Ну, нет! Тапки брошенные в меня я складирую, у меня даже целый файл для этого создан и назван "Тапки", а в Айно я кидаю исклютительно свои 37 размера!!!!

Тапки принимаются вне зависимо от размеров!

Глава  7 

Темнота была почти осязаема. Потолок не давал встать, а стены – распрямить ноги. Все тело застыло в болезненном оцепенении. Дрожь пробирала до костей, а изнутри, навстречу ей – поднимался жар.  Ноги, сложенные в позу лотоса, затекли…  Феникс прислонился спиной к склизкой стене.
«Еще не отошел от «сушилки», а уже загремел в карцер», – подумал Феникс. – «Трое суток карцера… этот Оринс – явно ненормальный… или хочет по-тихому меня прикончить. Но и сам я – тоже хорош. Неужели нельзя было подождать, пока тело хоть немного восстановится?». – Ему хотелось быстрее узнать – что же там такого раскопал Анатоли? Неужели разгадка подземелья – так близко? Если это преддверие храма Богов Равновесия, то, может быть – там остались двери в другие миры? – «Я все равно сбегу отсюда», – пообещал он себе, – «я выберусь!».   
Он уже пытался изменить этот мир, а когда не получилось и Профессор погиб – заставил себя жить. Под пытками – жить! В безысходности – жить! Когда отчаяние подступает к горлу, и нет никого, кто бы был рядом – жить! Одиннадцать лет, четыре месяца и двадцать три дня в аду – жить! 
«Это же надо было такое придумать… что в карцере он – медитирует! Да ещё и поддерживать такое заблуждение все эти годы – тоже мене, герой нашелся!». – Феникс стиснул зубы, чтобы не закричать. Боль была страшной. Раны воспалились и горели как в огне. Все тело представлялось одним сплошным кровоподтеком. –  «Надо разогнать кровь. Если сидеть неподвижно, она застоится и не даст потом двигаться. Но тут совсем нет места. Даже для того, чтобы развести руки. Тесно, холодно, темно – как в могиле. Вот так и начинают сходить с ума…». 

Хаттон, оглядевшись и не заметив никого, встал возле крышки карцера и потянул за рычаг. Плита, закрывающая яму, поднялась. Изнутри, щурясь от света, на него смотрел Феникс. Охранник взял стоящий рядом кувшин с водой.
– Эй, ты, – нагнулся он к решетке, перекрывающей яму карцера, – пить хочешь?
Феникс угрюмо смотрел на охранника.
– Смотри – холодненькая… свеженькая… – продолжал тот. – Так что, дать тебе водички? – Хаттон поднял кувшин над головой и полил себе голову… –  Хорошо! Смотри, я опускаю тебе кувшин…
Хаттон почти просунул кувшин между прутьями, но в последний момент отдернул.
– Э-э-э, нет, ты думаешь, что водичка достанется тебе просто так?  Попроси!   
Феникс упрямо сжал губы. Никогда, ничего и ни у кого просить нельзя. Даже если протягивают на тарелочке. Даже если очень хочется взять. У этого охранника – тем более. Если даже Брусвен не заставил его просить… а этот мелкий слизняк – просто пустое место. Феникс опустил голову. Дальше смотреть на охранника у него не было ни сил, ни желания.
– Вот ты как! –  Хаттон теперь шипел. – Я к нему по-хорошему, а он? Так вот тебе водичка, получай! 
На Феникса полилась горячая, вонючая моча. Он только закрыл глаза. Чего можно было ожидать от охранника ещё! 
– Ты что, совсем сдурел, – заорал кто-то, – охренел, козел! Как ушел Кранц, так решил, что тебе все можно!
Феникс услышал возню наверху и с удивлением поднял голову. Толстый охранник сидел на решетке, держась за подбитый глаз. Другой, помоложе – у которого он сегодня «попросил» сигару, стоял рядом. Было слышно, что к карцеру бегут еще несколько человек.
– Банс, ты придурок! – Хаттон перепугано орал. – Он же сегодня тебя чуть не убил!
– Ты – сам придурок, – отозвался тот, – если бы он хотел убить, то я бы уже был трупом! 
– А ну, прекратить немедленно! – Прозвучал начальственный голос. – Что здесь происходит?!
– Да вот, господин начальник, я хотел дать воды заключенному, а этот подскочил и меня ударил, – показывая на Банса, затараторил Хаттон.   
– Он ссал в яму! – возмущенно отозвался Изаир. 
– Я спрашиваю, что тут происходит?!  Почему ты ударил его?! – заорал Оринс.
– Я же говорю – он ссал на заключенного!
Феникс с интересом слушал разгорающийся над ним скандал. Он даже подумать не мог, что кто-то из охраны за него вступится… Тем более – этот молодой, которого он сегодня так напугал.     
– А кто тебе дал право его бить? Какая тебе разница – что он делает? Я тебя так оштрафую, что ты навсегда запомнишь, как драться в моей тюрьме!!!
Банс стоял, широко открыв глаза от удивления и возмущения… Будь на месте Оринса господин Кранц – лететь бы Хаттону со своего места  прямо сегодня! А этот… штраф вкатывает. Ему. И за что? За то, что Банс считает ненормальным так гнусно издеваться над людьми. Пусть даже это заключенные. Но ведь так нельзя!
Банс в ярости ударил ногой по стоящему рядом с ямой кувшину. Кувшин перевернулся, и вода полилась в карцер. Феникс с наслаждением подставил под нее голову. Вода и вправду была холодной и неимоверно приятной.
– Закройте, наконец, карцер! – Оринс, сообразив, что весь скандал происходит на глазах у заключенного, разозлился ещё больше. – Козлы, я вас еще научу службу нести!!!   
– Да, господин начальник, – раздалось сразу несколько голосов и тяжелая крышка, медленно, со скрипом, легла на свое место.
– А ты, – палец Оринса уткнулся в нос Хаттону, – зайдешь ко мне! Я хочу с тобой поговорить…
– Как прикажете, господин начальник, - затрясся Хаттон.
Оринс еще раз осмотрел охранников и приказал:
– Этому – один стакан воды в день! Поняли?

Отредактировано Ника (02-03-2009 00:46:34)

Изменила. Так лучше?