Выкладываю главы 21-22
Глава двадцать первая
Вот и проблемы нарисовались
- Мария Львовна, я ждал вас, спасибо, что пришли. - Была почти ночь, и я не был уверен, что ординарца не послали куда подальше.
- Добрый вечер, товарищ комбриг.
- Мы не в боевой обстановке, Алексей Иванович.
- Мне сказали, что вам плохо. На что жалуетесь? – так и не понял, я все еще товарищ комбриг или уже Алексей Иванович? Кремень, а не женщина!
- На вас, Мария Львовна, почему вы скрыли, что перед тем, как попасть к Мелигуеву (начальнику подвижного госпиталя 44-й дивизии) вы трудились в институте экспериментальной медицины?
- А серьезно? Или мне идти?
- Да вот, сердце, стучит и колотит, кажется, даже с перебоями, кажется, это вы называете «тахикардия».
- Раздевайтесь, мне надо вас осмотреть. – И молодой доктор вытащил трубочку для прослушивания сердца и легких. Надо бы фонендоскоп изобрести, что ли. И не спросишь, совсем раздеваться или чуть-чуть, женщины ЭТОГО времени таких шуток не понимают, можно и в зубы получить.
Она простучала меня, прослушала, заставила лечь, повернуться на бок, все это происходило в полнейшей тишине, понимая, как ей неудобно меня прослушивать я старался производить как можно меньше шума.
- Тоны глуховаты, вам сердечко поберечь надо, Алексей Иванович, (!!!!! – я внутри немножко ликовал). Я дам Мише капли, будете пить по 30 капель три раза в день.
- И что вы мне даете? А вдруг какой яд? – иронично выгнутая бровь в ответ, нет, все таки соизволила.
- Это спиртовая настойка корня валерианы, как раз успокоит нервы, и тахикардия должна уйти, вам полежать надо, отдохнуть, ребра не болят?
- Ай! – невольно вырвалось из меня, когда женская, но жесткая рука молодого врача (ну не могу я называть ее врачихой! Не могу!) прошлась по ребрам.
- И еще, не радуйтесь, что настойка спиртовая. Вам бы от алкоголя надо воздержаться. Сердечку опять же легче будет…
- Спасибо, Мария Львовна, а вы можете оказать мне еще одну услугу?
- Какую? – она смотрит на меня строго, как на расшалившегося паренька. Ну да, интим не предлагать! Ага! Сейчас будет тебе… разрыв шаблонов… Но надо… надо… сколько жизней спасти, может быть, получится…
- Вы знаете доктора Ермольеву , она ведь в вашем же институте работала?
- Зинаиду Виссарионовну? Так из-за конфликта с нею я и ушла из института. Жесткая женщина, слишком, а я ее плесень неуважительно назвала, огребла по самое… бросила в запале, а теперь да, жалею, только..
И она замолчала, смущенная и даже умудрилась немного покраснеть. Вот они, докторицы, видом голого мужика не испугать, а упоминанием о конфликте можно смутить и еще как!
- Я попрошу ВАС написать Зинаиде Виссарионовне, письмо покаянное сочинить можете? Эта плесень – важнейшее исследование, поверьте мне. И еще, укажите в письме, что особое внимание стоит уделить плесени, которая образуется на среднеазиатской дыне.
- Извините, Алексей Иванович… я шокирована, ваши познания в медицине, откуда? И это, про плесень???
- А это военная тайна, Мария Львовна, и не смотрите на меня так, я ведь не шучу, но краешек этой тайны я вам приоткрою, в САСШ над этой плесенью работает доктор Флеминг, и он стоит на краю большого прорыва в медицине.
Да, шокировать я умею, это мне и в ТОЙ жизни давалось довольно просто.
- Вот только теперь мне придется на вас жениться, Мария Львовна, поскольку вы вроде как секретоносителем стали, и за вами нужен неусыпный пригляд. И днем, и ночью…
И как сердце колотится от одного женского поцелуя, вот что с человеком делает отсутствие сексуального опыта и гормональная буря в организме! Ага! Я, между прочим, медицинскую энциклопедию знаю назубок!
А тахикардия – это не был разводняк, меня действительно прихватило. И все после разговора с комбригом Зеленцовым, командиром той само 163-ей, которую мы только что вытащили из котла.
Глава двадцать вторая
Война нервов
Отчего я разнервничался? Сначала был разговор с комкором Духановым. Командующий 9-й армии принял вроде бы правильное решение: объединить наши 163-ю и 44-ю дивизию в Особый корпус, которому придавался танковый батальон и два артиллерийских полка. Вот только командиром Особого корпуса Духанов назначил комбрига Зеленцова, который должен был оставаться и командиром своей дивизии. Вы слышали про то, что у победы сто отцов и только поражение – круглая сирота. Так это как раз про эту ситуацию. К вечеру 14-го остатки отряда Сииласвуо были разбиты. Это те самые две пулеметные роты, которые перекрыли снабжение и продвижение 163-ей по льду уже замерзшего озера. Лыжники Миши Плюхина совершили глубокий обход позиций врага, а обстрел артиллерии, которая при помощи корректировщиков гасила пулеметные гнезда был для противника невыносим. Когда вперед пошла пехота при поддержке танков, враг начал отступление, попал под огонь лыжников, которые имели при себе три станковых пулемета. Этого хватило. Ладно, оботремся… А вот после разговора с Зеленцовым меня охватила такая злость, что хотелось рвать и метать, как говорила героиня одного очень старого фильма.
Свеженазначенный командир Особого корпуса потребовал начать немедленное наступление на Оулу. В принципе, решение правильное, нечего тут, в Суомасаалви прохлаждаться. Но! При этом я должен был передать весь танковый батальон и почти всю артиллерию кроме двух батарей сорокапяток ему, в 163-ю дивизию, передать для усиления батальон лыжников, а самому наступать голым и босым, даже не дожидаясь подхода приданного корпусу танкового батальона и артиллерии. Быстро! Вперед! К победе! Броня крепка и танки наши быстры. Я, конечно, возражал, считал, что слаженный механизм моей дивизии не надо растаскивать по кускам. Конечно, насчет слаженности я несколько преувеличивал, но все-таки моя дивизия не была соединением, скроенным второпях. И понятно, что Зеленцов хотел реабилитироваться от позорного окружения, но почему за мой счет, и почему надо было наступать на те же грабли? Только потому, что командование 9-й армии требовало немедленных успехов? Тем более, что мой пассаж о необходимости создания саперно-штурмовых групп комбриг Зеленцов даже и не заметил. Вызывало раздражение и то, что из моих восьми танков, три нуждались в срочном ремонте. К обеду пятнадцатого должна была подойти оставшаяся броня из Важинаара, подтянуться все части дивизии, а мне предлагали наступать по целине, бездорожью напрямую на Оулу, в то время, как дивизия Зеленцова должна была двигаться по единственной нормальной дороге на Оулу через Хюрюнсалми. Расчет Зеленцова был прост – первым занять Оулу, ну и грудь в крестах. Нормальный карьеризм. Но только не за мой счет!
Какое-то время успокаивался, приводил себя в порядок, потом постарался собраться, связался с комкором Духановым, но командующий 9-й армией сказал, чтобы я не забивал голову ерундой, а приказ на создание Особого корпуса и назначение его командира будет у нас уже утром. Вот в таком настроении я находился вечером, и даже посещение Марией Львовной меня, уставшего комбрига Виноградова не дало возможность мне, Андрею Толоконникову нормально заснуть.
Зашёл начальник штаба майор Чернов. Выслушав новости, почернел лицом.
- Что делать собираешься, Алексей Иванович?
- Буду тянуть время. Если Духанов не вразумится, делать нам ничего не остается, как подчинится письменному приказу. Командира армии и корпуса. Конечно, части, что требуют, отдам. Но отсюда не выступлю, пока не приведу в порядок подкрепления. Все. До последнего танка и последней сорокапятки! И буду отстаивать другой маршрут. Буду предлагать Духанову удар навстречу 54-й. Может быть, соблазнится и отстанет от меня.
- Нельзя тянуть время до бесконечности.
- Верно говоришь, Сергей Гаврилович. А до бесконечности и не надо. Думаю, нам придется повторить подвиг под Суомасаалми.
- В смысле?
- Зеленцов до Оулу не дойдет. Упрется в очередной заслон где-то на полпути, тут удобных мест для обороны более чем. Танки растеряет. Если не сумеет подтянуть всю артиллерию, даже не знаю, как идти будет с такими растянутыми тылами. Я бы его позадерживал, а в километрах двадцати от Оулу встретил на подготовленных позициях. Если даже полевые укрепления насытить артиллерией, прорваться будет сложно. Тут Зеленцов станет, а финны повторят маневр – обрежут ниточку снабжения в нескольких местах. Кого бросят ему на помощь? Нас, больше-то некого.
- И что мы будем делать? У меня вся надежда уговорить Духанова на окружение финнов совместно с 54-й. Правда, там перспективы слабенькие, но всё-таки, может соблазнится. Мы пойдем по Раатской дороге, как приведем технику в порядок. А тут и приказ на выручку 163-ей подоспеет. Недалеко будет возвращаться. Надо будет катком пройти по Раатской дороге до самого Оулу и взять его.
- Да, растянутые коммуникации, это самая большая проблема. Есть у меня надежда на Рычагова.
- Снабжение при помощи авиации? Так у нас вроде транспортных самолетов в армии нет, или раз-два и обчелся.
- А я в комкора Рычагова очень даже верю. Изобретательный товарищ. Если ему поставят задачу – обязательно выполнит (или лоб себе расшибет – добавил про себя).
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
