Elena, не без того. Если бы я знала, что мне не соберут новый стол, я бы не стала разбирать и выносить старый -- уж недельку он бы еще продержался. Но меня не предупредили, в договоре все было четко -- сборка в тот же день.

Продолжение (предыдущий фрагмент на стр. 96)

— А если… у меня не получится? — забеспокоился юноша.
— Будешь заниматься — получится, — отрезал Роберт. — Главное — не ленись.
Вечером надо было поговорить с купленным парнем, но Роберт не сомневался — стоит сказать, что во владениях сенатора Дженкинс он не только получит возможность расписывать машины, но и творить по собственному желанию, как мальчишка оживет. А еще предложить выбрать постоянные имя и фамилию — последнее должно было вдохновить парня, а уж вид работодателя вместе с присущим ему оптимизмом и вовсе должен был внушить юному художнику, что его жизнь раз и навсегда изменилась к лучшему.
Пока же Роберт осмотрел отведенные парню комнату и студию, перекинулся парой слов с Бартом, и остался очень доволен задумчивым видом Фрэнка. Судя по всему, зрелище аукциона наконец-то донесло до Фрэнка то, что они с Элис никак не могли ему внушить.
Когда дней через пять удивленная и не верящая собственным глазам Элис сообщила, что Фрэнк взялся за ум, Роберт довольно кивнул.
— Надо было еще когда показать ему аукцион — может, раньше бы поумнел, — заметил он. — Не догадался…
Элис потрясенно уставилась на собеседника:
— Ты… ты показал ему это?.. Господи, да как ты мог?! — возмутилась сенатор. — Напугал до смерти…
— Да лучше я его напугаю, — перебил Роберт, — вовремя напугаю, чем он вляпается в дерьмо, из которого мы его вдвоем не вытащим.
— Он еще ребенок, — с укором проговорила молодая женщина, и Роберт удивленно приподнял бровь.
— Кто ребенок? Фрэнк?! Да он скоро меня перерастет, — хмыкнул он. — Элис, этот «ребеночек» вполне успешно руководит бизнесом и способен уболтать птицу на дереве. А уж как девушки за ним бегают… Кстати, — Роберт озабоченно сдвинул брови, — надеюсь, в питомнике ему рассказывали о презервативах? А то ведь мы так внуками обзаведемся… раньше времени…
Элис покраснела, и Роберт привлек ее к себе. Временами слова были не нужны, и о том, что все будет хорошо, можно было сказать другим способом.
Зато через пару дней и Элис смогла поразить Роберта, когда сообщила, что безумная идея Джека все же обрела плоть и кровь. Съемки художественного фильма должны были начаться через месяц, а пока шли бесконечные переговоры, согласования и обсуждения предстоящей работы.
Роберт сомневался в способностях здешних киношников, в собственных способностях и в целесообразности самой идеи, но Элис с Макфарленом в два голоса доказали ему, что ведение блога, съемки в рекламе, роспись машин и посещение выставок и театров, недостаточны для воздействия на свободных граждан, а вот кино способно решить все проблемы.
— В оперу, мой мальчик, ты тоже не верил, но ведь тебе понравилось — заметил профессор. — Вот увидишь, кино будет не хуже.
— Но я не актер, — только и мог сказать Роберт, но и эти слова не произвели впечатления на собеседников.
— Во-первых, — Макфарлен наставительно поднял указательный палец, — у тебя маленькая роль — справишься. Во-вторых, люди должны увидеть тебя обычным человеком, а не звездой Арены, должны понять, что по большому счету, ты не так уж и отличаешься от них и вполне можешь вести нормальный образ жизни. По закону ты не можешь снять эти тряпки, но кино дает тебе редкую возможность — было бы глупо ею не пользоваться.
На этот счет Роберт мог бы сказать многое, но не сказал ни слова, потому что неожиданно осознал, что очень хочет узнать, как здесь снимают кино. Студентом он бывал на экскурсиях в Голливуде, но это было давно, да и сами съемки он не видел, и теперь его терзало любопытство. К тому же Роберт не мог не думать и о другом. Даже если кино окажется полной чепухой, возможность целый месяц не выходить на Арену выглядела на редкость привлекательно. Не видеть поклонников, не видеть психов, не видеть Дайсона, зато чаще видеть Элис (которая поклялась регулярно прилетать на съемки) — ради такого можно было отправиться на край света, а место съемок и правда оказалось далеко. Континент ждал его, и ожидание наполняло душу Роберта радостью.
Зато Эрнст Тёрнер, узнав, что должен сопровождать Роберта на съемки, объявил Кавендишу решительный протест:
— Он что — не может сам сесть в скоростную тарелку?! — возмущался куратор.
Роберт толкнул его локтем в бок:
— Да ладно тебе! Считай это отпуском…
— Поздравляю, — с нескрываемой иронией проговорил менеджер бойцов, — первый случай проявления здравого смысла в этом деле. Правда, обычно здравый смысл проявляет куратор, а не боец, но хоть что-то... Все, Эрнст, вы знаете закон, — отбросив иронию, заговорил Кавендиш. — Да, Зверь прекрасно может отправиться в дорогу и без вас, но съемки будут проходить вне той территории, где бойцу позволено свободно перемещаться, поэтому вы отправитесь на континент вместе с ним и будете выполнять свои обязанности там. Надеюсь, сможете неплохо отдохнуть. Вам это не повредит — обоим.
Спорить с Кавендишем было глупо, так что известие, что Зверь с «Чипом» скоро на целый месяц покинут Арену, в мгновение ока облетело всех ее работников и бойцов. Поклонников, к сожалению, тоже. Первым к Роберту примчался Тюлень со своим извечным вопросам «А вот это надеть можно?». Потом заявился Сокол с наставлениями не забывать о тренировках. Дайсон пообещал Роберту устроить ему по возвращении серьезный экзамен, поскольку не мог допустить выход на Арену бездельника, который забудет, за какой конец держать меч. Бык радовался, что избавляется от соперника. Делегация уборщиков уверяла, будто убирать его комнаты будут первыми:
— Ни пылинки не оставим! — клялся уборщик по имени Баг.
Поклонники в сети умоляли почаще постить фотографии со съемок, на что Роберт неизменно отвечал, что все зависит от разрешения администраторов фильма.
Фрэнк бегал за ним хвостом и говорил все о том же — о кино. Но вскоре выходить за пределы Арены Роберту стало невозможно — поклонники стояли стеной.
Кавендиш за два дня до отъезда отправил его на медицинский осмотр.
Наконец, прибежал запыхавшийся Остин «Волк» Марлоу с обещанием, что непременно будет прилетать, чтобы помочь Зверю с тренировками.
Роберт принялся считать часы до отлета.
Когда в шесть часов утра субботы Роберт с Тёрнером поднялись на борт скоростной тарелки, принадлежащей киностудии, Тёрнер неожиданно признался, что всегда хотел посмотреть, как снимается кино. Роберт молча протянул куратору руку, и они подтвердили общность интересов энергичным рукопожатием.
Тарелка взмыла в небо, и оба прилипли к иллюминатору. Две камеры почти одновременно сделали снимки. День обещал быть добрым.

Продолжение, конечно, последует...