Ну вот, я Вам сейчас всё сразу расскажу, а кто потом читать будет? )))

А если не щенка, то что, уже не интересно будет?    

Ладно. вот вам продолжение:

Следующих несколько дней не были ничем примечательными. Я потихоньку отъедался, отсыпался и смирялся со своей участью.

В конце концов, жизнь кота не такая уж и плохая. Единственное, к чему я никак не мог привыкнуть, так это кошачья еда.

Консервы уже на второй раз мне больше не казались таким деликатесом, но в сравнении с гранулированным кормом они были намного ближе к пище гурманов. В консервах хоть мясо чувствовалось, пусть и жилистое. А печень я и будучи Сергеем любил. В паштетах. Что же касается корма, то эти сухие шарики, лишь отдалённо пахнувшие сушенным мясом, были просто гнус — твёрдые, несолёные, распадавшиеся во рту на нечто невразумительное. Бр-р-р! Однако именно эти шарики и стали моей основной едой, так как консервы слишком быстро кончились.

Ничего удивительного, что я, учуяв на тарелке Лены настоящие котлеты, не удержался и попытался одну из них неумело стащить.

— Ах ты рыжий злодей! Не смей! — строго окликнула меня Лена, сгребла со стола и понесла к миске с кормом, продолжая читать нотацию: — На сайте кошачьего клуба большими буквами написано, что котам нельзя давать человеческую еду, так что вот, это ешь! — меня опустили на пол и легонечко ткнули носом в миску.

Я попытался снова наподобить кота из мультфильма, но в этот раз Леночка была непреклонна. Не помогло даже жалобное мяуканье и отирание о её ноги.

— Нельзя тебе, малыш. Пойми, мне не жалко, но тебе нельзя, — меня потрепали за ухом и выставили из кухни.

Разнообразие в мою жизнь пришло с Петром Вениаминовичем.

Этот старый хрыч появился в нашем с Леной доме спустя пару дней.

Лена была в душе, когда вдруг щёлкнул замок и в дверном проёме нарисовался стильно и со вкусом одетый мужчина с большим пакетом под мышкой.

Похоже, моё появление пришедшего удивило не меньше, чем меня его.

Я потянул носом, раздумывая, что делать — орать изо всех сил или вначале прыгнуть, вцепиться злодею в лицо и только потом орать — как тут включился в мозгу анализатор запахов и я понял, что это и есть хозяин тех тапок, что стояли на полке для обуви прихожей.

— Это ещё что? — недовольно пробурчал мужчина, вошёл и захлопнул за собой дверь. — Ленусик! — закричал он в сторону ванной комнаты, стараясь перекричать звук льющейся воды. — Ты где это чудовище нашла?

Шум душа стих и из ванной донёсся голос Лены:

— Это Рыжик. Вы его не бойтесь, Пётр Вениаминович, он ласковый!

Мужчина, опасливо поглядывая на меня, поставил пакет на пол. Звякнуло стекло, над полом полетели запахи апельсинов и свежего мяса. Их догнал восхитительный аромат сырокопчёной колбасы.

Пока я наслаждался запахами, Пётр Вениаминович сперва закинул на полку прихожей добротную меховую шапку то ли из норки, то ли из соболя — я не большой знаток мехов — затем снял дорогое шерстяное пальто, бережно повесил его на плечики, немного подумав, сменил модные туфли на скромные тапочки и, подобрав пакет, посвистывая, проследовал в кухню, осторожно обходя меня.

Да-а, если бы я мог свистеть, я бы сейчас тоже свистнул.

Разглядывая холеное длинное лицо Петра Вениаминовича, его ухоженные руки с маникюром, брендовый костюм, коротко стриженные и тщательно уложенные волосы, красиво отливавшие сединой, маленькие щегольские седоватые усики над надменно сжатыми тонкими губами, я наконец понял, что значит «метросексуал».

Пока гость по-хозяйски выкладывал из пакета продукты, в кухню вошла Лена. Коротенький атласный халатик не скрывал достаточно надёжно ни её красивые сильные ноги, ни даже упругую округлую грудь моего любимого размера. Голову украшал тюрбан из полотенца, из-под которого пробивались непослушные мокрые прядки.

— Я сейчас волосы высушу и приготовлю что-нибудь вкусненького.

— Ты как всегда восхитительна, Ленусик! Знаешь, что у меня сегодня мало времени, и надумаешь мыть голову, — и без того неприятный мне мягкий баритон Петра Вениаминовича всеми доступными интенциями выразил недовольство.

Слегка поморщившись, он всё же перестал разбирать пакет и, приблизившись к Лене, притянул её к себе жестом повелителя и, словно клещ, впился в её сочные, нежные губы. Я вздрогнул и неожиданно для себя зашипел.

— А ну, брысь отсюда, животное! — пнул меня Пётр Вениаминович, но Лену отпустил. Неуловимым движением руки Леночка вытерла рот, но тут же виновато подняла глаза на Петра Вениаминовича:

— Ничего, я быстро. А вы пока выпейте чего-нибудь. И пожалуйста, не обижайте моего Рыжика. Он хороший, просто он вас ещё не видел.

— Ладно, иди, — сменил гнев на милость Пётр Вениаминович и слегка ущипнул Лену за ягодицу.

И ещё:

К следующему визиту Петра Вениаминовича я твёрдо решил избавить Лену от его домогательств.

Шипение и рычание вызвали лишь раздражение со стороны Лениного шефа и настоятельные требования закрыть меня в коридоре.

Некоторое время я метался там, как тигр по клетке зверинца. Внезапно моё внимание привлекли туфли Петра Вениаминовича. Одновременно с этим пришла и гениальная идея, как дать понять этому человеку, что ему тут не рады. Правда, над её реализацией пришлось немного потрудится — всё же я кот, а не снайпер.

Предвкушая момент, когда старый хрыч всунет ноги в туфли, я решил дожидаться этого момента в ванной.

Запрыгнув в корзину для грязного белья, свернулся калачиком, и, разомлев от тепла батареи, уснул.

К сожалению, тот волнительный момент, когда папик сунул ноги в туфли, я не увидел, но не услышать его крик я не мог, даже если бы потерял сознание.

— Где эта рыжая скотина?! — яростно орал Пётр Вениаминович и носился по квартире в поисках меня.

Я хотел гордо появиться из ванной, но Лена заметила высунувшуюся в щель приоткрытой двери мою морду, на которой должна была красоваться наглая ухмылка, и быстро затолкав меня обратно, закрыла дверь и привалилась к ней, не забыв шикнуть на меня, чтобы я сидел тихо.

Когда этот мерзавец благовидной наружности стал кричать на Лену, риторически вопрошая, в чём ему идти домой, я, как настоящий рыцарь, стал громко мяукать и скрести дверь, стараясь переключить гнев Петра Вениаминовича на себя. Однако Лена стояла у двери насмерть, не давая ни мне изнутри, ни папику с наружи, открыть её.

— Что я жене скажу? Как я объясню ей, почему пришёл домой в чужих тапочках? — бесновался старый хрыч.

— Пётр Вениаминович, не переживайте так! Я сейчас всё вычищу.

— А запах?! Ты что, чих потеряла?!

— У меня перекись есть. Я читала, что если её смешать с содой, то можно убрать запахи кошачьих испражнений, — успокаивала его Лена тоном воспитательницы детского сада, — А вы идите пока полежите немного. Или выпейте вина. У вас же давление поднимется. Нельзя вам так нервничать, Пётр Вениаминович.

— Ладно, иди, чисть, — сдался папик, — Только быстро, мне домой пора.

Как только шаги моего недруга удалились, Лена открыла дверь и взяла меня на руки:

— Что же ты натворил, Рыжик? — прошептала она мне в самое ухо.

Я тихо замурлыкал, а она улыбнулась и… поцеловала меня прямо в нос!

— Какой же ты умный! — и осторожно опустив меня в корзину для белья, пошла за туфлями шефа…