Фрейлины, присутствовавшие на скромной свадьбе, тайком вздыхали, завидуя счастью. Каждая бы мечтала отхватить такого жениха, считая себя достойной такой партии. Для некоторые, чьи письма изъяла Шаргородская, устроив полный разнос, едва не всхлипывали — свадьба Чернышёвой стала наглядным примером, как нужно себя вести, чтобы заслужить подобную милость: и жениха знатнее некуда получить и родителям угодить.
- Скромность, прежде всего скромность, потом трудолюбие! - звучали в головах девиц слова Шаргородской. Они подействовали. Фрейлины стали усерднее отделять от платьев драгоценные украшения, надеясь выделиться и попасть в списки достойных для императорской милости.
***
         Олсуфьев сообщил государыне, что ее аудиенции ожидает Шлаттер и князь Вяземский.
              Первый всегда вызывал дрожь от вечного недостатка золота, такие же чувства испытывал и сам Шлаттер, что получая предписания о выделении средств, что при встречах с Екатериной. Оба были друг другу симпатичны, но слишком уж непростым были вопросы, которыми занимались оба.
           Князь Вяземский конечно же был императрице знаком и, помня хорошие отзывы о нем и от Шлаттера, и от Олсуфьева, да еще подтвержденные Шешковским, он мог рассчитывать только на добрый прием и внимание.
          - Рада видеть вас, господа! - Екатерина искренне радовалась приходу посетителей, отдала распоряжение, чтобы накрыли небольшой столик к позднему завтраку.
           - Вам уже известно, Иван Андреевич, что мне нужны грамотные специалисты, которые смогут произвести и опыты и найти ошибки в изготовлении пушек, ядер и всякого оружия?
         - Да, Ваше Императорское величество, господин Ломоносов поставил меня в известность. Мы уже выдали соответствующие документы и отправили в Архангельск пятерых к графу Орлову для экспедиции. Но сможем и еще подобрать. Меня лишь смущает само задание, артели не принимают чужих, с улицы.
        - У ваших людей будет мой Указ допустить. Если они откажут — лишить госзаказа и обязать выплатить штраф за некачественный товар. Вот думаю, может еще и запретить вообще заниматься, зваться мастерами, пусть подковы делают… Как считаете, что они выберут?
         - Н-да, я бы согласился, к тому же есть шанс исправиться, а уж имущества лишиться не всякий захочет, бунта бы не было…
          - Для того у нас войска есть, если некоторые не захотят исправляться и честь свою достойно нести. И вообще, Иван Андреевич, как-то все это мне очень не нравится! Бракованные пушки они впихивают нам, государству, а мы не имеем права ничего потребовать?
          - Государыня, возможно, стоит в Указе написать, что, в случае успешного проведения опыта, данная артель станет… получит доверие государыни, сможет увеличить штат, за счет казны… и брать большие объемы? - предложил Шлаттер, сам удивляясь своей щедрости, и, если честно испугался своего предложения, так как в голове мгновенно возникли счеты и косточки самостоятельно начали движение, грозясь ввергнуть Шлаттера в ужас.
      Взгляд Екатерины подтвердил ее состояние изумления, потому что предложение действительно выходило из рамок обычной экономии, присущей Шлаттеру.
          Князь Вяземский сидел молча, внимательно и с улыбкой наблюдая, как быстро двое вечных оппонентов пришли к согласию. О таком он не слышал.
          - Уф-ф, непроизвольно выдохнул Шлаттер, это было сделано так естественно и чистосердечно, что беседующие рассмеялись, снизив вдруг возникший накал.
          - Ваше Императорское величество, мне кажется, что пора бы уже снять с меня вопросы контроля над финансированием, - робко произнес Шлаттер, намекая на присутствующего князя Вяземского.
          - Конечно, Иван Андреевич, мы говорили, что доверим это наиважнейшее дело князю. Вы готовы, Александр Алексеевич?
          - Ваше Императорское величество, - князь поднялся, кивнул, - Я готов служить честью и правдой. Ожидаю ваших распоряжений!
       - А оно одно: служите честно, князь, никого не бойтесь, будем строить и… воевать. В ваших руках все финансы государства. У меня слишком много планов… Чего бы мне очень желалось: строгий и честный учет финансов — доходы и расходы. Господин Олсуфьев говорит, что понемногу граждане наши начинают покупать дворянство, к сожалению, сам он очень занят подготовкой к аукциону, так что передаст вам и этот источник финансов.
***
- Государыня, будут ли у вас распоряжения относительно фрейлины Протасовой? - возникла в дверях Шаргородская, едва закончилась аудиенция Шлаттера и князя Вяземского.
- Как вы и графиня Воронцова считаете?
- Ее нужно исключить, пока она еще чего-нибудь  не натворила.
- Хорошо. Пригласите графа Алексея Григорьевича Орлова, я переговорю с ним по этому вопросу.
- Их Сиятельства нет в столице.
- Вот как, а где он?
- Насколько известно с Их Сиятельством Григорием Григорьевичем. В столице замечены Владимир Григорьевич и Федор Григорьевич, скупают все что можно…
- Не поняла! Катя, толком-то объясни!
- Младшие братья Их Сиятельств скупают в неограниченных количествах скотину, солонину, капусту, крупу. Да, телеги, миски, котлы, тулупы и всяку простую одежду.
- Вот как, - Екатерина внимательно слушала подробный перечень и ей подумалось, что Шаргородская весьма осведомлена, несмотря на то, что находится всегда при ней.
«Кто бы мог подумать… И кто же ей докладывает о семействе Орловых?»
- Что ж, не стоит младших братьев отвлекать от столь важных забот. У фрейлины имеются родители, напомни.
- Конечно, отец — сенатор и граф Степан Федорович и матушка — живы и здравствуют в Москве.
- Напишите сенатору вежливое письмо, чтобы он забрал свою дочь из дворца. Ничего не поясняйте. А, когда приедет, также вежливо скажите, что не пришлась фрейлина ко двору. Начнет возмущаться — покажете письма от других фрейлин, на которые она их подбила.
          - Поняла. А с нею самой что делать? Сейчас в комнате закрыта.
          - Пусть так и ожидает приезда родителя или доверенного лица.
***
         После обеда Екатерина собиралась пообщаться с канцлером Воронцовым и Паниным, что-то канцлер выглядел совсем уж хворым, но вопрос с гетманством и Малороссией требовалось решать безотлагательно.  Панина она желала расспросить о Мальтийском ордене, памятуя, что подпускает очень близко к наследнику их учителя и поклонника. Слова старшего Суворова сверлили мозг, а зная, что он просто так не стал бы извещать ее о сущем пустяке, Екатерина решила все прояснить, да как можно быстрее.
           Панин появился раньше канцлера, после приветствия и приглашения удобно расположился на диване — из-за сибаритских пристрастий к еде он быстро поправлялся и в кресло рядом с рабочим столом императрицы банально не помещался.
       - Никита Иванович, просветите меня в отношении Мальтийского ордена.
          - Вас что-то конкретно интересует, Ваше Императорское величество?
        - И да, и нет, - задумалась Екатерина бросив взгляд на стену, там висели специально для нее изготовленные по указанию Ломоносова две большие карты: новая Российской империи, где на востоке страны наблюдалось большое число белых пятен; и карта всего мира, достаточно крупная, чтобы на ней вместились даже мелкие острова, которые уже известны и могли представлять интерес либо расположением на торговых путях, либо близостью к границам государства.
        - Я решила вернуть учителя арифметики господина Порошина, но смущает его увлечение Мальтийским орденом.
          - Все чем-то увлекаются, государыня. Наследник был весьма доволен своим учителем, особенно игрой в шахматы. Господин Порошин - просвещенный человек, писатель, пишет интересные, я бы даже назвал, умные статьи в «Ежемесячных сочинениях» господина Миллера, которые издаются Академией наук.
        - Понятно. Есть ли у нашего государства заинтересованность в этой организации, какие-то представительства?
        - Нет.
         - А что они из себя представляют эти рыцари?
        - Государыня Екатерина Алексеевна, я соберу информацию по всем вашим вопросам, но уверен, что господин Порошин расскажет вам более интересно…
            - Вы позволите, Ваше Императорское величество? - послышалось от порога.
          Екатерина, увлеченная выжиманием из Панина нужных сведений, не увидела вошедшего канцлера. Сильно похудевший и осунувшийся Воронцов своим видом действительно вызывал беспокойство. Расспрашивать о здоровье государыня решила наедине, после совещания по интересующим вопросам.
           Панин не стал скрывать, что его обрадовало появление канцлера и спасло из затруднительного положения. При всем неприятии его личности, сейчас Панин был ему благодарен и расположен.
- Итак, я отправляла вам записку господина Теплова о состоянии дел в Малороссии, надеюсь вы ее изучили, господа, и готовы высказать свое мнение. Как к ней отнестись? Что следует сделать? И какие неприятности могут возникнуть? Слушаю!
- Хм… Малороссию гетман начинает считать своей вотчиной, слышал, что он желал бы сделать гетманство наследственным, - произнес Панин, ощущая как потихоньку начинает заявлять о себе голод — он не успел отобедать.
- Да, такое прошение от графа Разумовского недавно поступило, - канцлер достал из папки соответствующую бумагу и протянул ее государыне.
- Какая наглость, - Екатерина лишь мельком взглянула и откинула прошение, - Он назначен управлять, ему вверили государственные земли, так?
Канцлер и Панин кивнули.
- Тогда с чего он решил, что я буду столь щедра? За какие заслуги? Судя по документу господина Теплова так вообще творятся сплошные безобразия!
- Государыня, позвольте внести ясность, этот документ писался еще при государыне Елизавете Петровне… - произнес канцлер.
- И ему не дали хода только из-за… - Екатерина поняла причину, по которой такой важный документ был отложен — гетман Малороссии являлся братом фаворита Елизаветы Петровны, - Не хочу разбираться в вопросах почему и для чего. Причины ясны. Даже, если предположить, что дела немного поправились, но данные по налогам тех земель, что мне предоставлялись, говорят об обратном, достаточно прошения гетмана Разумовского, чтобы считать … - Екатерина остановилась. Она должна была сказать очень важное — свое мнение, и внезапно растерялась. Если следовать четким определениям Шешковского, то прошение можно назвать началом измены. А следовательно, необходимо пресечь это на корню. Вот что в замен?
- Изменой это нельзя назвать, но легкий намек есть, - словно догадался о ее мыслях и неуверенности классифицировать поступок, канцлер.
- Соглашусь с вами. Из этой оценки поступка графа Разумовского как предлагаете поступить?
- Лишить гетманства, - произнес Панин, рассматривая свои ногти.
- Я бы предложил ликвидировать гетманство и делать Малороссию одной из губерний империи.
- Казаки взбунтуются, - поморщился Панин, - При их своеволии, необузданности, и нашим плохим отношениям с турками — это невыгодно.
- Что можно предложить взаимен?
- Взамен свободам? Ничего, - усмехнулся Панин.
- Не соглашусь, с вами Никита Иванович! В канцелярии у господина Олсуфьева скопилось достаточно жалоб на тот произвол, который устроил Разумовский. При нормальном порядке, законе люди получат куда больше, чем при «казацкой вольнице».
- Позвольте сказать, Ваше Императорское величество, подал наконец-то голос Олсуфьев, что сидел немного поодаль и внимательно слушал всех.
- Конечно! - обрадовалась Екатерина, которую совершенно не устраивало ни отношение канцлера с Паниным к важному вопросу, ни их неспособность хоть что-то предложить в его решении.
- Простые казаки не поднимутся, уж коли сами жалобы и писали. Мздоимство от своих воспринимается иначе, свой вор — все равно свой, местный жулик, а он как родственник. А вот старшинам и богатым людям можно объявить, что их приравняют к дворянам в соответствии с их статусностью. Тем самым мы приравняем всех в правах, но по государственным законам.
- Принимается! Жители Малороссии — это наши подданные, имеющие те же права и обязанности с живущими Московской или другой губернии! - согласилась Екатерина.
- Значит нужно готовить документы об организации Малороссийской губернии? А кого назначить на должность генерал-губернатора? - внезапный вопрос Панина заставил собравшихся переглянуться, - Я уже жалею об отсутствии графа Григория Григорьевича Орлова. Его нрав, характер весьма бы пригодились. Он же еще не отплыл из Архангельска?
- Граф Орлов пока следует по пути к нему, как гласят депеши, - ответил Олсуфьев и посмотрел на государыню, ожидая комментариев на слова Панина.
- Граф Орлов назначен руководить Северной экспедицией, не спорю, возможно, он смог бы найти точки соприкосновения с жителями Малороссийской губернии, но переназначать его мы не будем, - ответила Екатерина спокойно, ничуть не смутившись.
- Ваше Императорское величество, господа, назначение генерал-губернатора очень важный вопрос! Все казаки — люди военные, это так сказать, рассеянная в мирное время армия по хуторам и местечкам. Человека штатского, как граф Разумовский примут, но он не сможет управлять этими военными… - добавил смятения Олсуфьев, - Нужен человек военный, заслуживший уже славу на этом поприще. Обладающий нужной жесткостью и суровостью — ему предстоит непростое дело — ломать все и создавать новое, непривычное.  Местные будут непременно чинить  препятствия, и ого-го какие.
- Боевой генерал значит? - надул губы Панин.
- Хорошо. В таком случае, озвучьте нам, Никита Иванович, что у нас в мире творится. Нам же нужно забрать из армии такого человека, - улыбнулась Екатерина, которой доставило удовольствие наблюдать смену настроений на лице царедворца.
- Границы соблюдены, никто войны не объявлял, Ваше Императорское величество.
- Что там с турками?
- Сидят за морем.
«Да Панин просто издевается!»
- Раз так, то у генерала-губернатора есть время осмотреть земли и подготовиться к возможной войне, назначаю на эту должность Петра Александровича Румянцева!
- А…
- Насколько быстро нужно известить графа о новом назначении? - спросил Олсуфьев, который быстро приготовился записывать список документов.
- Петр Алексеевич сейчас в Красном Селе, там же и наследник. Известить о новом назначении и подготовить соответствующие документы — немедленно. Отозвать немедленно гетмана. Подготовить Указы о создании Малороссийской губернии. Уравнению в правах ее жителей… Что-то еще…
- Кто будет вместо графа командовать? - хитро прищурился Панин, пытаясь угадать.
- Вместо Петра Алексеевича пока временно, но недолго, будет его заместитель, - Екатерина знала, кого она хочет видеть на этом месте, но ей хотелось обсудить назначение с самим Румянцевым, и попытаться сообразить, как поставить на его место всего лишь полковника Суворова-младшего… - Петра Алексеевича жду к себе на разговор до его отбытия на… в Малороссию.
***
       После такого насыщенного событиями и решениями дня, Екатерина успела ответить на письмо наследнику, задумавшись, а не следует ли Павла Петровича отозвать в столицу, ведь Румянцев покидает Красное Село. Но так и не определившись, она прочла подробный отчет от новобрачной Чернышёвой, которая сообщала, что картошка посажена вся, в соответствии с рекомендациями господина Болотова. Письмо вызвало улыбку и удовлетворение — приятно было иметь в союзницах столь деятельную особу… Екатерина задумалась и поправила себя — подругу, еще одного человека, которому могла доверять.
          Оставалось разобраться и написать рекомендации по организации технического университета и гимназии, в которых бы готовились дворянские и разночинские дети. Обдумывание затянулось и никуда пока не вытекало — не было идей, лишь одни желания.
«Может отложить все, уже поздно, лечь пораньше и утром заняться вопросами?»
           В дверь тихо постучали и, после разрешения, вошел Шешковский.
«У меня сегодня прямо поток посетителей...»
- Чем порадуете, Степан Иванович? Или огорчите?
- Ни в коем случае, Ваше Императорское величество! Сегодня только хорошие новости.
- Даже не одна?
- Несколько. Начну с первой, вы спрашивали о Теплове. Сведения следующие — мздоимец и стяжатель, грамотнейший человек, но создатель конфликтов на ровном месте.
- Благодарю. Только какая же это хорошая новость? - усмехнулась государыня, - По вашим словам — ненадежный человек. Дальше.
- Мои люди нашли механика Кулибина. Скоро, если вы не предписываете определенных действий к нему, он предстанет перед вами.
- А это отличная новость! - обрадовалась Екатерина и, как маленькая девочка захлопала в ладоши, с надеждой заглянув в глаза Шешковского.
- И самое главное… Бумаг Дмитрия Виноградова мы не нашли, но тот, кто его охранял, видел и описал единственного человека, который смог проведать мастера.
- И что нам дадут эти описания?! - скривилась Екатерина, плюхнувшись в кресло с расстройства забыв об этикете.
- Многое, государыня, я готов голову положить на плаху, но утверждаю — вы знаете этого человека! И я готов немедля, если прикажете, отвезти вас к нему. В сопровождении моих людей для охраны и последующего обыска.
- Я его знаю?! Не может такого быть! Едем немедля!..

Отредактировано Margohechka (22-02-2022 20:39:51)