Глава 10. Месть.
- Господа офицеры, получена новая задача, - произнёс Колчак, входя в кают-компанию корабля-матки, бывшего «Смоленска», носящего теперь имя «Рион».
Это был двухвинтовый товаро-пассажирский быстроходный пароход-крейсер, имеющий стальной трехпалубный корпус с двойным дном. Пароход имел две мачты, три дымовые трубы и был построен в Англии по чертежам «Москвы», но с четырьмя машинами и котлами с экономайзерами. «Смоленск» завершил серию пароходов-крейсеров и в начале одна тысяча девятьсот второго года прибыл в Одессу, где встал на прикол, переведённый в резерв из-за выяснившейся убыточности эксплуатации пароходов-крейсеров этой серии.
Когда с торпедными катерами стало получаться, задумались о корабле-матке. Макаров, как родоначальник в русско-турецкой войне такого вида боевых действий, за что получил тогда звание капитана второго ранга, свитское флигель-адъютанта, золотую саблю «За храбрость», ордена Святого Владимира и Георгия четвёртой степени, решил не мелочиться и выбил «Смоленск» для нового отряда.
Главным достоинством такой компоновки отряда, по мнению Степана Осиповича, было резкое увеличение дальности действия торпедных катеров, что позволяло их использовать для внезапной атаки. Получался такой вооружённый пиратский рейдер для крейсерских операций, который имеет возможность как спрут разбрасывать щупальца-катера в разные стороны.
В принципе, по водоизмещению и вооружению «Смоленск» ни в чём не уступал военным крейсерам, а по мореходности, дальности плавания и скорости хода, даже, превосходил. Разумеется, ввиду отсутствия бронирования, прямое столкновение с военными кораблями было бы для него смертельным. Но ведь и цели у него были другие.
По плану Морского ведомства «Смоленск» и отряд катеров капитана второго ранга Колчака должны были поучаствовать в провокации против первой эскадры японского флота в Сасебо.
Затем корсары ХХ века должны были действовать в Красном и Аравийском море, и их главной целью при взаимодействии со шхуной «Марсель» должны были стать английские эскадренные броненосцы типа «Маджестик». А потом свободная охота на транспорты с грузами для Японии.
Нельзя сказать, что это была внезапная импровизация. После Крымской войны, когда России было запрещено иметь боевые корабли на Черном море, она создала так называемый Добровольный флот. Его суда строились с двойным предназначенияем. В мирное время - обычные, на первый взгляд, пароходы. А в военное - крейсера, за счет установки орудий среднего калибра.
Впрочем, обычными эти пароходы были только для непосвященных. Они обладали намного более мощными машинами и высокой скоростью хода, а также специальными подкреплениями под палубами, позволяющими установить пушечные станки.
Мирный угольщик «Смоленск» строился именно по такому проекту. Его водоизмещение было как у тогдашних броненосцев - более двенадцати тысяч тонн, а скорость - двадцать узлов. Он мог легко догнать любой торговый корабль, скорость которого обычно не превышала десяти-пятнадцати узлов. А два десятка артиллерийских орудий делали его вооруженным не хуже, чем тогдашние легкие крейсера.
Кроме того «Смоленск», а точнее «Рион» был оборудован системой позволяющей быстро «прогреть» парогазовые установки катеров от котлов матки и четырьмя устройствами для их спуска на воду и подъёма на борт.
При атаке на якорные стоянки противника тактика такого симбиоза представляла собой простой набор действий: дождавшись ночи, незаметно подплыв поближе, корабль-матка выпускает с безопасного расстояния катера для атаки вражеских кораблей, а потом забирает в оговорённой точке.
«Смоленск» вышел в свой первый боевой поход под личиной коммерческого парохода. В его документах значилось, что он идет во Владивосток с грузом угля для Тихоокеанской эскадры, перевозя при этом шесть паровых катеров.
Офицеры и матросы, которых на крейсере было гораздо больше, чем полагается на коммерческих судах, были записаны пассажирами, следующими на Дальний Восток.
Установленный на крейсере беспроволочный телеграф, два прожектора, фонари электрической ночной сигнализации и два рея для дневной, были сняты и спрятаны, как и боевые орудия со снарядами и торпедами под углем, а самого угля для обеспечения дальности плавания взяли столько, что корабль погрузился в воду чуть ли не до нижних своих иллюминаторов.
Чтобы рассеять всякие подозрения, могущие возникнуть насчет искренности намерений «Смоленска-Риона» как парохода коммерческого, перед входом в Суэцкий канал - зону английского влияния, команде было приказано снять военную форму и по возможности одеться как попало.
Через три недели, пройдя Тайваньский пролив, офицеры и матросы принялись за переоборудование корабля: ставили орудия, боевые фонари. Подняли на места телеграф и реи. Проверили все механизмы катеров-миноносок, подготовили торпедные аппараты для установки и сами самоходные мины, которые всё чаще называли торпедами, с лёгкой руки Аленина-Зейского.
Трубы и борта крейсера срочно перекрасили в черный цвет, чтобы он был незаметен в ночной тьме, когда будет идти без огней, выходя на цель или охотясь за освещенными пароходами.
«Рион» буквально переродился. На его верхней палубе теперь красовались восемь 120-мм морских орудий Канэ, к которым в основном были недавно разработанные фугасные снаряды. Кроме главного калибра на корабле-матке было установлено ещё восемь 75-мм скорострельных орудий Канэ и четыре 47-мм пушки Гочкиса, а на переднем мостике - два пулемета. И, конечно, шесть торпедных катеров.
Работали, как проклятые без отдыха, чтобы, как можно скорее превратиться в боевой крейсер с шестью щупальцами-катерами и начать секретную операцию.
Эти воспоминания за мгновения пробежали в голове Колчака, пока он рассматривал офицеров, собравшихся в кают-компании.
- Какое задание, Александр Васильевич? – задал старший штурманский офицер «Риона» лейтенант князь Кекуатов.
- До рассвета атаковать японские транспорты, Владимир Константинович.
- Но это же противоречит правилам морской войны! – порывисто выпалил командир одного из катеров мичман барон Клейст.
- Каким правилам, господин мичман?! Вы сегодня были в бою и выпустили торпеды по кораблю противника. Чем этот корабль отличается от транспорта того же противника?!
- Господин капитан второго ранга, это был военный корабль, который имел возможность вести ответный огонь. У нас был бой на равных. Топить же обычный пароход, который не может мне ответить, я считаю ниже своей чести. Тем более на нём большое количество людей.
- Не людей, а солдат противника, которые будут воевать против нас на суше и стрелять в наших русских воинов, раня и убивая их. И это произойдёт, если мы не выполним приказ, Эльвальд Вильгельмович. Кстати, барон, Вы какой корабль сегодня атаковали? – поинтересовался Колчак.
- Судя по силуэту, крейсер «Акицусиму», - несколько растерянно ответил мичман.
- Вынужден разочаровать вас, Эльвальд Вильгельмович, вы промахнулись. «Акицусима» осталась практически неповреждённой и вместе с миноносцами потопила наш «Варяг», а потом они из пушек и пулемётов расстрелял его команду, которая пыталась спастись вплавь, - последние слова Колчак выделил паузами между ними.
В кают-компании повисла гробовая тишина.
- Этого не может быть, - как-то неуверенно произнёс старший офицер «Риона» лейтенант Исаков. – Я несколько раз бывал в Японии. Они такие доброжелательные и вежливые люди…
- Владимир Фёдорович, вынужден вас разочаровать. Японцы чем-то напоминают мусульман Кавказа и Средней Азии. Они будут улыбаться, выполняя закон гостеприимства, но стоит вам только покинуть порог их дома, без всяких сомнений и с удовольствием ударят в спину. Для японцев мы заморские варвары. Они нас за людей не считают. И только что это доказали. Так что…
Колчак замолчал, обводя глазами офицеров в кают-компании, многие из которых вскочили, услышав о расстреле в воде спасающихся моряков русского крейсера.
Приняв строевую стойку, Александр Васильевич скомандовал:
- Господа офицеры, смирно! Слушай приказ! В четыре тридцать атакуем транспорты противника и «Акицусиму». Координаты будут сообщены перед атакой. Вольно! И ещё, господа, от имени командования поздравляю всех с подтверждённым потоплением бронепалубных крейсеров «Сумы», «Идзуми» и «Мацусимы». Последний, правда, почти дошёл до берега, но выброситься не успел.
- Служу Престолу и Отечеству! – дружно рявкнули офицеры, чьи лица расцвели улыбками.
- Эльвальд Вильгельмович, за вами «Акицусима». На этот раз не промахнитесь, - с улыбкой произнёс Колчак.
- Благодарю Вас, Александр Васильевич! Я не подведу больше, честное слово!
Мичман Клейст благодарил так, будто бы его не отправляли в бой с превосходящим силами противником, выход из которого живым в рассветных сумерках был маловероятным, а наградили самой высшей наградой Российской империи.
«Сам бы лучше крейсер атаковал в одиночку, чем на транспорты идти. И у меня душа не лежит топить пароходы с войсками. Как-то это бесчестно, - изображая радость на лице, думал командир специального отряда торпедных катеров. - Хотя, Тимофей Васильевич, когда мне, как он сказал, «мозги промывал», много чего про японцев и их зверствах поведал во время японо-китайской войны, а та кже заверил, что после этой войны многое во взглядах на благородное ведение боевых действий изменится. И, вернее всего, он будет прав».
***
- Да что он делает!?! Не успеет же отвернуть! Чёрт…
Громкий и возмущённый крик Кононова заставил меня перевести бинокль от атакуемых японских транспортов на место, где стоял крейсер «Акицусима». Одинокий торпедный катер на огромной скорости сближался с японским кораблём, чётко выдерживая под огнём курс для сброса торпед. Дистанция составляла метров двести, чуть больше кабельтова. На такой скорости надо было срочно отворачивать, иначе можно было столкнуться с крейсером.
Словно услышав крик Кононова и мои мысли, катер использовал бугельную систему сброса торпед и начал забирать в сторону, а потом будто бы споткнулся на полном ходу. Вернее всего, в него попал снаряд. Оседая в воде и теряя скорость, миноноска вернулась на прежний курс и направилась к «Акицусиме».
- Что он делает?! – с каким-то отчаянием в голосе, вскрикнул, стоящий рядом Ризнич.
- Как говорят наши противники: «Идёт по пути воина. Самурай должен, прежде всего, постоянно помнить, что он может умереть в любой момент, и если такой момент настанет, то умереть самурай должен с честью. Вот его главное дело», - процитировал я один из принципов буси-до, не отрываясь от бинокля.
Скорости и времени катеру хватило, чтобы добраться до крейсера. Сначала поднялись водяные столбы подрыва двух торпед, а затем в яркой вспышке пропал небольшой русский корабль, до конца выполнивший свой долг.
Взрыв катера был сильным. Видимо, кроме керосина, на котором работала его двигательная установка, была ещё и запасная мина-торпеда. Бугельная система их сброса позволяла перевооружить корабль силами экипажа. Правда, на спокойной волне.
Когда облако огня опало, стало видно, что японский крейсер неумолимо начал заваливаться на бок и до его полного переворачивания остались даже не минуты, а буквально секунды.
- Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас, - снимая фуражку и крестясь, произнёс командир «Риона» капитан второго ранга Троян.
За ним все офицеры и нижние чины сняли головные уборы и начали креститься, читая про себя молитвы.
Отредактировано Курсант (28-06-2021 15:32:38)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
) Вы же понимаете, что так быть не может в принципе.
