Флагманский «Сент-Джеймс» и два самых мощных линкора эскадры – «Ноттингемшир» и «Ирландия» - словно укрылись за стенкой из четырёх прочих линкоров. Хотя… Дымящийся «Ричмонд» уже заваливался на левый борт, это не боевая единица, а просто досадная помеха для канониров противника. Три прочих линкора, сделав разворот «все вдруг», стреляли уже с правого борта. А за их рангоутом и переплетением канатов такелажа уже виднелись мачты подходившей второй линии.
- Сигнал Жерому – вперёд! – крикнула Галка.
Одна из кормовых пушек «Гардарики» выпустила «колышек» - ракету, дымный хвост которой был виден издалека. Вторая линия – фрегаты во главе с «Амазонкой», семь сторожевиков и шесть канонерок – подняли паруса. Ветер им как раз попутный, пока англичане подгребут, в самый раз попадут к раздаче …э-э-э …слонов. Ведь обе первые линии так основательно потрепали друг друга, что сейчас вмешательство свежих сил с любой стороны могло переломить ход сражения.
Когда фрегаты сцепились, «Ричмонд» уже весело пускал пузыри со дна морского, а два его товарища из троих, прикрывавших флагман, держались на плаву с большим трудом. Хоть и продолжали стрелять. Впрочем, корабли Сен-Доменга тоже находились не в лучшей форме. У «Сварога» сбили фок-мачту, разворотили в щепки часть обшивки левого борта, там разорвало стальную пушку, а мелких дыр было не счесть. Билли даже приказал выбросить часть бронзовых пушек, чтобы удержаться на плаву. Другие линкоры и тяжёлые фрегаты тоже получили различные повреждения. Канонада постепенно стихала, причём, не столько из-за того, что побитые борта и палубы уже не выдерживали отдачи тяжёлых орудий, сколько по банальной причине – у обеих сторон подходили к концу запасы снарядов. И вот тут заговорили пушки фрегатов… Вся соль была в том, чтобы под прикрытием этой драки шесть канонерок буквально впритирку к бортам своих проскочили в щель между линкорами и фрегатами. А там их задача – яснее некуда. Бить прямой наводкой по кормовой части трёх линкоров, неспешно входивших на внутренний рейд. Количественное превосходство англичан всё-таки сказалось…

Галеот, из которого соорудили канонерку – маленькое судно. А пушку на него взгромоздили как на линкоре. Потому при каждом выстреле канонирский галеот заметно приседал на корму. Затем его подбрасывало как пробку, и приходилось какое-то время ждать, пока он выровняется. Зато какой эффект! Мелкий, не слишком быстрый, но чертовски вёрткий кораблик сумел проскочить там, где потопили бы любой фрегат. Море вокруг него кипело от снарядов и ядер, выпущенных с вражеских кораблей, а ему хоть бы хны. Попробуй в такого мелкого попади. Не зря ведь говорят – стрелять из пушки по воробьям.
- Разрывной!
Руис уже сбился со счёта, какой там по счёту снаряд подал Огюсту. Канонир с помощником загнали эту тяжёлую штуковину в ствол (с ума сойти: картуз не полотняный, скатан из нескольких слоёв очень плотной бумаги, а внизу приделано круглое медное донце) и тщательно закрыли казённик. Затем Огюст навёл орудие и дёрнул за толстую верёвку, намертво привязанную к какой-то железяке. «Похоже на спусковой крючок пистолета, - неожиданно для себя отметил Руис, прикрывая уши: грохала эта пушка изрядно. – И ведь придумали же!»
- Есть! Попадание! – расхохотался Огюст: выпущенный снаряд разворотил румпель «Ноттингемшира», безуспешно пытавшегося развернуться бортом к наглым галеотам и одновременно не наскочить на мель. Воткнувшись в корму чуть повыше ватерлинии, фугас взорвался. – Что, получил?.. Давай ещё разрывной, парень!
Руис снова нырнул в люк, открыл новый ящик и подал следующий снаряд. Разрывные, чтобы их легко было отличить от обычных болванок и картечных фугасов, позаботились пометить одной чёрной полоской на бумажном «картузе». Болванки не были помечены ничем, картечные «украшали» две красные полоски. Не ошибёшься, выбирая. Интересно, кто придумал такую полезную штуку?.. Два следующих снаряда пошли мимо, зато третий лёг аккурат в дыру, проделанную в обшивке «Ноттингемшира» чуть раньше, и довершил начатое. И без того лишённый управления линкор начал оседать кормой в воду. Но, в отличие от канонирского галеота, он уже не выровняется. Никогда.
- Фрегат слева по борту! – крикнул марсовой.
- Лево руля, четыре румба к ветру! – тут же скомандовал капитан канонерки – Пьер Пикар. – Огюст! Чего копаешься? Вали фрегат!
Канониры не без натуги развернули орудийную башенку в нужном направлении. Теперь при выстреле галеот присел не на корму, а на правый борт. Очень опасная штука, так и перекинуться недолго. Вот если бы на шпринг стать, так глубина не позволяет…
Для «Ноттингемшира» бой уже закончился. А вот кое для кого он только что вступил в самую интересную фазу.

Манёвр английского флагмана и двух линкоров, явно вознамерившихся прорваться в бухту для высадки десанта, не остался без ответа. Пока канонирские галеоты разворотили корму «Ноттингемширу», «Сент-Джеймс» и «Ирландия» спокойно, как на морском параде, миновали западную оконечность косы, прикрывавшей бухту Сен-Доменга, и так же спокойно направились к молчащему форту Осама. К порту. К набережной. А на борту каждого из линкоров было около семисот человек. Если высадится столь многочисленный десант – в городе начнётся бойня. Это прекрасно понимали все пиратские капитаны без исключения. Но не все сейчас могли что-то предпринять. Только три республиканских корабля, если так можно выразиться, оказались свободны от дел: «Сварог», работавший с ним в паре «Бесстрашный» и «Гардарика», быстро перемещавшаяся из арьергарда строя в авангард. Тут красно-белому флагману пришлось идти между боем вторых линий и ещё не потопленными английскими линкорами. «Гардарика» не стреляла, экономя оставшийся боезапас для решающей драки, а осталось у неё не так уже и много.
А форт Осама пока молчал.
«Сварог», вышедший на удобную огневую позицию раньше прочих, сразу же показал англичанам разницу между количеством и качеством. Канониры на чёрно-золотом линкоре очень хорошо знали своё дело, и даже одиночными выстрелами – залпом боялись стрелять, чтобы повреждённый корпус не расселся – достигли почти такого же эффекта, как противник массированными залпами. Казалось бы, мастерство пиратских канониров по любой логике должно было победить английскую спесь. «Сент-Джеймс» произвёл один-единственный залп. Но… Вот тут вмешался его величество случай. Залп английского флагмана чертовски точно совпал по времени со вторым залпом «Сварога». Один из фугасов ударился в обшивку «Сент-Джеймса» аккурат у орудийного порта стальной пушки – самой ближней к корме по правому борту. Взрывом разворотило обшивку, убило нескольких канониров, сместило ствол пушки градусов на двадцать вправо. И надо же такому случиться, чтобы она в эту секунду выстрелила!.. Запал, в отличие от аналогичных пушек на кораблях Сен-Доменга, был сделан по старинке – картуз, дырка в стволе, рожок с порохом у канонира да тлеющий фитиль. От зажигания пороха на полке до собственно выстрела проходило около двух секунд, если не больше. Вот они и сказались, эти секунды. Но на такую случайность можно было бы спокойно махнуть рукой, если бы не воистину дьявольская шутка судьбы: снаряд из этой пушки лёг точно в крюйт-камеру шедшего слева-сзади от «Сварога» «Бесстрашного». Толстые защитные переборки крюйт-камер от тяжёлых конических снарядов спасали не всегда…

«Влад!!!»
Галка почувствовала, как настил палубы уходит из-под ног. Нет, она не падала. И «Гардарика», даже получившая значительные повреждения, не собиралась пока переворачиваться вверх килем. Просто уже в который раз Галка вот так теряла близких людей, и ничего не могла при этом поделать.
Ничего. Кроме одного: отомстить.
- Лево на борт! – крикнула она – страшная, всклокоченная, точь-в-точь ведьма с Лысой горы. – Пьер, разрывными, по замыкающему!.. Огонь!
Четыре стальные пушки рявкнули… и палубный настил вдруг затрещал, вздуваясь изнутри. Из ближайшего люка вырвался язык пламени. В солидную дыру, образовавшуюся в правом борту, вывалились два полных, ещё не вскрытых снарядных ящика и один начатый… За грохотом взрыва сперва никто не расслышал крики людей. А для Галки вообще всё прошло без звука. Будто фонограмму выключили, оставив одну картинку… Вот Хайме сунулся вниз и вернулся на палубу с таким лицом, будто сейчас перебили всех его родичей.
- Капитан! – закричал он. – Капитан, пушку разорвало!
Вот это оказалось первым, что Галка расслышала после взрыва.
- Где Пьер? Что с Пьером? – крикнула она в ответ.
Хайме молча сделал жест, не оставивший ни малейшей надежды.
«Теперь и Пьер… Не многовато ли?»
- Там почти весь остаток снарядов порвало, - продолжал Хайме. – Как мы сейчас всем кораблём на небеса не взлетели, сам не пойму… Чем дальше будем стрелять?
- Положение опасное, - хмуро проговорил Джеймс. – Мы не можем больше продолжать бой, Эли… Эли, ты слышишь меня?
Галка, закусив до крови губу, смотрела, как гибнет её мечта. Останки «Бесстрашного» догорают. «Сварог», повреждённый его взрывом, лишился ко всему ещё и румпеля, и бизань-мачты, его несло прямиком на мель. Остальные прочно завязли в бою. А «Гардарика»… «Гардарика» по всем правилам должна выходить из боя или погибнуть.
«Значит, мы погибнем. Но пока мы живы, эти гады в город не войдут. Точка».
- Эли? – Джеймс, всерьёз опасаясь за рассудок жены, встряхнул её за плечи.
- Я тебя прекрасно слышу, Джек, - на удивление спокойным тоном проговорила Галка.
Она хотела было добавить ещё, что за все годы ни единой минуты не жалела о решении выйти за него замуж, что всё лучшее появилось в её жизни только благодаря ему, и ещё много чего в том же роде. Но не сказала. И не потому, что постеснялась или не решилась. Просто при взгляде на форт Осама ей показалось…
- Джек, дай трубу, скорее!
Нет, ей не показалось. Сколько там уцелело тяжёлых пушек – две или три? Неважно. Важно, что их наводят на цель. На английские линкоры, входящие в бухту!
- Нет, братцы, мы ещё повоюем! – Галка не скрывала радостного возбуждения: месть, оказывается, сладка не только в виде холодного блюда. – Мы им сейчас такое представление закатим – надолго дорожку сюда забудут!.. Левый борт, заряжать картечью, все пушки, сколько там ещё осталось! Зарядить все ружья и пистолеты! Хайме, чего рот раззявил? Поморник влетит! Мигель, не стой столбом! А ну живо выполнять приказания!.. Ставить все паруса!.. Право руля, придерживаться фарватера!
- Тебе ещё драться охота, Воробушек? Да за англичан сегодня сам дьявол! - скривился Хайме.
- А за нас – сам Бог! – воскликнула Галка. – Кто скажет, что это плохой союзник?
- Ну, тогда совсем другое дело, - боцман, припомнив историю, случившуюся семь лет назад у мыса Гальинас, засунул свои пораженческие настроения куда подальше. – Если Бог за нас – кто устоит?
И закипела работа…
- Мы не можем брать их на абордаж, это самоубийство, - покачал головой Джеймс.
- Джек, мы и не будем брать их на абордаж, - успокоила его жёнушка. И так улыбнулась, что Эшби стало страшно. – Я ещё хочу пожить немного, чтобы сплясать на их похоронах.

15

- Они наводят пушки, сэр.
- Сам вижу, - огрызнулся адмирал. – Кажется, вы уверяли меня, что форт Осама будет молчать.
Форт Либертэ уже не стрелял: проходя в бухту, оба линкора дали по полному залпу с левого борта – и из уцелевших стальных, и из тяжёлых бронзовых пушек. Взрыва не случилось. Очевидно, сен-доменгские канониры расстреляли большую часть своего боезапаса. Зато стена, разрушенная тяжёлыми болванками и не менее тяжёлыми ядрами, буквально сползла в море, вместе с пушками. Так что неожиданная активность форта Осама вовсе не обрадовала адмирала. А плохое настроение начальства, естественно, не могло не радовать уже мистера Хиггинса.
- Очевидно, они нашли где-то ещё десяток снарядов, - поёжился тот. Уж он-то знал, на что были способны эти пушки. – Скорее всего, свеженькие, с оружейного завода. Вряд ли больше. Там идёт строжайший учёт боеприпасов, за халатность накладывают огромные штрафы.
- Этого количества достаточно, чтобы уничтожить два линкора?
- Один – гарантированно. Второй – как повезёт.
- Грин! – адмирал подозвал старшего помощника. – Просигнальте капитану Скотту, чтобы выдвигался вперёд и стёр этот форт с лица земли.
- Слушаюсь, сэр, - козырнул Грин.
«Сент-Джеймс» начал спускать паруса, пропуская – невиданное дело! – второй линкор вперёд.

- Так… Пока второй номер будет геройски погибать под огнём форта, флагман высадит десант… - процедила Галка. – На его месте я бы уже подтягивала шлюпки к борту.
Ветер не менялся – юго-восточный, не совсем свойственный для этого времени года. «Гардарика» сейчас шла в галфвинд, в опасной близости от косы. Для атаки, идея которой осенила мадам генерала, требовалась высокая скорость. Самая высокая, на какую сейчас способна «Гардарика». А значит, нужно идти по ветру. Пробраться вдоль косы и в нужный момент повернуть сразу на восемь румбов, забрав ветер всеми уцелевшими парусами. Манёвр ещё более опасный, чем движение на предельно допустимых глубинах с риском в любой момент сесть на мель. Вон, «Сварог» уже сидит. По ту сторону косы. «Перун» и «Жанна», несмотря на массу повреждений, ещё вполне боеспособны, но вот «Дюнуа» на этот момент имел тридцатиградусный крен на левый борт. Его капитан приказал выбросить пушки и, поставив паруса, идти к ближайшей отмели, но этот линкор на сегодня отвоевался. «Вермандуа» и «Берриец» ухитрились избежать фатальных повреждений и активно маневрировали, отвлекая на себя огонь последнего оставшегося на плаву английского линкора прикрытия: восьмидесятипушечный «Эссекс» как-то очень странно «присел» в воду, всем корпусом, но продолжал стрелять. Как пираты подозревали, лупил он уже своими последними снарядами, и потому не торопились отвечать. Потом добьют. Ведь у них самих оставалось не больше полусотни снарядов на каждом борту… Вторые линии продолжали драку. А канонерки, одну из которых англичане всё-таки потопили, перенесли огонь на вражеские фрегаты.
Словом, вне бухты шансы республиканского флота выглядели предпочтительнее. Но внутри – ещё как сказать. Если «Сент-Джеймс» высадит десант, и этот десант сумеет подавить сопротивление канониров форта Осама до того, как «Ирландию» пустят ко дну, город обречён. Большая часть, самые лучшие бойцы, сейчас находились на западной и северо-западной окраинах в ожидании подхода супостата. Форт и набережные охраняли пираты-пенсионеры, мобилизованные лавочники да плотники с верфи. Долго они продержатся против нескольких сотен английских морских пехотинцев? Риторический вопрос. Если в этом случае англичан и разобьют, то уже большой кровью. Галке придётся начинать всё с нуля, и количество трудностей возрастёт на порядок. Сен-Доменг сразу и надолго, если не навсегда, будет отброшен на обочину истории. Если же англичане, подавив сопротивление форта, не ринутся сразу грабить, а пойдут к западной окраине и обрушатся на ополченцев с тыла… Возвращаться пиратскому флоту будет уже попросту некуда. Останется лишь поднимать чёрный флаг и – по старому сценарию.
«Этому не бывать, - думала Галка. – Сдохну, а не допущу».
Она смутно припоминала ту скудную информацию, какую ещё помнила о русско-японской войне 1905 года. «Варяг», Цусима, Порт-Артур, и так далее. За десять лет многое повыветрилось из памяти, но одну закономерность Галка запомнила очень хорошо: в той войне судьба явно играла за японцев. При любой «развилке» события неукоснительно развивались по сценарию, наиболее выгодному Стране Восходящего Солнца. И так от самого начала войны до её конца. В битве у Сен-Доменга почти всё как нарочно складывалось в пользу англичан, даже несмотря на их потери. Бесовка Фортуна, отворачиваясь от своей прежней любимицы, дала пиратской адмиральше один-единственный шанс. И Галка вцепилась в этот шанс обеими руками.
- Брамсели долой! Приготовиться к развороту!
Можно было бы поджечь английский флагман ракетами, но ракеты закончились ещё во время перестрелки первых линий. На борту оставался ещё десяток картечных фугасов, ими зарядили пушки левого борта. Для двух запланированных залпов хватит, а дальше стрелять из нарезных будет просто нельзя. Иначе потрёпанная «Гардарика» рассыплется на запчасти из-за мощной отдачи. Да, собственно, стрелять-то просто будет нечем.
- Левый борт, картечными – огонь!
С расстояния чуть меньше трёх кабельтовых картечные фугасы были малоэффективны, на этой дистанции они взрывались только от удара о палубу или борт. Или мачту, если повезёт попасть. Но задача Галки была не столько проредить английский десант, сколько втянуть флагман в бой. Заставить адмирала бросить все силы на уничтожение «Гардарики». И с этой задачей она справилась: после второго залпа картечными (десант не десант, а такелаж англичанам она всё-таки попортила) «Сент-Джеймс» открыл огонь из трёх оставшихся по его правому борту нарезных пушек.
- Лево на борт! Восемь румбов к северу, держать курс по ветру! – Галкины команды были слышны даже на «Свароге», «загоравшем» на мели с той стороны косы. А когда «Гардарика», заваливаясь в резком развороте на левый борт, поймала ветер, последовал новый приказ: - Ставить все паруса! Полный вперёд! Курс – на флагман!

- Абордаж? – искренне удивился мистер Хиггинс. – Я знал, что миссис Эшби безумна, но не думал, что настолько.
- Это жест отчаяния, - согласился с ним адмирал. – Что ж, если она желает славной гибели, мы её немного разочаруем. Вы помните историю египетской царицы Клеопатры, сэр? Наш король не Октавиан, но отыграться за него вполне способен… Грин! Генерала и её офицеров брать живыми!
- Слушаюсь, сэр, - козырнул старпом. – С десантом повременить?
- Разумеется. Начнёте высадку на четверть часа позже. А сейчас – огонь с левого борта.
- Простите, сэр, вы, должно быть, хотели сказать – с правого?
- Нет, Грин. С левого. Разрывными. Вон там, кажется, главный католический собор Нового Света, мистер Хиггинс? – адмирал скучающим жестом указал на север, где за домами виднелись крыши собора Санта-Мария-де-Энкарнасион. – Я слышал, католики при осаде городов как правило стараются укрыться в стенах церквей.
- Сэр, я не воюю с женщинами и детьми, - холодно проговорил Хиггинс.
- Но ведь это же не английские женщины и дети, - пожал плечами адмирал. – Грин, прикажите открыть огонь и готовьте команду к абордажу.
Джеффри Грин, уже не первый год служивший на королевском флоте, видал всякое. В том числе и повешенных за неподчинение приказам офицеров. Потому, поморщившись с досады – ему досталась самая грязная работа, как-никак – он всё же отдал приказ канонирам…

- Что они творят, уроды!!!
Галкин крик, полный неописуемой, вполне берсерковской ярости, потонул в не менее яростных ругательствах команды. У большинства матросов «Гардарики» в городе были семьи. И большинство женщин с детьми действительно по обычаю тех времён укрылись в церквях – католических и протестантских. А уж в соборе-то народу наверное было… Галку захватило сильнейшее желание немедленно отловить английского адмирала и устроить ему очень долгий и мучительный переход в мир иной. Она едва не отдала приказ заходить на абордаж, предварительно разрядив бронзовые пушки левого борта в противника. Но вовремя остановилась, едва прикинула примерную численность англичан и своей команды. Семь сотен против четырёх. И то у неё на борту уже нет четырёхсот человек, ведь точное количество убитых и тяжелораненых пока не известно. А легко раненые, едва доктор накладывал повязки, поднимались на верхнюю палубу и брались за ружья. Словом, рассудок на сей раз победил ярость.
План оставался прежним. А до «Сент-Джеймса», огрызавшегося стрельбой из пушек, оставалось около кабельтова. При такой скорости – узлов двенадцать, спасибо медной обшивке днища и форштевня – меньше минуты ходу.

- Вот так-то лучше!
Бенедетти снова было двадцать лет. И, несмотря на раннюю седину, он словно вернулся в те благословенные времена, когда весь мир был ему другом (если не считать французов, конечно… и ещё испанцев… и австрияков… и, чего греха таить, своим тоже насолил…), все женщины были прекрасны, а жизнь представлялась ему широкой дорогой без конца. С тех пор много воды утекло. Но безбашенная удаль, заставившая его пойти на военную службу, никуда, оказывается, не делась. А всего-то для этого потребовалось – увидеть вражеский корабль и навести на него пушку.
- Огонь! – скомандовал он, первым дёрнув за толстую длинную верёвку, привязанную к рычагу спускового механизма.
Три тяжёлые пушки оглушительно громыхнули одна за одной и неспешно откатились назад. Три разрывных снаряда – их было маловато, но для дорогих гостей ничего не жалко – врезались в близкий борт «Ирландии». Расстояние около кабельтова, тут не промахнулся бы и новичок. А Бенедетти не был новичком… Один снаряд разорвался слишком высоко, чтобы нанести англичанам какой-то существенный урон, сорвав только часть фальшборта. Но два других буквально вскрыли обшивку чуть повыше ватерлинии. Англичане ответили огнём из всех орудий левого борта. Мощная каменная кладка начала прошлого века выдержала. Только старой башне Торре дель Оменахе, где когда-то жил основатель города Диего Колон с семейством, крепко досталось: один из снарядов, пролетев над головами канониров, разворотил верхний угол её зубчатой верхушки.
- Заряжай!
Канониры, вытащив из стволов отработанные гильзы, снова зарядили пушки разрывными. Гулять так гулять. Линкор надо топить как можно скорее. Но ни в коем случае не взрывать! Если такая посудина со всем своим боезапасом рванёт в непосредственной близости от города, взрывная волна и разлетающиеся горящие обломки наделают много беды. И без того английский флагман начал обстрел жилых кварталов. «А ещё называют себя цивилизованными людьми… Тьфу!»
- По ватерлинии – целься!
- Готовы!
- Огонь!
Всё повторилось. С той лишь разницей, что один из канониров – вот криворукий! – всё-таки промазал, один снаряд снова побил англичанам часть фальшборта и палубы, но один ушёл вглубь корпуса, прямо в дыру, проделанную предыдущим залпом. Внутри линкора произошла вспышка, донёсся приглушённый взрыв. А затем начавшийся было локальный пожар быстро затух. Потому что снаряд пробил корпус изнутри, гораздо ниже ватерлинии, и в пробоину тут же хлынула вода.
- Заряжай!
«Если уж за что-то взялся, то, клянусь Мадонной, я доведу дело до конца!»

«Насколько я успел изучить эту даму, она не настолько безумна, чтобы бросаться на верную гибель, - думал Хиггинс, мрачнея. – У неё явно какой-то хитрый план, которого я, сухопутный человек, не могу пока разгадать… Ах, почему я не выбрал морскую службу!»
Он перевёл взгляд с приближавшегося красно-белого республиканского флагмана на палубу «Сент-Джеймса». Матросы зарядили ружья и натянули вдоль борта абордажную сеть, дабы максимально осложнить пиратам остаток жизни. Посланная на смерть «Ирландия» начинает опасно крениться, но всё ещё сражается. Лишь бы они продержались полчаса, а там всё будет кончено… Затем взгляд одного из лучших агентов секретной службы его величества снова вернулся к красно-белому кораблю. Форштевень странной формы – острый как клинок, обшитый медью – явно был одним из секретов высокой скорости кораблей новейшего типа. На английских верфях уже пытались воспроизвести нечто подобное. Пока не очень-то получалось: как сделают корабль с острым форштевнем, так он на волне носом под воду и уходит. Со временем, конечно, секрет будет разгадан, и английские корабли сравняются в скорости с сен-доменгскими. Может быть, секрет ещё и в том, что нос новейших кораблей вытянут, а фок-мачта поставлена дальше от бушприта? Надо будет спросить у Грина.
«Клинок, - подумал Хиггинс, глядя, как пиратский корабль преодолевает последний разделявший их кабельтов. – И в самом деле – он сейчас похож на острый тяжёлый топор, предназначенный для рубки дров… Топор… Дрова… Чёрт бы меня подрал, никакой это не абордаж!!!»
Дельные мысли умных людей посещают как правило одновременно. Вон и Грин побледнел, словно привидение увидел.
- Ставить все паруса! – срывая голос, заорал старший помощник – ибо от адмирала в данный момент толку было как от козла молока. – Право руля! Разворачиваемся!.. Канониры – все орудия правого борта – огонь!
Легко сказать – ставить все паруса и разворачиваться. Это же не какой-то там дрянной фрегатик, это королевский линкор! Одна только постановка парусов, и то в самом лучшем случае – не меньше десяти минут. Но матросы на реях делали всё возможное, чтобы выполнить приказ как можно скорее: никому не хотелось попадать пиратам на зуб… Корпус флагмана сотрясся от залпа: все уцелевшие пушки правого борта дали залп по пиратскому кораблю. Однако были целых две причины, по которым «Гардарика» не только осталась на плаву, но и отделалась незначительными повреждениями бака. Во-первых, сейчас она, развёрнутая к ним носом, представляла собой очень плохую мишень, а во-вторых, английские канониры и впрямь были из тех, что умеют попадать в цель по большей части случайно. Если бы стреляли французы, голландцы или хотя бы испанцы, пиратам пришлось бы очень туго… На «Сент-Джеймсе» ещё не успели закрепить шкоты фока и грота, а «Гардарика», продолжавшая набирать скорость, приближалась ошеломляюще быстро. А тяжёлый линкор, напротив, двигался ошеломляюще медленно, словно в страшном сне…

- Расчистить бак! Носовые пушки – за борт!.. Эй, на реях и на баке – всем убраться на шкафут! Пушки закрепили?.. Приготовиться к удару!
Таран! Приёмчик, которого в морских боях не применяли уже очень давно. Галка помнила один из главных устоев рукопашного боя: если перед тобой враг, а ты безоружен – сам сделайся оружием. «Гардарика» больше не могла стрелять. По крайней мере, из стальных пушек – нечем. Бронзовые снарядили только ракетами да картечью. Зачем брать на борт ядра, лишнюю тяжесть? Ракеты давно кончились. Зато картечи было – хоть засыпься. Но ещё рановато было стрелять. Сначала «Гардарика» продемонстрирует гордым британцам, в каких ситуациях Галкины соотечественники-лётчики во время неизвестной в этом мире Второй мировой войны шли на таран.
«Гардарика» - и сама оружие, да ещё какое!
Джеймс и Галка, крепко обняв друг друга, намертво вцепились свободными руками за поручни квартердека. Миссис Эшби чувствовала каждое содрогание своего корабля. Ей казалось, что «Гардарика» живая, и способна отвечать добром на добро. Почти десять лет Галка заботилась о ней так, как мало кто из капитанов заботился о своих посудинах. И всё это время «Гардарика» служила Галке верой и правдой.
«Давай, родная! Не подведи!»
Огромный, изуродованный дырами борт английского линкора приближался с фантастической скоростью – так казалось Галке, так же казалось матросам на палубе. Англичане палили из своих скорострельных ружей. Пираты пока прятались за фальшбортом, не отвечая: пусть постреляют, коль пороха не жалко. Цыплят-то по осени считают… Вот утлегарь  «Гардарики» пересёк линию борта. Ещё через мгновение – удар! Всех швырнуло вперёд, Галка с Джеймсом едва не вылетели с мостика. Оглушительный треск ломаемой обшивки, стон меди, крики, разноязычные ругательства… Обшитый медными листами форштевень врубился в борт линкора словно колун в деревяшку. Оба корабля по инерции протащило по ходу «Гардарики» на несколько метров, после чего они остановились…
- Огонь! Огонь! Не жалеть патронов! – звонко выкрикнула Галка, выхватывая из-за пояса револьвер и целясь в фигуры на полуюте линкора.