Прошу рассмотреть и проверить предлагаемый фрагмент:

Потом капитан с приличным таким фонарём и завязанным поверх гимнастёрки покрасневшим бинтом попытался у нас в штабе «покачать права».
- Вы понимаете, что творите? Меня, боевого капитана…! Крысы тыловые! Окопались тут! Вы ещё перед трибуналом ответите! Дайте позвонить в штаб фронта! Они вам ещё покажут!
Храмов, Черновым и комиссар полка сидели неподалёку и просто упивались картинкой. Ну, ещё бы! Я же говорил про жуткий дефицит информации и развлечений – вот он вам на лицо. Последний фильм, который нам привозили две недели назад, был «Волга – Волга». А тут живая постановка. Меня особист оставил из дружеских побуждений. Уж очень он был расположен к моим некоторым нестандартным знаниям и навыкам. И к тому, что я один из немногих умел на машинке печатать.
Капитан – артиллерист продолжал возмущаться.
- Вы на кого руку подняли, скоты! Да мой водитель пять раз под смертью ходил! Он с первого дня войны на фронте!
- Не беспокойтесь, вашему водителю оказана необходимая медицинская помощь. Ранений не совместимых с жизнью не зафиксировано.
- Его сам командир дивизии награждал, а вы ни с того, ни с сего стрелять начали.
- Разберёмся. В настоящее время действия пикета также проходят всестороннюю проверку.
Я вертел в руках награды, снятые с задержанных. Медаль «За Отвагу» - самая главная и почётная солдатская награда. У моего деда в той реальности была такая. Правда, на серой подвеске с голубой полосой, а не на красной колодочке как эта. Минуточку, а ведь это же раритет. Это мне ребята из нашего военно-патриотического клуба «Поиск» рассказывали. Медаль на обороте имела номер 1723.
- А ваш водитель медаль получил за бои у озера Хасан?
- Помолчи, лейтенант, когда тебя не спрашивают. Я разговариваю с представителем особого отдела, а не с тобой, - оборвал меня капитан.
- Извините его, товарищ капитан. Молодой он ещё, - типа как отмазал меня особист. – Давайте-ка лучше уточним, зачем вам надо было в хозяйство Степанова. Вы у него продовольствие должны были получить? На весь дивизион? А почему взяли только одну полуторку? А, понятно, должны были сделать несколько ходок. Да. У нас тоже с транспортом беда – всё больше гужевой транспорт используем.
А сам мне свой кулачище под столом показывает.
- Вот только уточнить – вам вот это предписание где выдали? А, в штабе дивизии, понятно… Нет, к сожалению позвонить пока нельзя – что-то со связью. Уже ищут обрыв.
Беседует мило так. Как будто старого приятеля встретил. Вот уже его угощает куревом. С ума сойти! «Герцеговина!» Где достал? Даже у ком.полка такого нет! Курят эдак разговаривают «за жизнь».
Всё. Храмов увидел папиросы! Уже подает мне скрытым семафором команду, что бы я стащил ему пару «патронов». Бросаю взгляд на нашего особиста. Ну, он сегодня – просто душка. Он такой лояльный – прилояльный. Щелчком отправил мне коробку через полстола. Да, конечно же, возьми, да, можно покурить… Хочешь, можешь и сам затянуться.
Нашему командованию полная лафа – и спектакль перед ними разыгрывают (а что – самые лучшие места в партере), и куревом угощают… Ещё только официантов с шампанским на обнос не хватает.
Наш особист уже жалуется капитану на тяжёлую жизнь, что одни сплошные разгоны и вводные, нормально выспаться не дают, что даже на усиление ему бойцов не дают, а приходиться набирать не-пойми-кого из БАО. И с оружием не густо. Вот капитану везёт – он своих где-то самозарядками «СВТ» обеспечил.
- Да не мои это ребята были, - сразу стал открещиваться артиллерист, - на дороге голосовали со своими вещами, вот я их подобрал.
- Верно - верно, надо же помогать своим. Ведь красноармейцы тоже из артиллерии, правда же? – поддерживает разговор особист. – А что у них с собой вы не посмотрели, так ведь? И не поинтересовались куда это они намылились от линии фронта. Вот хорошо у вас, богов войны, живётся - можно и приказы по фронту не читать. Вот точно – контора всё пишет и пишет. Совсем штабным делать нечего, - оборзели от безделья.
- Да, нет, конечно же. Приказ об усилении бдительности у нас доводили. Ну, так ведь свои же ребята, вроде как наши соседи будут. Вот и подхватил… – Раскаянье капитана почти как настоящее. Сам он  вроде как расслабился и успокоился – ведь всё же разрешилось?  Это его «Герцеговина» так успокоила что ли?
Ага, точно: беззаботен – прибеззаботен. Как кошка перед рычащей собакой. Ещё немного и его дрожь бить начнёт. А отцы – командиры уже видимо его «считали» и теперь наверно делают ставки на то, как его будет «колоть» особист.
А тот уже какую-то фронтовую байку травит про рояль в кустах, вернее про разбитую музыкальную школу, где инструментов осталось – на два оркестра хватит.
- Подскажи, капитан, а ты на чём играть умеешь? А то мы под шумок аккордеон увели. Классный! С перламутровыми клавишами. А вот играть у нас никто так и не сподобился. Хочешь, принесут?
- Не надо… не умею я ни на чём играть, - капитан уже не нервничает. Это уже открытая паника.
- Слушай, да с твоими руками и не играть – это преступление. Куда родители смотрели, когда отдавали тебя в кадетский корпус вместо «музыкалки»?
- Чего?!
- Да ладно тебе – тут все свои. Чего подпрыгиваешь?
- Товарищ лейтенант гос.безопасности! Что вы себе позволяете?!
- Слушай, ну вот тебе что хочется? Чтобы мы тут орали, пистолетами размахивали, тебя по мордасам лупили. С двумя немцами и так всё ясно – они по нашему «шпрехают» через раз. Водила, - уголовник (у него и статья была разбойная), в вашей группе – боевик, и потом за вами подчищает. А ты, друг ситный, - «пианист», то есть радист. Только наверно резервный. Основным-то герр Малер будет. Ну, нам он, во всяком случае, так представился. А зарубежный кадетский корпус у тебя на лбу нарисован. Для настоящего, «Его Императорского величества…» или «…Высочества...», ты, голубь сизокрылый,  годами не вышел. Дорогой ты мой! Да я же почитай с неделю как тебя жду. И лично мне ты со своим «телефункеном» на фиг не нужен – напишешь на скорую руку показания, дашь согласие на сотрудничество и катись себе дальше в армейский отдел.
- А… - потрясённо протянул «капитан».
- Нет, ну, конечно же, если ты не захочешь, то тебя заставлять не станет – два радиста это и так слишком сладко. Мы вообще-то собирались немака шлёпнуть, ну типа как при попытке к бегству. Но можем и тебя. У меня бойцы что-то давно в метании ножей не тренировались. По живой мишени.
- Не…
- Слушай, хочешь, спиртяги дерябнуть? Ну, на последок. Я ща ребятам крикну… Да, ладно, ладно, - пошутил я на счёт ножичков. Вот сдам вашу группу и потом опять к своим делам. Я же говорил, что дел - невпроворот. Совсем штабы своими циркулярами завалили.
- Я не…
- А тебе и не надо. Ваша задача – это мелкие гадости делать: связь там оборвать, ротозея – посыльного прихватить, одиночную машину обстрелять и контроль работы остальных групп. У нас тут налёт был – побомбили ложную точку (во даёт – и даже не краснеет), - а потом фрицы воздушную разведку не прислали. А что поделаешь – погода такая - нормально развернуться на фоторазведку не даёт. Значит, контроль придёт по земле. Вот я вас и ждал. Даже соскучиться успел. Ты вот скажи, какой же это умник вас так собирал и экипировал? Вы же только на документах «засыпались» «на раз». И на всём остальном тоже – вон даже «зелёный» лейтенантик – летун сходу «вычислил».
Особист продолжал «упаковывать» «капитана» по всей программе. И про маршруты, и про сеансы связи, и про тайники и про контроль подчинённых групп. Под конец оставил ему карандаш и несколько листов. Повернул к нам и подмигнул – ему бы ещё как тому фокуснику, что ленточки и шарики из пустой шляпы вытягивает, поклониться и улыбнуться почтенной публике. Если это не высший класс, то что это было? Конвой для бело-зелёного «капитана» был тоже интересный. Два бойца скользнули в помещение как две тени. К задержанному не подошли. Один поставил стакан со спиртом на стол в нескольких шагах от «капитана» и мягко отошёл в сторону. Второй блокировал проход. На пойманного агента они даже не смотрели, но при этом не выпускали его из поля зрения. Из оружия – только ножи на поясе. Но весь их вид сразу же говорил о том, что шансов на резкие действия у «капитана» нет. От слова «совсем».
Возле штабной палатки отцы – командиры и особист вальяжно попыхивали «Герцеговиной». Представление, заслужило одобрение нашего командования. Если было бы можно, то устроили бы малую овацию.
- Слушай, ну ты же его раскусил с первого взгляда, так что же тут канитель тянул? – Это Чернов интересуется аспектами работы спец.служб.
- Честно? Мне от него требовались дата и подпись на согласии о сотрудничестве. Это значит, что мы не только их взяли, но и раскололи на месте. Потом просто захотелось раскрутить до последней ниточки, пока они в таком размягченном состоянии. А то они соображать начнут и могут «в несознанку уйти». А сейчас мы нашему высшему руководству всю их группу как на блюдечки преподнесём. Если радистов этой команды в «функеншпиль» включат, то можно будет на месячишко - другой на нашем участке отдохнуть от таких «гостей». И тылы свои заодно почистим. Так что дело сделали хорошее. От вас мне потом потребуются ещё показания как свидетелей и «заверение» от командования полка. И, конечно же, подписка о неразглашении. Ничего не поделаешь – особенности службы.
Наша служба и опасна и трудна,
И на первый взгляд как будто не видна.
Не, я не специально. Просто так подходило к ситуации – не удержался. Особист и комиссар как-то излишне заинтересованно стали рассматривать мою бравую личность. Потом особист сказал:
- Хм. Это вроде бы песня какая-то?
Пришлось согласиться и покивать головой под его одобрительное шипение в стиле Каа:
- Интересссссно. Ссссслова запишшшешшь?
Вот хотелось бы узнать: у него язык тоже чёрный, длинный и раздвоенный на конце? Водянистые глаза-то у него точно с вертикальными зрачками. Или мне это так кажется с перепугу?