На следующий день в двенадцать ноль-ноль вышел из дома и направился к Зимнему дворцу. Часа через два туда должен будет прибыть из Кронштадта император. Эскадра вчера поздно вечером встала на рейде, но к утру слухи уже просочились в столицу. Ученья вновь закончились, мягко сказать, с удовлетворительными результатами, и светский Петербург застыл в ожидании.
А меня со вчерашнего вечера мучила моя чуйка. Начала она потихоньку напоминать о себе, когда вернулись с женой домой с прогулки. Машенька по дороге восторженно комментировала просмотренные фильмы супер короткометражки, а я, думая о том, что бы она говорила, увидев цветной фильм на большом экране, ту же четырёхсерийную эпопею Бондарчука «Война и мир», почувствовал, что что-то в окружающей обстановке не так. Что-то царапнуло сознание и не отпускает.
Если ночью тревожные чувства, благодаря любимой, ушли, то с утра чуйка напомнила о себе. Так и не разобравшись, что же такое вчера случилось, решил подстраховаться и кроме штатного нагана в открытой кобуре сунул в специально пришитый внутренний карман бекеши одну из подаренных ещё в девяносто третьем году Кораблёвым малюток – револьвер «Galand Tue-Tue».
Двигаясь неспешно по Невскому проспекту, прикидывал, откуда ждать опасности. Навстречу шёл поток прохожих. День сегодня был безветренный, солнце то и дело выглядывало из-за туч. Народу было много и на тротуарах и на проезжей части. Некоторые симпатичные и молодые  барышни, проходя мимо, улыбались, я автоматически козырял на приветствия военных. Чувство было такое, что кто-то держит меня на прицеле. Чуйка начала верещать всё сильнее, и вдруг спина будто покрылась инеем.
Не раздумывая о том, что буду глупо выглядеть, резко развернулся и, падая на правое колено, выдернул из кобуры наган. Увиденная картина вогнала меня в ступор. По мостовой ко мне быстро приближалась пролётка, которой управлял молодой человек, державший в левой руке  вожжи, а в правой револьвер. В повозке же сидели две молодые, богато одетые девушки или женщины, причём обе целились в меня из пистолетов. Та, что посимпатичнее, в азарте прикусила губу и привстала. Я, будто в замедленном кино, увидел, как её палец начал по миллиметру сдвигать спусковой крючок, судя по всему, браунинга.
В голове мелькнула обида, что у меня до сих пор нет такого пистолета, как тело начало действовать само. Выстрел. Целившуюся в меня симпатяжку вбило  внутрь пролётки. Рефлекторно падаю вперёд, выстрел, но уже не мой. Чувствую, как порыв воздуха коснулся волос на макушке, а фуражка слетела с головы. Сзади раздался чей-то вскрик. Мой выстрел лёжа, почти в упор. Попал туда, куда и целился. На правом плече второй стрелявшей в пальто образовалось отверстие, а женщина откинулась на спинку сиденья повозки.
Оттолкнувшись буквально всем телом от земли, поджимая под себя левую ногу, вновь принял стойку для стрельбы с колена и, разворачиваясь вслед за пролёткой, начал выцеливать извозчика. Тот, кстати, не оплошал и не растерялся. Об этом мне подсказала пуля, вспоровшая мне левый погон.
«Млять, кровь из носу, но час в день на тренировку надо находить, а то двигаться разучусь и совсем в штабную крысу превращусь. И прихлопнет меня какой-нибудь задохлик студент», - подумал я, опрокидываясь назад и принимая положение для стрельбы сидя с опорой на ладонь и локоть.
Так было удобнее стрелять снизу вверх, не боясь задеть прохожих, если не попаду в цель. Извозчик такими мыслями не заморачивался и успел выстрелить ещё два раза, прежде чем моя пуля пробила ему горло. Целился в руку, но… В общем, такая планида у этого человека – умереть молодым.
Поднявшись на ноги, быстро осмотрелся вокруг. Пролётка продолжалась двигаться уже без «водителя кобылы», который выпал из экипажа. Кроме него, на земле лежало ещё три человека. Представительный мужчина с профессорской бородкой покоился на боку, свернувшись в позе эмбриона и громко кричал, держась руками за пах. Женщине, одетой несколько провинциально, я уже и такое начал отличать, а также гимназисту повезло меньше. Хотя с какой стороны посмотреть, они хоть не мучились. Оба лежали на спине, уставившись в небо остановившимся взглядом. То, что они мертвы, мне стало ясно с первого взгляда.
- Внимание! – громко прокричал я, перекрывая шум, стоявший вокруг. – Я  подполковник Аленин-Зейский. На меня было совершено покушение террористами-революционерами. Прошу всех сохранять спокойствие, и если среди прохожих есть кто-то с медицинским образованием, окажите раненому помощь.
Мои слова подействовали мало, поэтому пришлось ещё раз обораться, призывая к спокойствию и прекращению паники. Убедившись, что образовавшая толпа начала успокаиваться, а рядом раздались свистки то ли дворников, то ли городовых, бросился к остановившейся пролётке. Там ещё оставались две террористки с оружием, одна из которых точно только ранена. Подбежав к экипажу, убедился, что обе женщины живы и находятся без сознания.
Засунув наган в кобуру, первым делом переложил пистолеты с пола пролётки на козлы. Кучер, которого бегло осмотрел по дороге, ещё хрипел, но жить ему оставалось несколько минут, а может быть и секунд. Забравшись в повозку начал осматривать женщин более внимательно, думая о том, что же делать?! Симпотяжке от меня прилетело в грудь и, видимо, началось легочное кровотечение, так как при каждом выдохе у неё на губах начинала пузыриться кровь.
«Млять, если не оказать срочной помощи, то не жилец. А у меня с собой даже индивидуального пакета нет. Извини, девочка, но «язык» для меня важнее», - подумал я, переводя взгляд на другую террористку и начиная расстёгивать на ней  пальто.
Добравшись до раны, определил, что пуля вернее всего перебила ключицу и у девушки болевой шок.
- Что с ними? – услышал я вопрос, заданный уверенным мужским голосом.
Подняв голову и выпрямляясь, увидел стоящую рядом почти такую же пролётку, в которой на пассажирском месте находился мужчина лет тридцати-тридцати пяти, одетый по последней светской моде Санкт-Петербурга. На облучке экипажа сидел яркий представитель столичных извозчиков. Я встретился глазами с человеком, задавшим вопрос, и понял, почему вчера заговорила моя чуйка.
Это был он - «товарищ Пётр», специалист по закладке фугаса и его подрыву, побывавший у  Езерской и передавший ей схему минирования и инструкции для теоретической подготовки будущих подрывников. Именно его шесть возможных обликов нарисовал Куликов. Его-то я вчера во время прогулки дважды зафиксировал боковым зрением, но расслабленный общением с женой, не смог идентифицировать, а подсознание сработало.
Видимо, что-то в моём взгляде изменилось.  «Товарищ Пётр» усмехнулся, и я увидел, как над саквояжем, который лежал у него на коленях, появился ствол револьвера. Время замедлилось. Понимая, что до нагана в кобуре я не успеваю дотянуться, сунул руку за пазуху к малютке «Tue-Tue», одновременно разворачивая тело, чтобы открыть огонь прямо через бекешу.
Выстрелы раздались практически одновременно. Во лбу противника образовалось не предусмотренное человеческой физиологией отверстие, его пуля окончательно оторвала мне повреждённый погон и, судя по резкой боли в плече, до моей плоти она также добралась.
Извозчик свалился с облучка и что-то начал орать, закрыв голову руками, но продолжая ими держать вожжи. Я с трудом слез с пролётки  и, прислонившись спиной к козлам, закрыл глаза.

Отредактировано Курсант (19-02-2021 08:41:31)