Утро обозначилось топотом сапог по трапу. Юринаса вытащили на палубу и он увидел, как восходящее солнце бросает блики на гладкую поверхность моря. Галера шла легко, расправив паруса под утренним бризом. Небо было чистое, без единого облачка, вплоть до горизонта.
«Сегодня будет хороший день, - подумал Юри, - хороший, чтобы умереть».
Палубу уже отчистили от трупов и крови. Нигде не было видно следов вчерашней битвы. У Юринаса почему-то болезненно сжалось сердце. Наверное, было бы легче, если бы его убили вчера, и он ушел к богам вместе со своими соратниками. Умирать сегодня, даже в такой чудесный день, в одиночестве, было невыносимо больно. Душа, сжатая железной волей, плакала и умоляла одуматься.
Карфы оделись еще более ярко, чем вчера. На многих были красные и желтые балахоны, перетянутые вышитыми серебром и золотом поясами. Шапочки и шарфы  с изображениями птиц и цветов. Жертвоприношение богам – великое дело, и неважно где оно происходит, в храме или на корабле, заплывшем далеко от родных берегов, главное, что в это время боги могут тебя увидеть. И чем ярче твое одеяние, тем больше шансов получить благословение богов…
Рамис выглядел так, как будто он собрал самые красочные ткани и украшения со всего околоморья. На запястьях и пальцах блестели золотые перстни и браслеты. Немыслимой красоты диадема венчала кучерявые черные волосы. На шее были намотаны несколько жемчужных и рубиновых бус тончайшей работы. Широкий пояс сверкал таким количеством драгоценных камней, что соперничал с солнцем.
Карфы встретили появление своего командира радостными криками. Если благословение богов коснется командира, то и они получат отблеск божественной силы.
Рамис подошел к пленнику. Юринас поднял голову и посмотрел в глаза карфу.
- Итак, - заговорил капитан в наступившей тишине, - твое слово, сигел. Что ты выбираешь:  присягу на верность Карфу  или смерть?
- А ты как думаешь? – неожиданно для всех улыбнулся пленник. – Предложение более чем заманчивое, но мой ответ «нет».
- Я не ослышался? – удивился Рамис, - ты отвергаешь свободу?
- Да, ты правильно понял, карф! – твердо ответил пленник и посмотрел на солнце, встающее за плечом у карфа, – мои ребята меня уже заждались, так что давай, проводи свой обряд быстрее,  а то, как-то скучно уходить одному.
Наступила тишина.
Внезапно капитан хмыкнул и сказал:
- Что ж, я уважаю твое мужество, Оса. Если честно я другого ответа и не ждал от легенды Дарского моря. Но все-таки, что заставило тебя отвергнуть мое предложение. Верность Рему? Твои павшие собратья?
- Честь, – тихо отозвался Юринас. – хотя ее у меня никогда и не было.
Перед глазами враз встал подвал с неровным светом камина. Немыслимая боль от раскаленного железа, рваные раны от плетей. И корчащаяся от унижения душа, выхаркивающая  остатки чести кровавыми сгустками.
- Честь, - повторил он как заклинание.
Рамис кивнул головой.
- Что ж, мне понятен твой выбор. Жалко, конечно, терять такого бойца, но надеюсь, твоя душа в чертогах богов найдет успокоение.
И, повернувшись к своим, приказал:
- Раздеть и привязать к носу корабля!
С Юринаса сдернули остатки одежды и, привязав за руки к бортам, опустили за нос корабля. Натянув веревки так, что руки оказались почти вывернуты из суставов, карфы закрепили неподвижно висящую жертву на линии воды. Ноги Юринаса уходили под киль, а тело,  распятое веревками, встречало ударную волну обнаженной грудью.
Сначала корабль шел медленно под парусами, но вот послышались удары барабана и рабы взялись за весла. Триера начала набирать скорость. Юринаса прижало к килю, он почувствовал, как каждый новый рывок триеры вбивает его спиной в дерево. Вода затягивала ноги под киль, заставляя руки тянуться из плечей. Встречная волна иногда накрывала с головой, или ударяла с такой силой, что из легких вылетали остатки воздуха.
Ближе к югу началось небольшое волнение. Волны окрасились белыми шапками пены. Качка усилилась. Капитан приказал сесть за весла верхнему ряду. Моряки выдвинули из пазов длинные верхние весла и триера легко взлетая, помчалась по волнам.
Для сигела все удары слились в одно длинное беспрерывное мучение. Он перестал понимать, где небо, где вода. Раз за разом погружаясь в море и взлетая над волнами, Юрин с удивлением осознавал, что еще жив. Видно Дагон любил сильных, и принимал жертвы не сразу, а забирая их силы постепенно, волна за волной.

Карфская галера, внезапно вынырнувшая из-за горизонта, вызвала  недоумение легата. Откуда в этих водах может быть карфский корабль. Так далеко на север карфы старались не заплывать, прекрасно осознавая, что становятся легкой добычей ифских и ремских кораблей, постоянно снующихся между двумя странами. Если бы это было гильдейское или аррское судно, было бы еще понятно. Они тоже хозяйничают в этом районе, но карфы? Хотя…  Бывает всякое. Например, это дипломатическое судно или просто зафрахтованное каким-нибудь торговцем. Галера, легко взмывая над волнами под двумя рядами весел, летела на юг, спеша уйти из недружественной территории.
Будь легат только со своим кораблем, он бы мог развернуться и догнать карфов, но в этот раз у него было задание, для выполнения которого он получил под свое командование еще два галеаса и принял на борт две центурии консулариев. В Силере они встретили посольство Литанских островов. Матросы недовольно бурчали, что на корабле женщины. Но легат быстро прекратил разговоры, предложив недовольным сойти. Предложение прозвучало, когда корабли уже отошли от гавани,  поэтому воспользоваться им не захотел никто.
Посольство состояло поголовно из женщин. Но какие это были женщины! Фурии! Высокие, рыжеволосые, они носили не юбки, а тонкие, расшитые узорами шаровары. Их мускулистые руки перевивали золотые браслеты. У некоторых на плечах и руках были узкие белые полоски шрамов, показывающих, что сражаться им так же привычно, как и стоять на палубе качающегося корабля.
Женщины расположились в капитанской каюте, стараясь не показываться лишний раз матросам. За 8 дней плаванья, только две из них, одетые не так богато, по всей видимости, служанки, выходили на палубу. К ним заигрывали, но рук не тянули. Девушки отмахивались, показывая, что рэмский язык для них незнаком, но в то же время благодушно смеялись над выходками рэмов, старавшихся потешить необычных пассажирок. Остальные три высокородные дамы из каюты старались не выходить вообще. Еду им приносил повар самолично и по старой морской традиции легат присоединялся к дамам, чтобы показать, что еде не отравлена. Во время этих обедов легат сначала скованно, а потом все более свободно общался с островитянками.
По статусу все три женщины были равны, но две из них, более старшие, называли третью принцессой, из чего легат заключил, что посольство готово заключать договора не только на бумаге, но и с помощью династического брака.
На вопрос легата, почему только четверо женщин сопровождают принцессу,  островитянки загадочно переглянулись и сказали, что принцесса не маленькая, и ее мать считает, что она имеет право самой выбирать себе партнера. Легат вдаваться в подробности не стал, а женщины не сочли нужным продолжать эту тему дальше.
Поэтому появление карфского корабля не сильно обеспокоило легата. Он, облокотившись о борт триеры, рассеяно наблюдал, как моряки развлекают островитянок. Солнце клонилось уже к закату и длинные тени от мачты и такелажа ложились причудливыми плетениями на палубу.
- Капитан!
Донесся крик впередсмотрящего.
Легат поднял голову. Впередсмотрящий, сидевший на небольшом насесте на самой вершине мачты, смотрел на карфский корабль в длинную толстую трубку.  Ее подарили островитянки ланисте на четвертый день плаванья, как презент за то, что его корабль вынужден терпеть женщин. Трубка, если смотреть в нее с одной стороны невероятно увеличивала предметы, а с другого – уменьшала. Сначала капитан хотел положить ее в каюте и не трогать, а потом подумал, и отдал впередсмотрящему. Тот повертел в руках странный предмет и вскоре его удивленные крики показали, что он уже почти совсем освоился со странной приближающей трубкой.
- Чего там? – крикнул легат.
- Капитан, посмотрите сами! – впередсмотрящий вьюном соскользнул с мачты, перепрыгнув на рею, и ухватившись за веревку, скользнул на палубу.
- Ну и чего смотреть? – недовольно принимая из рук матроса трубку, произнес легат, - Я что, карфские галеры никогда не видел.
- Смотрите на нос! – возбужденно проговорил матрос и указал рукой. – Почти над водой! Его видно когда триера над волной!
Легат направил трубку и чуть не отшатнулся, когда карфская триера приблизилась почти вплотную. Удивленно выдохнув, легат все-таки повел трубкой вдоль борта корабля. Он четко различал людей, смог даже рассмотреть такелаж, а потом опустил трубку к ватерлинии и пораженно замер.
На носу триеры висел, опустив голову, старик. Седые длинные волосы совсем закрыли лицо.
У легата перехватило дыхание. О таком кощунстве, когда жрецов приносят в жертву Дагону, он слышал, но никогда не видел. Как правило, о нападениях на рэмские храмы становилось сразу известно сигелам и тогда за кораблями, осуществившими налет, начиналась настоящая охота. То, что карфы решились принести жертву, не дожидаясь когда они попадут в свои воды, разозлило легата.
- Разворачивай корабли! – наконец закричал он. - Приготовить абордажную команду!
- Что случилось, господин капитан?
На палубу вышла принцесса, но моряки, занятые разворотом и подготовкой к абордажу, даже не обратили на нее внимания.
- Я собираюсь догнать этот корабль! – ответил Легат, - Смотрите сами!
И передал ей приближающую трубку.
Принцесса поднесла ее к глазу и несколько мгновений всматривалась в карфский корабль.
- Это же человек! – наконец отшатнулась она и удивленно посмотрела на легата.
- Да! – зло отозвался он, - И я собираюсь догнать и наказать людей, приносящих жертвы своим богам таким варварским способом!
- Капитан! Если вы позволите, я бы могла помочь немного, чтобы ускорить ваш корабль. Этот человек необычайно страдает и мне кажется, если погоня будет долгой, вы не сможете его спасти, – неожиданно предложила принцесса.
Легат заинтересованно посмотрел на девушку.
- Что вы можете сделать? Поднять морских чудовищ? Остановить галеру?
- О! – усмехнулась принцесса, - совсем немного, я могу только добавить ветер в ваши паруса.
Капитан задумался. У галер примерно равная скорость. Галеасы не в счет. Они с одним рядом весел вряд ли смогут набрать нужную скорость. Хотя, как запасные, они совсем не помешают, когда начнется абордажная рубка.  Если они немного опоздают, это все равно даст численный перевес и карфам никуда не деться. Да! Сейчас главная задача, как можно быстрее догнать карфскую галеру и навязать бой.
- Что ж, принцесса, пожалуй, я воспользуюсь вашим предложением! Что надо делать?
Принцесса улыбнулась:
- Поднимите весла на кораблях и укрепите паруса.
Скоро все было сделано.
Капитан почувствовал, как легкий ветерок сначала коснулся его щеки, как бы здороваясь. Потом затрепетали вымпела на галеасах. Легат услышал, как несколько раз хлопнул, наполняясь ветром, его штандарт. И вдруг корабли, словно приподняло над водой. Паруса раздулись, выпятившись как бочонки, и натужно загудели. Снасти и такелаж неистово напряглись. И корабли, словно подхваченные ладонями морского бога, полетели навстречу карфской галере.
Принцесса стояла возле борта и улыбалась. Легат зачарованно смотрел на женский профиль с раздувающимися как огонь рыжими волосами. Он не услышал, как подошли и встали рядом остальные островитянки.  Только когда одна из них коснулась его рукой, показывая, что нужно отойти, он понял, что с момента начала колдовства не мог оторвать глаз от принцессы.
Галера, летевшая на крыльях магического ветра, быстро нагоняла карфов. Теперь уже без приближающей трубки было видно людей, которые, заметив погоню, судорожно вооружались. Его эскадра быстро приближалась и капитан испугался, что ветер может просто пронести их мимо или, что еще хуже, просто врезать во вражеский корабль. Он уже хотел крикнуть, чтобы спускали паруса, но ветер, так же неожиданно как возник, начал спадать и к моменту, когда корабли сблизились на расстояние броска копья, стих совсем. Моряки, сидевшие на веслах, разом ударили по воде и галера, в несколько гребков, догнала карфов.
Они атаковали сразу с трех сторон. Абордажники галеасов,  в основном  сигелы, кошками взлетели по веревкам на борт вражеского судна. Консуларии  начали теснить карфов с кормы.
Бой закончился быстро. Имея почти двойное численное преимущество рэмцы не стали затягивать бой а, сомкнув щиты, прошлись от кормы к носу, убивая длинными хтемами набрасывающихся на них карфов. Последних отчаянно сопротивляющихся воинов, во главе с высоким кучерявым карфом, зажали на носу и расстреляли из луков.
Легат  оглядел палубу – в этот раз пленных не брали.  Услышав сзади удивленные возгласы, он обернулся. Сигелы уже успели отвязать и поднять на борт бесчувственного пленника. Он был совершенно наг. Кто-то из сигелов сдернул плащ и прикрыл его.
Пленником оказался молодой человек совсем не рэмской внешности, сухощавый, но не худой. Мускулистое плечо охватывала гладиаторская татуировка. Легат поймал себя на том, что разглядывает, выделяя из причудливой вязи знаки арен и статус бойцов противостоявших гладиатору. Пленник был без сознания, и кто-то приложил лезвие к губам, чтобы узнать, жив ли он.
- Это Оса! – неожиданно воскликнул один из сигелов. – Оса из манипулы Тиониса!
Легат поднял голову и посмотрел на говорившего.
- Да, это он! – подхватило еще несколько голосов. – У него еще оружие – ифская шпага!
Легат кивнул:
- Поищите в каюте капитана! Что-то я не верю, чтобы карф выбросил такое дорогое оружие. А этого, давайте перенесите на борт. Галеру сжечь! Я не потащу за собой проклятое судно, где приносятся жертвы Дагону!
Сигелы расстелили плащи и осторожно переложили Осу на самодельные носилки.

Легат взлетел на борт и замер, почти нос к носу столкнувшись с принцессой. Покидать корабль без разрешения легата она не посмела, но смотрела на схватку с начала до конца, не пытаясь спрятаться от кровавого кошмара в каюте. Легат посмотрел на нее совсем другими глазами. Такое мужество не часто встретишь у рэмских женщин, разнеженных, мечтающих только как бы выйти замуж и прожить всю жизнь под крылышком у мужа, ни за что не отвечая и ничего не решая.
Сигелы осторожно подняли на борт спасенного и аккуратно положили на палубу.  Принцесса в одно мгновение оказалась возле него. Никто из моряков не стал ее останавливать.
Опустившись на колени, она взяла белую, безвольную руку своими пальцами. Легат смотрел как, не по-женски твердо, принцесса нашла пульс, на секунду замерла, вслушиваясь в едва различимое биение и, внезапно откинувшись, крикнула  на каком-то гортанном наречии.
В ответ на ее крик остальные женщины расталкивая моряков поспешили окружить принцесу. И тоже встали на колени вокруг спасенного.
- Простите, капитан, - обратилась к ланисте самая старшая островитянка, - позвольте нам оказать этому человеку помощь. Принцесса может спасти его. Позвольте нам заняться этим. И, - она на секунду замялась, но потом подняла голову и твердо сказала, - не мешайте!
Легат посмотрел на ошарашенные вытянувшиеся лица моряков и подумал, что это впервые, когда ему хочется послушаться приказа женщины. И не просто послушаться, а выполнить, во чтобы не стало.
- Что ж, - пожал плечами он, - делайте как считаете нужным. Но если этот человек умрет из-за вас, я не буду сдерживать сигел. Понятно?
Островитянка кивнула и, почти сразу потеряв интерес к разговору, села в круг, рядом с другими женщинами.
- Разойдитесь! - скомандовал Легат. – Вам что, нечем больше заняться!
Моряки, бросились по местам и как-то сразу понаходили себе кучу дел. Корабли, медленно разворачиваясь, направлялись обратно к Рему.

Легат сидел один в пустой каюте. Без женщин она выглядела унылой. Наверное, он привык к тому, что на корабле постоянно мелькают расшитые бисером цветные шаровары. Но они попросили и легат, согнав матросов в трюм, сам ушел в каюту. Огонек глиняной лампы, наполненной маслом, подрагивал, еще больше сгущая мрак по углам.
Если бы даже он хотел лечь спать, то все равно не смог бы уснуть. С палубы доносилось монотонное пение женщин. Они уже который час сидели вокруг сигела и, мерно покачиваясь, молились. После магического ветра, моряки и легат даже не пытались возражать, когда принцесса попросила не мешать творить обряд. Из рук одного Бога душу человека может вырвать только другой, более сильный, Бог. И легат вот уже который час сидел и слушал.
Перед ним на столе лежала шпага и дага. Непривычное для рэмцев оружие, но выполненное с таким изяществом и мастерством, что хотелось провести пальцами по витой гарде. Оружие, которое послужило причиной прозвища беловолосого – Оса. На Арене от невысокого хрупкого паренька много не ждали. И тем более никто не думал, что он выживет после первого боя. Но он выжил. И после первого и после десятого. И даже на столичной Арене, где выступали только лучшие из лучших, он сумел отличиться. «Если он Оса, - промелькнула мысль у легата, - значит это его Жало! Жало Осы! Интересно, если вырвать жало, выбросить шпагу, будет ли он так же опасен?» И понял, что да, будет. Потому, что выжить на Арене, получить право стать сигелом, человек, зависящий только от своего оружия не смог бы. Еще нужна несгибаемая воля, сила, мастерство. То, ради чего тысячи рэмцев готовы бросать под ноги гладиаторам свои сбережения. Потому, что Арена это не только Жертвы, а еще и Жнецы. Те, которые ценой своих ран служат Богам, собирая кровавые подношения. 
Задумавшись, легат не сразу понял, что что-то изменилось. Он поднял голову. Смолкла песня женщин. Легат недоуменно поднялся. Это могло обозначать как то, что Оса умер, так и то, что он выжил.  Осторожно подошел к двери, нерешительно постоял, не зная выходить ли ему на палубу или нет. Но тут дверь открылась сама.
Служанка отступила, давая возможность легату выйти из каюты. Он посмотрел на нее. Девушка кивнула, разрешая подойти к принцессе и спасенному сигелу.
Оса уже не лежал, беспомощно распластавшись белым пятном на плащах моряков. Дыхание парня было прерывистое, но глубокое и постоянное. Бледность спала. Теперь это был просто очень уставший молодой человек, уснувший на руках у женщины. Принцесса бережно придерживала голову, проводя пальцами по седым прядям. Она не подняла голову на шаги легата. Но на них отреагировала сопровождающая ее дама. Вскинув руку, она показала, чтобы легат не подходил ближе. Потом повернулась и легко, будто бы не сидела несколько часов на коленях, поднялась и, поманив за собой легата, направилась на ют.
Они отошли к самому борту, когда женщина развернулась и заговорила:
- Извините нас. Вы вправе считать нас варварками и колдуньями, - она подняла руку, видя, что легат хочет перебить и продолжала, - наши традиции очень отличаются от ваших и, вмешавшись так грубо, мы, может быть, нарушили ваши законы или запреты. Но мы не могли иначе. Мы поняли с самого начала, что у вас на кораблях ходят только мужчины, поэтому мы старались лишний раз не ступать на палубу, где так много мужчин. Мы планировали спокойно доплыть до Рэма и больше не мешать вам, но эта погоня и этот молодой человек заставил изменить наши планы. Позвольте объяснить мне. В нашей стране почти нет мужчин, женщины рожают только женщин – это проклятие наших островов. Конечно, к нам приезжают мужчины и, женившись, остаются. Но вы понимаете сами, как этого мало. Поэтому мать-королева издала закон, по которому каждая ее дочь принцесса должна поехать в другую страну, выбрать там себе мужа и подписать ряд договоров, по которым мужчины будут приезжать на наши острова и становиться мужьями наших жен.
- А вы не боитесь, что мужчины захотят завоевать ваши острова?
Островитянка покачала головой.
- Нет. Как я уже сказала, когда-то нашу землю прокляли… У нас рождаются только девочки и очень скоро население снова становится сугубо женским. Тем более, что наши женщины наделены, благодаря этому проклятию, магическими способностями. Конечно, не все их реализуют. Но принцесса очень сильна в этом. И когда она почувствовала рядом сильную кровь она вышла из каюты, приказав нам ждать. Дальше вы знаете. Так вот, к чему я клоню. Этот спасенный молодой человек должен стать мужем принцессы. Так она решила. Она чувствует в нем необходимую для нее силу, поэтому она так спасала его. Если бы он умер, для нас это был бы удар сильнее, чем для всех ваших сигел и моряков.
Легат спокойно выслушал.
- Послушайте… - заговорил он и запнулся, - я так и не знаю вашего имени.
- Гиль, - кивнула женщина.
- Послушайте, Гиль. Я конечно не против того, что ваша принцесса сделала такой выбор и все такое, но есть одно препятствие. Видите ли, этот спасенный – Оса. Он очень известный гладиатор и … раб. Сигел – это не только свободные воины, как мои моряки и гвардейцы, многие только зарабатывают свою свободу. Через несколько лет, если не погибнет в каком-нибудь сражении, он получит свободу. И тогда пусть идет хоть на все четыре стороны и становиться хоть мужем, хоть братом. А сейчас ни я, ни даже сенат и консулы не могут освободить его.
- Почему? – не поняла женщина. – Если он раб, мы можем его выкупить. Вы же продаете рабов?
Легат, тяжело вздохнув, понял, что разговор легким не будет.
- Как бы вам объяснить это, Гиль. Когда раб становиться гладиатором, ему на плечо наносится клеймо. Магическое клеймо. Его посвящают Смерти. И он проходит путь от Жертвы до Жнеца – того, кто собирает жертвы. По-вашему – жрец. Говорят, что иногда на Арену выходят сами Боги и тогда лучшие Жнецы встречаются с ними. Это привилегия Жнецов. Больше никто, ни патриции, ни сенаторы, ни даже жрецы других храмов не могут общаться так близко с богами. Понимаете? Гладиатор посвящен! Через некоторое время у гладиатора выпадает шанс стать свободным, но не сразу. Он становится сигелом. Это тот, кто получил благодать Богов и должен принести ее на благо Рему. Он проходит испытание и доказывает свое право быть свободным. За благословение богов надо расплачиваться. Поэтому сигелы не могут уйти, прежде чем закончится срок их служения. Сигел несет ответственность за то, что выжил на арене.
- Это очень сложно, легат!
- Зовите меня Авелием.
- Да, Авелий. – согласилась Гиль - наверное, для нас это будет слишком непонятно. Раб, ставший жрецом, и жрец, обязавшийся служить, чтобы получить свободу. Я не знаю, как объяснить это все принцессе. Она не захочет даже слушать, чтобы расстаться с вашим Осой.
- Я ничего не могу поделать, - пожал плечами легат. – Я не пойду против Закона. Попробуйте все-таки объяснить принцессе, что Оса не сможет поехать с ней на острова. Это невозможно.
- Но пока он на вашем корабле, может же он быть с принцессой?
- Пока мы не приплывем в Рэм, пожалуйста. На то, чтобы быть с женщиной, у сигелов никаких запретов нет.
- Уже лучше, - облегченно вздохнула островитянка. – Я попытаюсь уговорить принцессу сделать Осу временным мужем. Если мы не можем выкупить его, то хотя бы заберем его семя.
- Делайте что хотите. В этом я не буду вам мешать. Могу даже отдать вашей принцессе свою каюту.
- О, Авелий! – глаза Гиль радостно блеснули, - вы так добры! Где же вы будете спать?
- Уйду в трюм, к морякам. Они не откажут в свободном гамаке своему легату. – рассмеялся Авелий.
Гиль вдруг неожиданно подалась вперед и поцеловала легата в щеку. И пока он застыл, растерянный и удивленный, взметнув пеструю шаль, убежала к принцессе.
Легат покачал головой. Подумать только, страна, где только женщины – наверное это интересно! Надо будет после окончание контракта сплавать туда. И может быть он сможет даже найти Гиль.

Отредактировано Ника (17-01-2009 23:31:09)

На пятый день, то есть ночь, Юринас вышел к предгорьям. Идти после перенесенной операции стало неожиданно легче. Ноги привычно болели, отдаваясь каждым шагом в спине, накопленная усталость никуда не делась, но страх исчез. Будто после перенесенного ужаса, смылась так давно державшая чувства плотина. Наверное, есть придел, за которым все прошлое кажется мелким, незначительным. И Юринас этот барьер перешел.
Преследователи больше не донимали его, хотя несколько раз он видел вдалеке всадников, но удачно успевал спрятаться раньше, чем  головы поворачивались в его сторону. В одном из килем, небольших глиняных домиков, в которых рабы жили во время сезонных работ, Юринас удачно стащил балахон с длинными рукавами и капюшоном. Теперь время в дороге немного увеличилось за счет утренних и вечерних часов, когда рабы и просто наемные батраки начинали двигаться от полей к дому и обратно.  В этой разношерстной толпе медленно бредущий путник не вызывал ни у кого удивления или настороженности. Мало ли кто кого нанял? В дневные часы приходилось по-прежнему прятаться в лощинах или ямах. Днем все работали в поле и бредущая одиноко фигура могла привлечь внимание надсмотрщиков.
Дорога пошла среди крутых холмов. Теперь пейзаж стал не такой однообразно унылый,  состоящий из возделанных полей и ухоженных рощ. Встречались и небольшие лесочки, густо поросшие колючими кустарниками. Чем дальше углублялся в холмы путник, тем более необжитые и дикие попадались ему места. Один раз попался почти непуганый заяц. Он выскочил на камень и с восторгом стал наблюдать, как карабкается по запутанной тропе человек. Но пока Юринас наклонялся за камнем, шустрого аборигена уже не было.
На четвертый день таких блужданий Юринас окончательно удостоверился, что он заблудился. Но и от преследователей он тоже наконец-то избавился. Было бы трудно поверить, что они полезут в это царствие теней и колючих кустарников, чтобы найти раба, которого там может и не оказаться.
И все-таки Оса старался не терять бдительности. Это его и спасло, когда спрыгнув с очередного камня, перед самым носом он увидел лезвие кинжала. Обратно было уже не запрыгнуть, а отскочить, чтобы достать клинок, не было места. Тем более, что почти сразу появилась вторая рука с ножом и угрожающе прижала плохо наточенную железку к его горлу.
Может, с кем другим такое убеждение и сыграло бы свою роль, но Юринас, ни секунды не размышляя, откуда взялись в густой чаще два не блещущих интеллектом мордоворота, присел, отводя от себя ножи и, пропустив клинки над головой, ударил громил в солнечное сплетение. Разбойники охнули и повалились друг на дружку.
Раненая нога  в ответ на резкое движение взорвалась новой болью. Но Юри не обратил на это внимание. Он настороженно смотрел на четыре стрелы, готовые сорваться с луков по направлению к нему. От двух он был готов уйти гарантированно. Еще одну можно попытаться поймать. Четвертая… что ж лотерея была бы неинтересной, если бы все постоянно выигрывали.
- Погодь! – раздался со стороны голос.
Еще один, настороженно отметил Юринас, сдвигаясь в сторону и боясь выпустить из поля зрения четверку лучников.
- Ты кто, парниша? Чё сюда забрел?
Юри не ответил.
- Да опустите луки, охламоны! –  угрозы в голосе не чувствовалось, но лучники как-то виновато опустили глаза и отвели наконечники стрел от Юринаса.
- Ну, так, парниша, я-то вопрос задал? Аль не слыхал? Иль языка у тебя нет? Я ж, поди, вежливо!
«Вежливо! – подумал с насмешкой Юри, - а четверо лучников, и те двое, что скоро придут в себя, так это чтобы  собеседник тоже становился вежливым?»
Юринас распрямился, не обращая внимания на взвывшую от такого отношения ногу, и скинул с себя капюшон. Разговаривать, не глядя в глаза собеседнику, он тоже счел невежливым.
- Путник!
- Да ну, путник! – из-за дерева показался мужчина без правого уха и с двумя ровными шрамами над бровями. - Давно не виделись!
Юринас с удивлением и непониманием смотрел на говорившего.
- Ох, ты мой! Да ты видно меня не помнишь?! Да и точно, не помнишь! – засмеялся мужчина, глядя на оторопевшего Юринаса.
- Нет, - заверил его Оса, судорожно пытаясь вспомнить, видел ли он когда-либо такого уродца… и где?
- Ох, ты! – воскликнул мужичок и поднял руку к уху, - а я тебя, беловолосый, на всю жизнь запомнил. Ты меня тогда изувечил! Восемь лет прошло, а я тебя где угодно узнаю! Мои шрамы узнают!
И Юринас вспомнил. Восемь лет назад. Третий или четвертый его поединок. На щуплого мальца даже ставок не делали, уж больно мелким и неопасным он выглядел среди рослых крепких гладиаторов. Против них были гладиаторы из Вениса.
- Ты из Вениса? – прищурился Оса.
- Оба-оба, узнал, красавчик! – засмеялся мужик, - вспомнил? Да? Вот так!
- Эй! – заорал он внезапно, - а ну, засранцы, гони в килем, и чтобы к нашему приходу, там жрачка-бухачка была! Давай-давай, припустили зайцами! А мы сами дойдем! Правда, братан! Где ж видано, чтобы гладиатор с гладиатором окромя Арены сходились!
Юринас, почти ничего не понимая,  смотрел, как лучники подхватили мордоворотов под руки и резво скрылись среди скал. Их предводитель вытащил пустые руки и показал их Юри!
- Не будешь убивать безоружного?
Юри, чуть не ляпнул, что сигел безоружного не убивают, но, вспомнив патриция, односложно ответил:
- Нет.
- Ну, то и добро! – мужик сошел со своего камня и подошел к Юринасу.
- Пошли, что-ль?
- Куда?
- А ко мне. В гости! Пойдешь? Я ж не буду мстить через восьмь-то лет!
Юри криво хмыкнул. Мужичок сразу подобрался.
- Только вопрос один? Так вопросик! Для моего спокойствия.
- Ну? – покосился Юри на собеседника.
- Ты по-прежнему Жнец… или в бегах?
Оса невесело усмехнулся.
- И то, и другое.
- Ой, ли? – забеспокоился тот, - это как же?
Юринас вместо ответа завернул левый рукав до плеча. Бывший гладиатор с жадностью уставился на Знаки Арен и причудливые переплетения узора.
- Сигел? – ахнул он, - Вот ведь! Ну, ты, парниша, взлетел! Ах ты, блин! Главная Арена - двенадцать боев! Вот не подумал бы! Кто бы сказал – не поверил! Но ты и тогда был мастак! Вон мне как, с одного поворота кисти! Я думал, что оглох и ослеп за раз! А потом, когда с Арены-то вытащили, сказали, что зрители моей смерти хотели, а ты не добил! Слышь? Чё ты меня тогда не добил? Других же резал как овец, а меня и не тронул почти!
- Не хотел! – отрезал Юринас, не желая вдаваться в подробности. Убивал он, и убивал жестоко, только тех, кто пытался неудачно пошутить насчет его почти женской, тонкой красоты. Он ненавидел мужеложцев, и те, кто пытался окрестить его «девочкой», умирали на Арене даже против воли народа.   
- Ой, ли! – восхитился мужик, - Так разве твой хозяин не чтит Волю свободных? Где это видано, чтобы Жнецы Волей помыкали?
- Чтит, - отрезал Юри.
Мужичок, прищурив глаз, искоса поглядел на Юринаса, словно оценивая правдивость сигела:
- Наказали хоть не сильно?
Юри вздрогнул. Наказание, последовавшее за боем, было для Юринаса одним из многих в череде рабской гладиаторской школы, но почему-то именно его он запомнил наиболее ярко. Его впервые наказывали не за смерть, а за подаренную, вопреки Воле свободных, жизнь.
- Ой! Я плохой хозяин! – запричитал внезапно мужичок, - Ой, совсем совесть потерял! Что ж это держу тебя здесь, а ты, поди, и уставший и голодный небось! Пошли, пошли! Тут недалече!
Юринас, стараясь не сильно наступать на больную ногу, осторожно последовал за гостеприимным хозяином.

- И? – подался вперед от возбуждения Марк.
- Я убил его, – спокойно продолжил Оса.
- Ты убил патриция Геора? – воскликнул пораженный собеседник.
- Я убил предателя, отдавшего приказ сдаваться! – чуть повысил тон Юринас.
- Вот блин! Это же пятно на всей репутации Дома. Надеюсь, ты им этого не сказал?
- Сказал.
- О, Митра! Да ты в своем уме, парень! Как они тебя в клочья еще не разорвали! Ты хоть понял, что ты наделал! Раб, плюнувший в морду патрицианскому Дому! Как ты еще живой после такого?
- Твоими стараниями, - усмехнулся Юри.
Марк широко улыбнулся и попробовал похлопать Юринаса по плечу. Юри привычно отклонился.
- Ох, ты, блин, – заметил беззлобно Марк. – Лежи, уж! Не буду я тебя больше трогать!
Юри прикрыл в ответ глаза.

Встреча с Марком, бывшим гладиатором, предводителем шайки таких же беглых, как и он сам рабов, для измученного Юринаса стала Даром Богов. Не может же быть все время черная полоса, где-то иногда она должна быть прорежена белым пятном. Хотя бы для того, чтобы человек мог попробовать вкус спокойной жизни – так, для сравнения. 
Юри заставил себя съесть предложенные яства. Желудок, отвыкший от нормальной пищи, взбунтовался, но все же остался на месте. Усталость и бессонница, умноженная на постоянную боль, почувствовав, что железная воля, державшая их в узде последние дни, немного ослабла, радостно захватили власть над телом. Юринас успел еще передать опустевшую миску Марку, и тут миска, Марк и деревья на поляне раздвоились, поплыли и он тяжело упал прямо под ноги главарю.
- Ох, ты, блин! – выдохнул  Марк.
- Ну, чё, козлы, уставились! – рявкнул он, - А ну подхватили и уложили! Митра! О, да ты, парнишка-то, совсем выдохся! Хоть бы сказал! Сигел, мать твою!
Потерявшего сознание Юринаса бережно оттащили под дырявую дерюгу, исполняющую тут роль навеса между двумя валунами. Марк взмахом руки отогнал любопытных и, присев на корточки, аккуратно начал стягивать рубище.
Беспамятство как-то незаметно перешло в сон. Марк несколько раз еще заглядывал под навес и, удостоверившись, что гость спокойно спит, отходил к костру.
Юринас проснулся под утро. Как всегда рывком и в полном сознании. Рванулся, чтобы вскочить и плечи уперлись в подставленные ладони.
- Тихо, тихо! – проговорил Марк, удерживая Юри, - Лежи спокойно! Все нормально!
Юри откинулся, продолжая сверлить напряженным взглядом сидящего рядом Марка. Он ждал следующего движения. Ярость билась внутри, но Юри не мог без причины выпустить её наружу. Его раздели догола, укрыли тряпкой, служившей здесь одеялом и … Сумасшедшие мысли, толкаясь, лезли вперемешку, мешая друг другу угнездится в его голове.
- Все нормалёк! Я только перевязал тебя! – попытался успокоить Марк, - Ну, я думал, не ранен ли ты. Так осмотрел, на всякий случай! Ты как свалился, так я ж перепугался! Мож ранен? У тебя на ноге такое месиво! Чё тебе делали? Жгли?
- Да, - успокаиваясь, что ничего страшного не случилось, произнес Юринас, - я выжег какую-то заразу, прицепившуюся в болоте.
- Митра! Когда это было? – заволновался Марк, - Если ж с болота, так могло и заражение начаться!
- Не помню, - честно признался Юри, - может дней пять назад.
- Ну, коли пять, - пожал плечами тот, - может ты и смог все выжечь, если до сих пор ходишь. Я чё мог, сделал. Промыл и перевязал. Ты не думай чего! Твоя холстина вон постирана! А, правда, чё многие купились на твоё тело?
Марк не успел даже договорить, как почувствовал, что его схватили за рубаху и совсем близко увидел бешеные глаза сигела.
- Тоже хочешь? – хриплый шепот, полный едва сдерживаемой ярости, хлестанул по ушам.
Марк перепугано вздрогнул, ощутив, что находиться на волоске, да, что там, на паутинке, от смерти.
- Нет! – выдохнул он в горящие от гнева глаза, - Ты чё? Я ж не мужеложец какой-то!
Юри выпустил рубаху и опустил руки.
- Прости, – отвел он глаза,
- Да, ну, тебя! – махнул рукой Марк, - Я чё, полный кретин, чтобы трогать сигела! Ты ж меня и мою шайку потом на мелкие лоскуты порежешь! А если бы и хотел, то связал бы, хоть, для порядку! Чтоб не рыпался! Думать надо сначала! Тож мне, сигел!
Юри наклонил голову, принимая правоту бывшего Жнеца.
- Ты вчера так и не сказал, как тебя зовут? А то я к тебе то сигел, то парниша! Блин, неудобно!
- Оса, - не стал скрывать Юринас.
- А меня Марк! Вот и познакомились! Ты как вообще беглым стал? Сигел же не бегут! У них там вера и всякое такое дерьмо! Неужто решил стать вольным?
Юри тяжело вздохнул и понял, что придется рассказать о себе, Марк, по крайней мере, может быть сможет указать, где ближайший храм Смерти или вывести его из этого леса.

- Не знаю, не знаю! – покачал головой Марк, - добраться до Храма – это еще полдела. Ну, хорошо, доберешься ты, скажешь, что, мол, так и так было. Даже если тебе поверят, я говорю – если,  ты думаешь, что престанешь быть кровником Дома Агросилов... Им позор-то чисто номинальный, а тебе?  Сигел, конечно, Жрец, его право подтверждено кровью и Богами, но … Ты уверен, что ты сможешь всегда и всюду быть в боевой готовности? Проморгаешь где-то наемного убийцу и опаньки!
- Что ты предлагаешь? – невесело, после нарисованной перспективы, спросил Юри, - Вырезать весь Дом Агросилов?
- Да ну тебя! – Марк опять глотнул хлебного пойла, - С тебя станется!  Ты еще всему Рэму войну объяви!
- Поможет? – спокойно спросил Юринас.
Марк подавился и судорожно закашлялся.
- Ты, чё! Блин! Митра! – он ошарашено воззрился на собеседника, - Ты шутишь?
- Может, и шучу, - равнодушно пожал плечами Юри.
Марк облегченно улыбнулся шутке.
- А может, и нет. – Добавил Оса тем же ровным тоном.
Улыбка застыла на лице бывшего гладиатора.
- Тебе тогда такой Ад устроят! Ты ж понимаешь, что говоришь? Ты знаешь, что такое Ад?
Юринас так же спокойно, глядя куда-то за спину собеседнику, кивнул:
- Знаю.
Марк хотел возразить, но, вспомнив глубокие рубцы от ожогов на спине и разнообразные шрамы плохо заживших ран по всему телу Осы, предпочел промолчать. Он не дурак, чтобы спорить с человеком, дравшимся на Императорской Арене и ставшим сигелом в 23 года.
- Оставайся у нас! – предложил Марк, чуть погодя. – Тебя здесь вряд ли будут искать! Мы то, вон, вольно живем! Жрать есть чего, выпить тож! Чё тебе ещё!
- Не могу! – с сожалением вздохнул Юри.
Не слишком ли много выгодных предложений звучит в последнее время? Как специально испытывают его на прочность! Это начинает потихоньку доставать! Юринас ощутил, как внутри поднимается волна неконтролируемой злости.
- Марк, иди! – судорожно выдохнул он, пытаясь не сорваться, - Дай отдохнуть!
Главарь удивленно посмотрел на Осу. Увидел сжатые побелевшие кулаки, и благоразумно решил пойти посмотреть, чем заняты его подопечные.
Юри дождался, пока тряпка, закрывающая вход в импровизированный килем, качнувшись, станет не место. Уже не сдерживаясь, откинулся спиной на камень и закричал. Молча, но от этого не менее яростно и дико.

- Марк, слышь, так ты чё, знаешь этого? – мужик кивнул головой в сторону дальнего килема.
Марк, устроившись удобнее возле кострища, оглядел ждущих его ответа мужчин. Все они были беглыми рабами, некоторые клейменные, некоторые просто бежали от своих хозяев по тем или иным причинам. В его шайке было одиннадцать человек. Немало, если учесть, что за беглыми рабами всегда шла охота, но ему как-то удавалось прятать свой отряд во время облав.
- Знаю, - подтвердил он и дотронулся пальцами до шрама над глазом, - Я тоже был  гладиатором.…  А шрамы мне оставил этот мальчишка. Его зовут Осой. Достаточно точное имя, на мой взгляд. После боя с ним, меня забрали из гладиаторов и продали на поля. Дальше вы знаете. Чё мне вам рассказывать, когда вы со мной бежали?
- Слышь, а чё ты тогда его выхаживаешь? А? – маленький шустрый раб с косыми глазами пристроился почти у ног главаря, - Прирезал бы и все?
- Косой, я, конечно, крут. Для вас. Но это сигел!
- Сигел, сигел! Заладил, блин! Что ваш сигел не человек совсем? Стукнул бы его дубиной раз и хрен там, кто он! – сказал один из мордоворотов, которые неудачно напали первыми на путника.
- Тупой ты, Арисарх! Я же спас вас тогда! Почувствуй он малейшую угрозу, что тогда, что за обедом – разнес бы здесь все ко всем Богам! А вас нарезал на мелкое рагу! Ты хоть представляешь, что может сигел?
- Нет, - удивленно протянул Арисарх, - я ж не местный. И ваших сигелов в глаза не видел!
- Эх! – вдохнул Марк, понимая, что добрая половина мужиков выжидательно смотрит на него. – Ты, вот Косой, гладиаторов видел?
- Ну, - кивнул тот, - вот тебя вижу!
- Ой, да ну тебя! Нормальных видел?
- Я видел! – вклинился молчащий до сих пор второй владелец ножей.
- Как ты думаешь, Систос, - сразу переключил внимание на другого мордоворота Марк, - ты бы с ними на Арену вышел?
- Чё я там забыл? – не понял Систос.
- Ну, не на Арену, а так. В бою? – Марк продолжал гнуть свою линию.
- Не-е-е, я чё, полный дурак!
- Во-во! – подтвердил Марк, - Ты с ними не справишься! Они, таких как ты, на завтрак хавают! А чтобы стать сигелом надо выжить на Арене! И ни одного поражения! У этого, - Марк кивнул в сторону килема, - двадцать восемь боев, из них двенадцать на Столичной Арене!
- Слышь, Марк, а может он эти закорючки сам себе дорисовал, чтобы круче быть? А ты и купился!
- Дурак ты, Косой, - усмехнулся Марк, - эти закорючки, как ты сказал, - знаки Арен. Их только Храмовый Жрец может наложить. Подделка карается хуже, чем чужой узел на твоем поясе. Говорят, что те, кто выжил на Главной Арене, равны по силе богам. Сам Бог Смерти берет их в свои чертоги после гибели. Эти гладиаторы ничего не бояться. Знаешь, что самое в кайф на Арене? Выпустить против Жнеца гидру или какое-нибудь заморское чудовище! Как правило, один на один! Вот те, кто выжил после этого, и получают право быть сигелом. А еще через несколько лет – получают свободу!
- И еще ты забыл добавить, свободу получают только те, кто выживает после того, как их забрасывают в самое пекло.
Марк и беглые рабы в ужасе смотрели на стоящее позади главаря беловолосое привидение. Юринас с мрачным прищуром оглядел всех беглецов, задерживая на мгновение взгляд на каждом.
- Оса! – первым пришел в себя Марк, - зачем ты встал?
- Байки о себе послушать, - холодно ответил сигел. – Расскажешь еще?
- Ну, - замялся тот, - я ж, поди, все рассказал. Это ребята спрашивали, ну я так, немного…
- И хорошо, что немного, – перебил Марка Оса, - пусть меньше знают, крепче спать будут.
Под взглядом Юринаса рабы сжались и поникли.
- Пошли, поговорим, - наконец сжалился над Марком Оса, - расскажешь мне, немного, интересного. А то, я гляжу, у тебя язык хорошо подвешен.
Марк, проклиная в душе тот миг, когда решил пригласить белоголового в гости, угрюмо поплелся следом.

- Ты забыл рассказать своим братанам еще одну вещь, - Юри хмуро смотрел исподлобья на Марка, - За сигелом охота идет не в пример больше чем за каким-то так полевым рабом. Если хоть одного из твоих возьмут, он сразу расскажет с кем дружит их главарь!
- Ты не знаешь моих ребят! – взвился Марк, - да они ни слова не скажут…
- Да? - Юринас насмешливо поднял бровь, - А если их познакомят с каленым железом?
Марк замолчал, понимая, что этот мальчишка прав. Ни один из его мужиков, прижги их хоть немного, не станет молчать о беглом сигеле.
Юринас оперся плечом на ствол кривого деревца и сложил руки на груди. Марк был заметно выше тонкого в кости Юри, но разница в сложении и росте давно не мешала Осе смотреть на других сверху вниз.
- А сам? – не найдя, что ответить, и чувствуя себя беспомощным, а оттого злясь еще больше, накинулся на Осу Марк, - Если тебя схватят, ты в два счета выдашь наше убежище!
- Может и выдам, - спокойно ответил на гневную тираду Юринас, - Если захочу!
Юринас смотрел, как Марк силится справиться со страхом и бросить ему вызов.
- У тебя нет шансов, - посоветовал Оса, - не надо. Только себя положишь и своих братанов. Ты же сам им сейчас заливал, какой я крутой и неслабый.
- Да, но… - вскинулся Марк.
- Это правда, – перебил Юри, - Меня можно убить, но перед этим я убью вас всех. И начну с тебя.
Марк вздрогнул, поняв, что сигел не шутит. Этот седой ублюдок уже однажды поломал ему карьеру, но спас при этом жизнь. Сейчас он спасает ее во второй раз. Жестоко напоминая о том, что в гладиаторской среде друзей нет.
Юринас больше не обращая внимания на разозленного гладиатора, развернулся спиной.
- И еще одно, Марк, - проговорил он, не оборачиваясь, - ответ на твой вчерашний вопрос. Трое суток в колодках и двадцать ударов кнутом.
После чего не спеша покинул поляну, оставив офигевшего Марка смотреть ему в спину.

- Марк, что делают с рабами охотники?
- Ну, если свои – ведут к хозяину, а там как повезет. Если чужие – в суд, чтобы выяснить, чей раб. А там сообщают хозяину и так далее…
- А если раб ничей?
- Ты имеешь в виду себя?
- Если и так?
Марк в который раз воззрился удивленно на Осу.
- Ты в своем уме? Если тебя схватят охотники и потащат в суд, ты не сможешь доказать свою невиновность. Знаешь, что делают с беглыми гладиаторами?
- Ничего, выдержу. Мне надо, чтобы меня признали виновным. Если я беглый гладиатор , то казнить меня могут только в Храме. Так я смогу попасть в Храм. А там я предстану перед Богом и дам Ответ как Жрец. А вот если и Бог признают меня виновным… что ж, буду умирать долго и мучительно.
- Сумасшедший! – только и смог сказать Марк.
В свете костра Юринас выглядел еще бледнее, чем обычно. Седые волосы рассыпались по плечам и напоминали похоронный саван, из-за чего Марку было не по себе. За последние два дня, что сигел провел у него в гостях, Марк никак не мог подавить в себе чувство беззащитности. От щуплого, невысокого парня можно было в любой момент ждать чего угодно – от полного безразличия до яростной вспышки на беззлобную шутку кого-то из шайки. Что уж говорить о постоянно напряженном, выжидательном взгляде черных внимательных глаз. Марк постоянно чувствовал, что рядом с ним находиться не человек – демон. И это безразличие к боли, что своей, что чужой, и почти мифическая красота – Марк ловил себя на мысли, что именно так выглядел бы Смерть, спустись он к ним на землю. Прекрасно и страшно.
- У тебя есть знакомые охотники?
- С чего ты взял?
Юринас хмыкнул на разыгранное удивление Марка.
- Если бы не было, ты бы не уходил так долго от облав. Скорее всего, ты вылавливаешь в своих чащах и отдаешь охотникам чужих рабов, а они за это тебя не трогают. Кому хочется блудить в твоих дебрях.
- Хм, - Марка впервые так просто раскусили, и он сдался. – Ну, есть.
- Из Агросилов?
- Нет, конечно, - и тут Марк уже взял вожжи в свои руки, - Слушай, Оса, если ты так уж хочешь, чтобы тебя повязали охотники, что ж, я устрою это тебе. Да, имею я парочку прикормленных… но это свободные охотники, из вольноотпущенников. Среди них есть и бывшие гладиаторы – так, что если ты встретишь еще кого-то, кто помнит тебя по Арене и захочет рассчитаться за все хорошее – ко мне без претензий.
- Ты сможешь гарантировать, что они не продадут меня Агросилам?
- Да, это смогу. А остальное… Я не дам тебе гарантии, что они довезут тебя до суда живым!
Юринас поднял от огня глаза и посмотрел на Марка. Тот поёжился.
- Ты ненавидишь, меня, правда, Марк?
Марк поджал губы и с вызовом посмотрел на Осу.
- Я тебе должен… и я тебе помогу,  но… я… не хочу… больше тебя видеть, понял?
- Грубо, - усмехнулся Юри, - но честно.

  ...фухх. Вроде всё... Жажду ТАПКОВ !!!   

P.S. Придет Айно, заставлю его выложить то, что он написал в "Глоссарии" по Рэму... И фига он у меня отвертится, провокатор! 

Шпагу и рапиру в нашей истории путают серьезно. Дело в том, что фон Винклер в своей книге "Оружие" шпагой назвал клинок 15-16 вв. переходной от эстока к рапире, так и пошло и в советские времена продолжилось. В современных переводных книгах по оружию изданных после 1996 года, таких как Окшотт и Хаттон все наоборот. Реально путаница происходит до сих пор и весьма конкретная, так как шпаги были еще в 18 ст.
Но в данно случае, я исправлю на эсток, что бы и вправду, не было лишних вопросов. Хотя эсток еще не имел витой гарды, как "спада" (испанская шпага 15 ст.) Привожу примерные варианты шпаг.

Но я заменю "разрубил" на "рубанул"

Отредактировано Ника (05-12-2008 21:01:20)