Прошу проверить отрывок:

Видя такой разворот, мы с Толиком, который тоже отрабатывал «барщину», переглянулись и решились на авантюру. За пачку папирос, кирасу и шлем, а также обстоятельный разговор с Андреем по поводу «поделиться опытом использования штурмовика с задней огневой точкой», он нам отдал на время переводные документы на своего будущего стрелка. По образцу и подобию мы при помощи печатной машинки и самописки соорудили аналогичные на красноармейца Смирнова Устина Борисовича. Вот только незадача - старлей, не моргнув глазом, вписал «своего» сержанта лётчиком. На наши недоумённые вопросы: «А что, так можно было? Да?», - он ответил, что сам потом со своими разберётся.
Когда я подошёл к Андрею с нашими «документами», то думал, что Ковалёв пошлёт нас довольно далеко. Но он хмыкнул, сходил к командиру БАО и вернулся с подписанным «переводником». (Но, кажется, с опустевшей фляжкой).
Вопрос о звании решили с ребятами, которые заполняли документы на представление. От парней узнал, что для комсостава, оказывается, приказом установлен сокращённый ценз. И что для лейтенантов (в том числе и младших и старших), постоянно летающих на боевые задания, он составляет всего два месяца. Думаю, у меня появился повод в автолавке среди фурнитуры поискать дополнительные кубари. Приказ о зачислении в состав полка красноармейца Смирнова без подписей ни у кого изумления не вызвал, осталось, только чтобы и отцы-командиры тоже не удивлялись. Ещё один приказ - о присвоении звания младшего сержанта мы замаскировали в общей кипе документов «на подпись». В канцелярии штаба нашлась пустая лётная книжка, которую мы заполнили на нашего товарища. Он у нас стал резервным пилотом штабного «У-2». Представление на медаль «За отвагу» я набил на печатной машинке уже с чистой совестью. Храмов же сам обещал.
"Кацелярия" спешно заканчивала оформление документов. До отвода полка оставалось совсем немного времени, а Храмов решил закончить все дела на месте. Тем более что по здравому разумению и по настойчивой рекомендации нашего военврача, ему предстояло предоставить своё тело в распоряжение медиков.
Отрицательный опыт затерявшихся наградных и представлений на следующее звание уже имелся, поэтому и была поставлена такая глобальная задача по завершении всей канцелярщины на месте, пока полк не стронулся.
Про «ход конём» знали только трое «заговорщиков» - Андрей, Толик и я. Когда уже ближе к отбою мы собрались возле КП покурить и обсудить это дело, то пришли к выводу, что когда всё раскроется, то по голове нас никто, конечно, не погладит. Но и чего-то монументально преступного мы тоже не совершили. Ну не корову же из чужого стойла увели. В конце концов всё равно придётся предстать пред «светлыми очами» командира и объяснить свои мотивы и действия. А там, пока время пройдёт, пока суд да дело, может всё и так прокатит. Андрей покурил, мы все дружно помолчали и комэск дал отмашку на начало операции «Трансвааль».
- Товарищ майор, вот акт передачи техники. В трёх экземплярах, - третий для дивизии. Я его сюда положу. - Я показал верхнюю бумагу из принесённой стопки. - Завтра придут соседи, и вы его вместе подпишите.
Начштаба и Чернов сидели в плотном окружении бумаг. Генератор уже вырубили и отцы-командиры продолжали работу при свете коптилок и «летучих мышей». Между столами суетливыми тенями мелькала пара самодеятельных писарей с плодами своего творчества. По помещению плавал слоями табачный дым, лениво вытягиваясь в завешенные сетками окошки и открытую настежь дверь. А чего такого? «Фумитокс» ещё не изобрели, - хоть так от комарья защищаться.
Лучшей обстановки для нашей «диверсии» и придумать сложно.
- Товарищ майор, - разрешите? - Я вопросительно посмотрел на своего комполка.
- Что там у тебя ещё, Журавлёв? - Чувствуется, что Матвеич уже порядком устал, что былые и свежие раны ему здорово досаждают и отвлекают от внимательного рассмотрения документов. А ещё, - что он хотел бы уже на сегодня всё закончить и идти спать.
- Товарищ майор, ещё по вашему приказанию выписал представление на красноармейца Смирнова. - Я типа сделал вид, что его пожелание воспринято как приказ, не терпящий возражений.
- Хорошо.
- Подпишите, пожалуйста. Вот здесь. Да, плохо видно, темно тут у вас. - Я подсунул на подпись несколько листов с одинаковым окончанием. Но с немножко разным текстом. Храмов быстро пробежал глазами верхнюю бумагу, одобрительно кивнул и подписал представление.
- Товарищ майор, распишитесь, пожалуйста, ещё в этих экземплярах - для командира БАО и его канцелярии. Они там просили.
Храмов, не глядя, "подмахнул" и остальные листы. Потом снова закурил и принялся красным карандашом править текст какого-то документа. При этом он как-то хитровато усмехнулся. Интересно, чего же это ему  там нарисовали такого, что смешно стало?
Начштаба сверял приход-расход топлива (кажется). Без калькулятора, прошу заметить, и даже без арифмометра «Феликса», а только на древних бухгалтерских счётах. При этом он заглядывал в какие-то свои тетрадки и сверялся с прежними записями. Собственную закорючку он поставил ниже подписи Храмова, даже не прочитав.
Дальнейшее было уже делом техники. Писарь, увидев росчерки командиров, шлёпнул на приказы полковую печать. На основании подписанных документов о зачислении в штат полка пилота-стажёра Смирнова и присвоения ему звания младшего сержанта, были выписаны и остальные документы. В том числе и предписание «…после прохождения лечения прибыть в распоряжение *** ШАП, направленного на доукомлектацию в запасную авиабригаду (ЗАБ), в город Куйбышев, аэродром Кряж». Бородулин обещал, что нашего Бура через месяц-полтора отпустят. Вот в середине августа он нас и найдёт в Куйбышеве.
Оставалось самое малое - экипировать будущего «лётчика» и снабдить его финансами на предстоящую дорогу.
Операция по трансформации нашего товарища в пилоты прошла успешно. Будем так считать, скрестив пальцы. Командование полка в суматохе вроде бы не заметило, что теперь у нас появился ещё один лётчик. Или же всё-таки заметило? Храмов, подписывая листы, как-то странно усмехнулся. Может быть, своим мыслям, может быть, что-то прикольное нашёл в тексте, а может быть, чему-то ещё. Заметил и не сказал, чтобы не раздувать дело.