Глава третья
Achtung! Gefahr!
Берлин. Рейхсканцелярия.1 июля 1941 года.

- Бамлер! Что происходит на границе с большевиками? Кто может что-то мне объяснить? Гальдер? Гейдрих? Может быть вам что-то стало известно? Кто мне скажет: что, черт возьми, заварилось в этом чертовом приграничьи?
В кабинете Гитлера их было четверо: Гитлер, Бамлер, Гальдер и Гейдрих. Гиммлер предупредил, что должен дождаться расшифровки важного сообщения, а Геринг ждал результатов и выводов авиаразведки. Звонил Риббентроп, сообщил о важном известии и был уже на подходе. Так что пока отдуваться за всех пришлось руководителю Абвера Бамлеру.
- Мой фюрер, рано утром, в четыре часа 30 июня была закрыта граница между Рейхом и СССР. Причем граница закрыта максимально плотно. Никаких объяснений пока не последовало. Пограничники вышли на свои посты практически не скрываясь, причем все одеты в костюмы противохимической защиты. Отмечено уменьшение секретов и появление новых блокирующих пропускных пунктов. На самом деле никого никуда не пропускают. Обывателей останавливают даже с угрозой применения оружия. С нашими пограничниками в контакт не вступают. В итоге закрыт поток людей и транспорта в обе стороны границы без объяснений. Стало известно, что по тревоге были подняты части НКВД, которые выдвигаются к границе. Перекрыта граница на всем протяжении от района города Черновицы до города Августова. Движение поездов остановлено. Движение по тем дорогам, которые доступны нашему наблюдению с вышек также перекрыто. На некоторых дорогах появились армейские посты в защитном противохимическом обмундировании. Не смотря на жару – форма одежды строго сохраняется. Из крепости Брест были выведены войска, которые грузились на автомашины и отбывали по разным направлениям. Сам Брест полностью перекрыт армейскими патрулями и заставами. Если анализировать разрозненные данные мы можем только предположить, что в районах Западной Украины и Белоруссии наблюдается вспышка какой-то опасной болезни, скорее всего, карантинной. Из трех наиболее вероятных болезней – холера, натуральная оспа или чума наши эксперты более всего склоняются к натуральной оспе. Но это требует серьезной проверки. Мы готовим разведгруппы, в состав которых войдут санитарные врачи, которые смогут взять пробы и определить, с чем мы имеем дело.
- Почему это не холера или чума? – Гитлер в задумчивости стал барабанить пальцами по массивному дубовому столу.
- Холеру можно почти что исключить – слишком большой участок границы перекрывается, при этом он не связан с какими-то конкретными реками или озерами, а чуму исключить нельзя, но ее сейчас отмечают в более жарких регионах, Китай, Афганистан, Иран. В тех же краях естественные очаги и натуральной оспы. Июнь этого года аномально жаркий, поэтому спонтанное возникновение очага какой-то опасной болезни исключить невозможно. Профессор Раух считает, что есть определенная вероятность того, что в ходе строительства был потревожен какой-то старый могильник, в котором находились останки погибших от оспы или чумы.
- Что думаете вы, Гейдрих?
- Мы готовим свои группы для выяснения того, что происходит, но я настаивал бы на более тесной координации наших усилий с Абвером, с выводами полковника Бамлера в целом согласен. Но нельзя исключить и провокацию со стороны большевиков. Если Сталин что-то узнал про план «Барбаросса», он может применить это как отвлекающий маневр и способ отложить начало войны. Я не исключал бы и то, что большевики сознательно создали на границе очаг опасного заболевания. Но последнее менее вероятно.
- Почему?
- В таком случае, мы можем обвинить Сталина в развязывании бактериологической войны и получить прекрасный повод для нападения на СССР. Такой козырь дать нам в руки? Сталин очень боится обоснованного нападения Германии на СССР, об этом говорят наши источники в руководстве большевистской партии. Но использовать эту ситуацию для своей пользы мы смогли бы. Зачем объявлять войну, если можно просто ввести войска в захваченную болезнями область для помощи местному населению?
- Это надо обдумать, Рейнхард. В целом ваше предложение небезынтересно. Гальдер?
- Мой фюрер, если мы имеем дело действительно не с информационной провокацией, а с реальным карантинным заболеванием, независимо от того, возникло оно спонтанно или организовано спецслужбами большевиков, то нам необходимо время, чтобы обеспечить армию всем необходимым для действий в таких условиях. Мы не можем допустить высоких небоевых потерь и распространения болезни вглубь Рейха. В этих условиях возникает необходимость перенести срок нападения на СССР на более позднее время, если не на следующий год вообще.
В этот момент в кабинет фюрера ворвался возбужденный Риббентроп. В его руке была папка с какой-то бумагой, скорее всего, каким-то дипломатическим сообщением.
- Мой фюрер! Мы получили срочное сообщение от посла в Москве. Его вызвал к себе сам Молотов и сообщил, что произошло чрезвычайное происшествие: в регионах Западной Украины и Западной Белоруссии обнаружены очаги бубонной и, весьма вероятно, легочной формы чумы. Проводятся срочные карантинные мероприятия. Советское правительство просит нас взять границу с СССР с нашей стороны под особый контроль и не пренебрегать аналогичными карантинными мероприятиями. Просят рассмотреть возможность отправки стратегических материалов согласно заключенным договорам через границу с Румынией, просят считать задержки результатом форс-мажорных обстоятельств. Стало известно по дипломатическим каналам, что перекрыта граница и с Прибалтийскими странами.
- Видите, Бамлер, все-таки чума! Черная смерть! Боже, спаси Германию от этой напасти! – Гитлер опустился в кресло и задумался. В комнате для совещаний повисло зловещее молчание.
Но буквально через несколько минут почти одновременно появились Геринг и Гиммлер. Геринг был настроен решительно и выглядел несколько возбужденным и весьма энергичным. Гиммлер же был как всегда, молчалив и беспристрастен. Первым в беседу вступил Геринг. Он коротко, примерно минут двадцать, рассказывал, как его доблестные пилоты обследовали состояние границ с СССР, что дало расшифровка аэрофотосъемки, при этом никакой ясности в общую картину происшедших на границе событий не внес. Надо сказать, что фюрер сразу же понял суть сообщения начальника Люфтваффе, но дал ему возможность выговориться, а себе – обдумать и разложить мысли по полочкам. Когда фонтан красноречия со стороны ВВС Германии иссяк, фюрер обратил внимание на Гиммлера.
- Генрих, вы можете хоть что-то прояснить в этой чумной истории?
- Мой фюрер, нами получена шифровка от агента из Советов. По его информации около года назад были локализованы последние очаги чумы на границах СССР с Китаем и Афганистаном. Стало известно, что в Киев и Минск срочно выехала группа ученых-микробиологов и вирусологов. Персоналии неизвестны, но утверждают, что это специалисты по особо опасным инфекциям. Получен приказ на перемещение в сторону Западной границы СССР всех валентных сил НКВД, а также ходят слухи о создании больших карантинных лагерей для населения Западных областей СССР. Источник может выяснить точно подноготную этих событий, но опасается за свою жизнь и просит эвакуацию после выполнения задания. Я решил дать ему такие гарантии, тем более, что пообещать несложно.
- Вы абсолютно правильно поступили, Генрих! Для нас как никогда важно точно знать, с чем мы имеем дело: имитацией чумы, вспышкой реального заболевания, хотя, очень сложно представить себе, что чума перебралась из Китая на Украину, или это бактериологическая война. От этого будет зависеть наша стратегия в ближайшем будущем. Каков срок ожидания в случае чумы?
- При бубонной форме от одного до двенадцати дней, чаще всего не более шести. При легочной форме от двух-трех дней до двух-трех недель, там мнения ученых расходятся.
- В таком случае, я жду уточненной информации, на основании которой можно будет сделать какие-то выводы. Гальдер! Продумайте варианты стратегии Вермахта в сложившейся обстановке. Совещания по данному направлению будут ежедневными, в девятнадцать ноль-ноль.

*   *   *
Берлин. Штаб СС.

Гиммлер, Гейдрих и Бамлер перебрались в кабинет Гиммлера сразу же, как только закончилось совещание у фюрера. Гиммлер посчитал необходимым скоординировать работу спецслужб по раскрытию «пограничного инцидента». К их появлению в кабинете руководителя самой могущественной организации в Рейхе был приготовлен кофе и накрыт скромный столик с закусками: бутербродами и небольшими пирожными, которые делались в скромной кондитерской, куда Гиммлер любил захаживать в те дни, когда нацистская партия только начинала свой головокружительный взлет к вершинам власти.
- Партайгеноссе, нам предстоит сложная миссия, в этом никто не сомневается. В силу сложившихся обстоятельств, настаиваю на том, чтобы не допустить проникновения заболевания на территорию Рейха. Постарайтесь продумать ваши действия именно с этой точки зрения.
Бамлер немного подумал, отложил в сторону миниатюрную чашечку и произнес:
- Я предлагаю отправить на задание разведгруппы, сформированные из подразделения учебного полка «Бранденбург 800», которые будут укомплектованы выходцами из Западной Украины и Западной Белоруссии. Они хорошо знают местность и смогут найти общий язык с местным населением. Думаю, будет достаточно шести групп, судя по данным нашего громадного летчика, есть несколько мест, которые большевики очень старательно оцепили. Три группы в Белоруссию, три на Украину. Это будет достаточно.
- Тогда на вас, группенфюрер, возлагается задача обеспечить каждую команду специалистом по особо опасным инфекциям и подготовить места для встречи групп и передачи им биологического материала, который те смогут собрать на месте происшествия. Снабдите группы качественными фото- и кино-  аппаратами, нам надо, чтобы были зафиксированы все мельчайшие подробности происшествия.
Окончательно выяснив вопросы координации заброски разведгрупп, Бамлер покинул кабинет шефа СС, а вот Гейдрих задержался.
- Рейнхард, вы же понимаете, что нашими сотрудниками придется пожертвовать? Не отправляйте на дело самых лучших. Просто хороших будет достаточно.
- Будет исполнено, партайгеноссе…
Кривоватая улыбка, больше похожая на волчий оскал на мгновение промелькнула на лице начальника РСХА.
- Погодите, Рейнхард. Вы знаете, что фюрер так и не определился со своим заместителем по партии. Не скрываю, я хотел, чтобы вы заняли эту должность. Но… у вас есть доброжелатели, которые подняли эти грязные сплетни о ваших якобы еврейских предках. Конечно, это нелепица, но чтобы их погасить необходимо время. Вы слышали, что фюрер недоволен работой фон Нейрата в Богемии? Вам лично поручается подготовить доклад с анализом работы Константина в качестве протектора Богемии и Моравии, особенно уделите внимание тому, как на этой территории проходит борьба с сопротивлением, есть данные, что они финансируются и получают регулярную помощь от британской разведки. И сам фон Нейрат этому не слишком сопротивляется. Очень возможно, что вам поручат временно навести в протекторате порядок. А если справитесь – это будет очень хорошая ступенька для того, чтобы стать вторым человеком в партии, а, следовательно, в Германии. Почему я говорю вам это, Рейнхард? Потому что уверен, что когда вы станете вторым человеком в государстве, то наши отношения продолжат оставаться такими же доверительными.
Гиммлер не кривил душой, он действительно хотел бы, чтобы около фюрера оказался человек, лояльный ему и его СС. В любом случае, заместитель фюрера по партии не тот человек, которым можно манипулировать, это вполне самостоятельная фигура, причем очень крупная фигура. Гесс решал массу кадровых вопросов, его мнение значило очень много. Как жаль, что он так бездарно исчез, провалив важную комбинацию, которую потом пришлось аварийным образом решать через Бормана. В итоге Борман сейчас сидит на Острове в британском плену. Это не так плохо. Гиммлер чувствовал, что Борман, который своим возвышением был обязан исключительно Гессу, к команде Гиммлера относится настороженно. Так что сплавив этого сельского увальня на Остров, рейхсфюрер СС вздохнул с облегчением. А Гейдрих? Не самый худший для Гиммлера вариант.

*   *   *
Буркут. Западная Украина. Недалеко от государственной границы СССР. 3 июля 1941 года.

Небольшое село Буркут возникло сравнительно недавно: раньше тут, на берегу бурной горной речушки Чёрный Черемош был одинокий хутор: места тут не очень-то приветливые, но в тридцатых годах несколько жителей довольно большого села Зеленое получили в районе хутора землю, достаточную для того, чтобы развести стадо овец и коров. Так возникло уже село Буркут о целых пять хозяйств. Надо сказать, что из получивших землю трое семей были поляками и только одна русинская, да еще хозяин хутора, которого гордые пшеки фактически урезали во владениях, тоже оказался этническим русином, как он себя называл, вот только название хутора, которое стало наименованием и этого сельца, говорило совсем о другом. Племя буркутов – кипчаки, которых относили к узбекским племенам, было в союзе с чингизидами и принимало участие во многих завоевательных походах монгольского войска. Имея своим тотемом беркута (буркут – это, собственно, и обозначает «беркут»), воины этого клана отличались стремительностью атак и храбростью своих батыров. В современном Узбекистане есть такой кишлак Буркут, в котором остались родовые корни этого племени. А прошли воины-буркуты с монголами по всей Степи и до самого сердца Европы. Название поселений Буркут было и на карте Крыма, и в степях Херсонщины, да и в Карпатах появилось неслучайно. Осел где-то в этих землях маленький кусочек старинного рода буркутов.
Впрочем, небольшую разведгуппу эти этнографические зарисовки интересовали очень и очень мало. Sanitätsoberfeldwebel, простите, оберфельдфебель санитарной службы Дитмар Айзенау бы староват для таких приключений, но приказ есть приказ. В ночь со второго на третье июля он был вместе с разведгруппой в составе шести человек отправлен планером в район реки Чёрный Черемош, где санитарными кордонами были перекрыты подходы к селам Буркут, Яворник и Пробойновка. Где-то в этом районе и находился очаг, который им предстояло обнаружить. У разведчиков, часть из которых была явно из местных, ориентирующихся в этих горных хребтах, была с собой даже приличная фотокамера, которой надо было зафиксировать происходящее. После полудня разведгруппа миновала санитарный кордон, еще через два часа – еще один. А вот само село Буркут, к которому вышли почти в восемнадцать часов, оказалось обнесено колючей проволокой. На окраинах села были расположены три армейских поста, дежурные солдаты были в защитных костюмах и вооружены, четко неся караульную службу. Дитмар рассматривал село в бинокль, стараясь вычленить хоть что-то, что могло бы помочь ему выполнить задание. И вот оно – увидел! То ли человек отполз в этот амбар, то ли там нашла его смерть, но в приоткрытых дверях был виден труп, раздувшийся и почерневший, мало привлекательное зрелище, доложу я вам! Но Дитмар насмотрелся на своем веку. Он прошел мировую войну и пережил четыре газовые атаки! Четыре! Его часто называли «везунчиком», учитель биологии, который сумел выжить в той страшной войне… Жуткие времена Веймарской республики стоили Дитмару маленького сына, умершего от голода и жены, покинувшей учителя-неудачника. Когда же понадобились в санитарную службу Вермахта специалисты, Дитмар пошел не без удовольствия. Армия казалась ему островком стабильности и порядка, а выживать на фронте было делом почти что привычным. Он подал знак, а когда командир группы со странным позывным «Filya» подобрался к нему, указал место, куда им надо было проникнуть обязательно. Вот только как сфотографировать труп? Скоро стемнеет.
- Обойдемся без фотографий! – тихо прошептал Филя. – Нам нет смысла светиться, а тут без вспышки никак. В горах темнеет быстро. Надо воспользоваться моментом и быстро сделать осмотр и забрать материал. У тебя все готово?
Дитмар утвердительно кивнул головой. У него было все готово.
- Вот и хорошо, как только начнет темнеть – пойдем.
В горах темень наступает не только быстро, но и неожиданно. Вот – вроде бы до заката еще далеко, но закат оказывается за вот той горой получается, что накрывает вас шапкой тьмы, когда вы к ней совершенно не готовы. Но именно в отсутствии сумерек преимущество для разведчиков: именно тогда, когда тьма неожиданно наступает, постовым нужно время, чтобы адаптироваться к новым природным условиям. Вот в это время и проскочили трое к амбару, тем более, что находился он удобно – не совсем на отшибе, но от ближайшего поста густой кустарник надежно прикрывал и позволял подобраться к входу в амбар практически незаметно. Трое проникших были в масках и с резиновыми перчатками, но в костюме биологической защиты по кустам не сильно пошаришь, потому обмундирование их было обычным. Риск, а что делать? Дитмар при беглом осмотре трупа поморщился – разрезал рубаху и сразу увидел чумной бубон, аккуратно вырезал кусок ткани, поместил его в пробирку с формалином, во второй контейнер поместил еще один образец – там должна была сохраниться живая культура. Ну что же, теперь вопрос выживания стал для него вопросом времени и не более того. Кажется, запас везения Дитмара Айзенау себя исчерпал.
Я не знаю, как можно охарактеризовать то спокойствие, с которым Дитмар и сопровождавшие его разведчики выбрались обратно, наверное, дисциплина и четыре газовые атаки приучили оберфельдфебеля к тому, что выживает только тот, кто не поддается панике. Издали Дитмар подал знак Филе, теперь они будут следовать в некотором отдалении от основной группы. Тут же радист вышел в эфир передав короткий кодовый сигнал. Через несколько минут он получил ответную шифрограмму. Группе следовало выходить к горе Чивчин, где пограничные посты не наблюдались, видимо, всех перекинули на оцепление сел Верховинского края. Там была организована точка перехода, вместе с карантинным пунктом, в котором предстояло отсиживаться разведгруппе.
5 июля утром группа вышла к горе. Дитмар был даже немного доволен: никаких признаков чумы ни у него, ни у его сопровождающих не было, может быть, и на этот раз удача улыбнулась ему. А вот дорога назад оказалась довольно непростой: местность патрулировалась бипланами большевиков. Летящие с небольшой скоростью самолеты представляли для разведчиков большую опасность, приходилось долго выжидать, да и ходьба по горам большого удовольствия не вызывает. В шесть тридцать четыре они вышли на подготовленную к их приему поляну, оставили в специально оборудованном большом контейнере захваченные образцы, после чего направились к домику, в который упиралась стрелка-указатель. Пятерке снайперов понадобилось сделать всего по два выстрела, чтобы вся разведгруппа вместе с окончательно исчерпавшим запас удачи оберфельдфебелем санитарной службы Дитмаром Айзенау перешла в разряд мертвецов. Снайпера сразу же и очень быстро покинули место засады. А на поляне появились двое в защитных костюмах, которые отобрали биологический материал у убитых, поместили его в контейнер, который обработали дезраствором, после чего загрузили его в спецавтомобиль. Тела и поляну уже выжигали огнеметом люди в тех же защитных костюмах, которые потом провели дезинфекцию и остались в карантинной палатке, ожидать своего приговора. За ними присматривала группа эсэсовцев, получивших очень строгий приказ и настроенных более чем решительно, да и ручной пулемет на хозяйстве у поста охраны способствовал укреплению решительности этих молодчиков.