Гек кивнул, а я с удовольствием потянулся и глянул назад. Марат безмятежно дрых, привалившись к бортику, при этом однако, даже во сне, крепко держась за поручень, а метрах в тридцати за нашей машиной, катил УльЗиС с остальными парнями. Ребята там похоже вовсе не расслаблялись, так как установленный на турели ДШК был расчехлен и возле него торчал Шмидт, поблескивая на солнце очками-консервами, которые он нацепил, чтобы ветер не выбивал слезы у пулеметчика. Мда… вот что значит – орднунг. Едем по своим тылам, до ближайших вооруженных фрицев как до Китая раком, но эта поездка считается боевым заданием, а раз боевым, то вынь и положь эту самую боевую готовность. И ведь голову могу дать на отсечение, что это Максова инициатива. Я просто воочию представил, как немец, в начале езды лишь беспокойно крутился на своем месте, а потом видя, что Козырев, являющийся старший по званию, не мычит, не телится и только увлеченно крутит руль, внес данную рацуху. Змей наверняка удивился предложению и ответил в смысле – если так хочется торчать возле пулемета, то и флаг тебе в руки! Вот Шмидт, периодически припахивая Искалиева на подмену, и бдит…
Кхм, с одной стороны это конечно правильно. Совершенно правильно. Но вот с другой… То-то я удивлялся, чего это регулировщик, когда мы на перекрестке, пропускали танковую колонну, на меня так поглядывал. А он видно принял подполковника, сидящего  в новеньком ГаЗ-67 за чмошного тылового ссыкуна, который не просто окружил себя охраной, находясь за десятки километров от линии фронта, но еще и заставил эту охрану бдительно нести службу. Мда… надо будет ребятам сказать, чтобы не позорили начальство, да и вообще – размяться тоже неплохо, а то хоть дороги здесь и похожи на влетно-посадочные полосы, но один черт - растрясло…
Поэтому, приказав Геку тормозить, я, после остановки колонны, подойдя к УльЗиСу высказал сидящим в нем свои претензии. Судя по злорадному Женькиному –«Ага!» обращенному в сторону Шмидта, мои предположения, относительно инициатора бдительности, были полностью верны. Макс выслушав аргументы, недоуменно наморщил лоб:
- Я поннимайу, но фет так полошено?
- Знаю, но ты Макс, будто первый день в армии и забыл что значат для военного человека, понты и бравада!
- Я помньйю. Но отно дело расстекнуть форот кимнастерки, или хвасьтат трофейным орушием, и софсем тругое нахотясь на поефом задании фести сепя как путто на оттыхе.
Мда… уел. И ведь не поспоришь и не станешь объяснять, что от боевого задания в этой поездке, только лишь название что - «боевое». Мне остается только утереться да еще и поблагодарить за службу. Но тут Женька, который молча разминаясь слушал наш разговор, встрял:
- Эх ты, немец-перец-колбаса! Все у тебя по правилам, да по полочкам разложено! Нет того огонька и капельки сумасбродства, что должно отличать бывалого солдата от штабного уставника!
Шмидт на этот наезд хитро улыбнулся и ответил:
- Ест. Я фот каску нье отел, хоть и полошено и затфор пулемета  перетернул срасу, хоть этто как рас и нье полошено! Сначит - ест оконек!
Искалиев, до этого крутивший головой, просто переводя взгляд с одного говорящего на другого, тихонько захихикал, а Змей, от такого извращенного подхода к тонкому искусству армейского разгильдяйства, как потягивался, так и застыл, удивленно приоткрыв рот. Я, честно говоря, тоже был несколько ошарашен  тевтонским взглядом на допустимые понты. Уж больно они неотличимы оказались от уставных требований…
Макс же, глядя на наши лица рассмеялся и пояснил:
- Я сшутью.
Ну и как на такое реагировать? Поэтому пихнув шутника в бок, я приказал:
- Хорош отдыхать – поехали!
И потопал к своей машине. Проснувшийся Шах, который воспользовался остановкой и окропил придорожные кусты, видя мою странную ухмылку, спросил:
- Чего там?
- А – я махнул рукой – Фауст прикалывается…
Гек, включая передачу на это кивнул:
- Он такой, он может! Полгода из себя тормознутого молчуна изображал, а тут как прорвало. Видно до этого неопределенность мужика давила, но после получения звания, Макс вообще в другого человека превратился. И ведь шутит сволочь, прямо как ты – с непроницаемой мордой! Сразу даже не доходит – серьезно он говорит или нет. А как Фауст Змеюку на прошлом выходе поддел, вообще - сказка!
- И как?
- Хе! – Пучков, бибиканьем подвинул артиллеристский тягач, неспешно катящий по дороге, ближе к обочине, и прибавив газу, начал рассказывать…
Отсмеявшись над историей Гека, я в свою очередь тоже выдал байку про Бибина и замполита семнадцатого полка, который сдуру завел философский диспут с нашим очкариком, а потом трусливо убежал, придерживая планшетку и отбиваясь на ходу от   Потом не выдержал  Марат, рассказавший как они со Шмидтом демонстрировали свои свето-звуковые бомбочки нового поколения, парням из полка НКВД. Все было бы ничего, но в момент испытаний кот, который не ожидая подобных подлян, мирно дрых в «эмке» командира полка, понял, что настал внезапный вселенский амбец.  Понял и повел себя соответственно…Народ потом долго удивлялся, как в таком маленьком и симпатичном с виду котике может оказаться настолько много дерьма, чтобы его хватило измазать весь салон. Даже на потолке остались пахучие отпечатки когтистых лап…
В общем под этот ржач, мы благополучно и доехали до Нанси. На КПП при въезде в город узнали куда ехать дальше и еще через двадцать минут, я встретился с капитаном Дерябиным, являющимся начальником СМЕРШ дивизии. Капитан – среднего роста шустрик, с внушительным рядом орденов, пожал мне руку и предложив следовать за ним, двинул сначала вглубь здания штаба, а потом шагнул на лестницу, ведущую куда-то вниз. Глядя на слегка облупившиеся стены, выкрашенные в темно-серый цвет и навевавшие смутные ассоциации, я поинтересовался:
- Надеюсь моего человека, вы не в камере все это время держали?
Дерябин, улыбнувшись ответил:
- Что вы! У нас все как положено – лишних вопросов не задавали, а отдельную комнату отвели и на довольствие поставили! А сюда мы пошли, чтобы здание не обходить. Сейчас напрямую через коридор, во внутренний двор попадем.
Так и оказалось – пройдя небольшим коридором и поднявшись по лестничному маршу, вышли в небольшой дворик, огражденный забором. Тут же стояло приземистое, одноэтажное здание, в котором располагались контрразведчики и где мне наконец предоставили Кравцова-младшего. Тот, при виде целого подполковника несколько обалдел, но когда я полез обниматься, оттаял и лишь скосив глаза на мой погон, удивленно отметил:
- Вот теперь даже не знаю, как обращаться – на ты, или на вы…
- Я тебе дам «на вы»! Когда во время экспроприации средств у марсельских апашей, меня матом крыл  и голову лечить советовал, вежливостью от тебя и не пахло. А теперь гляди ты – смущение его взяло!
Мишка рассмеялся:
- Надо же как сказал… Мне до сих пор казалось, будто мы  занимались банальным грабежом! И учти, что  матом я крыл одного самонадеянного и весьма наглого субъекта в куртке с чужого плеча и с огромным синяком, в половину лица. А сейчас предо мной стоит солидный подполковник, блеск погон которого, просто слепит глаза. Чувствуешь разницу?
Я хмыкнул:
- Чувствую, но пусть она тебя не смущает –  потом повернувшись к Дерябину, попросил – Извините, товарищ капитан, вы нас можете ненадолго оставить?
СМЕРШевец кивнул и прежде чем закрыть дверь, оповестил:
- Я буду в соседнем кабинете. Когда понадоблюсь – позовете.
А я, повернувшись к Михаилу, предложил:
- Ну что, давай рассказывай, как дела? Как Аристарх Викторович, мать, Шурочка, Петька?  Игнат Киреевич  так с вами и живет?
- Все живы - здоровы. Сейчас временно находятся в Линсоне, что недалеко от Вердена. Ждут моего возвращения.
Поняв, что Кравцов не сильно расположен вдаваться в воспоминания, я тоже свернул предусмотренные вежливостью церемонии:
- Значит, ждут… Угу ясненько. А теперь давай, четко коротко и по делу – что там у вас произошло и почему вы из своего дома вынуждены были сорваться?
Мишка, обрадованный тем, что я правильно истолковал его внутренние переживания, начал докладывать:
- После твоего отъезда пару месяцев было тихо. Но в конце марта, один мой старинный знакомый, который был вхож к руководству маки, сказал, что нами, точнее моей семьей, заинтересовались англичане. Оказывается «лайми» все это время пытались разобраться, куда пропала одна из боевых групп, да еще и под руководством офицера из МИ-6? И надо же было такому случиться, что они вышли на мадам Пуалю.
Михаил на секунду замолк, а я  закусив губу попытался вспомнить, что это за мадам. Но так и не вспомнив поинтересовался:
- Какую такую Пуалю? Что, эта мадам ночами в полях гуляла и бой видела?
Кравцов усмехнулся:
- Никто ничего не слышал. Здесь мы все правильно рассчитали. Но помнишь, перед тем как попасть к нам, ты заходил к одной старушке? Сам ведь рассказывал, что это именно она тебя направила к живущим неподалеку русским.
- А,  – я неопределенно пошевелил руками возле лица -  очень сильно на бабу-ягу похожая? Честно говоря не знал как ее зовут, но такую пожалуй, забудешь… И что там с этой бабкой произошло?
- С ней – ничего. Просто она рассказала о встрече с тобой, своей сестре. Сестра -   мужу. А племянник этого мужа, помогал макизарам. И не просто помогал, а входил в число тех, кого островитяне задействовали для поиска своих людей…
- Мда… действительно – случайность. Но ведь это еще ни о чем ни говорит?
Мишки кивнул:
- Не говорит. Только англичане, сопоставив даты, заинтересовались этой встречей. Идей у них не было никаких, вот они и стали цепляться за соломинку, решив на всякий случай поближе присмотреться к живущей в этих местах русской семье. А после того, как десятого апреля Пашка прогнал с нашего поля какого-то клошара, который резво укатил на велосипеде, эта соломинка превратилась в полноценный плот.
- Объясни?
- Да что там объяснять? Человек, выглядевший как бродяга, сначала шарился возле заброшенной мельницы, а потом ползал недалеко от теплиц…
- Гильзы?
- Они самые. И свежие отметины от пуль, на мельнице. Бой был хоть и короткий, но интенсивный. Потом, когда тебя отправили, мы конечно окопчики зарыли и как снег растаял, гильзы подсобрали, но видно не все…
- Поня-я-тно…
Теперь действительно все стало понятно. Свежие гильзы это разумеется не доказательство, но эти самые доказательства в контрразведке добудут на раз, дай лишь до подозреваемых добраться. Только подозреваемые оказались легки на подъем и как сказал Михаил, после известия о развале фронта и быстром продвижении союзнических войск к Сент-Антуану, они не стали искушать судьбу и уехали на север, в Линсон - город находящийся на границе с Эльзасом. Их приезд практически совпал с уходом немцев, и два дня Кравцовы жили спокойно, думая дождаться окончания активных боевых действий на востоке, после чего перебраться в русскую зону оккупации. Но позавчера, в Линсоне, который совсем недолго пребывал в полном безвластии, появился первый мобильный патруль союзнических войск. Несколько джипов и бронетранспортеров, просто проскочили по главной улице и уехали, но это стало для Мишки сигналом, что ждать больше нельзя. Как по заказу, наши войска в этот день вышли к Маасу и остановились, поэтому Михаилу надо было только перебраться через реку и у первого же советского офицера потребовать чтобы его передали в СМЕРШ.
Контрразведчики, которые в последнее время приняли не один десяток наших разведчиков, заявлению Кравцова, что он человек какого-то «Колдуна» вовсе не удивились и послав запрос, просто передали его по цепочке. Подобные запросы отрабатывались очень оперативно и вот не прошло и суток, как я с ним встретился.
А теперь, выслушав Михаила, поинтересовался:
- Действовал ты правильно. Только непонятно, чего ты своих оставил в этом Линсоне? Ехали бы все сразу.
- Куда? Ты пойми, это ведь подполковник Лисов здесь свой и люди вокруг него тоже «свои». А вот как «товарищи» к нам отнесутся, совершенно непонятно было. Мало ли что ты в свое время говорил и что мы по радио слышали? Это были только слова… Извини…
- Не извиняйся, это я сам сглупил что такой вопрос задал. Но теперь ты понял, что это вовсе не слова?
Кравцов сощурился и медленно ответил:
- Увидев тебя, я убедился в том что мой боевой друг, слово держит.
Блин, какой Мишка оказывается осторожный человек. И как фразы строит: дескать тебе верю на все сто, но вот как к моей семье отнесутся в СССР скажу по факту. В принципе правильно действует парень. Без излишней восторженности. Ну тогда и я ему ничего говорить не буду. В смысле, с КАКОГО верха пришел приказ относительно Кравцовых. Вот переправят их в тыл, пусть сам посмотрит и обалдеет…
- Ладно, недоверчивый ты наш. Скоро сам все увидишь. И как к реэмигрантам относятся и какая у нас жизнь вообще. Отношение думаю - не разочарует. А что касается жизни… комфорта в СССР конечно пока нет, но ведь все в наших руках?
Михаил ухмыльнулся:
- Ну, на комфорт я и не рассчитываю. Ты не забыл – мне ведь уже приходилось тесно общаться с советскими людьми, которые много о жизни обычного человека рассказывали. О довоенной жизни. А уж после войны, которая столько разрушений принесла…
Я сначала даже не врубился о ком он говорит, но почти сразу дошло – о «русском» отряде маки в который вливались бывшие советские военнопленные бежавшие от немцев. А как дошло, почувствовал мгновенный стыд, что не поинтересовался судьбой ребят раньше. Они ведь собирались к нашим выходить, когда линия фронта приблизится и я им тоже советовал ссылаться на «Колдуна». Но во Франции фронта ( во всяком случае на западе Франции) уже нет, только и о парнях тоже не слышно. Неужели погибли? Спросил о них у Кравцова и услышал:
- В отряде погибли двое – Степан Троекуров, помнишь, высокий такой, постоянно с СВТ ходил и Ринат Боягов. Но Рината ты вроде не знаешь… - собеседник замолк чего-то прикидывая, а потом, сам себе кивнув, добавил -  он уже после тебя появился.
- А остальные где?
Мишка зло цыкнув зубом, ответил:
- Отряд «Родина» выполнял задание штаба маки в юго-восточной Франции и когда ее освободили союзники, то члены отряда были интернированы.
Я облегченно вздохнул:
- Что ты так злишься? Союзники конечно козлы, что не отпустили ребят сразу, но поступили они вполне по закону. А интернированы, это не убиты. Значит через месяц-полтора появятся. – а потом, меняя тему, опять перешел к насущному – При вас барахла много? Я в том смысле что какой транспорт еще брать, а то у нас газон и УльЗиС…ну, «додж», чтобы тебе понятней было. И пять человек, не считая меня.
Кравцов на секунду задумавшись ответил:
- Вещей немного, но все равно не поместимся. У меня семь человек. Из них - трое женщин.
- Ясно… а как там вообще обстановка?
- Спокойная. Немцы если где и остались, то прячутся и на глаза не показываются. Только прямой дороги нет – мост через Маас подорван. Паромная переправа, что была ниже по течению, тоже повреждена.
Я удивился:
- Так ты что- вплавь добирался?
- Нет – Мишка хитро сверкнул глазами – машины ведь у нас уже в Линсоне немцы отобрали, поэтому я, как ты говоришь «экспроприировал» велосипед и поехал через Олье. Крюк конечно получился километров двадцать только  в одну сторону, но зато там мост целый остался.
- Это хорошо что мост есть! Ладно, пошли к капитану, насчет транспорта договариваться.
Дерябин выслушав просьбу кивнул, поразив щедростью и пониманием:
-  Ну, я думаю возить женщин и детей в грузовике не стоит. Поэтому я вам дам автобус. Опель. Как вам такое предложение?
- Предложение просто царское! Главное, чтобы этот автобус не заглох на полдороги.
- Обижаете, товарищ подполковник! Как часики все работает! Значит я вам автобус с водителем и лейтенанта своего, для координации с людьми из 236 полка. Они как раз возле того моста стоят, где вы проезжать будете. Заодно и частоты связи согласуете – а то, мало ли что?
Мне были понятны мучения капитана, так как находясь здесь, я был в зоне его ответственности и если вдруг приключится косяк, то иметь будут именно Дерябина, как не проследившего и не обеспечившего. И предлагает он дело, поэтому я ответил:
- Так и сделаем. А вообще, наши на той стороне Мааса есть?
- Только разведчики бродят. Дивизии ведь сейчас остановились, подтягивая тылы. Но я думаю, что дальше уже не пойдем, потому что вошли в соприкосновение с частями союзников и немцев между нами не осталось. Если только остатки разбитых частей, которые до сих пор по лесам прячутся. Но днем они не показываются, а ночью кто уходит на запад, кто, бросив оружие на восток, ближе к дому. Вы ведь видели колонны пленных?
Я кивнул:
- Видел. Ладно, с этим понятно. А сейчас проводите меня пожалуйста к связистам.
Капитан козырнул и мы пошли обратно в здание штаба, где связавшись с Серегой, я доложил о своем решении. Гусев, несколько секунд обдумав услышанное приказал:
- Действуй. Только постарайся управится засветло. Не будешь успевать, лучше переночуй в Линсоне и, возвращайся с утра. Да, если задержишься - связывайся с 236 полком. Если что-то пойдет не так, тоже через них связь держи.
- Понял. Разрешите выполнять?
- Разрешаю.

SK

С Днём Победы!!!

+

? от кого он отбивался ?

Ну и само собой +

С Праздником!!! +1.

Неловко фраза звучит.
- Надеюсь, вы моего человека не в камере всё это время держали?

Множественное число. Лучше "полдороге".