Нарком же, тем временем продолжал:
- Основной задачей вашей группы, будет оставаясь в выбранных местах, дождаться когда атакующих погонят обратно и постараться вычленить из массы рядовых, их командиров. Помимо вас, в этом районе будут действовать еще девять наших террор-групп, с аналогичной задачей. Основное условие – эти пленные нам нужны только живыми.
Иван Петрович на несколько секунд замолчал, а потом, глядя мне в глаза сказал:
- Илья, нам ОЧЕНЬ нужен хоть кто-то из руководства этой группы. Имея на руках пленных высокого ранга мы, после всего произошедшего, сможем так надавить на правительство Миколайчика, что в Англии и пикнуть не смогут. Конечно и без этого у нас есть много рычагов давления, но ТАКОЙ козырь лишним точно не будет. И в этой операции я ОЧЕНЬ надеюсь на твою везучесть.
Я себе представил ночной лес, в котором видимости нет ваще, бегающих по нему раздраженных людей с оружием и свои дальнейшие действия… После чего пожал плечами и ответил:
- Нереально. Совершенно нереально. И вы это сами понимаете, в противном случае не задействовали бы «везучесть» Лисова. Малая доля вероятности успеха возможно появилась бы, если командиры АКовцев начнут светиться в темноте или непрерывно подавать звуковые опознавательные сигналы в виде вопля. Но это из разряда бреда… Во всех других случаях – их просто невозможно будет вычленить. Да и остальные налетчики, на нас ведь просто так смотреть не будут? Нашинкуют в капусту! В конечном итоге вся разведгруппа останется лежать в лесу, так и не выполнив задачу. Мне только непонятно, почему не сделать по-другому?
- Я слушаю…
- Полк НКВД, да еще  с приданными частями усиления эту банду разгонит за два часа. Если известен сам факт прихода поляков, то можно будет вычислить место сосредоточения их сил перед началом операции и оцепить местность. А потом просто предложить выдать командиров, пообещав остальным все, вплоть до амнистии. В общем, провести обычную войсковую операцию. Почему не сделать так?
Нарком опять вздохнул, закурил следующую папиросу и в этот момент в разговор вступил молчащий до сих пор Гусев:
- Разрешите, я отвечу? – и через пару секунд после кивка Ивана Петровича продолжил - После проведения войсковых операций, как ты знаешь, остаются лишь трупы. А нам нужны живые командиры АКовцев. Только главное не в этом. Если бы надо было просто разогнать всю эту шушеру, то мы бы использовали обычный пехотный полк и дело с концом. Но нам необходим удар по аэродрому. Желательно, как это не цинично звучит, с трупами американцев. Ты наверное еще не в курсе, но летный и технический состав проживает в трех километрах отсюда. Там, на запасных путях стоит два состава с СВ вагонами. Это мы расстарались, для привыкших к комфорту союзников… И вечером четвертого августа, их не отвезут к своим мягким диванам, как это обычно делалось, а оставят на аэродроме, в клубе. Для подготовки к встрече с товарищем Сталиным. По «легенде», Верховный Главнокомандующий задержится на несколько часов, поэтому и летчикам придется сидеть в ангаре переделанном под клуб, до глубокой ночи.  А мы посмотрим…
- На что?
- На то, как поведут себя поляки. Заодно и выясним, как они относятся к своим американским друзьям. Что пересилит – ненависть к товарищу Сталину, или союзнические обязательства? Если они узнав, что американцев не убрали с аэродрома все равно начнут свою акцию, то мы будем действовать по утвержденному плану. И в дальнейшем… В дальнейшем для Польши и ее хозяйки – Англии, могут начаться тяжелые времена, так как с претензиями на дипломатическом фронте, СССР выступит совместно с США. Но для этого нам нужен хоть кто-то из командиров Армии Крайовой. В противном случае, все потеряет смысл. Рядовых бойцов никто и слушать не станет. Тем более что мы не сможем доказать их принадлежность к АК. Бандиты и бандиты, что с них взять. А вот командиры… Я тебе позже дам список из пяти фамилий с фотографиями и характеристиками. Личности очень известные и в своем кругу даже легендарные. Известны они и по обе стороны океана. Один только Лех Шиштинский по кличке «Рык» чего стоит.
- А если они не будут атаковать?
- Если откажутся… Ну что ж – тогда будет проведена войсковая операция, по типу той, о которой ты говорил ранее. Всех накроют в местах обратного сосредоточения до того, как они рассеются по Полесским лесам.
- Понятно. Только неясно одно – как они узнают, что летчики остались на аэродроме? Ведь польских разведчиков близко никто подпускать не собирается?
- Очень просто – если летного состава нет в своем расположении, то где ему еще быть? А составы хоть и охраняются, но наблюдателю не составит труда вычислить, то они пусты. И сложить два и два очень просто. Имеются сведения о прилете товарища Сталина. Отсутствие летчиков на своих местах, только подтвердит эти данные. Чуть позже, в районе полуночи, на аэродром сядет самолет. Это будет обычный грузопассажирский «Дуглас» который привезет почту, но поляки-то про это знать не будут! А мы постараемся встретить этот самолет со всевозможной помпой. И тогда они ударят наверняка!
- Сомнут. Вас просто сомнут. Пятьсот человек да при поддержке хотя бы минометов… В двадцать минут от охраны аэродрома никого не останется. Пусть даже она и будет ждать нападения.
- Не успеют. На самом аэродроме, еще при его модернизации, организована хорошая система обороны, включающая в себя все, вплоть до ДЗОТов. А сразу после начала атаки, сюда выдвинется полк НКВД. Конечно не пешком. Кавалеристы пойдут в обход – замыкать кольцо, а пехота на БТР сходу ударит с обоих флангов. Поэтому и надо продержаться всего эти самые двадцать минут.
Мда… «всего»… Серега как будто забыл, что такое ночной бой. Хотя, правильно размещенные «максимы», с запасом патронов и воды, могут полк остановить. Но вот ночью… Что пулеметчики в темноте смогут увидеть? Ночных прицелов то еще нет. То есть они существуют, но как-то все больше на танках. Да и те пока - фуфло полное… Но, задав возникший вопрос, получил очень простой и остроумный ответ:
- Зачем нам ночные прицелы? Прожектора ПВО и противника ослепят и подсветку необходимую дадут. Будем атакующих отстреливать как в тире. А подъехавшие БТР с «крупняками», довершат начатое. От КПВТ и в лесу не спрячешься - он ведь деревья как траву косить будет.
Хе! Вот что значит опыт, который не пропьешь! А я и забыл про такое нетривиальное использование освещения, хотя уже сталкивался с подобным. До нас доводили, еще в сорок втором, интересную информацию – тогда, на центральном участке фронта немцы накрыли несколько наших разведгрупп. И как накрыли! Подгоняли машины с прожекторами и расстреливали наших разведчиков  уже углубившихся в немецкий тыл километра на два-три, как зайцев. Как потом выяснилось, это были эсэсовцы прибывшие из Югославии и таким макаром уничтожавшие тамошних партизан. Вот они и перенесли свой опыт на Восточный фронт. Не учли только одного...
Наши конечно тоже слегка протормозили и потеряли две группы, прежде чем показали отличие России от Балкан. Просто когда фрицы очередной раз включили свою подсветку, по ним ударила дивизионная артиллерия. Разведчиков мы потеряли и в этот раз, но зато немцев, баловаться с прожекторами, сразу отучили.
Здесь же роли поменялись и я сильно сомневаюсь, что поляки тут же сообразят накрыть прожектора минометами. А даже если и проявят быструю смекалку, то уничтожить цель, находящуюся в полутора километрах от опушки, на другом конце аэродрома,  будет очень затруднительно. Вряд ли они станут  тащить с собой наши 120мм. полковые «самовары». Скорее всего будут использовать немецкие ротные или батальонные минометы. Но ротные на такую дистанцию просто не стреляют, а из батальонного еще попасть надо… Да и для стрельбы им надо вылезти из леса, тем самым попадая под кинжальный огонь станковых пулеметов. Так что за оборону можно быть спокойным – на аэродроме, до подхода основных сил,  люди продержатся без проблем.
Остается дело за малым. Донести до Колычева свои мысли, насчет нереальности вычленения командования поляков, а то они их как-то пропустил мимо ушей. Ну и довел… Иван Петрович после моих слов раздраженно прихлопнул ладонью по столу:
- Да что ты заладил – «невозможно, невозможно»! Никто вас в боевые порядки отступающих, запускать не собирается. Товарищ генерал-майор, объясните товарищу полковнику суть плана, а то этот нытик сейчас в обморок от страха падать начнет!
- Не начну! И я реально говорю…
- Прекратить пререкания!
Это уже Гусев вступил в разговор и рявкнув на подчиненного, неожиданно спокойным голосом добавил:
- Смотри сюда. – ткнув в расстеленную карту карандашом, он начал показывать – Вот аэродром. Вот лес. Вот болота тянущиеся до самой Польши. Части НКВД после начала атаки постараются оцепить местность вот здесь, здесь и здесь. Это наиболее вероятные пути отхода. Но это не чистое поле, а лес и возможно ПРОСАЧИВАНИЕ остатков АКовцев через оцепление. Сам знаешь, как это бывает… И существует большая вероятность того, что командиры смогут уйти. Ну, или в случае обнаружения будут сопротивляться ДО ПОСЛЕДНЕГО. И еще – когда они поймут, что находятся в окружении, то постараются отделится от общей массы и выйти малыми группами. Кто-нибудь один возглавит основной прорыв, а остальные, тихой сапой будут пытаться уйти без боя…
В этом месте я перебил Серегу:
- Понял. Спецчасти будут гасить прорывающуюся массу, а мы, выбрав понравившиеся места, будем находится  в засадах и отлавливать пытающихся свалить в сторону. Если тот же «Рык» захочет уйти, то с собой он возьмет максимум человек пять. Вот эти малые группы в труднопроходимых районах и будут на нашей совести.
- Именно так. Это для тебя – реально?
- Это? Реально! А теперь я хотел бы уточнить…
Но что именно мне хотелось уточнить, сказать не дали. Колычев, неожиданно поднявшись со своего места, выдал:
- Так. Детали и все прочее уточняйте в другом месте, а то совсем обнаглели. В присутствии народного комиссара - орут, ругаются, язвят. Я тут с вами полчаса посидел, вспомнил былые времена и понял, что СЕЙЧАС, оказывается у меня жизнь стала гораздо спокойнее. Во всяком случае, никто из подчиненных в моем присутствии не смеет ни матом крыть, ни орать, ни устраивать разбирательства…
Удивленно уставившись на своего бывшего командира, я увидел его смеющиеся глаза и ответил:
- Так вы же без нас захиреете. И жизнь станет пресной и скучной.
Иван Петрович хмыкнул ответив:
- Это точно… Привык я за эти годы к вам. Но сейчас мне не до разговоров – дела. Поэтому оба – свободны!
Встав и одев фуражки, мы с Гусевым хором ответили: «Есть» и отравились обсуждать детали предстоящей операции в другое место. Но перед самым выходом были остановлены окликом наркома:
- Илья! – я повернулся, а он подойдя вплотную продолжил – До окончания этого дела, мы скорее всего не увидимся, поэтому хочу сказать – не суй зря голову под пули. Ты конечно везунчик, но лишний раз - не надо. И помни, ты действительно очень много значишь для нас с Сергеем. И вовсе не как «объект Странник», а как просто - Илья Лисов.
Гусев на этих словах утвердительно кивнул, а Колычев прижал меня к себе и потом отстранившись, хлопнув по плечу, добавил:
- Все. Вот теперь точно – свободны!

                                             Глава 9
- На «десять часов»  наблюдаю движение.
Я перевел бинокль и увидел пацана лет двенадцати, который шел вдоль поляны таща за собой на веревке козу. Коза была жирненькая, но явно недовольная жизнью. Она то спокойно топала следом за поводырем, то вдруг упиралась всеми четырьмя копытами в землю жалобно мемекая и тогда мальчишка резко дергал за веревку, заставляя ее семенить дальше. Сам пацан, в отличие от козы вид имел ободранный и непрезентабельный. В большой, не по размеру кепке, каком-то кожушке, коричневых грязных штанах и похоже – босиком. Обративший на него мое внимание Гек, через несколько секунд выдал заключение:
- Это малый с хутора, который в квадрате 22-14 находится. Опять у него вроде как коза потерялась, вот он ее нашел и тащит обратно.
- Что еще скажешь?
Лешка пожал плечами:
- А что тут говорить? Меняются они каждый день и каждый день обследуют довольно большой квадрат. В запретную зону не входят, но все подступы к ней проверяют тщательно. Ты ведь сам все это знаешь, чего спрашивать?
- Скучно, вот и спрашиваю… О! Смотри – к развилке свернул.
- А куда ему еще деваться? Там удобное место для засады. И обзор хороший. Вот он очередной раз проверяет нет ли там солдат, или следов их пребывания.
- Угу…
Пацан, действительно был наблюдателем. Он и пара его братьев постарше, третий день шарятся по лесу в поисках своей периодически сбегающей живности. Эту козу наверное уже просто задолбали дальними походами, вот она и упирается. Бедной мекалке в день приходится километров по пятнадцать накручивать обходя вместе со своими малолетними хозяевами все наиболее удобные места засад. А что – придумано хорошо. Так же наши партизаны действовали. Глаза у мальчишки ничем не отличаются от глаз взрослого и наблюдательности у них тоже не отнять,  зато в случае поимки, с таких малолеток вообще все взятки гладки. Да и ловить в общем-то не за что. Ну ходит он по лесу, даже близко не подходя к запретке ну и что?
Щегол тем временем окончательно скрылся в чаще а Гек, осторожно поерзав на ветке, недовольно сказал:
- Вот зараза! Ощущаю себя макакой. Только они на деревьях живут с детства, а я уже отлежал себе все.
Я, выбравший себе более удобную развилку, предостерегающе прошипел:
- Ты макак, не очень то ерзай! Маскировка – маскировкой, но если с той стороны поляны еще один наблюдатель сидит, то может засечь шевеление.
Вообще, сказано это было больше из вредности, так как засечь нас было практически невозможно. Разве только в том случае, если наблюдатель будет пялиться именно на наше дерево, выбрав его из сотен и сотен растущих вокруг. Да и то не факт – маскировка уж очень хорошая. В этот раз для работы нам выдали маскхалаты нового образца: с необычным камуфляжем, а так же сеткой и петлями в которые так удобно втыкать разный лесной мусор. И теперь, даже с десяти метров мы смотрелись просто как комок моха или древесный гриб, прилепившийся к дереву.
Поправив веточку торчащую из рукава я, откинувшись на ствол могучего дуба в ветвях которого мы и затерялись, опять начал наблюдение, попутно вспоминая историю связанную с этим камуфляжем. Ну, не конкретно с этим, а вообще, но руку я к этому приложил нехило…
Просто вышло как – оказывается в СССР технику - или просто красили в зеленый цвет и на этом успокаивались, или следуя указаниям целого отдела специализированного заведения, наносили единообразный камуфляж. Вот только этот камуфляж был как мертвому припарка. Почему-то немецкие танки замечались в последний момент и очень часто, после уже произведенного выстрела, а наши коробочки, даже усеянные пятнами краски, были видны как торчащий среди пустыни хрен. Из-за чего так выходило – черт его знает, но вот на той же «Пантере» пятна полностью смазывали ее силуэт, а вот на тридцатьчетверке они ее как будто подчеркивали.
Когда я уже был в УСИ, то вспомнив про эту загадку, решил рассмотреть проблему с другой стороны. С вояками связываться даже не стал, а просто в один из дней собрался и поехал в МХИ. Ректор Художественного института при виде подполковника НКВД несколько сбледнул с лица, но когда понял, что мне нужен вовсе не он, а встреча с наиболее талантливыми студентами, опять обрел свежесть щек. На радостях даже предложил для разговора свой кабинет, но я отказался, попросив организовать встречу в любой свободной аудитории. Просто мне нужен был неформальный разговор, а в кабинете ректора такого бы точно не получилось. Глава института прошустрил и поэтому буквально через двадцать минут я открывал дверь, за которой меня ждало человек восемь будущих Суриковых и  Айвазовских.
Ребята сначала держались скованно, но я зацепил их профессиональную гордость и чувство патриотизма. Просто прибрехал, что камуфляж для ВСЕЙ немецкой техники разрабатывался немецкими художниками. Мол они, как люди тонко чувствующие и одаренные смогли сделать невозможное – подобрать к каждому конкретному силуэту такой раскрас, что он просто растворял вражескую технику в глазах наших наводчиков. А у нас этого нет и поэтому за свою некомпетентность мы расплачиваемся жизнями тысяч танкистов, летчиков и артиллеристов. Пацаны идею поняли моментально и тут же решили переплюнуть своих немецких коллег. На лежащих тут же листах они галдя и споря принялись показывать свои первые идеи. Глянув, как на буквально в три секунды нарисованном силуэте ЯК-3, чернявый парень щедро пользуясь разноцветными карандашами начал рисовать разводы, я быстренько обломил энтузиастов:
- Ребята, стоп! Не так быстро. Вы мне сначала ответьте на вопрос – Красная Армия у нас какая?
Художники опешив от вопроса на некоторое время замолчали, а потом самый низенький неуверенно сказал:
-Самая прогрессивная?...
Тут его подхватили остальные:
- Непобедимая!
- Победоносная!
- Легендарная!
Подняв руку я прекратил галдеж и сказал:
- Это все правильно. Но в первую очередь она: рабочее-крестьянская. А это значит, что вам при создании вашего (я надеюсь) шедевра, следует пользоваться не всей палитрой, а тремя цветами. Поверьте моему опыту – в армии у нас есть краска зеленая – я загнул палец – белая, - загнул второй - и черная. Вот они ваши основные спектры с которыми вы можете работать. Да, еще учтите что белая – это в основном не краска а известка, используемая для зимнего камуфляжа. Поэтому можно переиграть и как краску использовать зеленую, черную и красную. Ну и конечно все их смеси. И на большее рассчитывать не надо, так как все упирается в финансы…
Суриковы несколько приуныли, но буквально на пару минут, а потом тот самый чернявый, отдернув пиджак, твердо ответил:
- Сделаем, товарищ подполковник!
И глаза у него так горели, что я даже не сомневался – сделают. А что – ребята молодые, взгляд не зашоренный, рамок нет, зато есть талант.
Потом я вынул их принесенного с собой тубуса плакаты с силуэтами техники, но на этом дело вовсе не закончилось. Художники затребовали все пощупать и осмотреть в натуре. Колычев, который был в курсе моей задумки дал добро и через три дня после проверок и взятия подписок, пацанов отвезли на полигон, где они и начали резвиться. Была зима, холод страшенный, но они не вылазили из боксов до тех пор, пока не предоставили мне тридцатьчетверку и ЗиС-3, выкрашенные по их задумке.
Чернявый, которого звали Олег Семиницкий, дыша на руки, гордо показал в открытые ворота за которыми стояли плоды их трудов и сказал:
- Вот. Мы сначала на эскизах все прикинули, а потом уже на самих объектах. Жалко, что сейчас зима, а то бы можно было это прямо на природе продемонстрировать. Вы бы тогда сами убедились насколько это получилось.
Но я убедился и так, потому что хлопая глазами глядел на Т-34-85 в чуть ли не «цифровом» камуфляже. Во всяком случае, эти рубленые линии наслаивающихся квадратов были очень похожи именно на «цифру»!