Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.6)

Сенатор сделал паузу, и Роберту захотелось как следуют встряхнуть родственника, чтобы тот перестал тянуть.
— Если боец продержится на Арене четыре года, — заговорил, наконец, сенатор, так и не дождавшись вопроса, — он автоматически получает свободу, полные гражданские права, все свои венки, тридцать тысяч долларов выходного пособия, квартиру и работу при Арене. Надо только продержаться.
— Четыре года… — пробормотал Роберт.
Ему показалось, будто его стукнули по голове. Четыре года — это было немыслимо, совершенно невозможно. Конечно, один год из этих четырех почти прошел, хотя на Арене слово «почти» могло означать «никогда». Но даже если год и прошел — продержаться еще три?! На Арене никто и никогда не доживал даже до двух лет.
Эта мысль угнетала, давила могильной плитой, впрочем, у бойцов могил не бывает, — напомнил себе Роберт. Он коротко кивнул родственнику и вышел вон, бездумно швырнул подарок на заднее сиденье автомобиля и выехал за ворота.
На душе было мерзко, словно его ткнули мордой в тину. Небо казалось хмурым, дома серыми, атмосфера душной, жизнь бессмысленной...
Роберт думал о нескончаемых днях на Арене, об осточертевших боях, психах и поклонниках, которые временами не сильно отличались друг от друга, о том, что стал привыкать к тому, к чему привыкать нельзя, и уже четырежды стал убийцей и теперь собирался убить пятого человека… А с другой стороны, что еще он может сделать? Разве у него есть другой способ положить конец безумию?!
Мысли неслись вскачь, и Роберт опомнился, стараясь как можно аккуратнее вести машину. Не хватало только со всей дури въехать в аварию.
Да и с чего он решил, будто ему так уж необходим найденный Ричардом закон? На Арену он шел, не надеясь ни на какие законы, кроме воли зрителей, и за прошедший год ничего в этом деле не изменилось. Точнее, некоторые подвижки все же произошли. Граждане свободного мира более не смотрели на него как на опасного и непредсказуемого зверя, не шарахались в стороны, не прятали детей и не отводили при встрече глаза. С ними можно было даже разговаривать и сейчас — Роберт был в этом уверен! — он был ближе к свободе, чем каких-то полтора года назад. И пока у него было в запасе время — как минимум полгода.
Роберт свернул на ближайшую к Арене улицу, и почти сразу наткнулся на распоряжение полиции остановиться. Проклятье! Всего в километре от Арены. И что это значит?

Продолжение следует...

Реальных. Кавендиш же не идиот. С Соколом ситуация была вынужденной, так зачем опять нарываться? Он всем администраторам разъяснил ситуацию предельно четко, чтобы больше никто не чудил.

Ничего. Просто Роберт имеет в виду -- что полтора года, как правило, тот срок, когда боец не выдерживает и гибнет. А год уже прошел.

Не полярный лис. Просто кое у кого слегка сдали нервы. И это не у Роберта.