Глава вторая. Первые поползновения по преображению действительности.
Петр Григорьевич Семко
***
Надоело есть всухомятку, запивая сухари с чем-нибудь относительно безопасным кипяченой водой. И одежда оставляет желать лучшего. Как же всё неудобно! Не сравнить с кроссовками, джинсовым костюм и ветровкой, в которых я ползал по карьеру в поисках материала для моей лженауки. Отличный способ развеяться и побыть одному без этой каждодневной нервотрёпки на работе и в личной жизни.
Экстренная хирургия – это вам не благостная размеренность плановой. Дурдом на колёсах.
А вечные звонки баб, в именах и голосах которых давно путаюсь! Всё липнут и липнут. Дуры! Разве сразу не видно, что мне от них надо. Так себя не уважать! С чего бы тогда мне уважать эти симпатично кривляющиеся мордашки? Достали! Если бы не работа – давно бы сбежал в другой город.
Ну, теперь вроде как сбежал? И что? Такое ощущение, что всего этого мне не хватает.
Стоп. Вроде думал про одежду?
- Ляво-он! – где носит этого разгильдяя?
- Я тут, гаспадзин дохтар. Стаю за дзверми. Вы сами казали без дазволу не уваходзить.
- Уваходь.
А ничё так. Бороду и усы постриг, как велел, коротко. Рубашка не особо чистая, но не воняет. И руки явно мыл. Не назовёшь чистыми, но точно мокрые.
- Ты по-русски совсем не говоришь?
- Не, гаспадзин дохтар. Трохи па польску. Но усё разумею … панимаю.
- Ладно. Печки на керасине бывают?
- Не … Нет.
- А из чугуна? На дровах.
- Дык у вас жаж, гаспадзин дохтар, такая у печ устроена.
А я думал это такое поддувало. Ладно пойдём дальше по списку.
- Надо чугунную сковороду с ручкой и крышкой … Грамотный?
- Не, гаспадзин дохтар. Личыть … счытать умею, а чытаю дрэнна. Пишу ящэ горш. Хужэй.
- Жаль. Вроде ты не дурак.
- Бацька памёр, кали мне было восем. Праз шэсць гадоу и старэйшы брат с матуляй. Ад тифа. Цяжка было. Трое малых и я. Не да вучобы.
- Тут много всего. Я список написал. Но раз читать не умеешь…
- Запомню.
Для интереса зачитал все двадцать пять пунктов. По каждому Левон называл цену и в конце объявил итоговые тридцать семь рублей сорок четыре копейки.
Не поленился - пересчитал. Феномен! Выдал Левону деньги, добавив шесть копеек ему лично.
Почему-то была уверенность, что не сбежит с деньгами. И не только потому, что в списке содержались пункты про одежду, обувь и еду, включенные в устный договор найма. Просто стало ясно, что мужик умный и понимает, что не обижу. А смешинки в глазах не столько от веселья, сколько от привычки смотреть на ужас окружающего с налётом юмора. В основном, чтобы не сойти с ума.
***
Посчитав на этом домашние дела завершенными, сел в приготовленную Левоном бричку и не спеша направился в больницу, обдумывая по дороге план первоочередных мероприятий по преображению дореволюционной медицины.
Янина Алексанлровна Шпилевич
***
Что-то со мной сегодня не то. Диктую девочкам условие задачи, а мысли за тридевять земель. Ещё как на зло старшая надзирательница пришла на урок. Сидит. Что-то записывает.
У Танечки Салтыковой на сумке светлая полоска. Не яркая, но кто его знает.
И эта вечная растрёпа Александра.
Но работают сегодня девочки хорошо. Третью задачу разбираем.
Может и обойдётся. Одно предупреждение за неподобающий вид ученицы я уже получила. Откуда только Леночка достала этот яркий цветной платок? На платье карманов нет.
***
После окончания урока Эльвира Францевна подошла с вопросом по какой такой причине я отклоняюсь от учебного плана? Кто мне позволил давать материал с опережением графика? Аргумент, что девочки справляются, не возымел никакого действия. К тому же и с внешним видом учениц не всё в порядке. Почему не докладываю руководству гимназии?
Вот и второе замечание.
Получу третье и появятся все шансы лишиться должности. И никого не будет волновать, что я одна из женского персонала гимназии с высшим образованием. Хорошо если не приплетут неблагонадёжность. Чтобы легче было отчислить. Тогда вообще все должности в пределах империи для меня закрыты.
***
С пятым и шестым классом было проще. Девушки постарше. Проблем меньше. И надзирательница уже сделала своё дело.
С трудом дотянула до конца уроков. На улицу выходила, как из казематов Петропавловки. Накрапывал дождик. Стало зябко. Почти бегом добралась до лавки Якова Львовича, где практически рухнула в привычное кресло.
Хозяин был занят с клиентами, что даже к лучшему. Ни говорить, ни думать не хотелось.
Петр Григорьевич Семко
***
Писанины оказалось много. Больше, чем в прошлой жизни. Кроме историй болезни и всевозможных отчетов по медицинской деятельности были ещё и хозяйственные бумаги. Когда только Илья Силыч успевает ассистировать?
Оказалось, только в экстренных случаях. А для плановых и не очень спешных операций, коих большинство, имеются два внештатных ординатора, занимающихся частной практикой.
***
Потом часа три было не до бумаг. Привезли мужика с разрубленным предплечием. Пришлось ампутировать, потому что обе артерии повреждены. И ТАМ бы пришлось вызывать сосудистых хирургов, а тут …
Потом был смертник с запущенным аппендицитом. Зачем-то вскрыл живот, вымыл гной, удалил отросток и поставил дренажи, чем явно удивил деликатно смолчавшего ассистента. Какая разница? А вдруг?
Холецистит без клиники острого живота и кишечную колику отправил домой.
Через час привезли ущемлённую грыжу. Слава богу обошлось без гангрены, требующей резекции кишечника. Ушился вроде нормально.
Потом зашил несколько резаных и рваных ран без особенностей. По-моему, и без обезболивания. Но уже так разогнался, что пациенты начинали орать, когда я заканчивал операцию. Немного непривычно, но терпимо. Три мужика и даже женщина явно приняли на грудь для храбрости. Тоже своего рода наркоз.
Невольно из прошлой жизни вспомнился «обезьянник» в приёмном покое, откуда порой извлекали такого упившегося до невменяемости и синевы кожных покровов урода, что казалось, это уже труп. Какое там обезболивание!
***
Оперировать небольшую пупочную грыжу у ещё молодой миловидной женщины просто не смог. Выяснил, что домохозяйка и рекомендовал туго подпоясываться, когда придётся поднимать что-то тяжелое. А лучше ничего тяжелее кастрюли не поднимать вообще. А там, через месяц-другой посмотрим.
Чтобы я из-за такой фигни отправил человека на тот свет? Может позже привыкну, а пока не могу.
Если не считать щуплого рыжего паренька, которому вправил левую плечевую кость и зафиксировал плечевой сустав, остальные пациенты просто отняли время.
Вскрыл пару гнойников и посмотрел, что под повязками у нескольких человек. Шить не требовалось, а перевязкой занялась сестра Фаина.
***
Думать забыв про инфекцию, попил в кабинете чая, который мне принес кто-то из персонала и, хотя рабочий день закончился в два часа, отправился на обход.
Мужик с разлитым перитонитом был ещё жив и даже слегка постанывал, не открывая глаз. Сиделка пыталась поить его из ложечки, хотя я запретил это делать. Похоже ей забыли передать моё распоряжение. Ладно. Много не напоит. А рот смачивать полезно.
Вчерашняя «грыжа» порадовала раскатистым храпом и отсутствием высокой температуры. Серьёзная женщина! И рана ничего. Ограничился заменой повязки.
Мужик после ампутации был под кайфом да ещё и бухой. Лыбился придурок пока я осматривал культю. Один шов пришлось снять. А так пока терпимо.
Больная после дренирования зоны желчного пузыря температурила, но пока до тридцати девяти не дотянула. Залез зондом в рану и выдавил практически гной. Распустил пару швов и поставил дренаж из резиновой полоски, которые плавали в стеклянной банке с притирающейся крышкой. Надо спросить, что за антисептик?
К остальным ранам придраться пока было не за что.
***
Сил для плана по нововведениям не осталось, да и желания чем-то заниматься тоже. Может завтра.
Но оставалось ощущение, что упустил что-то важное. Перебрал всё запланированное и сделанное с утра и понял, что ничего больше не хочется. Только завалиться спать.
Слава гужевому транспорту! До дома добрался быстро.
Уже сдавая бричку Левону вспомнил, что обещал наведаться в букинистический магазин.
Только не сегодня!
***
Разжег огонь в плите и поджарил картошку на подсолнечном масле с куском свинины.
Перед едой хряпнул рюмку «Смирновской», после чего с жадностью умял половину содержимого сковороды. Остальное до завтрака не испортится. Тем более, что всё равно разогревать.
Впервые за четверо суток, запивая овсяное печенье зелёным чаем, ощутил себя сытым и практически примирившимся со сложившимися обстоятельствами.
***
Во время вынужденного посещения зловонного места во дворе услышал тихий разговор, доносившийся со стороны забора, отгораживающего мой участок от улицы.
На сколько удалось разглядеть и услышать Левон общался с какой-то женщиной. Заметив, что я смотрю в их сторону, подошел объясниться.
- Сястра мая, Каця. Старэйшыя замужам, а гэта ящэ не. Жыве тут. Недалёка.
- А почему не с тобой.
- Робиць у купца Казимира Шалькевича. Там и жыве.
- А что умеет делать?
- Дык усё. Мы ж дзеравенския.
- Если найму, как тебя? Нужно кому-то готовить и убирать. Сам понимаешь, мне некогда.
- Згода … добра … я сагласны. Там да яе прыказчык чапляецца. Праходу не дае. Урод!
- Переселяй. Утром поговорим.
Янина Александровна Шпилевич
***
Не до нас ему. Гаду.
Что это со мной? Так выражаться не престало даже про себя.
А почему он не пришел? Занят был? Георгий Емельянович тоже появлялся редко. Но у него семья, жена и старшая дочь болеют.
Может ОН заболел!!!
Стоять!!! Куда собралась, дурища? Хочешь, чтобы по городу слухи пошли, что ты ЕГО ЛЮБОВНИЦА!
Но что-то же надо делать?!
Прежде всего включить мозг.
Случайные встречи никто не отменял. Врачи работают с девяти утра до двух часов дня. Почему не прогуляться мимо больницы примерно в это время. А уж при встрече …
***
Вечер и бессонная ночь совершенно выпали из памяти.
Пыталась думать об этом ужасном человеке, для которого, похоже, не существую, и не смогла. Всё происходящее со мной очень напоминало бред. В основном любовную горячку.
Утром посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Краше в гроб кладут. И никаких мыслей о работе.
Кое-как привела себя в порядок, что-то съела на завтрак и отправилась в гимназию.
Уроки вела, как сомнамбула. Но бог милостив, надзирательницы обошли вниманием мои занятия.
***
Около двух часов дня сделала вид, что неспешно прогуливаюсь в сторону больницы. Потом обратно. И снова вдоль по Александровской по направлению к центру.
С утра уже было прохладно, а сейчас и вовсе закапал мелкий дождик. Ледяной ветер норовит забраться под пальто и рвёт из рук зонтик. А этого невозможного человека всё нет и нет.
Когда вдали замаячила бричка, в которой сидела знакомая личность, мне уже было всё равно. Только бы скорее всё это закончилось.
Петр Григорьевич Семко
***
На рассвете, когда ещё толком не рассвело, вспомнил про свою заначку. Точнее, не свою, а бывшего владельца тела. Триста рублей не бог весть какие деньги, но и такая сумма на дороге не валяется. Тем более, что найденные при первичном обыске карманов, письменного стола и дома в целом почти две сотни скоро подойдут к концу. А спрашивать про зарплату неудобно.
Не стал дожидаться утра. Вынул нижний ящик письменного стола, под которым и лежала стопка червонцев и горсть золотых монет, о которых память не сохранилась.
Теперь до зарплаты дотяну точно.
***
Катя оказалась невысокой шустрой девицей в конопушках над переносицей и с непослушной шевелюрой рыжих волос. Явно не дура, но уж больно молоденькая.
Левон заметил мою реакцию и предложил что-то вроде испытательного срока.
- Няхай паспрабуе. А я прыглядывать буду. Не думайце, гаспадзин дохтар, што яна ничога не умее. Пакуль мы са старэйшыми были у поле – яна и ежу гатавала, и стирала.
- Под твою ответственность.
- Не разумею.
- Спрашивать буду с тебя.
- Усё будзе добра.
- Вечером и увижу, какое «добра буде». Пусть уберёт в доме и приготовит что-нибудь поесть. Только ничего не выбрасывайте. Сначала посмотрю, что за мусор.
- Зробим, - с заметным облегчением заверил меня Левон.
***
День в больнице пролетел, как и не было его. В прошлой жизни столько операций я делал один, ну может два раза в неделю и в совершенно других условиях. А тут ещё куча мелочи. Устал как собака и не осталось никаких желаний, кроме пожрать и отдохнуть.
***
Мокрое чучело с синими трясущимися губами возникло рядом с бричкой словно из ниоткуда. Янина посмотрела на меня слегка затуманенным взором и попыталась что-то произнести. Получился только всхлип.
Во блин! И тут то же самое!
Отвести в ближайший трактир и напоить горячим чаем? В таком виде, пожалуй, её туда не пустят. Поэтому подхватил девицу на руки и отнес в бричку, где накрыл каким-то куском шкуры и задумался о дальнейших действиях.
К себе домой? Ага. А потом, как порядочный человек, женись!?
К ней домой? Так она ничерта не соображает. Тоже яйцо, только вид сбоку. Тащи в квартиру, приводи в чувства. А потом всё равно женись. Только этого мне сейчас и не хватало.
К Льву Яковлевичу! Самое то. И обогреем, и приличия соблюдем.
***
Пока охреневший Яков Львович организовывал чай, я сгонял в трактир за сладостями и мерзавчиком Смирновской.
Крепкий горячий чай с ложкой водки сотворил чудо воскресения. А сладости поставили жирную точку в этом процессе. Щёки Янины порозовели, взгляд стал осмысленным.
Как истинная женщина, она тут же закрыла лицо руками и принялась реветь. Не долго. Минут десять.
Мы с Яковом Львовичем беспомощно переглядывались, понятия не имея, что ещё предпринять в такой нетривиальной ситуации.
Наконец всхлипы прекратились и на меня посмотрели такими глазами, что я впервые в жизни почувствовал себя конченой сволочью и последним уродом.
Потом Янина отправилась «припудрить носик», а мне пришлось объясниться с Яковом Львовичем.
- Я не уверен, но кажется Янина Александровна зачем-то поджидала меня в такую холодрыгу на улице.
- Ну, что же тут непонятного, - усмехнулся Яков Львович, но не стал дальше развивать свою мысль.
Понятно то оно понятно. Но обычно девицы избирают менее патогенную форму кокетства. Хотя тоже особенно не церемонятся со своим здоровьем в погоне за эффектным внешним видом.
- Извините, Яков Львович, что я привез Янину Александровну сюда. Иные варианты могли повредить её репутации.
- Вы поступили совершенно правильно, Оттон Осипович, - вздохнул Яков Львович, - впрочем, и в этом случае слухи неизбежны. Если вас не затруднит, хотя бы для вида, изобразите её ухажера. Тогда ещё туда-сюда. За пару недель угомонятся.
- Мне это не составит труда, Яков Львовичь. Янина Александровна весьма привлекательная особа и если бы в моих планах было жениться, то лучшей партии и представить себе невозможно.
Во как заговорил. Чешу языком, словно герой любовного романа. Чего не сделаешь со страху. Или это влияние прежнего владельца тела?
- Я непременно последую вашему совету, Яков Львович, но что нам делать прямо сейчас?
- Вы пока присаживайтесь. Почитайте свежие газеты. А жена тем временем приведёт одежду Янины Александровны в порядок, после чего вы сможете отвезти её домой.
- Вы золотой человек Яков Львович!
- Я – старый еврей, Оттон Осипович, и привык всегда думать о своей выгоде. Лишиться общества Янины Александровны для меня равносильно серьёзным убыткам в торговле. Терпеть не могу нести убытки, - со вздохом изрёк не такой уже и старый Яков Львович, после чего вполне себе бодро направился на встречу появившейся в торговом зале Янине. Они о чем-то пошептались и направились во внутренние помещения букинистического магазина, где, скорее всего, располагалась жилплощадь букиниста.
Газеты было читать интересно. Экзотика. Но многое оставалось за гранью моего понимания. Местные реалии были куда разнообразнее, чем «засилие правящего класса и борьба пролетариата».
***
Янину мне вернули где-то через час во вполне товарном виде. Правда мрачную и задумчивую.
Попрощались с Яковом Львовичем и чинно, под руку, направились в сторону брички.
Большую часть дороги до дома, где снимала квартиру Янина, ехали молча, но потом я вспомнил про даденное мной Якову Львовичу обещание.
- Надеюсь, Янина Александровна, я ничем не оскорбил вас сегодня, - преодолев какой-то иррациональный страх, поинтересовался я.
- Почему вы это спрашиваете, Оттон Осипович? – удивлённо подняла брови моя собеседница.
- Я рассчитывал на наше общение в обстоятельствах иного рода. Например, на совместное посещение ресторана или театра. И теперь опасаюсь, что неловкость нашей сегодняшней встречи может разрушить мои планы.
А симпатично она удивляется. И о чем-то задумалась. Небось ищет благовидный предлог, чтобы послать меня подальше.
- Я думала, Оттон Осипович, что вы теперь будете меня презирать, поэтому ваше предложение для меня совершенно неожиданно. И я не знаю, что мне вам ответить. Вы не боитесь, что моё общество станет для вас слишком обременительным?
- Не боюсь. Постоянные занятия врачебной практикой сделали весьма поверхностными не только мои представления о жизни города, в котором живу., но и о ситуации в империи в целом. Поэтому очень надеюсь на то, Янина Александровна, что вы поможете восполнить этот непростительный пробел в моём кругозоре.
Янина внимательно, до мурашек у меня на коже, посмотрела мне в глаза, молча кивнула, что я перевёл как «да», после чего как-то неуверенно заёрзала на сидении.
Оказалось, что мы уже приехали, и стоим возле подъезда её дома. Рванул подавать руку для высадки из транспортного средства и целовать пальчики Янины на прощание.
Только когда за девушкой закрылась дверь, сообразил, что мы ни о чем конкретном так и не договорились. Ладно. Уточню варианты через Якова Львовича.
***
Сдав Левону лошадь с бричкой и зайдя в дом, обнаружил Катю, сладко посапывающую на рабочем месте. Чего удивляться? Организм молодой. Набегалась за день.
Вкусно пахло от плиты, на которой стояла сковорода и небольшой чугунный горшок, накрытый крышкой. В чугунке был рассольник, а на сковороде тушеная картошка с мясом.
Видно громко ляпал, изучая ассортимент блюд, потому что за спиной ойкнули и в поле зрения появилась зевающая Катерина.
- На стол падаваць? - с деловым видом поинтересовалась она.
- Подавай. Только по чуть-чуть.
- Вы, гаспадзин дохтар, цэлы дзень працавали. Нельга чуть-чуть. Схудаете и аслабеете. – авторитетно заявила мне эта нахальная пигалица, наваливая в тарелки двойные порции.
М-м-м! Какая вкуснятина! Теперь точно не «схудаю».
Пока Катя наводила порядок на кухне и в гостиной, где накрывала мне на стол, я прополоскал рот мятой, заваренной с утра, сгонял в секретный домик на улице и завалился на боковую.
Вялая попытка о чем-то подумать была мгновенно обрушена в чёрный омут без сновидений.
Янина Александровна Шпилевич.
***
… А чего ты ожидала? После своей дурости. Возвышенных чувств? Нужна ему мокрая синюшная курица. Удивительно, что вообще захотел иметь со мной дело.
Странно. Ему бы прятаться от меня, а он набивается в кавалеры. И это признание в поверхностном знакомстве с минским обществом и бытом. Какой-то не от мира сего мужчина. Может это мне стоит бежать от него сломя голову? Но как от себя убежишь?
Правда, надо сказать, что трясёт уже меньше и сознание прояснилось. Однако не до конца.
Господи!!! Мы же не договорились о встрече. Ничего. Можно через Якова Львовича.
Ну и денёк. Глаза сами закрываются. Надо бы решить, как …
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
