Глава двадцать третья
На суше и на море
Севастополь. 11 мая 1940 года.

Филипп Сергеевич Иванов, более известный нам как Октябрьский, нервничал. Незапланированные визиты начальства, как правило, ни к чему хорошему не вели. Сейчас самолет Ли-2 разворачивался на аэродроме, выруливая к месту высадки дорогих гостей. Конечно, адмирал Кузнецов чаще бывал на Балтике, но и Черноморский флот вниманием не обижал. Вот только его визиты согласовывались заранее, а вот теперь флагман Октябрьский узнал о визите большого начальства буквально за час до его прилета. Круглое простоватое лицо комфлота с русыми коротко стриженными волосами и какой-то недовольной миной исказилось странным подобием улыбки. Трап к дверям самолета был подан, и оттуда выбирались адмирал Кузнецов и сопровождающие его лица. Октябрьский постарался сделать улыбку более приятной и ему это удалось. Все-таки именно Кузнецов выдвинул командующего Амурской речной флотилии на должность командующего вторым по мощи флотом СССР. Но сдержать искренность улыбки удавалось недолго. В группе спускавшихся за Николаем Герасимовичем флотских командиров он увидел круглолицого, немного полноватого человека, в котором узнал Петра Ивановича Смирнова-Сокольского, флагмана флота 2-го ранга, ранее командовавшего Черноморским флотом, а потом дослужившегося до 1-го заместителя наркома ВМФ СССР просто Смирнова. З месяца Смирнов-Сокальский исполнял обязанности главкома ВМФ. С этой должности был арестован новым командующим Фриновским, впоследствии тоже репрессированным. Ходили слухи, что флагмана с двойной фамилией приказ Сталина вытащил практически из-под расстрельной стенки. Сложив два и два и получив в итоге большую дулю себе под нос, Октябрьский понял, что его будут снимать. Вроде бы не за что. Но кто сейчас говорит есть за что или нет. Снимают, и точка. И хорошо, если просто снимут, а то еще найдут в чем обвинить, с летальным для организма товарища Октябрьского эффектом.
Кузнецов значительно опередил свиту, сразу направившись к Октябрьскому. После уставного приветствия крепко пожал руку встречающего. Тут пока еще командующий Черноморским флотом не выдержал и спросил:
- Снимать будешь, Николай Герасимович?
- Буду представлять нового-старого командующего Петра Ивановича Смирнова-Сокальского. Принято решение вернуть тебя на Амурскую флотилию. Решение принято на самом верху. Но не думай, что это ссылка или отставка. Ты назначаешься еще и заместителем командующего военно-морскими силами на Дальнем Востоке. Должность вводят под тебя, цени это. Мне показалось, что там (адмирал указал глазами на небо) не сильно довольны Юмашевым. Подсидеть его не старайся, но план усиления Тихоокеанского флота готовь. Мне кажется, мы постараемся сквитаться с японцами. Не знаю только, каким образом, но… такие у меня мысли. Не подведи меня, Филипп Сергеевич. Я за тебя перед самим поручился.
- Ясно.
Перебираться снова на холодный Амур не хотелось. Но лучше на Амуре, чем на Колыме. Понимая такую перспективу, Октябрьский вздохнул чуть спокойнее.
Вечером того же дня Кузнецов сумел уединится с новым командующим флотом в его только что занятом кабинете.
- Петр Иванович, тебе недели хватит для того, чтобы принять дела, ознакомится с кораблями, подразделениями?
- Три дня на Севастополь. Остальное по ходу дела.
- Основную задачу ты, надеюсь, крепко помнишь.
- Такое не забыть, Николай Герасимович.
Смирнов-Сокальский задумался. 19 марта 1940 года его приговорили к высшей мере. Как правило, вышку приводили в исполнение в тот же день, в крайнем случае, на следующий. Но до 24 марта его оставили в покое. Потом помыли, привели в порядок, одели в флотскую форму без знаков и прямиком в Кремль. В кабинет Сталина. Сталин был спокоен и сосредоточен. Выслушав тихий и сбивчивый доклад заключенного, Иосиф Виссарионович спокойно заметил:
- Тут мне принесли предложение расстрелять бывшего флотского начальника Смирнова-Сокальского. Я тут подумал, вроде бы толковый командир был товарищ Смирнов-Сокальский, может быть, надо ему дать шанс исправиться? Что скажите, гражданин осужденный?
- Товарищ Сталин… я… не подведу, товарищ Сталин. Партию не подведу, – голосок флотоводца дрожал, слова давались с трудом и в горле как наждаком драло при каждом слове. Вождь смотрел на это спокойно, почти равнодушно, уже видел такой эффект и не раз.
- Даю вам две недели чтобы поправить здоровье. Затем краткие курсы по флотской тактике на основании данных нашей разведки. Данные самые свежие, представляющие огромный интерес. Отнеситесь к ним со всем вниманием. По результату курсов пройдете аттестацию. А потом на Черноморский флот. Я даю вам задание. Уже сейчас. У вас много будет заданий на вверенном вам флоте. Но эта задача будет главной. У Германии есть один союзник с крупными запасами нефти – это Румыния. Не скрою, мы уверены, что с Германией придется воевать. Плоешти – это самая уязвимая точка для нашего вероятного противника. Ваша задача – спланировать операцию по уничтожению нефтепромыслов Плоешти. Даже вывод их из строя на месяц – это колоссальная помощь в войне против фашистской Германии. Все, что зависит от нас для вас будет выделено. Справитесь?
- У меня нет другого выхода. Справлюсь. – неожиданно четко и твердо произнес помилованный флотоводец. И по лицу Сталина было видно, что такой ответ пришелся ему по душе.
- Ну вот, раз помнишь, это хорошо. Начштаба у тебя толковый, но, если не сработаетесь, имеешь возможность назначить кого считаешь нужным.
- Николай Михайлович, пожалуй, лучший из тех, кто сейчас есть на Черном море.
- Хорошо, оставляешь Харламова, твоя воля. Теперь еще одна задача. Принято решение летом этого года вернуть Бессарабию. Думаю, июль-август. Граница будет проходить по Пруту и планируется еще и устье Дуная отрезать у румынских империалистов. Надо быть готовым сформировать Дунайскую флотилию и посмотреть, можно ли будет по Пруту что-то сделать.
Этой же ночью Кузнецов улетел обратно в Москву.
Через две недели состоялось и представление на Балтийском флоте. Начальником штаба КБФ был назначен Константин Иванович Душенов. Его задачей было спланировать операцию «Кругосветка». К сожалению, здоровье создателя Северного флота оказалось серьезно подорвано допросами в НКВД. Константин Иванович успел разработать требуемую операцию, в марте 1941 года заболел, а в конце мая скончался в ленинградском госпитале. Вместо него штабом стал командовать Юрий Николаевич Пантелеев, при котором эта операция и была доведена до ума.

*   *   *
США. Вашингтон. Белый дом. 1 июня 1940 года.

В кабинете президента Рузвельта состоялось заседание его «мозгового штаба». Состав штаба постоянно менялся, но некоторые люди были в нем почти постоянно. Тот же генерал-майор Эдвин Уотсон, который был старшим помощников по военным делам, кроме него присутствовал генерал Джордж Маршалл, мнение которого президент высоко ценил. Про Гарри Гопкинса, который недавно перебрался жить в Белый дом, можно было не говорить – все заседания «мозгового штаба» проходили при его участии. Из Пуэрто-Рико был вызван адмирал Уильям Леги, а быстро набирающий вес юрист Джеймс Фрэнсис Бирнс также считался почти постоянным членом своеобразного центра принятия решений при президенте США.
- Господа, как вы оцениваете новости из Европы? – президент был энергичен и настроен оптимистически.
- Для Империи настал темный период ее истории. Таких оглушительных поражений у кузенов не было очень давно. Потеря почти трехсоттысячного экспедиционного корпуса – это потеря почти всей подготовленной сухопутной армии, на острове осталось совершенно недостаточное количество войск. Главное – это потеря огромного количества снаряжения и боеприпасов. В ближайшее время остро возникает вопрос о возможности десантной операции, уверен, что Гитлер захочет перемахнуть через Пролив. Противопоставить его армиям будет нечего. Те части, которые сейчас эвакуируют из Норвегии – это капля в море. – ответил генерал Уотсон.
- Сейчас произойдет перегруппировка немецких сил, ударные танковые соединения из-под Дюнкерка будут переброшены на Париж, думаю, что французская армия и так деморализована, а после больших потерь в Бельгии ее сопротивление окажется сломленным. Думаю, капитуляция Франции дело если не ближайших дней, то недели-двух, не более того. – Добавил генерал Маршалл.
- А что у наших кузенов? Они пойдут на мир с Германией или продолжат борьбу?
- Кузены сделали ставку на Черчилля. Этот старый бульдог еще не показал своей хватки. Он настроен решительно. Черчилль сумел возложить ответственность за катастрофы на своих предшественников, а автором провала под Дюнкерком назначил генерала Айронсайда, которого успел отправить в отставку. Мое личное мнение – новый премьер-министр Великобритании отступать не будет. Нам стало известно про решительные меры, направленные против пронемецких сил в стране, по нашим данным, были изолированы даже некоторые члены королевской семьи. – заявил Дэвид Бирнс.
- Джентльмены, нам надо определиться, как поступать в ближайшей перспективе.
- Думаю, нам надо увеличить помощь кузенам. Не в наших интересах поражение Британии в ближайшее время. Июнь-июль Германия будет переваривать Францию, устанавливать там свой порядок. Решать вопросы с оккупационной администрацией и порядком на покоренной территории. Одновременно будет проходить подготовка к десантной операции на Остров. Август – сентябрь наиболее вероятное время начала операции против Британии. – снова вступил в разговор генерал Уотсон.
- Гранд Флит – серьезное препятствие для десантной операции. Но, по мнению большинства военных специалистов, решающим фактором может стать преимущество в воздухе. Если Геринг сумеет раздавить ВВС Империи, вопрос о вторжении можно будет считать решенным.
- Хорошо, тогда сделаем так: Гарри и Джордж отправляетесь в Лондон. Джордж останется для уточнения, какая помощь может понадобиться кузенам. Вы, Гарри, как мой спецпредставитель, отправитесь оттуда в Берлин и в Москву. В Берлине ваша цель выяснить судьбу Франции и предложить Гитлеру услуги по установлению перемирия с Британией. Как вы понимаете, это – дымовая завеса. Ваша истинная цель – это визит в Москву. Мы должны создать ситуацию Мировой войны, когда истекающая кровью Россия давила Германию, а выгода достались победителям, нам и кузенам. Поэтому готовность СССО ввязаться в войну приветствуется. Постарайтесь прозондировать почву. Благодарю вас, джентльмены, Эдвин, вы просили поговорить со мной тет-а-тет, сейчас удобный момент.
Когда все, кроме генерала Уотсона, покинули кабинет президента, Франклин Делано Рузвельт продолжил:
- Вы обсудили проблему адмирала Леги с нужными людьми?
- Да, адмирала обеспокоили необоснованно возросшие поставки военных материалов в Боливию и Парагвай. При том, что обе страны не сильно финансово обеспечены, по поставкам они рассчитываются принципиально точно и исключительно золотом. Оказалось, это верхушка айсберга. Нам предоставили данные о поставках еще и в Турцию, и Персию. Почти точно известно, что за этими поставками стоит СССР.
- И что Джо приобрел за это время? – с интересом произнес Рузвельт.
- Три автомобильных завода и один тракторный. Один автомобильный получил от Германии, еще один от Италии. Оптико-механический завод в Швейцарии. Оборудование для химической промышленности. В большом количестве радиостанции. Германия передала СССР порядка 120 40-мм зенитных Бофорсов и 60 88-мм зенитных орудий для защиты Бакинских месторождений. Закупается высокооктановый бензин и алюминий.
- Вот как? И что говорят наши уважаемые бизнесмены?
- Они считают, что СССР усиленно готовится к войне. Это неплохо для нас. Они считают, что надо быстрее столкнуть Сталина с Гитлером. Это к общей выгоде. Британии надо помочь, чтобы она продержалась, пока сцепятся два диктатора. Но за помощь ободрать их, как липку. Чем меньше у Империи останется колоний и военных баз – тем лучше для нас.
- Нам надо точно знать, смогут ли большевики сдержать гуннов? Сориентируйте на решение этого вопроса все заинтересованные стороны. И рекомендуйте больше продавать готовой продукции и как можно меньше станков и материалов.

*   *   
Москва. Кремль. Кабинет Сталина. 14 июня 1940 года

В кабинете Вождя на этот раз присутствовали военные: нарком обороны Тимошенко, начальник Генштаба Шапошников, первый его заместитель Василевский, начальник разведуправления (5-го Управления Наркомата обороны СССР) Иван Иосифович Проскуров. Тридцати трехлетний летчик, комдив, Герой Советского Союза, храбро воевавший в Испании, возглавлял 5-е управление чуть больше года. Кроме них в кабинете присутствовал Лаврентий Павлович Берия.
- Почему Вермахту удалось так быстро и эффективно разгромить союзников?  Какие предварительные выводы Генштаба?
- Наши соображения доложит товарищ Василевский. – ответил Шапошников. Сталин утвердительно кивнул головой.
- По имеющимся данным, неточным, предварительным, силы обоих сторон были примерно равны. У Вермахта было преимущество в танках, а у союзников – в артиллерии. Преимущество Вермахта стало результатом нескольких факторов. Первый из них – внезапный удар по авиации противника, в котором основной акцент был сделан на уничтожении самолетов противника еще на аэродромах. Первый-второй удар авиации уничтожил почти половину самолетов союзников. Таким образом, тотальное преимущество в воздухе позволило Вермахту осуществлять широкие быстрые маневры при поддержке авиации. По нашим данным, танковые контратаки союзников под Леоном и Аррасом были отбиты именно при массированном применении пикировщиков. Был сделан вывод, что основная часть боев авиации будет проходить на малых высотах, с которых и работают пикировщики. Эффективность их бомбардировок поражающая. Второй фактор – массовое применение мобильных танковых соединений. При этом танки действовали крупными соединениями, а пехотные подразделения только прикрывали фланги наступающих групп. Могу сказать, что этот тактический прием не бесспорный, чему примеры контратака под Леоном и Аррасом, при большей настойчивости и противодействии немецкой авиации у союзников был шанс прервать линии снабжения немецких ударных соединений. Третий факт – неожиданность. Танковые колонны Гудериана прошли через Арденны, нанеся удар в тыл союзной армии, которая стремилась нанести поражение Вермахту в Бельгии и Голландии. Четвертый факт – высокий уровень взаимодействия различных родов войск. Авиация наносит первый удар, артиллерия готовит прорыв, танки взламывают оборону, пехота их прикрывает. При этом все делается синхронно и четко по схеме. При возникновении кризиса упор делается на применение артиллерии и авиации. Потом наносится удар танковыми соединениями. То есть, и в обороне, и в наступлении все рода войск взаимодействуют между собой.
- Тогда, может быть, имеет смысл прислушаться к товарищу Рычагову, который обосновывал придачу каждой дивизии своей авиагруппы? – задал вопрос Иосиф Виссарионович.
- Товарищ Сталин, пока что мы видим успех в массированном применении танковых ударных групп, соединений авиации и артиллерийских частей. Катастрофы под Дюнкерком не было бы, если бы Гудериан не успел подтянуть на выручку Роммелю резервы и почти всю артиллерию, которая и создала сложности при эвакуации союзников. После прорыва Клейста к Ла-Маншу Гудериан действовал настолько стремительно и решительно, что союзники просто опаздывали реагировать на его действия.
- Хорошего генерала мы подготовили для Вермахта . Будем надеяться, что для Красной армии подготовили не хуже. Продолжайте, товарищ Василевский.
Сталин подошел к окну. Он знал почти наверняка все то, что еще скажет ему будущий начальник генштаба. В последнее время Шапошников говорил о своем заместителе только в превосходных тонах. А все эти выводы он уже прочитал у Писателя. Ему было интересно другое: как выводы его ведущих военных совпадут с тем, что набросал комдив Виноградов. Потом посмотрел на Проскурова и понял, что у него есть, где использовать «попаданца» самым эффективным образом.
- Со стороны союзников мы увидели недостатки, в первую очередь, в организации боевых действий. Армии Нидерландов и Бельгии до последнего момента не хотели взаимодействовать с англо-французским командованием. Английское руководство экспедиционным корпусом не имело никакого плана совместных действий с армией Франции, и как только наметился прорыв через Арденны думало об эвакуации. В тоже время, при более тесном взаимодействии и решительности, можно было создать наступающим частям Вермахта намного больше проблем.
- Вы считаете, что у союзников был шанс стабилизировать фронт? – решил уточнить последнюю фразу Василевского Сталин.
- При такой конфигурации фронта – нет. Единственный шанс был, если бы удалось не дать противнику перейти Арденны. Но тут сыграл фактор неожиданности. Гениальный маневр получился. Потому что получился. Если бы не получился – это было бы самым большим поражением Вермахта в этой войне.
- А как бы вы пытались отразить удар через Арденны?
- Если бы удалось вскрыть этот маневр заранее, то бомбо-штурмовые удары по колоннам, которые шли по нескольким узким дорогам. Не менее эффективно было бы создание узлов обороны и массированно применение артиллерийского огня по выходящим на равнину танковым частям, преимущественно артиллерией большого калибра. И третий шанс – это удар подвижными соединениями по основанию прорвавшегося клина. Примерно то, что пытался совершить де Голль у Леона.
- Мы считаем целесообразным обобщить опыт этой компании. Было бы хорошо провести учения, в которых смоделировать такой удар германских подвижных соединений в похожих примерно условиях, например, в Белоруссии. Там тоже дорог немного, а путь через Минск на Москву самый короткий. Товарищ Шапошников, запланируйте такие штабные учения… скажем, сразу после окончания наших действий в Бессарабии.
- Будет сделано, товарищ Сталин.
- Товарищ Проскуров, вы должны доложить максимально возможные подробности событий во Франции. Нам необходимо точно знать, какие сильные и слабые стороны у Вермахта образца сорокового года.
Военные покинули совещание, а в кабинете вождя остался только Берия.
- Теперь скажи, Лаврентий, насколько точечное воздействие Писателя сдвинуло события?
- Я теперь убедился, что мы правильно назвали всю эту операцию «Снежный ком». События действительно изменились, и очень резко. Сутки не было приказа об остановке наступления. Роммель отбил атаку на Аррас, его поддержали соседи, которые нанесли удар севернее Арраса, высвободив ударную группу Роммеля, который на всех парах пошел к Дюнкерку. Сутки форы позволили Гудериану откинуть приказ об остановке как такой, что не соответствует обстановке, Клейст получил время, а после взятия Кале и прорыва танков Роммеля к Дюнкерку ситуация изменилась кардинально. Гитлер не рискнул дать возможность англичанам ускользнуть из ловушки. Геринг опоздал со своим планом авиационного решения проблемы Дюнкерка, потому что Гудериан уже решал ее своими силами, лавры Роммеля и Клейста вскружили головы остальным немецким генералам, и они просто рвали окруженную армию на части. Тут отличия стали нарастать катастрофически быстро. Флот попытался начать эвакуацию прямо с неподготовленных пляжей, Роммелю пришлось выдержать несколько бешенных атак с попыткой отбить причалы Дюнкерка, но подошедшие танки Клейста окончательно расставили все по своим местам. Гудериан достаточно быстро подтянул к Дюнкерку всю тяжелую артиллерию. После чего эвакуация с пляжей стала делом гиблым. Неожиданно эффективно стали работать птенцы Геринга. Английский флот, который пытался помочь отбить Дюнкерк потерял избитым тяжелый крейсер, который надолго вышел из строя и три эсминца затонувшими. Потери нанесены авиацией. Англичане эвакуировали не более 6-7 тысяч человек. Данные уточняются. Тем не менее, Черчилль устоял. Мне показалось, что история выровнялась, наступление Вермахта на позиции союзников началось день в день в соответствии с событиями, описываемыми Писателем. Окончательно все станет ясно, когда Франция капитулирует.
- Знаешь, Лаврентий, я понимаю, что Писатель все знает, да. А все равно не верил, что Францию вот так, за месяц… А ведь мы аккуратно предупредили Черчилля. И ничего! Да! Человек учится только на собственных ошибках… а мы себе это позволить не можем. Это не наш метод, Лаврентий, не наш!

примечание:
Сталин намекает на приезд Гудериана в танковую школу «Кама» под Казанью, где обучались танковые офицеры Вермахта. Гудериан в этой школе не учился, а проводил там инспекцию.