Прошу рассмотреть и проверить очередной фрагмент:

Пока дозвонились до своего ШАПа, где нас уже успели «похоронить», пока за нами приехала наша «дежурка», времени прошло часов шесть. При штабе полка народ оказался догадливым, и нам были выданы котелки с пшённой кашей, которую заправили тушёнкой. Вернее заправляли, но она к этому моменту успела закончиться. Обедали мы под навесом с местными связистами. Не сказать, что это было по-царски, но с учётом того, что это был не ресторан, привередничать не приходилось. А вот компот у местного повара не получился. Совсем. Он его из свежих желудей что ли сварганил? И сахар, видимо «зажал». Ладно, будем считать, что это полезное витаминное лекарство такое. Мы даже по половине стакана выпили.
Водителем приехавшей за нами полуторки оказался знакомый мне усач. С которым мы как-то дежурили при руководителе полётов. Поэтому, как только мы въехали в первый перелесок, то занялись обустройством мест для пассажиров. При помощи клинка, который мне сделал Мишка, и топорика, нашедшегося у водилы, мы нарезали веток и накрыли их плащ-палатками. Вот интересно, из чего же это Муса такой нож сделал? Сталь явно углеродистая, но при этом не ломкая. Шлифованная, без ненужного зеркального блеска. Обязательно его «расколю» - что же это он за надпись вырезал и замаскировал в орнаменте. Точил я его раза два - три, не больше, а он исправно режет хлеб и перерубает довольно толстые ветки.
Знаете, что такое полный балдёж? Вот я раньше по наивности считал, что это отель «всё включено» на Средиземном море или на Сейшельских островах. Валяешься себе в шезлонге на пляже. Если уже поджарился, то сходил окунуться. И снова можно валяться... Не-а. Полный кайф, - это ехать в кузове «дежурной» полуторки на мягком матрасе из веток и плащ-палаток. Водила понял, что Устин Борисович у нас «товарищ пострадавший», и поэтому избрал для передвижения скорость невысокую, а траекторию движения по разбитой дороге - наиболее щадящую для пассажиров в кузове. Полная безмятежность. Нервничать, докладывать, объяснять и прочее будем по прибытии на место. Ближайшие час - полтора мы никому ничего не должны и от нас никому ничего не требуется. Такая редкость! Поэтому немного покачавшись на своём «матрасе» мы захрапели. То есть спали-то мы тихо, просто нам снились самолёты, а они так ревут, так ревут...

- Товарищ младший лейтенант, ну-ка вернитесь. Или Вы полагаете, что если я занимаюсь с вашим стрелком, то можно попытаться сбежать?
Пришлось с глубоким, как горное ущелье на Алтае, вздохом, вернуться на свой место, которое я так бесшумно (как мне казалось) покинул.
- Товарищ военврач, мне же надо рапорт отнести.
- Вот когда допишите, тогда и отнесёте. Не отвлекайте меня, пожалуйста.
Бородулин внимательно осматривал Бура, который со своими синяками на спине и боках делал вид, что косит под леопарда. Только неубедительно. У леопарда пятна поменьше и чёрно-коричневые. А у моего стрелка они были фиолетово-синие с желтизной.
- Как интересно... - тихонько бормотал Бородулин, осматривая бок моего стрелка.
- Разрешите спросить, товарищ военврач, - не утерпел Устин Борисович, стойко переносящий осмотр, - а что интересно?
- Интересно сколько рёбер у Вас, товарищ красноармеец, сломано: два или три. К сожалению, без рентгена определить не представляется возможным. Так что будем оформлять направление в госпиталь.
- Не надо меня в госпиталь, товарищ военврач, - не на шутку перепугался Бур. - Я лучше здесь отлежусь.
- В принципе не возражаю. Только за то время, пока вы отсутствовали, произошли некоторые события, В частности пришёл приказ об отводе полка на доукомплектацию. Так что весь личный состав, нуждающийся в медицинском уходе и наблюдении, будет направлен в стационарные лечебные заведения. То есть санчасть нашего ШАП сворачивается и убывает к месту нового назначения. Я привёл достаточно оснований для того, что бы Вы, Товарищ Смирнов, перестали противиться направлению в госпиталь?
- Я согласен товарищ военврач... - обречённым голосом ответил стрелок. А потом охнул, когда фельдшер под руководством Бородулина обрабатывал какой-то мазью из баночки коричневого стекла синяки и ссадины.
К моменту, когда я закончил писать своё произведение под скромным названием «Рапорт» Устина Борисовича отправили в компанию к Колосову, Пятыгину и Якименко.
Вот, что за напасть? Вторая эскадрилья плотно оккупировала на «мини-госпиталь». Наверно поэтому Храмов, которому они мешали своим шумом и смехом спать предпочитал в личной «землянко-палатку» - «у себя», приходя только на обязательные процедуры.
Подбородок и щёку мне ничем мазать и бинтовать не стали. Бородулин только велел не трогать грязными пальцами и не мочить. Ссадины на локтях и коленках помазали лечебной массой из той же баночки. Мазь Вишневского? А потом было самое весёлое. Размотали плечо и стали осматривать ранку на предмет наличия того, что в ней могло что-то остаться. Я пытался возразить, что Кузьмич всё сделал качественно, но меня убедили в необходимости контрольного осмотра. При этом выдали тряпочку и приложили зажать её зубами. Для каких целей - я узнал минутой позже. Как оказалось это предосторожность, чтобы не орать и не материться. Осмотр проводился зондом. Это такая длиннющая тонкая проволока которую суют в рану и ищут там осколки металла или осколки костей. В принципе можно терпеть, но в местную медицину надо срочно вводить более продвинутые методы. Это ж садизм чистой воды! Средневековье какое-то дремучее. Ещё бы наркоз киянкой делали, как тогда!
Так что предписание «не мочить ожоги» я нарушил. Когда после проведения экзекуции, то есть осмотра, мне дали полотенце, вытираясь я понял, что холодный пот у меня выступил не только на лбу, но и всей роже, шее и спине. Это хорошо, что Бородулин не нашёл в ранке ничего постороннего. А то он уже подготовил инструменты для того чтобы расширить ранку и достать из неё всё лишнее. В качестве поощрения была выдана мензурка спирта.
Жадина, всё-таки наш товарищ военврач второго ранга. Кузьмич-то, вон по сколько наливал. И вообще, чего экономить спиртягу, раз мы всё равно через пару дней покидаем это место?