Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
В связи с приближающимся юбилеем Победы, решил осуществить свою давнишнюю задумку. Написать сборник рассказов на тему ВОВ. Тут не будет попаданцев и АИ. Основано на реальных событиях, документах и воспоминаниях ветеранов. В общем.
Чтобы помнили...
Прорыв.
В феврале сорок пятого, нашу 19-ю армию из резерва Ставки ВГК перебросили в Восточную Померанию.После транспортировки по железной дороге в воинском эшелоне, а потом продолжительного марша по шоссе и прочим грунтовкам, наш армейский миномётный полк сосредоточился в районе выжидания возле деревушки Гросс Лутау и стал приводить в порядок боевую технику и личный состав. Добрались до места в двадцатых числах месяца, в Померании оттепель, весна в самом разгаре, а мы в валенках. Хорошо хоть пока выжидали и приводили себя в порядок, валенки поменяли на сапоги и ботинки, а то так бы и воевать пришлось. Через несколько дней новый приказ, и после непродолжительного двадцатикилометрового марша занимаем уже боевой порядок недалеко от деревни Фирхау. Поддерживаем нынче 102-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Пехота готовится к наступлению, а мы соответственно к «артиллерийскому наступлению». Заняли позиции, окопались (на «Сталинских соколов» надейся, а в землю зарывайся поглубже, немецкую авиацию ещё никто не отменял, да и артиллерию тоже). Артиллерийские разведчики и наблюдатели выдвинулись в траншеи на переднем крае, ну а я, как главный наблюдатель и корректировщик (командир батареи) иду на КП поддерживаемого батальона, а потом и на КНП стрелковой роты, который располагался прямо на насыпи железной дороги. Ни рельсов, ни шпал там уже не осталось, зато насыпь возвышалась над окружающей местностью, и в ней были выкопаны всевозможные окопы и укрытия. Познакомившись с ротным, занимаем свободный окопчик неподалёку. Вместо себя я мог отправить и командира взвода управления, но работы предстоит много, так что идём вместе, прихватив телефониста и разведчика-наблюдателя. Задание предстоит ответственное, нужно пристрелять реперы, подготовить несколько видов «огней» (НЗО, ПЗО, СО и т.д., всё по плану артиллерийского наступления). Так что считать – не пересчитать. Планируют всё это старшие «страшные» начальники: командир дивизиона, комполка, штаб артиллерии. Но стрелять-то мне, и крайним в случае чего, окажусь тоже я. Впрочем, плевать на крайности, главное - по своим не попасть. Поэтому сначала считаем, потом лейтенант Антипов пристреливает реперы, дальше снова считаем.
Наш полк поддерживает гвардейцев 314-го стрелкового, и совместно с третьим дивизионом 418-го артполка входит в состав полковой артиллерийской группы, так называемой (ПАГ). Ну а вся полковая артиллерия выставлена для стрельбы прямой наводкой. Двести стволов на километр фронта прорыва, конечно, не наберётся, но около полутора сотен (вместе с сорокапятками и батальонными миномётами) точно будет. Тем более есть ещё и дивизионная артиллерийская группа. Да и у нас по три боекомплекта на ствол запасено.
Закончив с пристрелкой, засекаем огневые точки, траншеи, перекрытые щели, дзоты и блиндажи противника, а также те места, где они могут находиться. Вал артиллерийского наступления, конечно, прокатится по переднему краю фрицев паровым катком, но и огневые точки, как правило, имеют свойство «оживать», причём в самый неподходящий момент, так что «лучше перебдеть, чем недобдеть». Да и контратаковать «немец» начнёт сразу, как только где-либо наметится успех. Вот и стараемся засечь как можно больше целей, чтобы не бить тупо по площадям, а нанести как можно больший урон живой силе и вооружению врага.
До темноты находимся на переднем крае, потом по очереди отлучаемся на батарею, поесть, да и отдохнуть. Сначала отпускаю взводного с телефонистом, потом в паре с разведчиком иду сам. Немцы предполагают, что скоро начнётся наше наступление, правда, не знают точно когда. Нервничают, не спят, стреляют по нашему переднему краю, и не только из пулемётов, но и наносят короткие артминомётные удары. Ночью из района их батальонного опорного пункта доносится звук моторов танков и грузовиков, подбрасывают подкрепления, боеприпасы. Пущай подвозят, чем больше мы их тут закопаем, тем меньше потом хоронить. Это не зима 41-го - 42-го, когда выделяли по 2 снаряда на ствол в день, три «быка» на орудие, это уже кое-что. Хватит и на артподготовку, и на дальнейшую поддержку наступления. Что гораздо важнее. После прорыва первой линии обороны, бывает ещё и вторая, а за ней третья, потом в ход идут резервные подразделения, контратаки танков и тому подобное. Пехота идёт вперёд, артиллерия вынуждена менять позиции, и даже те пушки, которым хватает дальности, вынуждены на время замолчать, так как наблюдательные пункты также приходится сменить. А когда ещё и снаряды лимитируются, то махра вынуждена обходиться своими силами и огневыми средствами, которых в стрелковом батальоне не так много.
Утром следующего дня, проверив готовность батареи к бою, иду на НП. СОБом у меня старший лейтенант Иван Рыжкин, так что можно не волноваться, он сделает всё как надо. Артподготовка назначена на десять утра, возможно получится ещё кое-что рассмотреть и засечь новые цели. Лишь бы фрицы не отошли, а то бывали прецеденты, долбили по пустому месту, быстро наступали, а потом огребали с трёх сторон, провалившись в «огневой мешок». Но нет, всё на месте, дзоты никуда не убежали, фольварки тоже, так что всё идёт по плану, правда, планы иногда меняются, особенно если в них вмешивается противник.
Артподготовка началась с залпа реактивных миномётов, ровно в 10 утра, им же потом и закончилась. А сколько залпов дали гвардейские миномёты в течение сорока минут, я не считал, не до этого было, от разрывов снарядов стоял такой рёв, что уши заложило в первые же секунды. Целых десять минут стреляем с максимальной скорострельностью, по участку, выделенному нам для артиллерийского наступления. Разрывы мин кромсают проволочные заграждения, «разминируют» минное поле, засыпают окопы и траншеи. Потом переходим к прицельной стрельбе в своём секторе, разрушая перекрытые щели, блиндажи, пулемётные площадки и дзоты. Перепахиваем оборонительные позиции, а тут уже даю команду – «взрыватель фугасный». И мина сначала углубляется в грунт, а потом происходит взрыв. По траншеям выстраиваю параллельный веер, по точечным целям – сосредоточенный. За десять минут до конца артподготовки, снова шквальный налёт с максимальной скорострельностью, который завершается контрольным залпом гвардейского миномётного полка.
После сигнала ракетами, переносим огонь на деревню Гросс-Йенцник, и пехота устремляется в атаку. Через пять минут задробляю стрельбу, новых целей пока не видно, а с теми, которые проявятся, справятся орудия прямой наводки. Огневым валом стрелков не сопровождаем, бойцы ночью подобрались как можно ближе к противнику, и теперь находятся в 150-200 метрах от переднего края неприятеля. Слух начинает постепенно возвращаться, и вот уже отчётливо слышу боевой клич.
- Ур-р-а-а!!! – Разносится над полем боя, заполняет сознание боевым азартом, и хочется выскочить из окопа и бежать туда, в гущу схватки, где скоро начнётся ад рукопашной. Усилием воли сдерживаю этот порыв. Вроде уже не пацан-первогодок, и атака далеко не первая, а кровь всё равно бурлит.
Передовой взвод уже заскакивает в первую траншею и разбегается вправо и влево по ней, остальные бойцы роты перепрыгивают это препятствие и несутся дальше.
- Ты гляди, Михаил, - обращаюсь я к лейтенанту, – ежели махра так дальше побежит, то нам придётся НП менять.
- Хорошо бы, но это вряд ли.
Новый НП искать не пришлось, немцы открыли миномётный огонь, да и пулемёты на отсечных позициях «заработали». Парочку мне загасить удалось, но темп наступления всё же спал, и через полчаса пехота сильно замедлилась, а в некоторых местах вообще залегла, упёрлись в этот грёбанный «Гросс Йенцник», и ещё какую-то деревушку на правом фланге, то ли продолжение посёлка, то ли отдельный фольварк. Так как расстояние между населёнными пунктами составляло полкилометра. Посёлок являлся батальонным узлом сопротивления, и обе половины были приспособлены к круговой обороне и «опоясаны» окопами полного профиля. Ну и все каменные дома фрицы приспособили к обороне, усилив стены и заложив окна, сделав в них бойницы. Ещё одна сплошная полнопрофильная траншея проходила по юго-восточной окраине населённого пункта. Стык между опорными пунктами прикрывался перекрёстным пулемётным огнём станковых пулемётов, и ещё какими-то окопами с дерево-земляными огневыми точками на отсечных позициях. Как выяснилось в ходе перестрелки, сорокапятки каменные стены домов не брали, полковые «бобики» тоже, нужен был более крупный калибр с хорошей убойной силой. Тридцатьчетвёрки с новой пушкой справились бы и с этими стенами, но танков НПП в дивизии не было, вот атака и замедлилась, а ближе к полудню совсем остановилась. Немцы контратаковали густыми цепями пехоты при поддержке дюжины танков и штурмовых орудий. Наш 2-й стрелковый батальон наступал на правом фланге полка на северо-запад, и контратака противника с северо-востока, справа от фольварка, получалась ему как раз во фланг.
А вот теперь уже наша работа, поэтому передаю на батарею новые установки прицела и угломера, и после пары пристрелочных, перехожу к накрытию цели.
- Батарея, взрыватель осколочный, четыре снаряда беглым. Огонь! – Открываем заградительный, не подпуская фрицев к нашей пехоте. По танкам также стреляют орудия, поставленные на прямую наводку, но и разрывов 120-мм мин бронегансы боятся и сначала останавливаются, а потом начинают пятиться. В сам танк с закрытой позиции, да ещё с миномёта, попадёшь вряд ли, но и близкие разрывы пудовых мин доставляют много «приятного» экипажам танков. Ещё больше они «радуют» пехоту. Да и разрывов на поле боя становится значительно больше, подключились остальные батареи моего дивизиона, и не только они, на поле вспухают воронки как от семидесятишестимиллиметровых, так и от стадвадцатидвухмиллиметровых снарядов, работает артполк дивизии.
Совместными усилиями контратаку отразили, немцы отошли на север, пару танков всё-таки подбили, да и трупы в фельдграу на поле боя лежать остались. Наша пехота взбодрилась, немецкой наоборот – поплохело. Так как переношу огонь миномётов на траншею перед фольварком, справа от деревни, а потом и на окраинные дома и строения. Стены не прошибёт, зато черепичную кровлю – легко. И мины с взрывателем, поставленным «на фугас», сначала курочат окопы, а потом крыши домов и придомовых построек, и «чем чёрт не шутит», где-то может и перекрытия обрушит, взорвавшись на чердаке, или прошьёт потолок и рванёт в помещении. По крайней мере, количество стрелков и пулемётчиков с той стороны сократится, и свинца нашей пехоте меньше достанется.
Отредактировано ДАН (24-01-2020 05:44:46)
