Так вышла же на работу, а там.... вообщем за месяц отсутсвия такое накопилось!!!!
Да и в проде вышла логическая неувязочка, сейчас разбираемся что менять - схему или полтекста. Мне ломы все переписывать, а Айно - ломать схему.
вообщем, подождите еще чуток, ладно?

Хотела что-то написать в напутствии, но решила, что не надо. Просто -

Глава 9

«Воздуха нет… Он закончился… С последним вдохом… Осталась густая вязкая жижа… Её надо загнать в легкие…». – Феникс ненадолго выплыл из полузабытья. Жара и духота давили. Днём крышка карцера раскалялась. Кровь не хотела больше двигаться по венам, она закипала от внутреннего и внешнего жара… 
Феникс заставил себя выровнять спину. В глазах поплыло. Только усилием воли он удержался на самом краю и не провалился снова в беспамятство. Прикусив губу до крови, парень принялся медленно разминать ноги. Решетка не давала выпрямиться полностью. Феникс ждал, когда пройдет онемелость. Наконец к ногам вернулась чувствительность. Вместе с болью. Теперь медленно, очень медленно, ухватившись за решетку и упираясь головой в стену, садиться на пятки и опять вставать…
Комплекс упражнений для маленького замкнутого пространства Феникс придумал, когда сидел в карцере первый раз и с неимоверной настойчивостью повторял его все последующие. Ему не хотелось, чтобы охранники вытаскивали из карцера полуживое онемевшее тело, стонущее от каждого движения…
Крышка заскрипела. Феникс опустил веки, зная, как свет ударит по привыкшим к темноте зрачкам…
– Поднимайся!
Феникс открыл глаза и встал. С наслаждением потянулся. Взял протянутую ему кружку с водой…
– Вылазь!
Охранники, уже привычные к тому, что Феникс поднимается из карцера сам, даже не пытались помочь. Он недоуменно оглянулся. Ему показалось, что трое суток еще не прошли… Почему же его вытащили раньше? На милосердие Оринса рассчитывать не приходилось, значит, он кому-то понадобился… Вспомнилось улыбающееся лицо Брусвена – садиста и палача ОУП. Неужели – опять? Стиснув зубы, Феникс сделал шаг навстречу новой боли…

– Я бы хотел посмотреть на опасных преступников…
– Ваше Высочество, я бы вам не советовал… Но кто я такой, чтобы препятствовать Вашим желаниям?
– Вы правы, господин Оринс, моим желаниям препятствовать не рекомендуется. Итак, я хочу видеть «опасников»…
Его Высочество, принц-губернатор Колинс, прошел к воротам во внутренний двор тюрьмы. За ним последовали телохранители. Оринс, вытирая огромным платком, пот со лба, заторопился следом…

– Вот они все, Ваше Высочество, семнадцать человек.
– Они и вправду так опасны? – Принц заинтересованно оглядел неровный строй скованных заключенных.
– О, да, Ваше Высочество, очень, – затараторил Оринс. – Это звери! Каждый из них – убийца и разбойник!
– Хм… а кто из них, – поинтересовался принц, – самый опасный?
– Вот этот, огромный, черный. Он – оборотень, – указывая на Перкунаса, доложил Оринс. – Очень силен, Ваше Высочество!
– Да, он выглядит свирепым, – согласился Колинс, – А тот, похожий на тюфяка, он что, тоже опасный? 
– Это – один из семьи ис Каплара!
– Да, припоминаю этот процесс, – принц кивнул, – Кажется, памфлеты, порочащие Императорскую власть? А семья не захотела заступиться…   
– Вы как всегда точны, Ваше Высочество! – Оринс не преминул подольститься.
– А этот, – спросил Колинс, не обратив на лесть никакого внимания, – вроде бы совсем ещё юноша…
– О, это один из самых опасных! Его зовут Феникс…
– Тот самый легендарный Феникс?! Я хочу с ним поговорить.
– Но… Ваше Высочество! Это… невозможно! Он очень, очень опасный!
– Вы что, – лениво поинтересовался принц, поворачиваясь к начальнику тюрьмы, – хотите мне препятствовать?
– Нет, нет, – Оринс, поняв, что встать на пути желания принца-губернатора, чревато очень, очень большими осложнениями, заметался. – Пожалуйста, позвольте проводить Вас в мой кабинет. Я прикажу охране привести туда заключенного № 542...

– У него крепкие наручники,– беспокоился Оринс, глядя, как Феникса ведут по коридору, – вы проверяли?
– Да, господин начальник!
– И все же, одень ему еще одни наручники! – После карцера заключенный шатался от слабости, но для начальника этого было мало. Он назидательно поднял палец. – Это все-таки сам принц! Ты представляешь, что будет, если Феникс набросится на принца?!
– Да, господин начальник! – вытянулся охранник, доставая из сумки на поясе еще одну пару наручников. Перечить начальнику тюрьмы, да ещё когда тут с инспекцией Сам Принц... дураков не было!
Фениксу одели еще одну пару наручников. Он стоял молча, глядя, как суетится Оринс и бегает вокруг него охрана...
Увидев Колинса, Феникс не поверил своим глазам. А уж когда принц выразил желание поговорить с ним... он только обреченно опустил голову. Говорить им с Колинсом было не о чем!

– Ну, здравствуй, Феникс...
Феникс молчал. Он стоял посередине кабинета, ещё слабый после суток неподвижности в тесном карцере, со стянутыми за спиной руками... и молчал. Когда-то давно, когда его только арестовали, Феникс еще надеялся...
– Я понимаю, что ты не рад меня видеть, – продолжил Колинс, подходя вплотную к заключенному, – после того, что тебе пришлось пережить!  Но пойми, я ничего не мог сделать! Я ведь – наследник Империи!
Феникс молчал, глядя перед собой застывшим взглядом...
– Мино… – позвал Колинс...
– Феникс, ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО, меня зовут Феникс, – глухо прозвучало в ответ.
– Это прозвище дал тебе Профессор!  Ну да, я забыл, что Мино – это ведь тоже не настоящее твое имя!   
Феникс молчал. Привычно замкнувшись в себе, ждал... Что же еще скажет Колинс?
– Мино... прости, Феникс, я долго не мог поверить, что ты убил Профессора. Он ведь нам как отец был. Помнишь, когда-то мы... были как братья. Верили, что дело Нефритовой Розы – защищать людей. Ты помнишь, Мино?
Колинсу очень захотелось прочесть в глазах бывшего друга хоть какие-то эмоции. Хоть намек, на то, что тот помнит... но наткнувшись на пустой, ничего не выражающий взгляд он опустил руку. Вздохнув, принц отошел к окну. Оперся о стол и достал из кармана золотой портсигар.
– Будешь? – предложил он, но Феникс лишь отрицательно покачал головой.
– Извини, забыл, что ты не куришь... Феникс, у каждого из нас есть причины ненавидеть другого. Давай пока об этом забудем. Ты мне нужен. Когда-то у нас с тобой было одно дело, одна цель... мы, как и Профессор, стремились к тому, чтобы дать магию всем! Всем и каждому... Я не хочу просто сидеть в своих апартаментах... Желание продолжить дело Профессора – вот что заставило меня прийти сюда! Ты же знаешь, что у принца больше возможностей добиться того, о чем он мечтал! Феникс, он же полагался на нас! Я знаю, ты мне не веришь... Ты имеешь на это полное право, но позволь... хотя бы в память об учителе... закончить начатое им дело... Когда мои союзники станут магами, я приобрету такую власть, которая позволит мне снять с тебя все обвинения! Если ты мне отдашь дневник Профессора, я смогу свергнуть императора... и вытащу тебя отсюда. Я смогу создать то общество, о котором мечтал Профессор!
«Так вот чего ты хочешь», – думал Феникс, – «как все просто... Ты получаешь дневник, узнаешь код... и на твоем пути к Короне Империи не сможет встать никто! За одиннадцать лет ты добился влияния, создал свою партию при Дворе и теперь тебе остался один шаг до верховной власти... Один-единственный – через меня!»   
Принц сел в кресло и закурил сигару. Руки слегка подрагивали. Этот упрямец не осознает, насколько он сейчас мешает... Одиннадцать лет Колинс пытался получить нужные сведения, сначала – прикидываясь жертвой Профессора, потом, получив власть, стал влиять на Управление напрямую... сделав Брусвена своим доверенным лицом. Он попытался разыграть ещё одну, последнюю карту... 
– Мино, если бы ты не убил профессора – все бы было по-другому. Убив его, ты единолично завладел информацией, которая должна была принадлежать всем. Пойми, я обязан был дать показания, чтобы отвести от себя подозрения. Раскрыв себя, я бы погубил дело профессора. Ты хотел, чтобы мы сидели здесь вместе? Из дворца я могу сделать больше, чем из тюрьмы. Я не имел право поступить по-другому!

От стука в дверь профессор взрогнул и испуганно посмотрел на своего ученика. Тот упрямо поджал губы. Бежать им было некуда. Исписанные листы сгорали медленно и Феникс бросил в огонь последнюю охапку бумаг. 
В дверь уже не стучали, а методично били чем-то тяжелым. Профессор подошел к парню:
– Я уже старый человек и не смогу выдержать допроса! Сделай что-нибудь, Феникс! Убей меня!
Тот лишь отрицательно мотнул головой.
– Феникс!
Дверь треснула и старик испуганно схватил ученика за рукав.
– Ты позволишь им засадить меня в тюрьму? Да?
– Нет! – наконец хрипло ответил парень и сжал кулаки.
– Феникс...
Профессор уткнулся лбом в грудь своему ученику-последователю-телохранителю. Человеку, которому он доверял больше, чем кому бы то ни было... Своему тайному оружию и своей тайне...
Феникс обнял старика... Когда дверь наконец рухнула под мощными ударами, ворвавшимся солдатам под ноги упал труп со свернутой шеей...

«Если бы я знал тогда, чем мне придется заплатить за эту смерть», – подумал Феникс, –  «я…  поступил бы так же!» 
– Прости, – между тем продолжал Колинс, – если бы я знал, где дневник, ты не страдал бы одиннадцать лет и... мог бы избежать всех этих пыток. Мне жаль тебя, Феникс, мне искренне тебя жаль...  Я мог бы прекратить твои страдания! Дай мне то, что оставил тебе профессор!
Феникс посмотрел в глаза принцу, но отвечать не стал.
– Разве ты сам не мечтал о том, чтобы к власти пришли достойные люди! Те, которые будут думать о будущем людей, а не о своей выгоде...
– Профессор не хотел власти, – вырвалось у Феникса.
– Откуда ты знаешь, чего хотел Профессор? Он хотел сделать всех людей магами, а это повлекло бы за собой убийства и войны... Ты хочешь, чтобы тысячи людей погибли... как когда-то твои родители? Ты – этого хочешь?!
Феникс закрыл глаза... чтобы Колинс не увидел, как из-под ресниц полыхнуло отчаянием и яростью. Когда он их открыл, его взгляд снова не выражал ничего.
Колинс потушил сигару, вольготно откинулся на спинку кресла, и прищурился:
– А может, ты желаешь воспользоваться трудами Профессора сам? Наверное, я просто везунчик... Может быть, ты уже был бы у власти, и мне пришлось бы присягать новому Императору? Хорошо, что у тебя не было шанса воспользоваться дневником. Еще неизвестно, что бы ты сделал, оставшись на воле...
– Колинс, мне жаль тебя, – грустно сказал Феникс.
– Это политика, Мино... это просто политика, – усмехнулся принц. – И ещё... Знаешь, почему я дал против тебя показания? Потому что наследником Профессора должен был стать я! И не тебе, а мне он должен был передать свои знания! И, поняв это, ты... убил его. Профессор добровольно тебе никогда ничего бы не сказал! Профессор недооценил твою жестокость... Ты, хищный зверь, который прикидывался овечкой! Я не намерен больше с тобой нянчиться! Если ты не скажешь, где дневник – дело Профессора погибнет вместе с тобой!
Феникс стоял, глядя на бывшего друга...  Ему было страшно... от того, что Колинс верил во все, о чем говорил! Слова причиняли боль сильнее, чем скованные, занемевшие руки. «Как же он изменился», – подумал Феникс, – «превратившись из восторженного юнца в матерого политика».  До этого момента, Феникс верил в то, что Колинс предал его под давлением, но сейчас, глядя на принца, откинувшегося в кресле, понял, кто же на самом деле их выдал...   
– Значит, ты не хочешь мне помочь... Зря. – Колинс поднялся с кресла. – Я думал, что смогу уговорить тебя... но вижу, что ты как был упрямым глупцом, так им и умрешь... Собственная выгода для тебя важнее дела Профессора. Знаешь, я долго откладывал этот разговор... Надеялся, что он не состоится... Мне совсем не хотелось с тобой встречаться. Я и в тюрьму-то приехал с общим осмотром. А я... я приехал только ради тебя. И инспекция, и другие заключенные – это только прикрытие. Я думал, мы сумеем понять друг друга... Ведь столько лет прошло!
«Я знаю – сколько прошло. Я умею считать дни. Даже когда они наполнены болью. А ты – считал? За интригами и развлечениями года летят так незаметно...».
– Даю тебе последний шанс,– принц подошел вплотную и посмотрел в глаза Фениксу. – До конца этой луны я дам приказ тебя не трогать. Подумай, Мино, или как там тебя по-настоящему….   До конца луны пятнадцать дней...