В ожидании Великого князя Михаила сижу и смакую результат очередного эксперимента Павлова в области фиточаёв. Иван Петрович уже сменил гнев на милость и, помня, что с удовольствием я пью только Дашенькин кофе, предложил новый травяной сбор, ядовито заметив при этом, что для моей головы с навозом вместо мозгов это будет полезно, может быть, и думать со временем начну иногда.  Это всё же лучше, чем тот получасовой рёв разъярённого носорога, которому по неосторожности оттоптали самое дорогое, что есть у каждого самца. Причиной незапланированного сольного концерта послужил мой рассказ о том, что произошло у нас с турками. Особенно тот факт, что я попал в плен к басурманам. Я тогда узнал о себе много нового, но, к сожалению, неприятного. Поэтому не остался в долгу и тоже высказал академику всё, что думаю о нём и его упражнениях в изящной словесности. А также подробно и красочно описал то место, где я видел его познания в ведении боевых действий. Келлер, выступавший в качестве рефери, окончил поединок, послав меня сначала  по давно всем известному эротическому маршруту, а потом на две недели под домашний арест на излечение и во избежание.
   Дома Даша добавила свою лепту в неблагодарное дело перевоспитание дурака, у которого шило в заднице, и который не думает ни о чём, кроме как о своих приключениях, которые когда-нибудь, тьфу-тьфу-тьфу, не приведи Господь, закончатся очень плачевно. В окончание своей пятиминутной воспитательной нотации добавила, что если я оставлю её вдовой, а Марью сиротой, то она мне этого никогда не простит. После чего занялась обработкой моей «страшной» раны, представлявшей собой уже начавшую затягиваться рваную ссадину, почти не видную под начинающими отрастать волосами.
   Зато последующие дни действительно пошли на пользу здоровью, и самым действенным лекарством была Машенька, уже научившаяся довольно уверенно ходить. Маленькая шустрая егоза умудрялась где на двух, где на четырёх конечностях ускользать одновременно и от няни, и от мамы с бабушкой, прятаться за портьерами и с радостно-довольным визгом выскакивать навстречу «поисково-спасательной экспедиции». В общем, было весело и нескучно, пока ни разу не объявлявшийся за всё это время Павлов не позвонил и не пригласил на очередное заседание «Комитета по спасению», приуроченное к приезду Регента из Ставки. Поручение Ник Ника я выполнил, Великий князь Михаил съездил в Могилёв на встречу с дядей. Не подозревая, что на всякий случай в помощь Михалычу с его орлами-бодигардами Келлер, посоветовавшись со мной, одновременно отправил «литерный» спецпоезд, как и в феврале состоявший из «Неуловимого мстителя», паровоза и вагона, пассажирами которого на этот раз оказалась рота диверсов во главе с Оладьиным, получившим от меня лично категоричный приказ в случае чего во что бы то ни стало привезти Регента обратно живым и невредимым, а Могилёв, если понадобится, мы потом можем и заново отстроить.
   Всё обошлось, Михаил Александрович вернулся сегодня утром, ещё в пути дав по радио сигнал «Общий сбор». Что означало наличие серьёзных новостей, которые надо было немедленно обсудить. Поэтому вот уже полчаса сидим в Павловском кабинете и ждём появления венценосца.
   Келлер, изредка прикладываясь к чашке с чаем, листает свой ежедневник, иногда делая пометки карандашом, Иван Петрович с Воронцовым шепчутся о чём-то сидя в углу на диване, я скучаю и не знаю, чем заняться. В голове - ощущение нашкодившего ребёнка, которого поставили в угол и демонстративно не обращают внимания…
   Наконец-то бренчит телефон. Скорее всего, КПП докладывает академику о прибытии кортежа.
- Всё, через пару минут Михаил Александрович будет здесь. Пётр Всеславович, Вы готовы?
- Так точно. – Воронцов хлопает ладонью по портфелю, который всё это время не выпускает из рук.
- Фёдор Артурович?
- Готов.
   У меня возникает впечатление, что за эти две недели произошло нечто серьёзное, а я, как всегда, остался не у дел…
- Здравствуйте, господа! – Великий князь Михаил появляется в дверях. – Простите, что заставил ждать.
   По очереди здороваемся с Регентом и рассаживаемся за столом.
- Встреча прошла успешно, Михаил Александрович? – Интересуется Павлов. – Признаться, были некоторые опасения…
- Да, всё хорошо. Великий князь Николай Николаевич приехал с небольшим конвоем, человек тридцать терских казаков. Да и из разговора я понял, что, как Вы говорите, силовой способ решения вопроса ему не нравится. «Солдат и мужик не поймут» - это его слова. А речь шла именно о новом заговоре. Если отбросить все нюансы вежливости и этикета, дядя Ник предложил мне сделку. По его словам ещё в начале войны ему предлагали занять Престол вместо моего брата. Именно когда тот сместил его с поста Верховного главнокомандующего и отправил на Кавказ. Сейчас определённый круг лиц снова хочет, чтобы Великий князь Николай Николаевич стал императором Николаем III.
- Вы считаете, что он всё рассказал? – Академик задаёт интересующий всех вопрос.
- Да. Прозрачно намекнул, что не хочет нести бремя высшей Власти, но не прочь вернуться в Ставку в качестве Верховного. Мол, многое за это время понял и ошибок пятнадцатого года повторять не намерен. А я смогу целиком и полностью заняться вопросом наведения порядка внутри страны.
- Хитёр. Снова хочет прибрать армию к рукам. Только теперь у него это не получится. – Вполголоса ворчит Келлер. – А если в этом и заключается их план?
- Он действительно в этом и заключается, Фёдор Артурович, но об этом чуть позже. Я согласился, но с одним условием. Без моего одобрения все его решения будут недействительны. И у нас, я полагаю, имеется возможность всё контролировать…
   Ну, в принципе, - да. Бывшим жандармам, а ныне Корпусу госбезопасности давно разрешено работать в войсках. И времени, как я понимаю, они не теряли. Памятуя былую нелюбовь армейских офицеров к тёмно-синему цвету и серебряным аксельбантам…
   Воронцов, деликатно кашлянув, привлекает к себе внимание:
- У нас достаточно информаторов в Ставке, чтобы видеть реальное положение вещей. Сведения зачастую дублируются разными людьми.
- Даже генералов вербуете, Пётр Всеславович? – Великий князь несколько удивлён. – И как, получается?
- Так точно. В половине случаев благодаря князю Кугушеву с его тайными архивами. – Улыбается в ответ полковник ОКГБ. – За грехи надо платить. Раньше это были деньги, сейчас – информация. Смею заверить, что любые попытки сделать в Ставке что-то втайне от Его Императорского высочества Регента Великого князя Михаила Александровича будут известны нам в кратчайшие сроки.
- Хорошо, будем считать, что Ник Ник нам на опасен. Что он поведал взамен? – Павлов, что для него не характерно, нетерпеливо ёрзает в своём кресле.
- Совсем недавно к нему приезжал Великий князь Николай Михайлович. Высланный после убийства Распутина в своё имение… Кстати, Пётр Всеславович, возьмите на заметку, нужно выяснить где затерялся рапорт офицера, курировавшего Грушёвку и был ли он вообще… Так вот, Николай Михайлович снова предложил дяде стать императором.
- При всём уважении Великий князь Николай Михайлович больше похож на старую сплетницу, нежели на реального заговорщика. – Снова ворчит Келлер.
- В данном случае, думаю, он выступил в роли вестника, этакого говорящего письма. – Рассуждает Павлов. – А вот кто его послал, хотел бы я знать?
- Иван Петрович, дядя Николаша рассказал и про это. Ему сразу показалось странным, что Николай Михайлович, недаром прозванный в семье Романовых «Филиппом Эгалитэ», предлагает ему корону. Оказалось, что он отошёл от идей французской республики и видит ближайшее будущее России в монархии по британскому образцу.
- То есть, «Монарх правит, но не управляет»? – Уточняет академик. – А кто тогда будет кукловодом?
- Кукловодами… Владимировичи…
    Ну, это сенсацией особо и не назовёшь. Больше некому. А после казни старшенького – особенно.
- А может быть они хотят поиграть в «паровозик»? – Впервые подаю голос, озвучивая пришедшую в голову мысль. – Сначала Великий князь Николай Николаевич захватывает власть, потом кровавого тирана и узурпатора убирают, предварительно навесив на него всех собак, и следующий кандидат на Престол становится вполне себе легитимным императором. Чья там очередь? Бориса Владимировича?..