Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.18)

Жизнь совершила странный кульбит, и сейчас Роберт не совсем представлял, что делать дальше. А когда после совещания он изучил дело подопечного, то мог лишь задать сакраментальный вопрос: «И что это чудо делает на Арене?»
Не псих, не умственно отсталый, не грубиян, не агрессор и не вор, а обычный дурак, потому что только дурак может попроситься на Арену, соблазнившись болтовней домашнего любимца про подарки. Как всегда, действительность расходилась со сказками, так что никаких особых подарков парень не получал, да и вообще было непонятно, как он дожил до статуса ежика. По мнению Роберта дожить до статуса волосатика у парня не было ни малейших шансов и это тоже наводило на размышления. Не потому ли Кавендиш подсунул ему глупца, что рассчитывал на его знакомства с сенаторами и намеревался решить проблему самым простым и действенным способом?
Поскольку парень не был связан с Томпсонами, организовать его изъятие с Арены было не так уж и сложно. Оставалось выбрать, к кому из четырех сенаторов обратиться (Элис Роберт решил не дергать). Ричард все еще дулся, Иглтон был завален делами собственных подопечных, обращаться лишний раз к старику Данкану желания не было, так что оставался Макфарлен.
Беседа с подопечным тоже убедила Роберта, что парень относится к тем питомцам, в отношении которых Свободный мир готов проявить милосердие. Иными словами, парень тихонько плакал в подушку, с ужасом думал о том дне, когда должен будет выйти за пределы Арены — и без всякого сопровождения! — (о том, что до таких «кошмаров» он скорее всего не доживет, ежик не догадывался), и уже три месяца мечтал вернуться под чью-то надежную руку.
А потом Роберт понял, что должен сообщить о питомце и его бывшем опекуне Лоренсу Паркеру, потому что дело в точности подпадало под дела тех опекунов, что превращали жизнь своих питомцев в Ад. Отправить безобидного парнишку на Арену только из-за того, что тебе до смерти надоели его просьбы — было даже не свинством, а убийством. Или этот мерзавец полагал, будто на Арене зрителям демонстрируют не убийства, а спектакль?
Роберт озабоченно потер лоб, пытаясь понять, насколько зрители Арены отдают себе отчет в происходящем, но в конце концов признал, что имеет право сомневаться в их моральных устоях, но вряд ли может подвергать сомнению умственные способности. Всё они прекрасно понимали, и происходящее их устраивало. Роберту очень хотелось разбить их благодушную уверенность в правильности выбранного пути, но не на примере же Ужика!
В общем, если не считать юридических проблем с подопечным, робкий Уж хлопот Роберту не доставлял. У него не было проблем с поклонниками (у него вообще не было поклонников), не было проблем с другими бойцами (парень почти не вылезал из своей комнаты, а другие бойцы не замечали его ни в столовой, ни в других местах, куда волей-неволей парню приходилось ходить), не было проблем с гигиеной и дисциплиной. Почти единственной обязанностью Роберта было выслушивание жалоб «бойца» и его ностальгические рассказы, как хорошо было драить полы и отмывать унитазы.
А еще по совету Макфарлена, требовалось устроить внеочередное медицинское освидетельствование парня. Благодаря усилиям Роберта с одной стороны и сенаторскому запросу Макфарлена с другой — Ужа осматривали не только «умники» Арены, но и специалисты со стороны. Их вердикт был единогласным — боец Уж категории «еж» опасности для общества не представляет и потому может быть немедленно изъят с Арены.
Услышав авторитетное свидетельство психиатров, Роберт вытер со лба пот. Теперь дело было за Макфарленом, и профессор уверял Роберта с Кавендишем, что поскольку дело не связано с освобождением, все пройдет просто и быстро. С Арены, точнее, с его бойцовского отделения, парня заберут, и он будет заниматься тем, к чему привык и что любил — драить полы и мыть унитазы в лабораторном отделении аренного госпиталя.
Кавендиш молча пожал сенатору руку. Дайсон проворчал, что такую бездарность давно следовало куда-нибудь убрать — чтобы не портил репутацию почтенного учреждения.
Зато черед две недели, когда парня и правда забрали в госпиталь, Кавендиш с самым задумчивым видом сообщил, что подыщет Роберту нового подопечного.
— Как — опять?! — Роберт не собирался скрывать чувства, но «беспроблемный» питомец основательно его вымотал. — Имей совесть, Кавендиш. Дай отдохнуть!

Продолжение следует...