Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.60)

***

Они все же пришли — лучшие бойцы Арены, выжившие после года боев, после трех, пяти или семи лет возвращения в леса. Они пришли, обвешанные скальпами и зубами, замотанные в ткани, а не шкуры, а за их спинами звучали опасливые слова: «Они… Они… Служители богов по сердцу и печени…».
«Служители богов», — усмехалась Джен и смотрела на них с той же снисходительностью, что и на всех остальных аборигенов. Как и всем, им суждено было стать ее народом, кормиться из ее рук, а потом превзойти в верности псов.
Они шагали степенно и величественно, принимали красивые позы, а Джен мысленно заходилась от хохота. Чем собирались поразить ее наивные сыны лесов? Тощими телами и голодными глазами? Чужими зубами и спутанными волосами? Или, может быть, дешевыми тряпками?
На взгляд Джен, ткани за прошедшие годы выцвели, их края обтрепались, да и в самих нарядах было слишком много прорех, но бедные дикари ничего не замечали, гордые победами и принесенными богам жертвами.
Джен милостиво принимала всех, но на попытки бойцов предложить ей ложе, с такой силой била по рукам, что орехи разлетались во все стороны, попадая то в нос, то в лоб незадачливым «женихам».  А потом, когда отвергнутые не знали, должны ли навсегда уйти или могут просить разрешения остаться, снисходительно дозволяла им принять участие в охоте.
Эти «охоты» на фермах были необходимы и для того, чтобы показать могущество Той, что ходит по камням, и для того, чтобы подкормить новичков, а более всего для тренировки. Ее псы должны были понять, как устроены жилища фальшивых богов, должны были бестрепетно входить в рукотворные пещеры, должны были уметь искать, а потом послушно обрушиться на врагов, сметая их с лика земли.
Джен наставляла. Джен направляла. Джен давала мясо…
— Дай, дай, дай, дай, дай… — кружилась она перед взятием очередной фермы. — Мясо, мясо, мясо, мясо, мясо…
Они кружились за ней, в точности повторяя движения и слова. А потом отправились на «охоту».
Она могла бы обрушить их на Маунит-Лорен сразу после той фермы, но скормила бойцам еще пять. Пусть задумаются, зачем богам нужны свиньи — ведь они питаются кровью пролитых ради них жертв. Пусть спросят себя, почему боги не проснулись, когда они похищали их богатство, почему не отправились в погоню, почему не покарали. Пусть увидят ложь самозванцев. И пожелают отомстить!
Они не додумались и не видели, как будто их мысли были не в состоянии выйти за пределы бесконечного туннеля. Они слагали сказания о своем походе. Они славили ее, Ходящую по камням, Ее, что всегда возвращается и кормит.
И тогда ей пришлось говорить самой.
— Дам, дам, дам, дам, дам… Много-много-много-много скальпов… Там, где вода для питья изливается в соленую воду. Там, где хижины как пещеры, а пещеры выше деревьев. Там, где ночью светло как днем. Где живут обманщики-небоги!
Они терялись. Они пугались. Они робко оглядывались и говорили, будто боги слышат.
А она смеялась, она издевалась, она жалила, как пчела.
— Разве они слышали, как мы похищали их мясо? Разве они смогли мне помешать?
— Это была сила заклинаний…
— Да, моя сила больше их силы, потому что я служу Тому, кто за облаками. Я его молния, его пчела и карающая рука, — почти кричала Джен. — Он отдал их мне, чтобы вкусить их кровь. Идите со мной или я возьму все одна — скальпы, кости, печень и сердца. Слава будет моя! И сила моя! А вас назовут слабыми детьми, которым не дано есть мясо…
— Но они же боги, — жалобно лепетал седой, исчерченный рубцами и татуировками вождь.
— Не боги! — дикой кошкой ощерилась Джен. — А лжецы!
— Они ходят по небу… — попытался возразить ветеран Арены, чьи космы свисали ниже тощего зада.
— А разве вы не умеете прыгать по деревьям? — немедленно возразила Джен. — Это просто мастерство. Как умение делать веревки из коры и сетки из ветвей.
— Они показывают сказания на облаках…
— А вы рисуете их на камнях, — Джен не так-то легко было сбить с толку. — Что хвастать умениями? Вы учитесь, и они тоже. Они слабы и лживы, их волосы коротки — зачем им мясо? Пусть едят траву. Зачем им жизнь? Пусть отдадут ее сильным. Возьмите их скальпы, вкусите их мягкие и сладкие тела, заставьте петь их кости и украсьте жилища их черепами… Я дарю их вам или возьму их себе…
Она искушала, она насмехалась, она говорила льстивые и грозные слова, а они хлопали глазами, то поддавались надеждам, то впадали в сомнения, неспособные поспеть за изменчивыми речами и растерянные от грандиозности обещаний.
Они сомневались. Они боялись. А Джен бесновалась, клокотала от ярости, видя робость лучших бойцов Арены. Она уже готова была проклясть их за тугодумие, обрушить на их головы гнев Того, кто скрывался за облаками, когда самый молодой боец, до сих пор в тяжкой задумчивости сидевший перед огнем, не поднял в растерянности голову и не проговорил:
— Они щадят жертвы…
— Что?!
— Они щадят жертвы! — уже более уверено проговорил он. — Та, что ходит по камням, права! Они… не боги… Они лгали…
Общий вопль взметнулся к небесам, и от силы этого крика огонь припал к земле.
— Не боги. Они не боги!
Джен довольно наблюдала за их яростью, а когда решила, что она начала спадать, завела свою песнь:
— Дай, дай, дай, дай, дай… Мясо, мясо, мясо, мясо, мясо… Суд, возмездие и мое право! Дай мне мое!

Продолжение следует...