Прошу рассмотреть ещё один вариант.
Исключительно для любителей боевиков.

Одним из последствий налёта стала повышенная активность нашего особиста. Он и так особой ленивостью не отличался, а тут вообще забыл про сон и про нормальный отдых. Комендантский взвод хоть и тихонько матерился, но чётко выполнял все «новации» своего шебутного командира. Но наш лейтенант ГБ на этом не успокоился. Он свой властью забрал у БАО себе в помощь бойцов и организовал из них полуроту. Поначалу эти орлы весьма радостно отнеслись к данному событию – воронки заравнивали и наш лесной городок чинили другие, пока они с комендачами бегали. Ближе к вечеру красноармейцы поняли, в какую засаду попали. Ужин у них накрылся медным тазом. Как и отбой.
Особист за сутки после налёта прочесал все окрестные лесочки и болотца. Кроме нашей стандартной телефонной «воздушки» организовали замаскированную линию связи в сторонке от основной. Были усилены ночные патрули. Появились несколько дополнительных скрытых пикетов, вынесенных подальше от нашего поля, при этом в караул ходило точно такое же количество бойцов, как и раньше. По всем направлениям произошло скрытое усиление охраны нашего поля и городка. Даже машину технарей, которые поехали на дивизионные склады, сопровождала полуторка с отделением бойцов при полном вооружении. Попытка технарей «забыть» свои наганы привела к непродолжительной беседе, в ходе которой им было указано на нарушение требований передвижения личного состава в прифронтовой полосе. Кроме того родителей наших техников обвинили в противоестественной связи с отдельными представителями флоры и фауны. Были озвучены угрозы, что в случае повторения подобной ситуации с нашими несчастными «чёрными душами» вступят в извращённые половые отношения все диверсанты и разведчики противника в округе, но только при условии, если они успеют это сделать прежде, чем командование полка и особый отдел.
Наш рыжий садист куда-то гонял часть своей команды по ночам. Иногда они брали полуторку и совершали рейды по окрестностям. Что и почему делал наш особист стало ясно примерно через пять дней, после того как был налёт. ЛётСостав никто не трогал и поэтому обо всём пилоты узнали самыми последними и с чужих слов.

А выглядело это так…
По лесной дороге подвывая мотором на пригорках и подпрыгивая на кочках, катилась потрёпанная полуторка. За рулём сидел степенный ефрейтор с чёрными петличками артиллериста. Рядом на сидении в такт машине покачивался его непосредственный начальник со шпалами капитана. В кузове негромко матеря свою солдатскую долю сидела пара бойцов с СВТэшками.
Временами машина останавливалась и капитан доставал планшет с картой и расспрашивал встречных про потерявшееся хозяйство какого-то Степанова, которое должно было быть где-то в этом районе.
Обычно командиры подразделений, спешащих по своими делам, пожимали плечами и разводили руками. Иногда кто-нибудь давал направление – «вроде как километрах в пяти во-о-он там». Потом тыкали пальцами в карту и в сторону предполагаемого направления. И полуторка продолжала своё путешествие.
В ходе своих мытарств по лесным и полевым дорогам однажды ближе к полудню капитан со своей командой неожиданно упёрся в берёзовую жердину, перекрывавшую дальнейшее движение по перелеску. На дровеняке были привязаны ленточки, когда-то бывшие красными, а теперь совершенно неопределённого цвета. Ленточки должны были символизировать, что жердина в настоящее время выполняет ответственное задание по недопущению посторонних. То есть служит шлагбаумом. Полусонный сержантик с карабином на плече по мере своих скромных возможностей выполнял обязанности цербера при этих импровизированных воротах. Рядом под навесом, сооруженном из плащ-палатки, висели шинель бойца и его худой «сидор».
Полуторка остановилась в паре шагов от импровизированного шлагбаума. Недовольный и раздраженный капитан покинул своё место и, держась за ремень, встал у полуторки.
- Сержант, ко мне! – Последовала команда.
Караульный явно восточных кровей вразвалочку и неторопливо начал приближаться к старшему по званию. Карабин как-то нелепо торчал у него прикладом вверх. Весь вид выражал ленивую расслабленность. На полусонной рожице казалось так и застыл вопрос: «ну и чего вы все тут шляетесь, не даёте человеку наслаждаться тишиной и покоем».
- Сержант Касымов, товарища капитан, - представился караульный с сильным акцентом.
- Какого чёрта вы здесь делаете! Почему перегородили дорогу? На каком основании не даёте проехать? – начал с металлом в голосе заводиться капитан.
- Так командира приказал. Никого, говорит не пускай, – не положено, - начал оправдываться боец. Ну и вид же у него. Ворот помятой и давно нестиранной гимнастёрки расстёгнут, сапоги уже месяц как не видели щётку, растянутая пилотка ели сидит на затылке. Кто же догадался такому чучелу присвоить звание сержанта?
- Что там у вас дальше?
- Не знаю что дальше. Не положено. Поле дальше знаю. Что за полем - не положено.
- Открывай проезд. Мы на поле развернёмся и обратно поедем.
- Не положено. Командир потом ругаться будет – скажет «зачем пустил». Скажет: «шапка, ружьё, ремень сдавай – иди под арест».
- У меня задней скорости нет, я развернуться не могу, - присоединился к разговору ефрейтор, покинувший водительское место. – Ты, браток, пусти, я только развернусь на поле, а капитан с тобой тут постоит.
- Не положено. Командира строгий. Наказать будет.
- Ну, ладно, ну, что ты упёрся как баран: «не положено – не положено». Я ж по быстрому – никто и не узнает, - уговаривал ефрейтор, всё ближе подходя к несговорчивому сержанту.
Бойцы в кузове полуторки подобрали свои «Светки» и, похоже, приготовились тоже спрыгнуть, для того, чтобы принять участие в переговорах.
Мизансцена: капитан ругается, охранник шлагбаума упирается и твердит про грозного начальника, водила полуторки приближается к нему, а бойцы сопровождения готовятся покинуть транспорт, изменилась в один миг.
Сонную тупость сержанта сменили молниеносные плавные движения. Мягкое движение назад на разрыв дистанции. В левой полусогнутой руке у него материализовался ТТ и уставился в живот капитану. Карабин, перевернувшись на ремне вокруг плеча, оказался в правой. Ствол замер в паре метров от груди ефрейтора.
- Вот только дёрнись… - неожиданно на чистейшем русском услышали пассажиры полуторки.
Времени на то, чтобы понять, что произошло, у них уже не было. Ближайшие кусты превратились в бойца со вскинутым карабином, кочка у дерева стала автоматчиком, который не замедлил дать очередь поверх голов красноармейцев, находящихся в кузове полуторки.
- Замри! Бросай оружие!
Капитан и водитель ошарашено замерли. Касымов не опуская оружия, скользнул за капитана. Один из бойцов в полуторке бросил винтовку в кузов второй ещё размышлял. Водитель попытался резко нырнуть под машину. Почти одновременно звонко хлестанули два карабинных выстрела.
Капитан, попытавшийся двинуться чтобы уйти с директрисы получил пулю ТТ в левое плечо. Он согнулся и попытался уйти кувырком, но в результате налетел на встречный сапогом в голову и отлетел к колесу. Автомат снова выдал короткую очередь, и сопровождающие в кузове скрылись за бортом.
- А ну, не шали! – Оказалось, что Касымов уже оседлал борт машины и теперь ствол ТТ совершенно ясно говорил, что дальнейшие попытки воспользоваться оружием и оказать сопротивления будут крайне вредны для здоровья.
- Медленно встали, - скомандовал сержант. – Теперь по одному аккуратно спрыгиваем. Вот хорошо, вот умница. Встать лицом к борту. Руки раскинуть. Упереться в борт. Сделать два шага назад! Руки от машины не отрывать! Я кому сказал!
Бамц! Хлопнул пистолетный выстрел над ухом упрямца.
- Ноги шире! Стоять! Кому сказал «стоять!»
К моменту прибытия полуторки с особитом и группой быстрого реагирования (это я им такое название подбросил, а им потом понравилось) двое задержанных «в позе звезды» под прицелом автоматчика стояли у борти полуторки, капитан и водитель лежали возле кабины под прицелом бойца с карабином. Касымов как-то сразу став гибким, ловким и подтянутым бегло осматривал кузов машины.

Отредактировано CHAK_alchemist (01-03-2019 19:37:39)

Бегло просмотрел Игоря Каберова. Не обнаружил.