Прошу проверить очередной фрагмент:

Пейзаж за окном не баловал своим разнообразием. Только зелень, в которой иногда мелькали придорожные домики, и платформы, на которых тормозил наш состав. Пассажиров в вагоне с каждой станцией оставалось всё меньше. У окна освободилось место, на которое я пересел. Что-то с непривычки путешествие несколько утомило. На оставшуюся часть пути у меня были планы подремать.
...Гул. Двигатель в норме. Без провалов и без подвываний. Впереди и чуть ниже идёт первое звено. «Шестёрочку» покачивает. Мы слишком низко «бреем» над землёй, и чувствуется влияние поднимающегося нагретого воздуха.
- «Грачи», минута до цели, - скрежещет по ушам голос комэска, искажённый мембранами наушников. - Открыть бомболюки.
- Я - «Грач шесть». Принято.
Взгляд влево - вправо. Ведомые «висят» рядом, чуть отстав в строю «клин».
Передние машины начали подниматься вверх.
Увеличиваю обороты и тяну штурвал на себя. Чуть откидывает назад. Стрелка высотомера начала медленно вращаться по часовой. Как ведомые? Держатся. Не отстали.
- «Грачи», разбить строй в лаву.
Слегка креню машину и «даю ногу». Наше звено скользит вправо. Выравниваемся. Блин горелый! Ровно не получилось. Машины первого звена выше и чуть больше вырвались вперёд. После разбора полётов Андрей лично, то есть один на один, выскажет всё, что думает о моей технике пилотирования. И выровняться уже не успею, - сейчас «посыпемся» вниз.
- Я - «Грач семь». Атака!
Первое звено опустило носы и начало скольжение вниз.
- И-раз, и-два, и-три, - считаю уже на автомате. А теперь зажав ларингофоны, громко:
- Я - «Грач шесть». Атака!
Штурвал «от себя». РУД «на себя».
Иду вниз чуть круче, чем надо, и чем подсказывает здравый смысл. Зато колонна техники всё это время у меня в ромбе прицела. Если сейчас открою огонь бортовым оружием, то будут гарантированные попадания. Но в колонне что-то кургузое и бронированное. Эту пакость пушки и ШКАСы не возьмут. Ща-а... Люки открыты... Чуть «на себя»... Зажимаю «сброс» и ору своему звену:
- Сброс, бросай! Давай сброс!
Машину, освободившись от тяжести, подпрыгивает вверх. Резко, - РУД вперёд.
- Бом, бом, бдзынь, бдзынь! - Попадания по корпусу и по бортовой броне. Это всего лишь пулемёты. Это мы потерпим.
- Я - «Грач шесть», крути вправо! Раз-з-з!
Наша тройка со снижением уходит в сторону. Точно по курсу прежней траектории разрываются гроздья МЗА. Бог миловал, на этот раз увернулись. По нам только снова стеганули пулемёты.
Всё. Паутина трассеров осталась за хвостом. Машина начинает подъём. Где ведомые? Молодчики. Тянем вверх и вправо. Ща на разворот и мы вас ещё эрэсами «причешем».
Первое звено отвернуло влево. Вираж за своим ведущим начали синхронно, как на авиашоу. Чёрт возьми, за третьей машиной появился пушистый сероватый хвост. Штурмовик подбит, но продолжает выписывать манёвр.
Наше звено выравнивается, и мы отбегаем для повторного захода. Парни «держатся за мой хвост». Ещё довернуть... вышли в горизонт. Колонна под нами. Есть поражение! Начали подниматься чёрные дымовые столбы. Эх, маловато только будет. Нам бы немножко поточнее ...
Где Андрей? Есть, наблюдаю его звено. Машины выходят из крена. Что за ядрёный корень... Мать за мать в перемать... Подбитая машина продолжает крутить вираж, отрываясь от остальных. Ковалёв и его второй ведомый этого не видят, они сами только вышли в горизонт и перекладываются в новый вираж.
- Я — «Грач семь». Атака эрэсами и бортовым!
Не видят!
Ни сказать, ни остановиться не могу, - сорву встречную вертушку захода и дам фрицам возможность поднять голову.
- Я - «Грач шесть». Атака эрэсами и бортовым оружием! - Могу только продублировать и начать свой заход.
Всё, наблюдать за ребятами возможно лишь краем глаза, чтобы не выйти на пересечение курсов. Всё внимание на цель. Центр круга со столбиком разметки и точкой сведения. Огонь!
Сход эрэсов с направляющих слышу сквозь гул движка только фырчанием. На деле стоит свистящий визг и рёв. Ракеты вижу как яркие красно-оранжевые шарики с пышными расширяющимися хвостами, которые рванулись к цели, опережая наши машины. Большие пальцы вдавили клавиши ШКАСов и ШВАК. Мимо огненными стрелами с дымными хвостами проносятся эрэсы, пущенные ведомыми. Боковым зрением вижу, как летят к колонне на дороге трассы их бортового оружия.
Прекратить огонь! Штурвал на себя. Выво-о-дим.
- Крути влево! Раз-з!
Снова перегрузка вдавливает в бронеспинку и в парашют. Терпимо. И пары «Же» нету. Но ощущается.
Почему так сделал? Сам не скажу — так и не понял, что меня заставило так поступить.
- Переложить вираж вправо! Живо! Ра-а-з-з!
Договорённость нарушена, описываемая восьмёрка разорвана... Что на меня нашло?
И замечаю серию вспышек слева. Повисли чёрно-серые гроздья разрывов. Если бы не переложил вираж в другую сторону, то одна из машин моего звена была сейчас сбита. А, может, и не одна...
Комэск отваливает от колонны, прижимаясь к кромке лесной опушки, разрывы зениток легли над кронами деревьев. В серо-чёрных гроздьях замелькали листья и ветки. Никогда такого не видел... Чёрт! Их только двое... Где подбитый «Ил»? Мне не то что оглядеться, - дышать приходится через раз... Где же он?.. Ушёл?
Разбитая колонна на дороге расползается и пытается через поле удрать в ближайший лес. А это вы, гады, зря. По заросшей пашне скорость меньше будет, да ещё застрять можно. Мечутся лошади, пытаясь вырваться из упряжки, сталкиваются телеги. Кто-то бежит, кто-то валяется на дороге, кто-то старается спрятаться в придорожной канаве.
- Я - «Грач шесть». Приготовить бортовое оружие.
Всё, мы довернули и теперь можно ещё раз нанести удар.
Я увидел сбитый штурмовик. Он лежал на боку возле дальней опушки леса, недалёко от просёлка, с которого разбегалась разбитая колонна. Одно из крыльев лежало в стороне, нос машины закопался в землю, хвост приподнялся. Над корпусом поднимался чёрный дым, сквозь который прорывались языки пламени.
Пара комэска развернувшись над лесом, и снова начала заход. Мы атаковали с противоположной стороны, почти на встречных курсах. Зенитная установка с автоматическими пушками сползла с дороги и начала гореть. Две других пытались обстреливать наши машины. Но скоординированного защитного огня у немцев уже не было. По нам с земли били несколько пулемётов, но их огонь был слишком слаб.
- Я - «Грач - шесть»! Атака!
Точка прицела легла на ближайший грузовик. Клавиши бортового оружия зажаты. Трассы вспарывают кабину, разлетаются стёкла, что-то вываливается из кузова. Стоп! Перенести точку прицела на следующий грузовик. Огонь!
Штурвал на себя... выводим... ещё приподнять свои четыре с половиной тонны...
- «Грачам» - сбор! «Грачам» - сбор!
Пара Андрея ходит зигзагами выше и левее.
- Комэск! Дай ещё! Ни одна с*** не уйдёт! Дай, мы расплатимся!
Получается даже не хрип, а какое-то карканье. Глотка пересохла... Карканье грача! Я — грач!
- ...ходим! «Мессера»! Слева тридцать - «мессера»! Уходим!
Вот ведь зараза! Как от любимой женщины отрывают. Которую только миловàть начал! Не дают эту пакость внизу додавить...
Комэск собирает нас змейкой. Догоняем. Блин, забыл заслонку. Срочно открыть. А то движок вскипячу. Пристраиваемся. Андрей, убедившись, что мы «взяли его за хвост», повёл группу со снижением. Курс десять. Высота постепенно уменьшается.
Оглянуться.
Есть. Вот они, - эти жабы. Четыре.
Езжать твою запаску! Вот влипли... Догоняют.
- Андрей, сколько до ленточки?
- Минут десять. Прижимаемся ещё ниже. Дойдём до своих - "мессера" отвалят.
Машины в пологом скольжении набрали скорости почти до четырёх сотен. Но этого мало против «мессеров» с их 650. А они ещё могут увеличить угол снижения и врубить форсаж. Будет 700. С-с-сучки - веточки!
Ленточка никогда не бывает спокойной. Даже если никто не ведёт огонь, то над ней висит какая-то пыльная дымка, или дымный туман. Не знаю как у кого, но каждый раз, когда пересекаю линии траншей, чувствую удар по нервам.
Ниже. Ещё ниже. Затеряться на фоне лесных опушек и полян.
Нет. Не удастся. Не в этот раз.
«Мессера» уже вцепились и нагоняют.
Линию фронта мы просвистели на высоте не более тридцати метров. Даже стандартного «приветствия» МЗА не последовало.
А эти четыре падальщика уже висят в километре и всё нагоняют. Они нас видят. Всё из-за изношенных двигателей. За каждой машиной тянется хвост. Слабенький такой, но, так его - растак, нас он выдаёт.
Оглядываюсь. Надо что-то делать. От фронта мы отошли недалеко, «мессера» чувствуют себя здесь спокойно. Нам надо подальше на восток убежать, тогда бы они точно отвалили. Сердце стало биться почти в глотке. Начало давить виски. Ещё несколько минут, и они выйдут на дистанцию открытия огня.
«Делай, что должно и пусть будет, что будет». А что должно? Что будет? В самом худшем случае Андрею придётся указать в рапорте, что не вернулось два штурмовика. Мне же предстоит выяснить эмпирическим путём, будет ли открыт обратный портал в случае моей гибели в этой реальности. Ну? Только бы парашют сухим оставить...
- Я — «Грач шесть». Звену следовать за «Грачом семь»! Исполнять!
Штурвал плавно на себя. Левый крен, правую ногу вперёд. Меня начало выносить вверх и разворачивать влево. Двигатель и так звенит на высших оборотах. Что-то скрежещет...
- Назад! Сдурел? Назад, Лёха!
- Уводи ребят!
- Я приказываю вернуться в строй!
- Я прикрою!
- Раскудрит твою берёзу, назад, Журка! Под трибунал пойдёшь!
Дальше я уже не слушал. Достаточно того, что Андрей уводил группу.
Гр-р-ра! Ну, кто тут желает со мной в лобовую?!

Идёт охота на волков, идёт охота!
На серых хищников матёрых и щенков!

Налетай! Я сейчас на свинец щедрый! Всех попотчую! У меня уже пальцы на клавишах. Лишь нажать осталось.
- ...эрой долбанный! Только сядь мне!..
Пелена резкого поворота («очи чёрные» - это так наши знакомые ястребки называли) ушла с глаз. Где они? Где? Зашли в хвост? Не вижу! Куда делись? Нет их...
Четыре «мессера», отвернув, уходили на запад. Должно быть, они решили, что зашли слишком далеко на нашу территорию и прекратили преследование. Андрей сделал всё правильно.
Облегчение пришло, словно удар в солнечное сплетение. Как будто из меня дух вышибли. Когда вышел из обратного разворота, почувствовал, что дрожат руки и ноги. На этот раз обошлось. Будем жить…
Глубоко вдохнуть, теперь выдохнуть. Закрыть глаза. Успокоиться. Всё, уже можно реагировать на матерщину комэска. Ещё один глубокий вдох... Выдыхаем, открываем свои видеодетекторы...
Блин горелый! Едва успел подхватить падающую на пол вагона пилотку. Это ж я не задремал. Это ж я полновесно вырубился. Ё-моё, это где мы сейчас едем? Павловский Посад, часом, не миновали?

Конечно в оригинале, как все понимают, Журавлёв выразился крепче... Но стоит ли это приводить, или максимально приближать речь? Поклон Михаилу Николаевичу Задорнову, который вернул такое чудесное слово: "миловаться".  Чем и воспользовался.
Пока необходимость замены не очевидна. С Вашего позволения оставлю, как есть.