Я ещё вчера составил карту местности обойдя это место и наш маршрут. Мы должны по широкой дуге пройти через лес и выйти в условленном месте, где нас и будут поджидать.
     К самому мёртвому лесу мы добрались только за полдень. Привычные деревья исчезли, а вместо появились толстые, приземистые стволы, покрытые корой грязно-бурого цвета, от которых во все стороны тянулись длинные ветви во многих местах, касающихся земли под своим весом. Через равные промежутки на них виднелись шишковидные утолщения, заметно отличающиеся по цвету. По земле то тут, то там вылезали не менее мощные корневища. Кроме густого ковра мха, никакой растительности не имелось, пропали трели птиц, стрёкот мириадов светляков и многие другие звуки. Стояла мертвенная тишина. Перед входом в лес мы одели штаны и куртки, а на голову натянули колпаки с прорезями для глаз, укрыли и быка.
     — Нда-с. Паскудное место. Вы уверены, что нам именно сюда надо?
     — Да вон же они! Коконы видите? Вон под тем деревом белеют!
     Несмотря на обилие корней передвигаться здесь было много проще из-за полного отсутствия кустарников и травы. По дороге нам пару раз приходилось вылезать из клетки чтобы расчистить путь
     — Павел Петрович! ААА!
     — Рычаг! — заорал он, и я рванулся чтобы опустить клетку.
     Как мы не старались, но почти проворонили нападение пауков. Мгновение спустя клетку сотряс мощный удар. Жалобно заскрипели жерди, а одна из распорок с хрустом растрескалась вдоль.
     — С гиену размером, говорите?! Они как бы не больше нашего быка весом! — схватив арбалет Павел наставил его на вновь несущегося на нас паука и выстрелил. — Тьфу ты! Бесполезно! Словно слону дробина.
     Бум! Очередной удар сотряс клетку. Их было двое. Тот, что крупней пытался протаранить клетку, а поменьше размером подскакивая пытался перекусить прутья, но шипы не давали ему этого сделать и он лишь оставлял глубокие, рваные порезы на крепкой, словно железо древесине венге.
     — Бесовское отродье! Они слишком быстры! Ярослав Александрович, клетка долго не выдержит!
     Один из пауков запрыгнул на клетку и, словно из пожарного брандспойта, обдал нас ядом. Клетка дёрнулась и ватусси, на которого, видимо, попал яд громко заревел, поднялся характерный кислотный запах.
     — Павел, красный кувшин! Скорей! Там раствор щелочи. Протри им рану быка, а то мы рискуем остаться тут навсегда!
     Больший паук снова разворачивался для таранного удара, словно почуяв, что этого удара клетка точно не выдержит. Конечно, никакие это не пауки, уже мне ли не знать. Ростом они и впрямь доходили мне до груди, а остальное… Семь пар коротких, словно обрубки, членистых ног, плоская и прочная хитиновая крышка. Блюдце на ножках. Пластины прикрывали снизу и сверху, и лишь между ними имелась неширокая щель, откуда по кругу расположились два ряда горящих багряным огнём глаз. Клещ с короткими ножками, живой танк и до кучи, чрезвычайно маневренный. Да на него КПВТ нужен, куда там нашему арбалету!
     Не мешкая, я схватил длинное копьё, что мы взяли с собой чтобы отпугивать пауков, и когда он понёсся на нас, набрав скорость, в последний момент умудрился просунуть его между прутьев, упёр в стойки и нацелился воткнуть его между панцирей. Время как будто замедлилось, копьё медленно, словно нехотя, вошло в живую плоть, в щель между верхней и нижней пластиной, но даже несмотря на это, удар был страшен! Клетка вместе со стойками и повалившимся быком отодвинулась почти на метр. Пронзительный, всё возрастающий визг оглушил нас. Паук отскочил, закрутился на месте и снова завизжал и на этот раз так, что у нас из ушей и носа полилась кровь и мы грохнулись на землю зажав голову руками.
     Не знаю сколько времени мы приходили в себя, не знаю куда делось второе чудовище. В голове до сих пор стоял звон, но мы собрались, кое-как потихонечку протирали ожоги от кислоты на руках, это точно был не яд. Пытались расшевелить быка, который от высокочастотного звука впал в ступор и не воспринимал никаких команд, потом заменили часть лопнувших распорок и медленно двинулись дальше, через мёртвый лес, к месту встречи.
     Я надеялся, что чудовища нас оставят, но не оставили. Огромных монстров, подобных убитому, нам, слава богу, не встречалось, а все попытки таранить клетку мы встречали длинными копьями. Пауки, боявшиеся теперь приближаться к нам, плевались кислотой, но пропитанную жиром толстую кожу так просто не прожечь, и в конце концов нас оставили в покое, хотя постоянно следовали за нами. Всего по мертвому лесу мы пробирались три дня, в общей сложности на нас было совершенно пять нападений, деревянная клетка к концу нашего путешествия дышала на ладан. Спали по очереди чтобы не проворонить очередное нападение. Как ни странно, атаковали монстры только днём, а ночью мы, воспользовавшись моментом, собирали коконы, лежавшие на земле, формы и размеры которых были самые разнообразные и обуславливались в основном формой и размером пойманных животных.  В самих коконах кроме высушенных, хрупких костей и рогов никаких останков не было. Стенки коконов были довольно тонкие, мы сперва пропитывали их щелочью, а после сминали и складывали в телегу.  Попадались коконы с буйволами, леопардами, антилопами и был даже с носорогом. Пауки предпочитали крупную добычу. Большую часть коконов подбирали на земле, некоторые срезали длинным секатором. Один раз нам попался совсем свежий, наполненный полупереваренной слизью. Пауки по всей видимости использовали кислоту для разложения пищи, а после уже употребляли её — внешне пищеварение. Ещё мы встречали более тонкие, шарообразные коконы, наполненные янтарной жидкостью, внутри которых имелось яйцо размером со голову, и я решил их тоже брать с собой.
     — На кой чёрт нам эта гадость?
     — Пригодиться. Есть идея одомашнить этих пауков. Если такое проделывали в старину, почему у нас не получится?
     — Да потому что они огромны! Вы где их держать будете?
     — Да бросьте ж, Павел! Это всего лишь животные, хотя и довольно сообразительные.
     — Из леса мы вышли лишь на четвертый день. Мы бы возможно ещё больше задержались, но закончилась щёлочь и трава для ватусии, а без них, сами понимаете, мы тут рисковали остаться навсегда. Добытые и расправленные коконы привязывали на крышу, отчего клетка напоминала будку с шапкой снега наверху. Самые большие коконы не деформировали, а привязывали сзади и заполняли их более маленькими. Они легкие и волочить их по мху не составляло большого труда, особенно, если это делаешь не ты.  Этими же коконами обшили саму клетку, так как паутина не пропускала кислоту и совсем от неё не повреждалась.
     В условленном месте нас встречал только Нганго, прятавшийся дупле баобаба. Он то и рассказал, что на стоянку позавчера тоже напали пауки и уволокли двух быков, отчего воины кевенги поспешили ретироваться в деревню. Ну и мы не стали задерживаться и поспешили убраться из этих мест.
     В деревню мгинго, находившуюся на нашем пути, мы прибыли вечером. Все жители выходили на улицы и с удивлением следили за нашим передвижением. Смотрели ещё и с восхищением, как никак, мы первые сумели пройти лес пауков и привести столько добычи, правда, твёрдые коконы не представляли для местных никакого интереса, и все недоумевали, зачем они нам понадобились?
     Путь к озеру прошёл без больших приключений. В деревне мы приобрели запасы еды и обходили лес по большой дуге. Клетку разобрали и оставили на месте, забрав только оружие и медные заклёпки. Если мы и вернёмся сюда, то нам потребуется совсем другая конструкция.
     На подходе к базе нас встретили Мартин и Джон.
     — Слава богу, герр Ярослав! Вы всё-таки вернулись! Да ещё и с добычей! Вас так долго не было, что я уж было подумал недоброе.
     — Не просто с добычей, герр Мартин, с прибавлением!
     — О чём вы, герр Павел?
     — А вот Ярослав Александрович яйца пауков на развод захватил. Нда-с. Признать потрепали они нас изрядно!
                                                    ***
     Оказалось, что большой караван из Кереве пришёл уже три дня назад. Там было и железо, и медь, и хлопок.  Лагерь за дни нашего отсутствия сделался неузнаваемым. Полностью доделали забор, стенки казарм и складов сложили из саманных блоков, а для каждого из нас был сделан отдельный дом в виде полусферы. По центру нашей базы возвышались уложенные штабелями кирпичи и огромные кучи песка, глины и щебня. Приведя себя в порядок и хорошенько подкрепившись, я первым делом отправился на рынок чтобы узнать каковы наши успехи.
     Приезжие торговцы несказанно меня удивили и нетипичной для дикой Африки одеждой, и тем, что помимо быков ватусси у них были самые настоящие квагги, которые на нашей Земле водились в Южной Африке, спереди они имели полосатую расцветку, как у зебры, сзади — гнедой окрас. Вот это сюрприз! Караван состоял из двух десятков быков и квагг. Охраняли его около десятка профессиональных воинов с квадратными, обшитыми кожей, щитами и неплохим железным оружием. Серьёзные ребята. При столкновении я бы на местных и медной монеты не поставил. Они расположились не так далеко от нашей лавки и заняли своими товарами два ряда. Несколько видов хлопка, масло, деревянные и даже стеклянные бусы, выделанные шкуры и главное, снова рубленная кусками, медь, и пористые, бесформенные железные крицы.
     Рядом с нашим местом мы выстроили неплохой навес-веранду со столом и скамейками.  «Дистрибьютер» уже выяснил и цену, и количество привезенных металлов и пригласил к нам всех трёх хозяев каравана. Что нужно торговцам для хорошего настроения? Скидки, скидки и еще раз скидки. Помимо имевшегося товара я притащил несколько бус из розового кварца с крупными камнями и кое какой другой товар, что мы решили придержать на подобный случай. Поставили чай каркаде, угостили лепешками, мёдом с орехами и вяленными фруктами. Едва увидев искрящиеся на солнце крупные бусы из звёздного розового кварца напускная невозмутимость дала трещину и один их них, Мурканго, схватил бусы трясущимися руками не мог оторвать взгляд от бликов, играющих на ярком солнце.
     — Ярунг, солнечный камень настоящее сокровище! Что ты хочешь за него? Мне сказали, что твои люди скупают всё железо и медь, что едва появляется на рынке. У нас много железа и меди, а тонкую белую ткань мы возим с великого озера.
     — Великое озеро я полагаю там? — я махнул рукой на восток. — Сколько дней вы добирались сюда из Кереве? Насколько велик ваш город?
     У меня было много вопросов, и чтобы разговорить торговцев я достал настой мха на спирте. До вечера я сумел вытянуть массу сведений, благо все они говорили на языке кевенги. Караван шёл сюда около трёх недель, а значит, озеро Виктория лежит отсюда не дальше, чем двести пятьдесят, триста километров.  Кереве выходит на южное побережье озера, но основная страна лежит на юго-западе, в районе современной Уганды. Они сами выплавляют железо в высоких печах домницах, а медь им досталась от бхунгу, что торгуют ей последние два месяца, У них её столько, что цена  на неё обвалилась в десять раз и это сильно сбивает цену на железо. Я старательно записывал рассказ торговцев, не забывая периодически наливать им «огненную воду». А вот когда клиенты дошли до кондиции, мы и начали торг. Двести сорок килограмм железа в крицах и триста двадцать с хвостиком меди, а также отрезы ткани, квагги. Мне много от них нужно. Как обычно цены на медь и даже ткани из хлопка мы обсудили довольно быстро, а вот железо. Цену на него не сбавляли ни на один «корго». Кстати, золото тут стоило ровно в два раза дешевле железа, вот так-то!
     В итоге жаба взяла вверх, и я обменял на наши бусы и товар всю медь, тридцать четыре килограмма золотого песка, половину железа и несколько отрезов ткани, а также всякую мелочь типа семян клевера, масла и хлопковой ткани, продали мне и двух квагг.
     После завершения сделки я в красках рассказал, как ходил за паутиной и добыл яйца пауков. Закинул удочку что могу, взять в долю уважаемых купцов, если они возьмут на себя обеспечение фермы продуктами. Цену на нить пауков они лучше меня знали и крайне заинтересованно отнеслись к моему предложению.  И вот уже под вечер, я смог услышать главное. На мой вопрос не слышали ли они о людях похожих на меня, Мурканго, немного замявшись, ответил, что бхунгу, на крайнем западе держат в лагере несколько человек с кожей цвета бивня слона. Они, немного перекинувшись словами на своём языке, предложили дать провожатого, но только после окончания торга. Тут сыграло роль и то, что мы были ограблены бхунгу. Они тут вроде пиратов и зулусов в одном флаконе, всем вокруг гадят потихоньку. Также удачная сделка, каждый считал, что обманул другого и акт доброй воли по отношению к потенциальным партнёрам. А я им пообещал сделать ещё десяток бус из кварца, а уж цветных из стекла, так сколько угодно! 
     Вечером вернулся в лагерь с кваггами и ватусии, тяжело нагруженными металлом. Никто не ложился и все как обычно собрались на вечерний совет.
     — Друзья, я, кажется, нашёл наших пропавших коллег. Во всяком случае, какую-то часть группы точно…

Предложение некорректное,  творог имелся ввиду. Спасибо поправлю.
Вот здесьвыложено технологическое древо ( заклёпки с многочисленными иллюстрациями)
Тут иллюстрации к обычным главам. Выложить их здесь никак руки не доходят.