Глава четвертая
Ловушка для фюрера
Лондон. Кабинет премьер-министра.
3 августа 1943 года

- Джентльмены, это ваш последний шанс. Мы не можем допустить подобных стратегических ошибок, к сожалению, я пока что не вижу слишком большого эффекта от слияния ваших аналитических групп. Что скажете по этому поводу? Прошу…
Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль напоминал разгневанного бульдога. Вы видели когда-нибудь эту флегматичную собаку в ярости? Вывести ее из себя почти невозможно, но, если вы это сделали, то вместо полного презрительного достоинства пса-джентльмена, спокойно помахивающего обрубком хвоста, вы получаете разъяренную молнию, способную вцепиться в горло врагу, и уже добровольно не разжимающую смертельный захват. Перед взбешенным премьер-министром сидели бывшие начальники независимых аналитических отделов: профессор Фредерик Александер Линдеманн и подполковник Бэзил Лиделл Гарт. Более полугода назад эти отделы были слиты, но качество их работы не улучшилось. События развивались слишком плохо для Империи. Осенняя, зимняя, а потом и весенняя кампания на Восточном фронте Германии поставили противника Британии в слишком сложное положение. Но это не принесло видимого облегчения, наоборот, правительство Черчилля делало ошибку за ошибкой и явно опаздывало за катастрофически развивающимися событиями. Сейчас премьер-министр жаждал столкнуть лбами своих лучших аналитиков, ему хотелось крови, надо было перетряхнуть спецслужбы, слишком сильно этот компонент принятия решений тормозил. Но вызванным к премьеру на ковер конкурентам удалось удивить потомка герцогов Мальборо. Первым высказался профессор Линдеманн:
- Сэр, вынужден сказать вам, что слияние наших служб было не совсем верным решением. Ошибки были. Но это объединение привело к тому, что несколько ключевых специалистов, как подполковника, так и моих, вынуждены были покинуть свои посты, заменить их было некем. Хотя бы потому, что каждый из нас занимался своими, весьма специфическими направлениями. А механическая передача задач привела к перегрузке наших сотрудников да еще и непрофильными заданиями.
- Я потерял половину своего отдела, господин премьер-министр. Это были специалисты именно в военном планировании. Фактически, в нашем совместном отделе военные аналитики почти что отсутствуют, не считая майора Гольбейна и меня. Этого совершенно недостаточно, сэр. – неожиданно поддержал профессора подполковник Гарт, который тут же получил ответный реверанс от Линдеманна, ставшего официально начальником Объединенного Аналитического отдела офиса премьер-министра.
- Учитывая некоторую… специфику… бывшего отдела подполковника, подразделение А мы вынуждены были сохранить. Но это получилось за счет других направлений. И это, несомненно, мешает нашей совместной работе.
- Так вы не против дальнейшего сотрудничества? – не смог скрыть своего удивления премьер-министр.
Ему ответил уже Гарт:
- Мы подготовили изменения структуры отдела и превращение его в Объединенную Аналитическую Службу. В таком варианте мы будем курировать каждый свои направления, не пересекаясь. Отделы А, В и С – это моя сфера ответственности, а остальные три – это профессора. В документе кроме структуры еще и предложения по персонам, которые мы планируем привлечь. Битва за интересы Империи этой войной не закончится.
Премьер-министр стал с увлечением читать поданный документ.
- А что это за служба? Это не отдел?
- Полевая служба аналитической службы FSAS, автономное подразделение, которое подчиняется лично премьер-министру, но действует в интересах Объединенной Аналитической Службы. Нам иногда надо уточнить некоторые данные, предпринять определенные действия…
- Бэззи, я что, школьник? Понятно. Согласен с тем, что такой отдел нужен, но такое резкое расширение аналитического подразделения на фоне наших провалов…
- Выглядит как попытка исправить положение и не допустить грубых ошибок в будущем, сэр… - вставил своих пять копеек без пяти минут начальник Объединенной Аналитической Службы при премьер-министре, профессор Линдеманн.
- Господа! Пришло время для обеда. Мы продолжим, когда я вернусь.  Этот документ заслуживает моего пристального внимания. А я жду от вас совместного доклада по нашим перспективам и что следует делать сегодня и в ближайшем будущем.

*   *   *
Бергхоф. Резиденция Гитлера.
3 августа 1943 года

Ева Браун почувствовала изменение в отношении к себе Адольфа. Это случилось не более месяца, да, не более того… Если раньше фюрер категорически запрещал Еве участвовать в приемах высокопоставленных гостей, которых изредка появлялись в резиденции, то в последнее время он встречал своих гостей в кампании своей любовницы. Бог мой, с каким трудом ей удалось в свое время уговорить его познакомиться с четой Винздоров! А сейчас… Ева на минуту задумалась. Семья Браунов из Мюнхена была довольно обеспеченной, хотя к богатым ее отнести было сложно. Отец был человеком строгим и прижимистым, но именно эти его качества помогли семье выжить в тяжелые послевоенные годы. Тем не менее, его опекой Ева тяготилась. Поэтому в двадцать девятом пошла работать помощником фотографа в ателье Генриха Гофмана, идейного нациста, знакомого со многими лидерами движения. Ей было семнадцать, когда в ателье впервые столкнулась с Адольфом. Девушка была далека от политики и к фотографиям нацистских лидеров не присматривалась, ей хватало работы и без этого. Она взобралась на лестницу, чтобы папку с документами положить на место: почти на самую верхнюю полку шкафа. Вот тогда в ателье и появился хозяин и гость, которого представили, как господина Вольфа. Этот интересный мужчина примерно сорока лет сразу же положил глаз на молоденькую девушку и даже начал довольно трогательно ухаживать. Потом Ева узнала, что господин Вольф никто иной, как лидер нацистов Адольф Гитлер, с этого начались их отношения, которые очень долго были тайной для всех, к тому же слишком платоническими, только в тридцать втором… впрочем, он постоянно говорил, что его женой стала Германия и поэтому он никогда не женится. Две попытки самоубийства, постоянное давление окружение фюрера, которое не выносило эту «мюнхенскую дурочку», подчеркивая отсутствие ее влияние на первую персону Рейха . Они и не подозревали, что умение Евы не вмешиваться в дела фюрера, и ничего ему не советовать и стало тем оружием, которым она научилась владеть в совершенстве. Она точно знала, почувствовала своим особым женским чутьем, что Адольф не будет терпеть рядом с собой женщину-помощника, женщину-лидера, женщину-конкурента. Ему нужно то семейное тепло и уют, что так и не достались в детские годы. И Ева никогда не говорила фюреру о том, что хочет стать его законной супругой. Подругам? Нет… Никогда! Вот в семье проговорилась как-то и не знала, донесли это Адольфу или нет, но в разговорах с НИМ вопрос брака даже не поднимался. Когда сюда приезжали важные гости, она растворялась, предаваясь чтению, ничегонеделанью, и только. Но месяц назад тут появился граф Чиано, и его они с Адольфом встречали вместе. Итальянец рассыпался в комплиментах, поговорили о ничего не значащей ерунде, после чего итальянский министр уединился с фюрером в кабинете. Сегодня утром прибыл еще один итальянец, сам Бенито Муссолини вместе с небезызвестной Кларой Петаччи, и они с Адольфом снова встречали их вместе. При этом Ева долго общалась с итальянской аристократкой, любовницей дуче, прекрасно владевшей немецким, и их общение было достаточно теплым, никакого высокомерия, которое ощущалось от так называемого «светского общества» Берлина, не чувствовалось вообще. После почти шестичасовых переговоров итальянская чета уехала, а к фюреру примчался Герман Геринг. Вот его Ева на дух не переносила и была даже рада, что встречать этого весьма грузного гостя не было необходимости.
Этот дом фюрер арендовал в свое время за 100 марок в месяц, он всегда мечтал о большом хорошем доме. Потом, получив гонорары за издание книг, этот дом был уже выкуплен у прежних владельцев и стал его резиденцией, местом личного отдыха, можно сказать, что семейным гнездом. Она нашла Гитлера на террасе, он любил смотреть на пейзаж, открывающийся с этой точки дома. Плетеное кресло, любимая овчарка, которую Адольф совершенно автоматически поглаживает…
- Я выгуляю…
Ева пытается потянуться за поводком, он останавливает ее:
- Присядь…
- Ты выглядишь утомленным… - обеспокоенно роняет женщина, усаживаясь в плетеное кресло рядом с мужчиной.
- Да! Сегодня я принял важное решение. Очень важное. И назад нет хода. Совершенно. Я должен делать то, что я должен.
Ева промолчала. Иногда ее Адольф начинал вещать, выталкивая из себя слова и фразы, смысл которых иногда от нее ускользал. Но на этот раз было не так… Ей показалось, что ОН что-то почувствовал. Что-то слишком важное для себя. И это состояние… знакомо, он всегда такой, когда принимает какие-то очень ответственные шаги.
- Я пригласил на завтра на одиннадцать бургомистра Оберзальцберге. Одень что-то поприличнее. Он сочетает нас официально браком. Пока что мы не будем его афишировать. Я так решил.
Еве на секунду показалось, что Адольф хотел сказать что-то совершенно иное, но волна эмоций захлестнула её, наконец-то! И молодая женщина не обратила внимание на какую-то тень обреченности, которая на мгновенье накрыла террасу в Бергхофе.

*   *   *
Лондон. Кабинет премьер-министра.
3 августа 1943 года

- В фокусе наших стратегических интересов наиболее болезненными представляются три региона: Европа, Ближний Восток и Азия. Тихоокеанский регион мы предлагаем рассматривать как часть общеазиатской проблемы.
Профессор Линдеманн одобрительно посмотрел на подполковника Гарта, который опять употребил местоимение «мы», подчёркивая совместные усилия, которые затратили обе конкурирующие группы внутри аналитического отдела. Но Лиделл оказался всё-таки разумным стратегом. Примерно после Нового года они провели совместную конференцию, выработав консолидирующую программу. Гарт добровольно уступил первенство в их проекте профессору, признавая его сильные лидерские качества. Фредерик Александер высоко оценил то, что у подполковника выработан свой, довольно оригинальный взгляд на стратегические проблемы и способы их решения. И вроде бы это довольно-таки известные приемы, например, отвлечение противника, создание точек напряжения в различных местах, порой далеких от узловых, но системный взгляд на такие действия, названные «непрямыми» был очень родственным острому математическому уму профессора.
- Начну с Европы – продвижение СССР к границам Рейха поставило Германию на грань поражения. И если в Польше линия фронта идет по Висле, надо признать, что захват большей части Восточной Пруссии – это серьезный геополитический успех большевиков.
- Вопрос в том, кому достанется Восточная Пруссия, и сможем ли мы передать эти земли дружественной нам Польше. – не удержался премьер-министр.
– Продолжайте, Бэззи, простите, что перебил.
- В центре Европы красные захватили Братиславу и вышли к Вене. Совместно с румынскими войсками оккупирована большая часть Венгрии, до полного окружения Будапешта остались считанные дни. Но большевики основной удар нанесли не по столице, а направили силы на захват нефтеносных и бокситовых месторождений. Итог: Германия без нефти и алюминия. Кроме того, Красная армия сейчас уверенно отвоевывает позиции на Балканах. Наша неудача при Галлиполи не дает надежды на активное противодействие планам Сталина в Турции. На Ближнем Востоке мы терпим поражение за поражением, откатившись к Суэцкому каналу. При этом наша ставка на традиционную поддержку арабских вождей не сыграла – немцы смогли перетянуть большинство этих пустынных султанчиков на свою сторону. В военном плане это не такая уж большая проблема, но и трудностей в тылу османов они создавать теперь не будут. Только переброска всех наших контингентов из Персии позволила затормозить наступление Турции у Канала. В любом случае, Суэцкий канал перестал быть транспортной артерией, грузы из Индии стали идти вокруг Африки, причем, трафик в этом направлении резко уменьшился. Пока что Монтгомери удерживает Индию и более-менее успешно справляется с восстаниями местных националистов. Но в мусульманских регионах начались опасные волнения, это, скорее всего, ответная волна противодействия националистам. Из-за слабости нашего флота считаем, что Цейлон мы не удержим в ближайшей перспективе. По этой же причине крайне ограничено использование ресурсов Австралии и Новой Зеландии. А привлечь оттуда войска мы вообще не имеем возможности – угроза вторжения Японии остается трудно парируемой. Пока что нашим единственным ресурсом как в экономическом, материальном, так и в плане людских ресурсов остается Канада и большая часть наших африканских владений, причем наши военные могут полагаться только на контингенты из Канады, африканеры слишком ненадежны.
- Причины такой ситуации? – Черчилль сохранял абсолютное спокойствие. Ему было интересно, какие причины его советники выдвинут основными, кого сделают виноватым в случившемся.
- Основная причина в том, что мы оказались совершенно неподготовленными к войне. Практически во всех отношениях. Выбранная вашим предшественником стратегия опиралась на неверные предпосылки и недооценку возможностей противников. Начну с Тихоокеанской проблемы. В тридцать девятом году Япония, как союзник Германии, объявила нам войну, но все действия разворачивались в Китае, где наши военные советники помогали армии Чан Кай Ши бороться с захватчиками. Никакой более активной стратегии от противника мы не предполагали. А следовало бы! Япония сделала ставку на авианосцы, нанеся тяжелейшее поражение США. Мы предполагали такой вариант развития событий, но ничего противопоставить противнику не могли: имея достаточное количество авианесущих кораблей, мы вынуждены были держать их рассредоточено на разных театрах военных действий. Но, чтобы отражать атаки японских смешанных группировок надо иметь не меньшее, чем у них, количество самолетов. Попытка тайного договора с джапами была единственно возможной в той ситуации и дала нам хотя бы из Сингапура уйти, сохранив лицо. К сожалению, решение военных передать соединение Z кузенам заставило японцев отойти от рамочных договоренностей.
- То есть, у нас против авианосцев не было никаких шансов? – решился уточнить Уинстон. Его порадовало, что о инициации этого решения премьер-министром сотрудники предпочли помалкивать.
- Только наличие на суше авиасоединений могло бы купировать угрозу, но наша авиация была сильно потрепана в битве за Британию, колонии снабжались материальной частью по остаточному принципу. Поражения сорокового года сделали необходимостью держать в Метрополии достаточно серьезную сухопутную группировку, которую надо было обучить и вооружить плюс мощное соединение ПВО. Обращаю ваше внимание на то, что первая угроза Суэцкому каналу была решена не нами: удар советов по нефтепромыслам в Румынии сделал снабжение топливом экспедиционного корпуса Роммеля слишком сложной задачей. И у нас просто не хватало ресурсов и людей, чтобы вовремя ликвидировать вторую угрозу Египту и каналу… Наши военные к тому же опять недооценили боеспособность турецкой армии. А еще… у нас просто не хватило денег, чтобы вовремя перекупить нужных людей в Турции и Аравии.
- У нас не денег не хватило, у нас ума не хватило. Кто-то там, на Ближнем Востоке слишком заигрался, думая, что можно на прошлом авторитете выехать. А твой прошлый авторитет в прошлом, если его нечем подтвердить: штыками или золотом. – не удержался от комментария премьер-министр. Он уже понял, что его аналитики в своем докладе Парламенту упор сделают на стратегические просчеты военных и предыдущего кабинета. Не слишком спортивно, но в политике нет места сентенциям.
- Еще хуже для нас складывается обстановка в Европе. Да, Советы смогли решить множество задач: источников бензина, кроме своих синтетических заводов, у Германии не осталось, военные заводы Восточной Пруссии вне игры, вторжение в Австрию вывело из строя Венский конгломерат – а это новейшие танковые заводы, они давали практически все тяжелые танки, которыми Германия пыталась остановить большевиков. Фактически, у немцев остались производства в Пражском промышленном узле, а это легкие и средние танки, производство средних танков и несколько заводов Порше, которые сейчас начали делать тяжелую технику в Германии, во Франции тоже делают легкие и средние танки, и количество их совершенно недостаточное. Кроме того, дефицит артиллерии: сейчас на Восточный фронт перебрасывают орудия из крепостей Атлантического вала . Заводы Круппа работают круглосуточно, но всё равно пушек не хватает. Разведка утверждает, что серьезно лихорадит авиазаводы, резко упал выпуск самолетов, из-за серьезного дефицита алюминия. По нашим данным, наступление большевиков начнется в ближайшие дни. Красная армия должна будет войти в Германию, занять Прагу, а их балканская группировка может развивать наступление в трех направлениях: Италия, Греция, Турция с выходом к проливам. Анализ показывает, что полного истощения сил большевиков не получилось. Продолжение войны создаст для их режима слишком благоприятные условия распространения на всю Европу, что представляется нам крайне нежелательным.
- Это понятно, мы пока приблизились только к решению одной из задач этой войны – ослаблению Германии и создания условий для поглощения ее капитала. Вторая, даже более приоритетная цель, ослабление СССР нами не достигнута. Что вы предлагаете делать? – Черчилль внимательно смотрит на Гарта, но тут отвечает профессор Линдеманн, что же, это логично, предложения от их группы озвучивает старший в этой упряжке.
- Мы считаем, что ключ к Европе и остановке большевизма сейчас находится у кузенов. Нами подготовлена операция по устранению Гитлера. Немецким военным-патриотам передана взрывчатка, разработаны планы по нейтрализации войск СС и переходу страны под управление лояльному нам режиму. В тоже время, наши расчеты говорят, что даже совместными усилиями мы не сможем остановить большевиков, они в ходе этой летней кампании выйдут к границам германских княжеств, а осенью или в начале зимы падет Берлин, даже если мы начнем оказывать им посильную военную поддержку, кстати, это может быть неоднозначно воспринято нашим обществом. Обыватель не готов к такому повороту событий, а начинать пропагандистскую кампанию прямо сейчас – крайне недальновидно. Точки приложения наших усилий: захватив греческие острова, мы сможем держать под контролем проливы и без того, чтобы высаживать десант снова на материковую Турцию. В этом случае стратегические успехи большевиков будут нами нивелированы. Греция – ключ к Балканам и недопущению контроля красных над Средиземным морем. Италия и Франция должны стать нашими форпостами, как и часть Германии, которую нам надо отобрать у русских. Рейх должен быть разделен на три-пять государств, которые не будут в будущем представлять угрозу нашим интересам. Но на три стратегические операции у нас сейчас просто нет ресурсов. Мы считаем, что высадку в Нормандии надо осуществить ДО того, как в Берлине произойдет переворот.
- Почему именно в Нормандии?
- Сэр, логистика. Мы сможем эту группировку оперативно снабжать всем необходимым. С Италией и Грецией намного сложнее. Это раз. Второе – личность командующего Атлантическим валом, наши агенты уже давно работают с этим человеком. Капитулировать он не сможет, а вот дать нам возможность высадиться и закрепиться на побережье вполне способен. По плану «Артист» при хорошем метеопрогнозе дата Х будет совпадать с днем юбилея супруги. По телефону генерал направит свои части куда угодно, подальше от нормандского побережья, мотивируя это тем, что мы наблюдаем обманный маневр противника. В дальнейшем, после устранения Гитлера, фронт будет открыт и наши части устремятся в Рейх . Чем больше мы захватим, тем лучше. Вторым нашим неотложным шагом должно стать скорейшее привлечение к европейским делам США. Хотя бы потому, что в будущей конференции по послевоенной конфигурации Европы у нас должно быть два голоса против одного у большевиков. И, кроме того, ресурсы США позволят нам осуществить операции в Италии и Греции, без них очень сложно, можем не справиться.
- Но Дьюи не спешит с объявлением войны Германии.
Черчилль как будто что-то взвешивал, раздумывая. Резкий, довольно противный голос профессора тут же вывел его из состояния задумчивости.
- Спонсоры президента очень хорошо зарабатывают на продаже нефти и бензина Рейху. С ними рассчитываются акциями немецких предприятий. Нам надо объяснить Дьюи, что США могут ничего из европейского пирога не получить, если не поторопятся. Большевики могут просто национализировать эти заводы и их инвестиции станут ничем. Наша разведка нашла один интересный документ Коминтерна, который все еще существует, не смотря на решение дядюшки Джо его распустить.
- Нашли? – удивленно приподнял бровь премьер-министр.
- Нашли возможность его составить, сэр. – уточнил Гарт.
- После решения вопросов в Европе можно спокойно совместными усилиями дожимать Японию. Пообещайте кузенам хороший кусок пирога в Европе и на Ближнем Востоке, переброску всего королевского флота против Японии в ближайшей перспективе. Да хоть участие в разделе африканских колоний Франции, черт побери! Вступление США в войну должно произойти как можно быстрее, иначе ситуацию в Европе в нашу пользу не обернуть. Слишком слабыми будут наши позиции на переговорах с СССР по послевоенному устройству Европы. А бензин? Пусть и дальше продают его Рейху через Португалию. Кто им мешать собирается? – и профессор пожал плечами.
- Скажите, господа, наши попытки убедить русских помочь Варшавскому восстанию как-то смогут помочь решению наших стратегических задач?
- Сэр, не смотря на ваши предупреждения, польское правительство пытается весьма заносчиво обращаться с советами, ведет активную антибольшевистскую пропаганду. Многие руководители восстания не скрывают, что их главная цель – не допустить в Варшаву русских. Дядюшка Джо, скорее всего, возьмет Варшаву самостоятельно, не ранее, чем восстание будет подавлено. Мы считаем, что восставшие могут продержаться до двадцатых чисел августа, не более, катастрофически не хватает боеприпасов и продовольствия. – Гарт был более чем сдержан.
- Да, очень проблемный союзник. – мрачно произнес Черчилль.
- Сэр, оставим судьбу Варшавы варшавянам. Нам надо решать вопрос с США. Потом можно будет использовать это восстание как козырь для восстановления в Польше лояльного нам правительства. – с нажимом произнес профессор Линдеманн.
- Вы правы, господа, я вылетаю в Вашингтон немедленно. Пока я решу главный вопрос, подтянутся наши специалисты и мы сможем провести конференцию, чтобы сразу же осуществить планирование совместных действий.
Когда английский бульдог чувствовал опасность, он неожиданно оказывался весьма проворным и энергичным зверем.