Раздевшись (так как день был нестерпимо жаркий), я вошел в воду. Но
когда я подплыл к  кораблю,  возникло  новое  затруднение:  -  как  на  него
взобраться? Он стоял на мелком месте, весь выступал  из  воды,  и  уцепиться
было не за что. Два раза я оплыл кругом него и во второй раз заметил веревку
(удивляюсь, как она сразу не бросилась мне в  глаза).  Она  свешивалась  так
низко над водой, что мне, хоть и с большим трудом, удалось поймать ее  конец
и взобраться по ней на бак корабля. Судно дало течь, и я нашел в трюме много
воды; однако, оно так увязло килем в песчаной или, скорее,  илистой  отмели,
что корма была приподнята, а нос почти  касался  воды.  Таким  образом,  вся
кормовая часть оставалась свободной от воды, и все, что там было сложено, не
подмокло. Я сразу обнаружил это,  так  как,  разумеется,  мне  прежде  всего
хотелось узнать, что из вещей было попорчено и что  уцелело.  Оказалось,  во
первых, что весь запас провизии был совершенно сух, а  так  как  меня  мучил
голод, то я отправился в кладовую, набил карманы сухарями и ел их  на  ходу,
чтобы не терять времени.

Между тем, пока я был занят нагрузкой, начался прилив, и  к  великому  моему
огорчению я увидел, что мой камзол, рубашку и жилетку, оставленные  мною  на
берегу, унесло в море. Таким образом, у меня остались из платья только чулки
да штаны (полотняные и коротенькие, до колен),  которых  я  не  снимал.