Даркнес опустила руку с медальоном.
– Это… твоё жилище было взорвано из-за действий Кадзумы?
Алёша убрал медальон за пазуху.
– Хорошо информирована, красавица. А теперь, прошу, не мешай свершиться правосудию.
Снова, словно пытаясь защититься от дурного сглаза, Даркнес подняла медальон.
– Не вижу приговора суда.
Ей ответил правый:
– Мы здесь суд.
Алёша, положив руку на плечо спутника, рывком развернул его к себе лицом:
– Да ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?! Она по крови выше меня!
– Виноват. – Правый повернулся к Кадзуме. – Ну что, спрячешься за юбками?
Кадзума сплюнул в снег.
– Мы сразимся. Сейчас.
Даркнес посмотрела на Кадзуму:
– Я могу всё уладить.
Ей вторила Аква:
– Я грохнулась с огромной высоты, и сломала себе ноги! И мне ещё повезло упасть на правый бок! А если бы грохнулась на левый, то помяла бы эти проклятые цветочки!
Кадзума посмотрел на свою богиню:
– Ты же можешь лечить себя.
Жрица тихо ответила:
– Ты знаешь, как больно лечить, когда у тебя переломаны оби ноги и позвоночник? А всё из-за Мегумин. Это она не захотела слазить…
– Правильно говорить слазать… и вообще, отойдите! Позвольте мне умереть, как мужчине!
Аква опустила плечи.
– Дурачок, я видела, как ты сдох в луже собственной мочи. Ничего героического в этом не было, уж поверь. Но я посмеялась. Тогда. А сейчас ты просто уходишь, оставляя меня здесь одну. Ты, пришедший в этот мир, чтобы победить короля демонов - умираешь ради демона. Японец, это просто смешно. Я ждала, что ты откинешься из тюрячки, а ты решил откинуться вообще.
– Я умираю ради друга. – Он положил пальцы ей на подбородок, провёл по щеке. – Поверь, для тебя я бы сделал всё то же самое. А сейчас - отойди на три шага. Это приказ.
Всхлипнув, Аква подчинилась.
– Японец. Эта спесь… она с меня слетела. А с тебя… ну, сейчас собьют. Только… чем её заменить…и надо ли вообще…
Даркнес, сплюнув, встала рядом с подругой. Ругнувшись, к ним присоединилась Мегумин.
Кадзума повернулся к врагу.
– Начнём.
Правый хмыкнул.
– Не дурно, не дурно. Эта Аква - жрец? Я разрешаю ей кинуть на тебя все доступные для неё заклинания усиления.
Кадзума немедленно повернулся к девчатам:
– Аква! Кинь мне бафы на силу, скорость и атаку!
Аква поскребла подбородок пальчиком.
– Ну… я их не учила.
Руки Кадзумы задрожали.
– Я… я отказываюсь так играть…– Он рухнул на колени. – Руби.
Крестоносец подошёл и рубанул по подставленной шее.
Сато, охнув, поглядел на меч. Тот был приставлен к плоти тупой стороной, хотя синяк от удара всё равно останется.
– Чего?..
– Ты хотел умереть в бою. – Говоря, правый первое время цедил слова сквозь зубы, но после сорвался на крик: – Ну, так поднимай свою тощую задницу, и сражайся!
Авантюрист встал на ноги. Ухмыльнулся. За пределами тюрьмы он мог пользоваться магией на всю катушку.
– Кража!
Заклинание, не подводившее парня ни разу, и теперь сработало идеально. Всё-таки высший, десятый ранг удачи позволял творить чудеса.
Меч, исчезнув из руки крестоносца, оказался в руках авантюриста.
Развернувшись на носках, Кадзума нанёс рассекающий удар, распоров рубаху противника. От плеча до пояса пролегла бороздка раны.
Крестоносец тихо шепнул:
– Целение.
На его теле возник новый рубец.
– Огненная стена!
Облако пламени устремилось вперёд. Оно могло испепелить обычный деревенский дом в полтора этажа за какое-то мгновение.
Кадзума, использовав заклинание Исчезновение, переместился за спину соперника и попытался ударить вторично.
Воин, увернувшись, вырвал собственный клинок из рук вора, крутанулся, и одним ударом отсёк голову авантюристу.
Свежий снег окрасился свежей же кровью.
Сжимая рукоять своего меча, крестоносец прохрипел:
– Укравший - умрёт.

Глава вторая. Собирая осколки.

Ещё мгновение, и Кадзума открыл глаза уже в своём теле.
Даркнес обнимала его, Мегумин коснулась шеи воскрешённого.
– Ты как, в порядке? Ничего не болит?
– Всё хорошо. – Парень поднялся на ноги. – Вы ещё тут?
Пришедшие за его головой стояли поодаль. Правый снова был в кирасе и шлеме, лишь обе перчатки держал в левой руке.
– Немыслимо… – разлепил губы Алёша. – Никогда не видел… даже не слышал о подобном… Ты… способна подъять мёртвых?
Аква сплюнула кровью в снег. По её лицу градом стекал пот.
– Мои божественные навыки распространяются только на этого недоноска, для остальных я просто архижрица.
Алёша до хруста стиснул кулаки, его губы побелели.
– Ты…
Правый положил руку на плечо товарища.
– Столь мощная магия, очевидно, должна иметь великие ограничения. Быть может, судьбы этих двоих повязаны на Небесах.
– Эй! – Аква притопнула ногой. – Мы не женаты! И даже не собираемся! И вообще, что за мысли такие! И не смейте его второй раз убивать, я всю магию растратила, мне теперь три дня для полного восстановления надо!
Алёша тихо обронил:
– Отец приказал…
И замолк. Кадзума поспешно проговорил:
– Я встречусь с твоим стариком. Кстати, где он?
– Мы приобрели жилище в этом городе.
Мегумин потянула Сато за рукав.
– Они купили тот самый особняк, где мы жили.
Парень притянул брюнетку к себе, и дважды провёл рукой по смоляной головке волшебницы.
– Ничего. Утрёмся. Найдём новый кров. Алёша. Когда мне к вам прийти?
И вновь ему ответил правый:
– Завтра в полдень.
Авантюрист, выпустив подругу из объятий, сделал два шага вперёд.
– Я не слышал твоего имени.
Правый молчал целую минуту, прежде чем ответить.
– Говард Шарц. Я клялся, что принесу твою голову господину.
Сато, чуть усмехнувшись, указал пальцем куда-то за спину:
– А! Так вон она, валяется!
Ни один мускул не дрогнул на лице крестоносца.
– Ты шутишь над смертью, словно над пустяком. Имея спутницей госпожу Акву, подобное можно себе позволить. Но я был уверен, что ты не знал о её способностях к возвращению с небес?
Авантюрист кивнул.
– Не думал, что она так умеет. Да и не хотел возвращаться. – Он улыбнулся. Широко и открыто. – Я хочу быть твоим другом, Говард Шарц. Ты поддержал меня, когда я пал духом, и позволил мне умереть достойно. Воином - не крысой, попавшей в мышеловку.
Одев перчатки, Говард ответил:
– Я солдат. Ты авантюрист, искатель приключений. Тебя гонит ветер, меня ведёт долг. Шакал не станет другом волку. Вор не станет другом воину.
После этих слов оба крестоносца, не сговариваясь, ушли.

Неумело отсалютовав сопартийцам, Кадзума двинул вдаль, по лужам растаявшего снега, оставляя тюрьму за спиной.
Октябрь только начался, и солнце немилосердно палило, высушивая уличные грязи. К вечеру от утренней зимы остались лишь сырые воспоминания.
Сато зашёл в магазинчик весёлых снов, сделал заказ, не забыв уточнить, чтобы прислали ту же девочку, что и в прошлый раз, и направился в конюшню, где он ночевал с середины апреля по начало августа.
Придя на место, авантюрист усмехнулся самому себе:
– Интересно, здесь и зимой ночуют бродяги без гроша в кармане?

Понедельник, 1 октября, 19-42.

Внутри конюшни было темно и тепло, в каждом загоне под самым потолком располагалось оконце, затянутое рыбьим пузырём.
Сато вдохнул знакомый запах конского навоза, слежавшейся соломы и безысходности.
– Опять я здесь… Как будто ничего не изменилось за два месяца… Только стало холоднее…
Размышляя вслух, Кадзума шёл меж двух рядов лошадиных стойл.
Осенью, когда идёт снег, только полные неудачники позволяли себе упасть на ночь на конюшнях.
Сато растянулся на стоге соломы.
Ему вспоминалась история его приключений.
Припомнился поединок с парнем по имени Мицуруги Кёя.
Как и с Говардом, Кадзума украл меч противника. Но если Говард вернул украденное оружие, то Кёя благополучно отбыл в накаут и растянулся на холодных камнях мостовой.
Кадзума продал меч Кёи на чёрном рынке артефактов, и думать забыл о том случае, а вот сейчас, поди ж ты, вспомнилось.
Сравнение Говарда и Кёи было слишком комично: профессионал и придурок.
Послышались шаги.
К единственному свободному загону подошёл человек.
Высокий, широкоплечий, в дешёвой но прочной одежде, блондин напевал свою песенку:
– Я лишился рук, я лишился ног… я совсем один, кто бы так вот смог…
Кадзума вытаращил глаза от удивления.
Он знал пришедшего.
– Святые Небеса, вот это встреча!
Блондин остановился, облизнул губы.
– Сато Кадзума?
Вчерашний арестант кивнул.
– Мицуруги Кёя! Уж не ты ли это! И… каких это рук ты лишился, вроде всё на месте…
Словно доказывая, что его руки на месте, Кёя с размаху врезал Кадзуме по лицу. Вор, воспользовавшись исчезновением, переместился за спину напавшего.
– Эй! Спокойно, Кёя…
– Спокойно?! – Обернувшись, он попытался напасть снова. – Это ты мне говоришь спокойно?! После того как ты украл мой меч, у тебя хватает наглости явиться сюда и успокаивать меня?!
Увернувшись от нескольких ударов, Кадзума поставил подношку, и Кёя растянулся на полу.
– Хватит уже кулаками махать! Кёя! Остынь! Расскажи лучше, чего вообще тут делаешь?
Мицуруги уже поднялся на ноги но не делал больше попыток ударить.
Отвернувшись, он тихо сказал:
– Живу.
Кадзума подался вперёд, одновременно чуть наклонившись.
– А? Живёшь? Ты же богатенький, столько драконов поубивал…
Кёя ударил себя кулаком по груди.
– Одного! Всего лишь одного! Я… Сато Кадзума, ты украл мой меч… и теперь я здесь…
Бывший узник сел на стог соломы.
– Кёя, скажи, какого ты уровня?
Его собеседник отвернулся. Шмыгнул носом.
– Тридцать седьмого…
– Кёя! – Кадзума подскочил на ноги. – Ты тридцать седьмого уровня! Так почему ты здесь?! Я пришёл в этот мир с первым уровнем! Рисковал жизнью, сражался с врагами, которые были гораздо сильнее меня, и всегда побеждал! Кёя! Ты потерял меч, а не руки! Возьми веточку, да убивай гоблинов!
– Сейчас зима…
– Летом! Ты потерял свой меч летом! Слышать ничего не хочу! – Кадзума сглотнул, и продолжил чуть тише. – Словом, сейчас же отправляйся в гильдию, и возьми квест!
Мицуруги склонил голову.
– Я растратил все деньги, и влез в долги, чтобы найти свой меч… если появлюсь в гильдии…
Кадзума стукнул себя по коленке.
– Кёя… что же с тобой сталось… А твои друзья? Помню, таскались две девчонки…
Мицуруги помрачнел.
– Никому не нужен неудачник.
Кадзума провёл рукой, словно отрывал листок с дерева.
– Кёя, почему… почему ты не пошёл на квест, когда стали кончаться деньги?
– Я… тогда эта идея ослепила меня и…
Парень прервался на полуслове. Кадзума положил руку на его плечо.
– Кёя. Что не так? Есть квесты на доставку, на… да много всего! Ты всегда мог бы примкнуть к чьей-то группе…
По щеке Мицуруги прокатилась одинокая слеза.
– Я смеялся над ними. Называл детьми, беспомощными, калеками… кто меня сейчас возьмёт?!
Кадзума убрал руку.
– Правду люди говорят - не плюй в колодец… Я скажу тебе одну вещь. Только пообещай, что не станешь делать глупости.
Мицуруги вновь посмотрел на Кадзуму. Чётко кивнул.
– За эти два месяца я… многое переосмыслил. Я… теперь другой, совсем другой! Я уже месяц работаю на стройке! Ну… работал. Сегодня был последний день. На зиму все работы останавливаются… так что ты хотел сказать?
Кадзума покусал губу, и ответил:
– Я продал твой меч владелице магазинчика редких артефактов, Элизабет Дрогомир. Уж не знаю, что она сделала с ним дальше…
Кёя, не дослушав, побежал к выходу из конюшни.
Сато покачал головой.
– Придурком был, им и остался.
Солнце закатилось за горизонт, на ночном небе высыпали первые, самые яркие звёзды, а красавица-Луна выглянула над крышами домов.
Вскоре появилась девочка, заказанная Кадзумой в магазине весёлых снов.
Создание из страны грёз, демон в обличие молодой девушки, прилетевший похитить жизненную силу мужчины. Само слово суккуб было мужского рода и обращения типа суккубиха или суккубка они воспринимали как попытку нахамить. Что, однако же, не мешало им говорить о себе «я красивая» вместо «я красивый».
Кадзуму раздражали эти игры слов, но не настолько, чтобы ломать себе голову подобными вопросами. Он видел перед собой молодых девушек, и только.
Одета демоница была откровенно: чулки и корсет. Впрочем, по меркам своего народа она ещё постыдно прикрыла наготу излишними тряпками.
Именно та суккуб, которая прилетала два месяца назад в спальню Кадзумы. Тогда визит ночного гостя едва не стоил жизни как демону, так и призвавшему его парню. Архижрица Аква, у которой сводило скулы каждый раз, когда она видела создание мрака, грозилась испепелить визитёра. Лишь чудом Кадзуме удалось спасти призванное им существо.
Чудо чудом, но девочки здорово избили парня в ту ночь.
И вот сейчас Сато вновь видел её.
Низенькая, бледная и совсем худая.
Кадзума был уверен: ночуй здесь Аква – от демона остались бы хорошо если рожки, увенчавшие прелестную голову.
Принцесса ночи склонилась в изящном поклоне.
– Господин… – Глаза суккуба расширились, словно она пыталась видеть в кромешной тьме. – Господин, это вы!
Кадзума положил палец ей на губы.
– Не надо называть меня господин. Моё имя Сато Кадзума.
Демоница поспешила склонить голову.
– Как прикажите, господин Кадзума.
Парень, слегка скривившись, покачал головой.
– Ну, а как твоё имя?
Ночная гостья широко улыбнулась.
– Придумайте мне имя, господин.
Парень коснулся пухлой щеки. Легонько провёл двумя пальцами.
– Нет, тебя же как-то зовут?
Суккуб отвела взгляд.
– Господин, у меня нет имени.
Парень удивлённо округлил глаза:
– Разве это возможно? Тебя же как-то назвали папа с мамой!
Расправив ажурные крылышки, суккуб вспорхнула и, левитируя, опёрлась ладошками о перила загона.
– Господин, я плод мрака. У меня нет ни мамы, ни папы, если не считать Короля Демонов. Суккубы всего лишь разумные формы смерти.
Кадзума посмотрел вверх. В окне блистали яркие звёзды.
– Ну, тогда позволь называть тебя Звёздочка.
Его собеседница закрыла глаза, и по её алебастрово-бледному личику расплылась синева, подобная пунцовой краске смущения человеческих женщин.
– Это прекрасное имя. Господин, вы спасли мне жизнь. Позвольте отплатить вам за доброту.
Кадзума покачал головой.
– Нет. Если так хочешь выразить мне свою признательность - то скажи простое человеческое спасибо.
Крохотная ладошка легла на лицо парня.
– Я же не человек. Так что человеческое спасибо – не мой путь.
Кадзума закрыл глаза. Помотал головой, стараясь выкинуть дурные мысли, но потерпел сокрушительное фиаско.
Мгновение, и вот уже на стоге соломы лежали три жизни.
Первая снежинка коснулась крыши конюшни.

Отредактировано Istra32 (09-01-2021 07:41:47)

Вторник, 05-12. Город новичков, восточный район.

С чёрного неба валили крупные хлопья снега. Единственный в городе алтарь богини Эрис, отданный на растерзание дождям и солнцу, стоял в самом центре рыночной площади.
В столь ранний час у святыни, преклонив колени, стоял лишь один человек. Тот самый, чей лик был подобен холодному зимнему солнцу крестоносец Говард Шарц.
В круг святилища вошла новая посетительница святого места, Лалатина фор Дастинес.
Снегопад утих, теперь только крохотные снежинки медленно оседали на землю.
Встав на колени рядом с первым посетителем, Даркнес молитвенно сложила руки и шепнула в темноту:
– Где же юный барон?
Говард разлепил плотно сомкнутые губы.
– Господин с женщиной.
Оторвав взгляд от алтаря, Даркнес посмотрела на соседа по молитве.
– С будущей баронессой?
Её собеседник грязно ухмыльнулся.
– С будущей поломойкой в трактире.
Некоторое время крестоносцы молчали, потом Даркнес вновь заговорила:
– В академии утренняя молитва начиналась строго в пять. А здесь… почти и нет никого… Нет, не то, что в городе нет рыцарей…
Он резко перебил её.
– Просто им плевать на нашу веру.
Даркнес энергично кивнула.
– Да! совершенно верно! Я и сама… опаздываю…
Она притихла, но тут инициативу проявил Говард.
– Многим кажется, что достаточно помолиться после сражения за души павших братьев. Я настаиваю, что нельзя пропускать ежедневный ритуал. Паршивый город. Единственный алтарь, и где, в самом…
Мужчина говорил всё громче, но вдруг прервался, вновь возвращаясь к благоговейному шёпоту.
– В самом центре рыночных рядов. Кривых, как впрочем и всё у торговцев.
Даркнес покачала головой.
– Тут ты не прав. Эрис в первую очередь покровительница торговли и ремёсел и лишь после - защищающих их воинов. Это мы для них, а не горожане для нас.
Последняя снежинка коснулся земли. Говард подхватил лежащую рядом с ним щётку, и поспешил к алтарю.
Даркнес кинулась следом и стала голыми руками чистить снег.
– Как холодно, как бодрит!
– Хотя бы следить за нашей святыней они могли?
Говард уже кричал, не сдерживаясь. Даркнес ответила спокойно:
– По традиции блюсти святые места в чистоте - долг крестоносцев и жрецов…
– Да покажи мне тут хоть одного жреца! Здесь всем решительно на всё наплевать! – Говард сломал об колено принесённую им же из дома щётку. – Проклятые авантюристы, от них нет никакого проку! Вздёрнуть бы парочку на воротах их любимой гильдии, тогда остальные станут резвее!
Даркнес, прекратив смахивать снег, слушала брата по ордену.
– Ты… ошибаешься! – Она сглотнула, и продолжила уже тише. – Мы, авантюристы…
– Ты крестоносец!
Даркнес обошла алтарь, взяла из рук Говарда функциональный обломок щётки, и шепнула.
– Нет. Я авантюрист. Крестоносец - мой класс, возможность приносить пользу гильдии, ну и в целом королевству. Мой меч защищает торговцев, а не карает их.
– Леди Дастинес, скажите…
– Даркнес. – Она ударила его кулаком в грудь. – И, давай на ты.
Говард кивнул.
– Хорошо, Даркнес. Скажи мне, что проку в эти букашках, половина их которых не поступит на службу никогда?
Леди Дастинес вернулась к очищению алтаря.
– Никогда не слышала про фамилию Шарц. Вероятно, ты из крестьян. Что ж, хвалю. Лишь лучший в наборе сможет поступить в академию, не взирая на происхождение. И лишь лучших в выпуске бароны примут на службу. Ты снёс голову одним ударом, однако был взвинчен, то есть убивал человека впервые. Сколько тебе лет? Двадцать пять, ну, максимум тридцать…
– Двадцать шесть. Ты всё сказала правильно, но не ответила.
Даркнес повернулась к собеседнику.
– Если крестьяне помрут - нам придётся пахать вместо них. Впрочем, ты сам из крестьян, и страхи аристократии тебе неведомы. Словом, не думай, что они слабы. Просто они тянут свою часть телеги… опять я говорю с тобой, словно ты аристократ. Есть в твоём облике… что-то от короля. Стать, широкй волевой подбородок…
Говард посмотрел на недоочищенный от снега алтарь.
– Моя мать была крестьянкой. Отец родом из далёкой страны, которой нет на наших картах. Он учил меня языку своего народа… leider habe ich schlecht Deutsch gelernt. Когда мне было десять, он ушёл на войну, с которой не вернулся.
Даркнес положила руку на плечо Говарда.
– Это несправедливость, мой отец жив… как и матушка. Вероятно, я буду громко плакать, когда узнаю о…
Он приобнял её.
– Рядом с тобой будут те, кого ты считаешь своими друзьями.
– А ты? Где твои друзья? И почему отказался от дружбы с Кадзумой? Он, знаешь ли, из той же страны, что и твой батюшка…
Объятие стало чуть крепче.
– Он не боится смерти единственно оттого, что был там, и вернулся. Он утратил смертельную девственность…
Даркнес позволила себе лёгкую полуусмешку.
– Вот как? Да, это верно. Ты назвал Алёшу господином…
– У меня был друг. Когда-то очень давно… он погиб в полях на первом же квесте…
Улыбка Даркнес стала чуть шире.
– Ну, с Кадзумой можешь дружить, он не сломается…
– Пасть может леди Аква…
Даркнес вырвалась из ажурного плена объятий.
– Жрец первый, кого защищает крестоносец.
Говард склонился к алтарю, пару раз махнул щёткой, сбрасывая снег, и вернулся к Даркнес.
– Скажи… у тебя есть только друзья?

Вторник, 07-46.

На улице лежали снеговые навалы, местами украшенные следами ранних прохожих.
Кадзума покинул конюшню и, позавтракав в ближайшей закусочной, отправился навестить друга.
Маленькая лавка в арендованном помещении на первом этаже. Стеллажи уставлены редкими магическими предметами. Прилавок, дверь в подсобное помещение.
За прилавком стояла владелица магазина, архимаг Элизабет Дрогомир, одетая в скромное закрытое платье от шеи до самых пят,чьё имя местные сокращали на свой лад не Лиз, а Виз.
Невысокая полноватая женщина с миленьким лицом, на вид лет тридцати, хотя на самом деле ей было сильно больше ста.
– Привет, Виз! – Кадзума подошёл к прилавку. – Ты знаешь…
Она мило улыбнулась, и он тут же осёкся.
– Я всё знаю, господин Кадзума. Я ждала вас ещё вчера.
– Прости, мне нужно было…
Она потрепала его по смоляной копне волос.
– Я понимаю. Но вы могли бы провести эту ночь и со мной.
Кадзума помрачнел.
– Нет, не мог. Ты мой друг, Виз, понимаешь? Ты мой драгоценный друг…
Женщина отвела взгляд.
– Вот как… Ну, вам всего пятнадцать, господин Кадзума. У вас ещё будет время изменить свои взгляды.
– Скажи мне, Виз, как изменяться, не изменяя?
Архимаг вновь посмотрела на юнца и принялась загибать пальцы, перечисляя.
– Семь смертных грехов; лень, зависть, чревоугодие, похоть, жадность, гнев, измена. Заметьте, измена считается самым тяжким. Но каждый из этих грехов - есть в человеческой душе. Это наша тёмная сторона, откуда мы черпаем силы для борьбы, пусть даже возвышенной и светлой. Так устроены души.
Кадзума ударил ладонями по столешнице прилавка:
– Я тебя не предавал! Ты слышишь, не предавал! – Парень перевёл дыхание, и продолжил уже не так громко: – Я верю, что ты случайно закинула камень именно в замок барона строго в центр первого этажа.
Парень помолчал с минутку, и задал, наконец, свой главный вопрос:
– Скажи мне, Виз, чем можно заменить спесь?
Владелица магазина редких магических предметов потёрла пальчиком подбородок.
– Ну, для каждого человека своя замена… Но, опять же, тут привязка к грехам. К боязни совершить грех. Вот вы - боитесь предать. Вы запрещаете себе наслаждаться грехом изменения. Иными словами, любая перемена в вашей жизни, любое обучение чему-то новому - для вас недоступны.
Парень резко пожал плечами:
– Ты считаешь меня тупым?
Элизабет пальчиком погладила доски прилавка.
– Ну… вы же считаете госпожу Акву несколько… глупенькой…
Кадзума сорвался на крик:
– Да она реально тупая! – Он сглотнул. – Постой… так для тебя и я - реально тупой?
Элизабет поспешно замотала головой.
– Нет, вовсе нет! Вы… просто пытаетесь осмыслить нечто новое для себя, незнакомое…
– Предательство - это всегда плохо!
Элизабет прошлась вдоль стеллажей с товаром.
– Господин Кадзума, есть такая поговорка «не шагай широко, штаны порвёшь». Думаю, в вашем случае можно сказать «не думай широко, мозги порвёшь».
Она взяла некий предмет, и вернулась за прилавок.
– Вот, думаю, это именно то, что вам надо.
Кадзума прочёл этикету. Спесезаменитель полуавтоматический цена десять миллионов эрис, гарантия три цикла.
– Виз? Что это за дрянь?
Владелица магазинчика редких магических предметов лишь мило улыбнулась.
– Господин Кадзума, я ведь вам не толчёный жень-шень предлагаю.
– Убери эту гадость. Виз, я хочу сам разобраться в сути, а не пичкать себя магическим дерьмом, перекладывая на него свой выбор. Пусть у меня порвутся мозги, пусть мне отрубят голову или изнасилуют в тюрьме - я никогда не предам своего друга.
Кадзума помолчал, и добавил чуть тише:
– А иначе - это буду уже не я.
Убрав товар на полку, владелица магазина задала свой вопрос.
– Господин Кадзума. Представьте, что два ваших друга попали в беду. Но вы можете спасти только одного из них. Вам придётся выбрать, иначе сгинут оба. Вот скажите, выбор одного - будет предательством другого?
Впервые в жизни Кадзума сел на прилавок.
– Я… даже не знаю… это жестокий выбор, Виз.
Владелица магазина даже не подумала прогонять наглеца.
– В вашей жизни будет множество подобных выборов. Не торопитесь с ответом.