Следующий раз я с Палецким появился на палубе, когда японцы отчалили от нашего трапа и пошли к своему кораблю. Буквально через десять минут крейсер «Касаги» прошёл мимо нас, а вслед за ним устремилась «Ангара».
- Как всё прошло? – поинтересовался я у Кононова.
- Замечательно, Тимофей Васильевич. Загудин был великолепен, убедителен и дотошен настолько, что японский лейтенант буквально сбежал от него, - командир боевых пловцов улыбнулся, а стоящие рядом офицеры и нижние чины весело рассмеялись. - Крейсер заминировали тремя ручными зарядами. Через двадцать минут они должны рвануть. «Касаги» мили на четыре от силы пять уйти успеет. Подождём. Тем более вот-вот «Рион» показаться должен. Атаку миноносок будем проводить, Тимофей Васильевич?
- Подождём подрывов мин, а дальше по обстановке. Понадобиться добить, атакуем миноносками. Я теперь больше думаю о том, как «Ангару» отбивать будем.
- А в чём проблема? – поинтересовался капитан шхуны.
- Насколько я понимаю весь экипаж с медицинским персоналом в руках у японцев. Не думаю, что там сейчас большая по количеству абордажная команда, но после подрыва крейсера, «Ангару» привлекут к спасательной операции. Количество японцев на борту значительно увеличится, пускай и не вооружённых.
- Так «Рион» подойдёт, и они сдадутся, - произнёс Загудин, видимо ещё не выйдя из образа учёного-интеллигента.
- Боюсь, господин мичман, не сдадутся, а будут отбиваться до последнего. Не удивлюсь, если и весь экипаж «Ангары» с медперсоналом госпиталя перебьют.
- Тимофей Васильевич, Вы считаете, что такое может произойти?
- Господа, я уже говорил, что японцы мыслят по-другому. Не надо ждать от них европейских традиций ведения боевых действий. Вспомните расстрел в воде экипажа «Варяга». Да, они пытаются перенять наши взгляды на войну, но когда их прижмёт, быстро вернуться к своим обычаям, вплоть до  отрезания головы у поверженного противника, которое называется «сюкю но агэру», что в переводе означает «взять голову».
- Господи, какая мерзость! – возмущённо произнёс кто-то за моей спиной.
- С этой мерзостью японцы живут больше тысячи лет. У них голова врага была доказательством выполненного воинского долга. Победитель отрезал противнику голову и приносил ее в подарок своему командиру, как отчёт о своих боевых действиях.  В шестнадцатом веке  даже существовали специальные рекомендации по отрезанию головы поверженному  противнику, в том случае, если голова не была отрублена в ходе боя, а противник лежал на земле и ещё был жив, - я сделал паузу и обвёл взглядом стоящих передо мной. – Поэтому я и опасаюсь того, что японцы и сами не сдадутся, и могут всех пленных перебить. Для них отрубить голову пленному без сеппуку, значит обесчестить врага.
- И что тогда нам делать?  Там же больше сотни наших будет, - произнёс Загудин, с каким-то недоумением глядя на меня.
- Считаю, что необходимо с абордажную группу на «Ангару» отправлять. Кстати, Антон Сергеевич, одну из миноносок укомплектуем нашей абордажной командой, как самой подготовленной для таких действий. Радируйте Александру Васильевичу, чтобы выслал одну из миноносок к нам, ещё две пускай укомплектует группами захвата. Оставшиеся две  с торпедами должны будут готовы атаковать крейсер «Касаги», если он останется на плаву.
Дальше события помчались вскачь. Минут через десять к нам подлетел торпедный катер. В мыслях всегда его так называл, да и вслух в последнее время. Наша шхуна продолжала лежать в дрейфе, причём таким образом, чтобы корпус корабля закрывал для «Касаги» обзор с его кормы. Ещё минут через пять к правому борту пришвартовалось ещё два катера с абордажниками на борту. Командиры миноносок и старшие команд поднялись на шхуну.
С «Марселя» в захвате «Ангары» должны были участвовать пятнадцать человек под командованием боцмана Маслова. Этих ухарей собирали с Балтийской и Средиземноморской эскадр. Как ни странно, большинство из отобранных абордажников на «Рион» и «Марсель» имели казачьи корни. А с группой, размещённой на шхуне, в своё время, пришлось даже мне поработать по тактике ведения боевых действий в ограниченном пространстве, коим являлось внутренние помещения корабля. Я в этом был отнюдь не специалист, но знания из будущего, да и подготовка офицера ГРУ позволяли создать хоть какую-то теорию и практику таких действий.
Общее количество абордажников, которые должны были захватить «Ангару», составляло сорок пять человек или пятнадцать троек. Все они были вооружены парой пистолетов Люгера под девятимиллиметровый патрон и пистолетами-пулемётами Мосина. Это был шестой вариант, созданного ещё три года назад пистолета-пулемёта группой Мосин-Фёдоров-Токарев-Дегтярёв. И он уже был более-менее похож на пистолет-пулемёт Судаева.
К пистолетам-пулемётам у каждого бойца было по четыре запасных магазина на тридцать пять патронов, которые размещались в «лифчике» поверх пробкового спасательного жилета. Таким образом, огневая мощь каждого абордажника составляла шестнадцать пистолетных выстрелов и сто семьдесят пять, можно сказать, автоматных. Кроме того, у каждого из штурмовиков было по три светошумовой гранате.
- Итак, по предварительным данным наблюдения за «Ангарой» имеем три потенциальные огневые точки. Здесь, здесь и здесь, - я указал карандашом на схеме  нашего бывшего корабля места, где были замечены посты из двух-трёх японских матросов с арисаками. – Плюс, ориентировочно, до тридцати человек в трюме и надстройках. Рубка и машинное захвачены и контролируется японцами. Боевая задача – высадиться на борт «Ангары» с торпедных катеров, зачистить судно, обыскать его, освободить экипаж, взять судно под контроль и сопроводить его до точки рандеву с нашими кораблями.
Собравшиеся в кают-компании офицеры и три боцмана внимательно слушали меня, бросая взгляды на листки со схемами, которые я быстро набросал.
- Первая стадия операции: после того как подорвётся крейсер «Касаги», а «Ангара» ляжет в дрейф, два катера с противоположной от крейсера стороны подходят к госпитальному судну, и их абордажные команды, забросив кошки, поднимаются на судно. Третий катер, а в случае, если атаковать «Касаги» дополнительно не понадобится, то ещё две миноноски прикрывают огнём из пулемётов подъём на борт этих абордажных команд, - я взял один из листков.
Посмотрев на схему машинного отделения, мысленно улыбнулся про себя: «Пикассо отдыхает».
– Вторая стадия операции – зачистка судна. Первая команда захватывает рубку, вторая команда машинное отделение. Особое внимание уделить кингстонам. Здесь и здесь. Японцы могут попытаться затопить судно. Третья команда, поднявшись на борт, чистит каюты и трюм. Работаем волнами. Гранат светошумовых не жалеть. Японцев тоже. Вспомните, как они расстреляли в воде экипаж «Варяга».
- Ваше высокоблагородие, так это, правда? – вырвалось у одного из боцманов из команды «Риона».
- Правда, братец. Такая вот страшная правда. Поэтому хороший японец – мёртвый японец. В первую очередь уничтожать офицеров и унтер-офицерский состав. От них можно ожидать чего угодно, - я сделал паузу, чтобы командиры катеров и групп захвата прониклись моими словами. - Для вашей поддержки по сигналу «Рион» быстро подойдёт к «Ангаре» на два-три кабельтовых. Его артиллерия и пулемёты не допустят каких-либо действия со стороны тонущего крейсера и его экипажа. Вопросы?
- Что будем делать с экипажем «Касаги»? – задал вопрос один и командиров торпедных катеров.
- Всё будет зависеть от того, как японцы поведут себя на «Ангаре». Расстреливать никого точно, господа, не будем, если они не будут строить из себя готовых биться до последнего самураев, шлюпок крейсера должно хватить для их спасения. А дальше пускай молятся своей Аматэрасу, - я замолчал, прикидывая кого отправить из офицеров старшим с абордажными командами, но меня опередил Загудин.
- Господин полковник, а кто будет командовать абордажными командами? Разрешите мне?!
- Степан Васильевич, мы не можем лишиться такого замечательного учёного-ихтиолога, от которого сбегает японский офицер досмотровой команды…
Меня прервал смех офицеров, а боцманы старались оставаться серьёзными, причём двоим было проще, так как они были не в курсе того, что произошло на «Марселе» некоторое время назад.
- Извините, Степан Васильевич, ни в коей мере не хотел вас обидеть, но старшим группы абордажников пойдёт лейтенант Кириллов, тем более он проходил обучение в Аналитическом центре. Всё, господа, времени не осталось от слова совсем. Приступаем к выполнению боевой задачи. Срочно передать приказ капитану второго ранга Колчаку по действиям ещё двух миноносок.
Покинув кают-компанию, выбрались на палубе, и в этот момент с марса, где был расположен дальномерный пост, через рупор с небольшой задержкой прозвучало: «Есть подрыв первой мины. Есть подрыв второй мины. Третий взрыв»!
А потом всё завертелось, как в калейдоскопе. Абордажная  команда «Марселя» посыпалась вниз на торпедный катер, и буквально через пару минут три миноноски, обогнув корпус шхуны, пошли в сторону «Касаги» и «Ангары». Скорость держали в районе двадцати узлов, чтобы абордажники не вылетели за борт. Дождь продолжал сыпать мелкой моросью, а рябь на море увеличилась в размерах.
На куда большей скорости эти катера минут через пять-семь догнали ещё две миноноски, которые потом рванули вперёд к тонущему крейсеру. Надеюсь, что Александр Васильевич довёл до их командиров предварительный план их действий. В принципе, всё, что я рассказывал-приказывал в кают-компании, было одним из вариантов действий нашего сборного отряда, при встрече с японцами. И все эти варианты отрабатывались в теории неоднократно.
Командиры миноносок не удержались и выпустили торпеды по итак бы затонувшему крейсеру.  Хотя, в этой атаке был свой резон. Наверняка кто-то из японцев спасётся, а как говорится, запоминается последняя фраза. Соответственно, в потоплении «Касаги» будут винить торпедные катера, а тайну боевых пловцов удастся сохранить чуть дольше. Имеющиеся нестыковки пускай японцы объясняют как хотят, насколько им хватит фантазии.
Наблюдать за боем можно было только с дальномерного поста на марсе, откуда периодически шли доклады наблюдателя. Судя по ним, крейсер через несколько минут пойдёт на дно. Все три абордажные группы высадились на «Ангару». Когда наблюдатель сообщил, что над госпитальным судном вновь взвился Андреевский стяг, на шхуне грянуло мощное: «Ура!!!».
«Рион» прикрыл отход от места боя «Ангары», вместе с ней направившись в нашу сторону. Мы же ждали назад нашу абордажную команду, чтобы следовать дальше.
- Господин полковник, разрешите доложить?
- Докладывайте, господин лейтенант.
Я, улыбаясь, смотрел на командира абордажной группы лейтенанта Кирилла Кирилловича Кириллова, Кириллова-третьего или «три К». Экипированный как и другие члены этой группы, с темными разводами то ли пороховой копоти и пота, то ли ещё чего, лейтенант всё ещё возбуждённый от взброса адреналина в кровь, браво начал доклад:
- «Ангара» захвачена. Андреевский флаг вернули на положенное место. Экипаж и медицинский персонал освобождён. Потери среди всей группы: двое убитых и четверо раненых. В абордажной команде шхуны «Марсель» потерь нет, - в этот момент лейтенант изменился лицом. – На «Ангаре» было почти двести раненых наших матросов. Японцы больше пятидесяти тяжелораненых ещё раньше просто выбросили за борт и убили капитана судна и двух врачей, которые попытались этому воспрепятствовать.
- Если бы знали об этом раньше, никого бы в живых не оставили, Ваше высокоблагородие, - мрачно произнёс боцман Маслов – старший нашей абордажной команды, который вместе со своими подчинёнными успели по трапу подняться на палубу.
- Так… Маслов, веди команду в трюм переодеваться и принять душ. Потом чистите оружие и сдаёте его в оружейку. Разбор операции и раздача слонов будет позже. А вас, господа офицеры, прошу пройти в кают-компанию, чтобы выслушать подробный доклад Кирилла Кирилловича. Судя по всему, он будет интересным.