Извините, решил повторить по главам: 21-ю.  а то запостил тут ответами до бесконечности.

Глава двадцать первая
Вот и проблемы нарисовались

- Мария Львовна, я ждал вас, спасибо, что пришли. - Была почти ночь, и я не был уверен, что ординарца не послали куда подальше.
- Добрый вечер, товарищ комбриг.
- Мы не в боевой обстановке, Алексей Иванович.
- Мне сказали, что вам плохо. На что жалуетесь? – так и не понял, я все еще товарищ комбриг или уже Алексей Иванович? Кремень, а не женщина!
- На вас, Мария Львовна, почему вы скрыли, что перед тем, как попасть к Мелигуеву (начальнику подвижного госпиталя 44-й дивизии) вы трудились в институте экспериментальной медицины?
- А серьезно? Или мне идти?
- Да вот, сердце, стучит и колотит, кажется, даже с перебоями, кажется, это вы называете «тахикардия».
- Раздевайтесь, мне надо вас осмотреть. – И молодой доктор вытащил трубочку для прослушивания сердца и легких. Надо бы фонендоскоп изобрести, что ли. И не спросишь, совсем раздеваться или чуть-чуть, женщины ЭТОГО времени таких шуток не понимают, можно и в зубы получить.
Она простучала меня, прослушала, заставила лечь, повернуться на бок, все это происходило в полнейшей тишине, понимая, как ей неудобно меня прослушивать я старался производить как можно меньше шума.
- Тоны глуховаты, вам сердечко поберечь надо, Алексей Иванович, (!!!!! – я внутри немножко ликовал). Я дам Мише капли, будете пить по 30 капель три раза в день.
- И что вы мне даете? А вдруг какой яд? – иронично выгнутая бровь в ответ, нет, все таки соизволила.
- Это спиртовая настойка корня валерианы, как раз успокоит нервы, и тахикардия должна уйти, вам полежать надо, отдохнуть, ребра не болят?
- Ай! – невольно вырвалось из меня, когда женская, но жесткая рука молодого врача (ну не могу я называть ее врачихой! Не могу!) прошлась по ребрам.
- И еще, не радуйтесь, что настойка спиртовая. Вам бы от алкоголя надо воздержаться. Сердечку опять же легче будет…
- Спасибо, Мария Львовна, а вы можете оказать мне еще одну услугу?
- Какую? – она смотрит на меня строго, как на расшалившегося паренька. Ну да, интим не предлагать! Ага! Сейчас будет тебе… разрыв шаблонов… Но надо… надо… сколько жизней спасти, может быть, получится…
- Вы знаете доктора Ермольеву , она ведь в вашем же институте работала?
- Зинаиду Виссарионовну? Так из-за конфликта с нею я и ушла из института. Жесткая женщина, слишком, а я ее плесень неуважительно назвала, огребла по самое… бросила в запале, а теперь да, жалею, только..
И она замолчала, смущенная и даже умудрилась немного покраснеть. Вот они, докторицы, видом голого мужика не испугать, а упоминанием о конфликте можно смутить и еще как!
- Я попрошу ВАС написать Зинаиде Виссарионовне, письмо покаянное сочинить можете? Эта плесень – важнейшее исследование, поверьте мне. И еще, укажите в письме, что особое внимание стоит уделить плесени, которая образуется на среднеазиатской дыне.
- Извините, Алексей Иванович… я шокирована, ваши познания в медицине, откуда? И это, про плесень???
- А это военная тайна, Мария Львовна, и не смотрите на меня так, я ведь не шучу, но краешек этой тайны я вам приоткрою, в САСШ над этой плесенью работает доктор Флеминг, и он стоит на краю большого прорыва в медицине.
Да, шокировать я умею, это мне и в ТОЙ жизни давалось довольно просто.
- Вот только теперь мне придется на вас жениться, Мария Львовна, поскольку вы вроде как секретоносителем стали, и за вами нужен неусыпный пригляд. И днем, и ночью…
И как сердце колотится от одного женского поцелуя, вот что с человеком делает отсутствие сексуального опыта и гормональная буря в организме! Ага! Я, между прочим, медицинскую энциклопедию знаю назубок!
А тахикардия – это не был разводняк, меня действительно прихватило. И все после разговора с комбригом Зеленцовым, командиром той само 163-ей, которую мы только что вытащили из котла.