Глава 9

- Орлы!
Народный комиссар внутренних дел, генерал-полковник Колычев отступил на шаг назад и снова окинув нас взглядом повторил:
- Орлы! Только кто вас надоумил в «мочало» вырядится, да воз оружия с собой притащить?
Прежде чем Серега смог открыть рот я, показывая на него пальцем и глядя в смеющиеся глаза Ивана Петровича быстро сказал:
- Это Гусев виноват. Берите говорит всего побольше. Особенно продуктов. Будете ваш шоколадно-ореховый разведпаек у америкосов на жевачку менять. А начнут отказываться, тут и оружие пригодится. Ствол под нос и бубльгум у нас в кармане!
Командир от такой наглости задохнулся и выпалил:
- Товарищ генерал-полковник, не так все было! Вы что, Лисова не знаете? Я ему про продукты как раз сказал – не брать! Я…
Но Колычев только махнул рукой и со словами: «Узнаю свои подчиненных, как были раздолбаями, так и остались», полез обниматься. Всю свиту он оставил за порогом, поэтому мог не стесняться в изъявлении чувств. Было видно что Иван Петрович по настоящему рад нас видеть. Пятерых «старичков» с которыми он был знаком лично прижимал к себе так, что ребра трещали. И только остановившись перед Дауреном спросил:
- Новенький?
- Так точно, товарищ генерал-полковник! Сержант Искалиев!
- Это ты вход в колодце надоумил искать?
Жан растерянно скосил глаза на меня и когда я кивнул, вскинув подбородок и пустив «петуха» гаркнул:
- Так точно, товарищ генерал-полковник!
Иван Петрович на это уставное рвение только улыбнулся и пожав покрасневшему Жану руку, сказал:
- Молодцом! Нам толковые люди очень нужны. И смекалка твоя без награды не останется. И не только твоя. Все поработали на совесть, поэтому группе генерал-майора Гусева объявляю благодарность!
После этих слов наша куцая шеренга моментально подравнялась и рявкнула:
- Служим Советскому Союзу!
Только Гусев слегка испортил слаженный хор тем, что захотел служить трудовому народу. Видно еще не перестроился, хотя новый уставной ответ был введен в армии еще в начале этого года. Наверное нечасто нашему командиру приходилось в последнее время благодарности от высшего командования получать и соответственно отвечать на них. А может просто форсит перед Колычевым, пользуясь его отношением. Нарком не обративший на этот диссонанс никакого внимания опять посмотрел на Жана, спросив:
- Давно в группе?
- Один месяц восемь дней, товарищ генерал-полковник!
- И до сих пор сержант? Ну да ничего, с такими командирами как у тебя, к концу войны наверняка офицером будешь!
Искалиев на эти слова недоуменно захлопал глазами, а мы все начали ухмыляясь переглядываться. Правильно – Даурен новенький и насчет хитрых перипетий со званиями не в курсе. А Иван Петрович, который и так отлично знает время появление Искалиева в нашем подразделении этим вопросом  просто решил подколоть нас всех. Оно ведь как вышло – Геку офицерское звание обломилось хитромудрыми путями, вместе с награждением орденом Ленина. В ход тогда пошло даже его незаконченное высшее образование. Полтора курса Политеха конечно тяжело назвать незаконченным высшим, но главное что все прокатило.
А вот с Женькой вышло намного сложнее. Студентом он не являлся да и в училище его посылать было совсем не с руки: ученого учить - только портить, и времени на это ушло бы столько, что война скорее закончится чем он из училища вернется. Поэтому был разработан хитрый план: старшина Козырев от щедрого на награды начальства стал получать за операции не «Красную Звезду» и не «Боевика», а «Славу». Одну он имел с незапамятных времен, вторую получил в начале зимы и последнюю -  за Бальгу. А согласно статута этого солдатского ордена, полный кавалер автоматически получает внеочередное  звание: сержант – старшего сержанта, старший сержант – старшину, и самый потолок, это когда старшина получает погоны младшего лейтенанта.
Так что Змей, относящийся ныне к офицерскому составу, мог свободно расти хоть до маршала. Ну, это если сам захочет и Академию Генштаба закончит. Колычев же, выходит был в курсе наших задумок и теперь ненавязчиво показал что эти махинации ему известны. Ну и ладно, и пусть гордится своими знаниями. В подобных действиях противозаконного нет. На всех фронтах и во всех частях так делают, чтобы достойных людей на нужные должности пропихнуть.
Иван Петрович еще несколько секунд поглядев на наши физиономии, в конце концов приказал:
- Ладно. Сейчас всем отдыхать, а завтра, то есть уже сегодня, в восемь ноль-ноль Гусеву и Лисову прибыть ко мне.
Потом, слегка повысив голос, позвал своего порученца и продолжил:
- Григорий Осипович, проследите чтобы товарищей разместили и поставили на довольствие. И еще – это уже обращаясь к нам -  камуфляж снять, оружие оставить в расположении. По базе передвигаться только с пистолетами, а то люди нервничают. У меня все. Все свободны.
После этих слов мы потопали за порученцем в сторону отведенной нам палатки, а я вспомнив слова наркома про «нервничающих людей», тихо хихикнул. Действительно, весело получилось. Шурующая в ожидании приезда Главкома команда Власика  всех здесь застроила вдоль и поперек. Я имею ввиду советскую часть персонала базы. Поэтому после появления личного охранника Сталина все ходили на цыпочках. А уж когда появился нарком НКВД, то бдительность и уставщина поднялись на недосягаемую высоту. И тут вдруг из приземлившегося ночью самолета вываливаются не представители спецгруппы ставки, а  ДРГ неизвестной принадлежности, увешанная оружием с ног до головы. Они нас конечно ждали, но в более цивильном прикиде, поэтому вид здоровых мужиков одетых в «лохматку» с пулеметами, гранатометами и новейшими «Калашниковыми», которые впотьмах приняли вначале за MP-44, заставил охрану сильно напрячься. Ситуацию конечно развели в несколько минут, но видно осадок остался. Власик, появившийся через пять минут после приземления самолета, с нами связываться не стал, только Ивану Петровичу видно успел нажаловаться на непотребный вид новоприбывших.