Прошу проверить очередной фрагмент:

- Начальник, я же не мололетка, чтобы ты мне по ушам ездил. Надо мной сейчас три расстрельные статьи висят.
- Пока две. Или всё-таки успел ещё замараться?
- Начальник! Хошь, как перед Божницей, на колени бухнусь? Нас сюда две недели назад привезли, а у вас только второй день гуляем. Чистый я.
- Это, видно, не успел пока... А подвернись случай, так нигде бы не ёкнуло. И снова потом байки про лягушек рассказывал бы.
- Начальник, это ж ты сейчас при козырях. А выпади тебе такой же расклад как мне?
- Думаешь, у меня мёдом бублик был намазан? Только со шпаной связываться не стал, а в коммуну пошёл. Мы там с голоду пухли, зато потом в жизнь людьми вышли. Кто слесарем, кто токарем... А я комсомольскую путёвку и рекомендацию в армию получил. Через год подал заявление в командное училище. И в окружении побывать успел, и от танков с пустым ТТ бегал… В лагерь не попался. А вот своих отбивать голыми руками пришлось один раз... Твоё счастье, что тем парням освобождённым не попался - задавили бы... Продолжай. Журавлёв, ты пока не записываешь?
- Да, собственно, нечего записывать. И вы, тарищ лейтенант, сказали погодить с протоколом.
- Вот и не станем торопиться. А ты, мил-человек говори. Звать-то тебя как?
- Григорий Назаров. Отца Глебом Ивановичем именовали. Ну, уж если совсем всё выкладывать, то в миру «Клещом» кличут. Это ко мне ещё по малолетке приклеилось...
- Видать, ты и по малолетке характер показывал. Что дальше?
- Дальше пригнали нас сначала в другой лагерь, - с бараками, как положено. Покормили, отмыли-пропарили с каким-то порошком, который химией вонял. Это от «грызунов», {В данном случае «грызуны» - это вши и блохи} значит, избавиться. Побрили на лысо. Выдали форму красноармейскую. Шинели и пилотки дали немецкие. А перед этим сначала заставили присягу ихнему Гитлеру принимать – подписывать. Дескать, обязуюсь служить и клянусь быть верным. Кто не захотел, тех вместо жратвы и бани построили и увели.
- Далеко повели?
- Не ведаю. Как за ворота выводили, - видал, а потом, - кто знает.
- Расстреляли?
- Если и расстреляли, то не рядом, подальше увели – иначе мы бы услышали.
- А ты, значит, присягу Гитлеру принял?
- Не-а. Присягу принял Горбылёв Михей Савельевич, тыща девятьсот шестнадцатого года произведения, уроженец деревни Кулички Чертовского уезда Волынской губернии.
- Так тебе и поверили, что ты волынил у чёрта на куличках.
- Ну, не так, конечно… Михеем Горбылёвым назвался ещё нашим ополченцам, с которыми по лесам лихо маял. Чего было народ раньше времени пугать? А из всех докУментов у меня при себе только четвертушка от газеты «За Родину» - в кисете с горсткой махры осталась. «Синеву» с партачками под шинелью и грязью никто не разглядел. Да и не до того было. Немцам на допросе также назвался. Михей Горбылёв был моим брательником из соседнего села. Преставился он в двадцать девятом. А я аккурат в те года и сорвался искать себе лучшей доли… Вот и подписался у немцев за него, значитца. Ничего, скоро Там свидимся, - я тогда перед ним повинюсь.
- Ты Туда не спеши. А вот рассказывать поторопись.
- Из лагеря пригнали в город. То ли школа была, то ли казармы какие-то. В общем, это оказалась база по подготовке диверсантов. Именовалась Абверкоманда 203. Потом начались тренировки и распределение. Кто тупой и здоровый пошли во второй взвод, кто тупой и дохлый - в третий. А всех остальных в первый. Первый взвод - это те, кто затем диверсантами стал. Второй взвод — охрана. Их иногда на карательные акции привлекали. Третий взвод - хозяйственники. Хотел я в третий взвод попасть, под «мужика» косил. Но там как-то раз кипеж вышел из-за пайки. Сначала на дыбы встал и клыки показал, а только потом, когда трое чуханов кровью умылись, допёрло, что меня в натуре раскрутили. Так загремел в диверсанты. Начальник, сразу скажу: сначала думал, что фуфло вытянул, а оказалось, что фарт. Даже хозяйственники в экзекуциях участвовали. А комендантский взвод уже через неделю по уши в крови был замазан. Нам же выпало только готовиться и тренироваться.
Наставники были из наших. Капитан Коротковский учил минно-взрывному делу. Лейтенанты Безруков и Быков вели занятия по физической подготовке, стрельбе и рукопашному бою. Старшим был подполковник Кусков. Они приходили на занятия когда в нашей форме, когда в немецкой. Иногда заявлялись вообще в обычном прикиде.
Кормили нормально, паёк был лучше, чем красноармейский. По воскресеньям водку в обед и на ужин давали. Увольнительные выписывали. Но чтобы ходить обязательно по трое. Два наших и какого-нибудь костолома из второго взвода дадут в нагрузку. Тогда я узнал, что наша база находилась в Смоленске. Немцы улицу как-то на свой лад называли. Надпись была, но их буквы разбирать так и не научился. На слух понимал, а читать - облом.
Несколько раз приезжал начальник команды с проверкой. Подполковник Вернер. Это точняком немец был. И по-нашему говорил коряво. Но понятно. Что не по нраву - так и по морде стеком мог заехать. Мы после бега построились перед ним, сказал, дескать, все слишком грязные, да неопрятные, и нашему лейтенанту Быкову врезал по роже. Не сильно, заметно, что руку удержал, но опустил показательно.
До мая мы в Смоленске находились, а потом  вывезли всех за город и поселили на бывшей станции МТС. Там продолжили мурыжить занятиями - подготовкой. Иногда и днём, и ночью. Один из наших ногу сломал - отправили в госпиталь. Больше его не видели. И ещё один фраер «колотушку» себе под ноги умудрился уронить. Его-то насмерть, а троих, кто был с ним рядом, осколками сильно посекло. Их тоже в госпиталь отправили.
И постоянно по одному допрашивали - всю душу вынули. До наших, конечно, им далеко, но выдавили, что у хозяина в гостях намастрячился баранку крутить {то есть, находясь в заключении, освоил профессию водителя}.
В середине мая меня забрали из абверкоманды и отдали в группу оберфельдфебеля Малера. С ними пообтирался неделю. Тоже тренировались. Друг к другу приноравливались… Начальник, ежели меня прямо здесь не собираешься в расход выводить, то может, фельдшера позовёшь? Мозжит, аж спасу нет…

Исправлено:

- Начальник, я же не малолетка, чтобы ты мне по ушам ездил. Надо мной сейчас несколько расстрельных статей висит.

- Пока две. Или всё-таки успел ещё замараться? {Уголовный кодекс в редакции 1926 года. Статьи 58 и 193 (воинские преступления) с различными пунктами}.

А выпади тебе такой же расклад, как мне?

Брюхо от голода частенько сводило, зато потом в жизнь людьми вышли. {«Брюхо от голода частенько сводило», - художественное преувеличение, впрочем, не так уж и далёкое от реальности. Можно вспомнить «Республику ШКИД». К сожалению, в двадцатых годах мало кто мог похвастать сытным пайком, обильной и сбалансированной пищей, изобилующей витаминами, а так же полезными минеральными добавками}.

А ты, мил-человек, говори.

Побрили налысо.

«Синеву» с партачками под шинелью и грязью никто не разглядел.{Партачки, «синева» - татуировки, особые отметки на теле. Выполняются в строго определённом стиле, принятом в уголовной среде. Служат своего рода «документом», или визитной карточной их носителя}.

Преставился он в двадцать девятом. А я аккурат в те года и сорвался искать себе лучшей доли… То есть допрашиваемый скрылся из деревни во время начала коллективизации и раскулачивания? И это ни особиста, ни ГГ не насторожило? Не навело на определённые мысли? ----- Абсолютно точно. Это прямой отсыл к событиям коллективизации. Ни у Журавлёва-Цаплина, ни у «Змея» это не могло вызвать вопросов, так как они были в курсе происходивших тогда событий. И то, что сын кулака, или середняка подался в бега, воспринималось, как само собой разумеющееся событие.

А комендантский взвод, это который второй был, уже через неделю по уши в крови был замазан.

Несколько раз приезжал начальник команды с проверкой. Такой длинный, худой, и с усами. Инструкторы его упоминали как «подполковника Вернера». Может немец, а может быть из прибалтов. И ещё один приезжал проверять. Этот точняком немец был. Здоровый такой. И по-нашему говорил коряво, но понятно.

И ещё один фраер «колотушку» себе под ноги умудрился уронить. {Немецкая граната Stielhandgranate M-24, поступившая на вооружение в 1916 году}.

Общее впечатление от допроса уголовника - если не врёт, то серьёзно привирает и многое замалчивает. Это далеко не первый его допрос, к тому же в немецких разведшколах обучали поведению на допросах в советских правоохранительных органах.
----- Совершенно верно. Это обстоятельство отметит Журавлёв, и особист с ним согласится. Но выжимать «Клеща» полностью они не будут – этим займутся представители особого отдела дивизии. Задача предварительного допроса – быстрее «расколоть» группу.
Именно это ощущение, что уголовник что-то недоговаривает и утаивает, старался создать. Иначе было бы, как плохом в детективе советских времён – «всё осознал и раскаялся» на первом же допросе. И это - рецидивист, который лет с двенадцати в бегах, который всю дорогу жил только грабежом и кражами, для которого все остальные – только объекты для применения своих криминальных способностей и вообще «лохи по жизни». Очевидно, что поведение Клеща в окружении, в плену, в лагере и в абвершколе, а затем в абверкоманде было весьма далёким от товарищества, взаимоуважения и взаимопомощи. Чтобы вывернуться (или хотя бы попытаться), он выдаст диверсионные группы во всём доступном ему объёме. Расскажет всё что знает, утаив только свою роль.
Кличка «Клещ» - довольно говорящая. Можно интерпретировать как злобный, противный, человек, своего рода «вампир», приносящий только заразу и боль. Справиться с ним трудно. (В отличие от кличек типа «комар», «клоп», «муха»). Если настоящего клеща неумело вырвать из тела, то потом будет нарыв и нагноение. Так и уголовник такого типа не только обворует, или ограбит, но обязательно оставить после себя какую-нибудь гадостную отметину: распорет одежду, нанесёт рану на видном месте (на лице, например), испортит имущество, принадлежащее жертве и так далее. Кстати, сами уголовники таких персонажей не очень уважают. В воровской иерархии никогда не поднимется выше «майора» или «капитана».

Отредактировано CHAK_alchemist (05-12-2019 22:46:18)