А в РИ она тоже рванула, но только под грузовиком с сухарями, так как Хрущ тогда там не проезжал. Опровергните. Да и к тому времени там уже немцы были, вот их "опель" и подорвался.

ЕМНИП эпизодически уже в РЯВ таки было.Знаменитая фраза Рожественского "Не мешать японскому телеграфированию".Так что,пуркуа бы,понимаешь,и не спа? 

Отредактировано Добрый Критик (20-06-2009 16:21:52)

Еще кусочек. Увы, немного не дописал...
2 августа 1941 года. Гостомель.
Война войной, а ритуалы в армии никто не отменял. Вот и вручение Боевого Знамени бригаде должно было пройти как положено, с митингом и торжественным прохождением. Технику со стоянки решили не выгонять, за исключением «Рыжего». Его поставили под деревья и соорудили деревянный помост над моторным отделением.
Сразу после завтрака бригада по-батальонно построилась на плацу, охраняемом с неба тройкой барражирующих истребителей. В ожидании гостей Сергей Иванов пару раз потренировал бойцов в прохождении торжественным маршем под звуки импровизированного оркестра, собранного комиссаром Кравцовым.
Недовольно поморщившийся, глядя на неровные ряды «коробок» второго танкового батальона и автотранспортной роты, Сергей повернулся и сказал Кравцову и начальнику штаба майору Калошину:
-Придется их строевым погонять.
-Зачем?- удивленно возразил Кравцов- мы же воевать собрались, а не парады устраивать.
- Не правы вы, товарищ комиссар,- пояснил свою мысль Сергей,- помнится у Энгельса в статьях встречал описание учений батальона ополченцев. Так там отмечается, что никак нельзя требовать от батальона удачных действий на поле боя, если при учении они не могут по команде пройти в ногу и прицелится. Понимаете, весь смысл строевой подготовки только в этом – приучить людей одновременно и одинаково реагировать на команду. Солдат в бою думать не должен. Если он начинает раздумывать – он труп. Он должен все продумать и выучить до боя, чтобы потом автоматически реагировать на любые изменения обстановки.
- Интересная мысль. Никогда не думал про такое объяснение, - заинтересованно ответил Федот Евграфович, провожая взглядом последнюю «коробку» - а в акой статье Энгельс про это пишет, не подскажете?
-Увы, читал давно, сейчас и не вспомню- автоматически ответил Сергей, внутренне холодея и лихорадочно думая, а публиковались ли сочинения Энгельса по военному делу до войны.
- Обычно об этом мало кто задумывается, а среди гражданских вообще большинство считает строевую подготовку ненужной дурью – продолжил Сергей, справившись с волнением, и, повернувшись к Калошину, добавил –Внесите в график учебы по 2 часа строевой дополнительно для второго батальона и автомобилистов.
Тут появился выставленный заранее посыльный, сообщивший о появлении гостей. К импровизированному плацу подъехала кавалькада машин, из первой молодой шустрый адъютант помог выбраться невысокому пухлому человеку в полувоенной форме. Из второй машины вышли еще трое офицеров, один из которых с усилием вытащил длинный запакованный сверток. Оркестр, слегка фальшивя, заиграл встречный марш и к гостям четким строевым шагом прошел вдоль строя бригады майор Мельниченко. Краткий доклад, после которого важный гость в сопровождении Андрея медленно взобрался на импровизированную трибуну на моторном отсеке «Рыжего», а двое офицеров подошли к стоящему отдельно знаменному взводу и передали сверток назначенному знаменщиком лейтенанту Колодяжному.
С трибуны майор Мельниченко объявил, что на церемонию вручения знамени в бригаду прибыл член военного совета фронта Никита Сергеевич Хрущев. Хрущев, подойдя вплотную к ограждению начал громким голосом:
- Товарищи красноармейцы, бойцы и командиры Особой бригады! От имени Военного Совета фронта поздравляю вас…
Пока Хрущев произносил речь, творчески озвучивая одну из недавних передовиц газеты «Правда», а знаменщики распаковывали сверток, Сергей Иванов, стоявший вместе с остальным управлением бригады у танка тихо спросил у Кравцова:
- А про спасенное знамя что-нибудь вам узнать удалось?
-Нет, в штабе фронта ничего не узнал, – также тихо ответил Кравцов.
-Думаю скорее всего в часть передали, иначе бы уже приказ отдали о расформировании, - продолжил Сергей.
- Могли и не озвучивать приказ в другие части, из-за обстановки. Положение тяжелое, а тут еще такой приказ, - подумав, ответил Кравцов и тут же осекся, заметив недовольный вид стоящего неподалеку гостя с полковничьими знаками. Тот недовольно осмотрел Иванова и Кравцова,  а потом отвернулся, разглядывая строй бригады.
Наконец речь Хрущева закончилась,  с кратким ответом выступил Мельниченко. Оркестр сыграл гимн Советского Союза «Интернационал», а затем Мельниченко отдал несколько команд:
- … Под Знамя смирно! Равнение на Знамя…
Сопровождаемые звуками встречного марша, прерываемого время от времени шумом моторов барражирующих истребителей, знаменщики прошли вдоль строя бригады и встали на правом фланге. Торжественное прохождение бригады и вынос знамени, Сергей запомнил плохо, озабоченный непонятным поведением полковника, что-то непрерывно записывающего в блокнот. 
После мероприятия Мельниченко пригласил гостей в столовую, «отметить торжественный момент». Хрущев с удовольствием согласился. В столовой собралось все командование бригады, на столах стоял десяток бутылок водки и немудреная закуска.

Уточните, пожалуйста, анахронизм по отношению к чему?
К настоящему времени? К времени службы ГГ? К лету 1941?
И еще вопрос, скорее к автору. ГГ могут знать о таких наработках?