15 августа 1941 года. Штаб ОТТБР.
Как и ожидалось, немцы начали серьезное наступление с утра. Похоже, действия небольшой, но активной группы были наконец-то ими оценены и они подтянули все силы, какие смогли.
Началось с авиационного налета. Наверное, целая эскадра «Хейнкелей» бомбила тылы, дороги и даже прифронтовые леса. Не меньшее число пикирующих «Юнкерсов-восемьдесят семь»,уже прозванных за неубирающееся шасси «лаптежниками», завывая сиренами, сбрасывали четверть - и полутонные бомбы на передовые позиции и ближайший тыл. Удивительно, но наша авиация тоже не осталась в стороне. Почти четыре десятка истребителей И-16 и МиГ-3, из поддерживающего истребительного полка, вступили в бой и сумели сбить по несколько немецких самолетов каждого типа. Руководил их атакой с земли авиационный наводчик, за которого неплохо отработал бывший командир эскадрильи автожиров старший лейтенант Трофимов. Вовремя фронт выделил авиационный полк для прикрытия, а еще лучше, что у этих истребителей, пусть только на командирских машинах, оказались рации установлены.  Но после двух вылетов командование перенацелило истребители туда, где они показались нужнее.  Немцы, словно узнав об этом, нанесли еще один, мощный авиационный удар, на этот раз в основном по передовой. Снова с диким воем сирен переворачивались через крыло «лаптежники», снова ходили кругами над рощами и перелесками «Хейнкели», сбрасывая вперемешку  фугасные «сотки»  и мелкие осколочные бомбы в надежде накрыть расположение наших артиллерийских батарей.
Над штабом также появилась девятка пикировщиков, но не обычных «лаптежников», а более тяжелых и новых «Юнкерс-восемьдесят восемь».
- Кажется, немцы обнаружили нас. Наверное, по работе раций засекли, - отметил спокойно Мельниченко, выслушав доклад от поста ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи).
- Если так, то штаб они бомбить не будут, мы рации несколько дней в пятистах метрах южнее держали, - ответил Калошин, наблюдая, как операторы принимают и наносят на карту изменения.
- Закончится бомбежка, поеду к Сидкову, - сказал Иванов и уже поворачивался к связисту, когда к нему обратился Калошин.
- Прошу вас остаться в штабе. Немцы бомбят, управление и так ни к черту. Сейчас еще глушилки включат и вы вообще от нас отрезаны будете. Считаю, что здесь вы нужнее.
Подумав, Иванов кивнул головой в знак согласия.
«Юнкерсы» действительно отбомбились в основном по старому месту размещения раций, но по закону подлости, весьма действенному на войне, несколько бомб упали и в расположении штаба. Одна из них попала точно в землянку связистов, убив находящихся там людей, а вторая повредила одну из оставшихся посыльных танкеток.
- Теперь при серьезном перебое в связи нам может не хватить специалистов, - заметил Калошин, узнав о случившемся. И все. Больше об этом никто не вспоминал, начался бой. Звонки и донесения, посыльные и операторы, снующие по помещению штаба, Калошин и Мельниченко, то сходящиеся вместе, то говорящие по различным телефонам – все это напоминало муравейник, в который шаловливые хулиганы воткнули палку. Как гроссмейстер, разыгрывающий вслепую одновременно несколько шахматных партий, Мельниченко руководил разгорающимся боем. Но в отличие от гроссмейстера точных данных о противнике у него было намного меньше, а мешающих принятию правильных решений факторов больше. Всех кто критикует принятые полководцами решения неплохо бы поместить на их место, хотя бы даже в компьютерной игре. А еще лучше – с полным присутствием, чтобы рвались снаряды, грохотали бомбы, пикировали с неба самолеты, и данные поступали либо несвоевременные, либо неточные. Вот тогда думай, бросить оставшиеся резервы в бой полностью, или поддержать кого-то одного, или просто подождать пока все решится само собой, потому что силы немцев тоже на исходе и не станут они дальше рисковать….
Мельниченко и Калошин, как два дирижера, снова и снова собирали в единую мелодию боя действия отдельных батальонов, рот и батарей.
- У Сидкова намечается прорыв на левом фланге. Немцы явно планируют отсечь нас от Бирюзова – Калошин, напряженно разглядывая свеженанесенную на карте обстановку.
- Отправьте туда роту Махрова.  Приказываю контратаковать накоротке. Остальной резерв держите в готовности. Думаю, немцы нас отвлекают и скоро нанесут главный удар по самому нашему уязвимому месту. Новости от Сергеева? – Мельниченко решительно и со стороны кажется не особо задумываясь, отдал приказания, лишь вглядевшись можно заметить остановившийся, устремленный в себя взгляд и мелкие бисеринки пота на висках. Нервное напряжение иногда прорывалось наружу в чуть более замедленных движениях или нечаянно сломанной папиросе.
- Не уверен, что вы правы. Авиаразведка, по данным штаба армии, не обнаружила вчера серьезных скоплений войск в этом районе, - Калошин передавая полученные приказы для оформления и отправки вниз, успел высказывать и свое мнение.
- Будем считать, что я прав, - улыбка Андрея похожа на оскал.
- Посыльный от лейтенанта Сергеева! Немцы нанесли удар по группе Иванова и обходят ее с правого фланга!
- Лучше бы я ошибся, - прошептал еле слышно Мельниченко.
- Где же первый мехкорпус?- также тихо ответил Калошин.
- Так, весь резерв – в распоряжение Иванова. Я поеду на своем  танке, - Мельниченко решительно, не слушая возражений Калошина, направился к выходу.
В это момент в блиндаж вбегает еще один посыльный.
- Немецкие танки в тылу, движутся в расположение штаба!
- Ну, Игорь Григорьевич,- опять с той же улыбкой сказал Андрей,- правы вы оказались. Резерву : со мной танковую роту, остальным - занять круговую оборону.
«Из вечернего сообщения Совинформбюро от  15 августа 41 г.
В течение 15 августа наши войска вели бои на СТАРОРУССКОМ, СМОЛЕНСКОМ, КИЕВСКОМ, КОНОТОПСКОМ направлениях. Продвижение немецко-фашистских войск приостановлено.
Наша авиация продолжала наносить удары по войскам противника.
За 14 августа уничтожено 24 немецких самолета. Наши потери 9 самолетов.»
16 августа 1941 года. Сергей Иванов.
Черт побери, ну вчера и денек был! Бл…, я думал уже все, писец полный. С утра у нас тихо было, пробомбили раз и все. Наши истребители вовремя появились. Только я с командного пункта три сбитых «лаптежника» заметил.
У нас тихо, а со штаба бригады передали, что на Сидкова навалились. Пришлось туда свой основной резерв отдать- роту Махрова. Пять КВ-2 с полным боекомплектом, это вам не хухры- мухры. Сила, равная которой у немцев не раньше сорок третьего появиться должна. 
Не успели мы однако дообедать, а от Сергея Олеговича посыльный примчался. Немцы большими силами потеснили его дозоры и обходят наш левый фланг. Ну,  думаю сволочи как же они наших летунов накололи, ведь по данным авиаразведки не было у них больших сил. Собрал ударный кулак из пяти КВ-1 и своего «Рыжего» и вперед. Хорошая здесь местность для обороны, лесочки, распадки. Кроме оврагов у берегов рек, все для танков проходимо. Вот таким лесочком мы во фланг немцам и зашли.
Я из люка высунулся, благо Кузьма молодец, грамотно танк поставил, башня чуть-чуть из-за холма видна, и смотрю. Ага, эсэсманы браво веперед выдвигаются, наши уже отошли и по полю вперед батарея пехотных орудий пробирается, несколько пехотных рот, да автомобили. Потом правее глянул… Мама моя родная, а там еще пара взводов танков ползет, резерв похоже.
А на поле броневичок немецкий и один наш Т-50 стоят. Броневик весело так догорает, а «пятидесятка» вроде даже и неповрежденная стоит. Достал я флажки, да сигнал дал: «Вперед! Делай как я!».
Смотрю, а немцы засуетились, наверное все-таки грохот дизелей услышали. Лес и холмики его  конечно приглушают, но не до конца. А дизелек на КВ, даже с глушителем грохочет погромче, чем на Т-55.
Только поздно суетиться они начали, б…и.  Мы уже в атаку пошли. Я в башне сижу, танк по холмам скачет, грохот стрельбы и мотора, пороховой дым в нос лезет, а меня смех пробирает. Представил картинку со стороны немцев и смешно стало.
Идут это они в наступление,  отбросив слабый заслон Иванов, а тут шум подозрительный и на склон холма вылазят одна за другой туши неуязвимых для того что у них есть русских гигантов. Пожалуй, тут и в шатны наложить можно.
Вобщем дали мы им крепко. Сначала батарею и пехоту обстреляли. Хорошо что у меня в боекомплекте свсегда пять шрапнелей есть. Для Колодяжного уже привычно по пехоте шрапнелью отстрелять, всего один клевок и получился. Конечно и пулеметами добавили и «первые» осколочными. Но те в основном по танкам били. Потом они сбросили десант и вперед, а наш «Рыжий» чуть сзади. Колодяжный со второго выстрела накрыл головной танк. И тут я наконец увидел то, о чем часто читал. Полубронебойный морской снаряд пробил насквозь всеь танк и выкинул назад еще работавший двигатель. Оптика у меня на башенке немецкая, видно было отляино, мне даже показалось, что вращающийся обрывок коленвала вижу. Но тут мы немцами еще больше сблизились и не до того стало. Не успели мы до конца эту колонну добить, как мне по ТПУ Сема сообщает:
- Помехи исчезли, нам передали сигнал «Буря».
Я тогда всех извещаю циркулярно:
- Первые, первые, «Буря», выходим из боя. Десант подобрать и назад.
Сигнал этот значит, что основным силам батальона тоже плохо. Немцы почти прорвались и наши на вторую позицию отошли. Мы назад, немцам во фланг ударили, да на заправку отошли. Смотрю, а снарядов то у меня всего полтора десятка осталось и пополнить негде. Опросил других- и уних немногим лучше. Ладно, «первым» мы немного боекомплект пополнили, тыловики загружать помогли. А потом мы еще один огневой налет немцев переждали, да накоротке контратаку устроили. Пока немцы в  себя приходили, все оставшиеся такни в колонну, машины какие есть всем чем можно загрузили, позиции заранее заминированы были, саперы остались до конца, взрыватели ставить. А мы отступать, тем более что и от Таругина известия об отходе подошли, да со штабом связь прервалась.
Короче отправил я оносвную колонну, а сам с теми же танками – к штабу. Вовремя подоспели, немцы уже последние бдлиндажи подорвать осбирались. Мы на них как снег на голову. Тут еще остатки батальона Сидкова подошли. Жаль, но он похоже погиб или в плен попал. Зато мы вместе немцев от штаба отбросили. У меня вообще под конец ни одного снаряда не осталось, пришлось на таран идти. Раздавили мы «двоечку» немецкую и как раз под зенитку попали. Удар такой, звон в ушах, Мурка в меня когтями вцепилась, из люка выскаваю и понял, что не слышу ничего. А танк стоит, не горит даже. Тут пехотинцы наши подбежали, люк водителя помогли открыть. Заглядываю, а Кузьма сидит… как живой.  Бл.., думаю а Сема что. Смотрю, Колодяжный появился, что-то мне знаками показывает.
Вобщем вытащили мы Сему, он дышал еще. Успел еще сказать мне:- Лене… больно… мама. - И умер.
Я у ближайшего пехотинца автомат выхватил, Мурку за пазуху и на немцев рванул. Поздно правда, наши их уже добивали. Что характерно, сегодня узнал, пленных ни одного не взяли.
Потом я сознание потерял кажется. Очнулся только к вечеру, в ушах как воды налили, но слышу. И мурка радом сидит, уши лапой дерет, тоже видно контузило.  Смотрю, Колодяжный рядом сидит и Калошин весь перевязанный:- Очнулся?- говорит, а у самого голос еле-еле слышно,я больше по губам догадался.
- Да, - отвечаю,- нормально. А где Мельниченко? С Андреем что?
- Не знаем,- уже Колодяжный отвечает, - Танк его подбили, а где экипаж неясно пока. И Ленга не видно. Там такая каша была…
Тут кто-то из солдат вбегает, а за ним… Ленг… окровавленный потихонку вваливается. И рычит на нас.
Я и сообразил, что значит к Андрею зовет. Сам встать пытался,  но голова кружилась. Пришлось Колодяжному приказать. Нашли они Андрея в воронке. Раненого, слава богу не обгорел. А рядом Антон, тоже раненый и два эсэсмана загрызенных. Один из них похоже и Ленга ранил.
Отошел я к утру более менее, узанл что вечером еще и мехкорпус подошнл, немцам прикурить дали, а затем отошли, чтобы в окружение не попасть и нас с собой забрали. А госпиталь наш бригадный попал в полном составе, с Леной вместе… вот так.
Вот и принял я командование, пойду бригаду строить.  А заодно «Рыжего» посмотрю, его эвакуировали тоже. Снаряд и броню-то не пробил, осколков Кузьме и Семе хватило, даже подбой не помог.
- Товарищ инженер-майор, сюда генерал Петров идет! – это посыльный от Калошина. Кричит, знает, что я еще слышу. Ну идет. Мало ли что ему надо? Бл…, это ж командарм!  Быстро осматриваю обмундирование, снимаю с плеча цепляющуюся когтями Мурку и устремляюсь к выходу. Не упеваю.
- Товарищ командующий! Заместитель командира первой отдельной тяжелой танковой бригады инженер-майор Иванов!
- Иванов значит... так вот объясите мне иванов, как так получилось, что вы палцдарм для наступления первого мехкопуса просра…и! А, бл…, что за х..! Почему не удержали плацдарм, майор?
- Потому что вы, товарищ командующий, ни о подкреплении, ни о  снабжении не позаботились. Еще и корпус блуждал где-то три дня.
- Да ты… да я…
- Не надо так горячится, товарищ генерал, - знакомый голос… или показалось? Нет, точно Музыка! И погоны у него теерь другие, млин. Как там…. Вспомнил! Старший майор госбезопасности! Ни фига себе карьера. И похоже не так уж прост, командующий армией заткнулся как миленький.
- Я думаю, товарищ Иванов доложит обо всем комиссии Наркомата. А мы уж разберемся, в чем он и товарищ Мельниченко виноваты.
- Разбирайтесь, товарищ старший майор! Только учтите- мне бригада завтра нужна, немцы наседают.
- Есть, товарищ генерал! Постараемся до завтра в основном разобраться.
И, когда генерал со свитой выходят, а мы остаемся одни, подходит ко мне и мы неожиданно крепко обнимаемся, словно старые друзья после разлуки.
Ноябрь 1941 года. Полигон Меппен.
- Мой фюрер, для противодействия новейшим танкам большевиков мы разработали усовершенствованный варианты тяжелого танка «тип четыре» и среднего танка «тип три». На них установлена более длинные пушки, пробивающие броню русских танков на полукилометровой дистанции и усилена броня....
- Нет, Господа, вы совсем не понимаете требования момента. Все это полумеры. Наличие сверхтяжелых русских танков не может быть скомпенсировано незначительными изменениями в уже выпускающихся моделях. Для противодействия ордам русских сверхтяжелых танков нам нужны свои такие же танки. Кейтель, какое противотанковое орудие оказалось самым эффективным против большевистских танков? Наша зенитная «ахт-ахт» (восемь-восемь), не так ли?
-Так точно, мой фюрер!
- Вот. Значит надо разработать тяжелый танк вооруженный такой пушкой, способной бить танки большевиков. Порше, за сколько вы сможете создать такой танк?
-Мой фюрер, не ранее чем к концу следующего года.
- Долго, но раз не можете раньше… впрочем, пусть попробуют и другие фирмы. Наиболее удачный вариант мы и запустим в производство. Это танк как тигр в джунглях будет охотиться на танки большевиков, уничтожая их прежде, чем они смогут нанести ему хоть какой-либо ущерб.
-Гениально, мой фюрер! Предлагаю назвать этот танк «Тигром»
- Порше, вы всегда правильно понимаете мои мысли. Я надеюсь, что и сейчас вы не подведете своего фюрера. Итак господа, эти модели необходимо запустить в производство как промежуточные и немедленно начать разработку нового, более мощного и современного танка, одновременно подготовив переход к производству на эту модель. Сорок- не позднее сентября сорок второго…
Садясь в свой бронированы «Хорьх» Гитлер проворчал еле слышно себе под нос:
- Идиоты. Только Порше и Гудериан что-то соображают. Да и генерал….

Ноябрь 1941 года. Кубинка. Танковый полигон.

Эпилог.
Ноябрь 1941 года. Штаб 20 армии.
Генерал Власов пребывал в глубоком раздумье. Мало того, что он болел и командовать ему было трудно, еще и задачу его двадцатой армии поставили сложную. Взять этот проклятый немецкий укрепрайон, да так, чтобы успех развить. А предыдущий командарм с его атаками в лоб потери понес такие, что полученное подкрепление их никак не восполняет. Да и подвижных войск в армии с гулькин нос, всего три бригады: танковая, мотострелковая и кавалерийская. Доложить-то наверх о недостатке сил он доложил, только вот поставленную задачу никто не отменял и не отменит. Что же делать? Придется создавать подвижный отряд, включив в него все три бригады, усилив самоходным полком и автотранспортной ротой. Но кому поручить командование? Честно говоря, ни одного из командиров бригад ставить не хотелось, заместитель был нужен здесь, болезнь могла скрутить в любой момент.  А неудача в наступлении таких масштабов, как Вяземско-Козельская Операция, сразу будет известна товарищу Сталину и тогда прощай навсегда карьера.
Размышления генерала прервал адъютант, заглянувший в кабинет.  Расположение штаба в здании бывшего санатория, практически не пострадавшего от немецких бомбардировок позволило разместиться с комфортом. А комфорт, кроме всего прочего, весьма помогает интеллектуальной работе. Так считал Власов и даже недавнее событие с разбомбленным штабом Западного фронта не повлияла на его точку зрения.
- Что случилось, Юрий Исхакович? – спросил Власов адъютанта и скривился, почувствовав очередной приступ боли. Не растерявшийся адъютант быстро подал таблетку и стакан воды, заранее подготовленные и лежащие на тумбочке недалеко от стола. Через несколько секунд боль как будто утихла. Хотя умом генерал и понимал, что таблетка не могла так быстро подействовать, но ощущения были именно такими.
- Товарищ генерал, к вам полковник Мельниченко, командир первой гвардейской тяжелой танковой бригады и его зам, полковник Иванов, - произнес адъютант, внимательно следя за состоянием командующего.
- Подкрепление? Это хорошо. Попроси подождать десять минут, приду немного в себя, потом зови,- ответил, неровно дыша, Власов.
- Есть, товарищ командующий. Может врача вызвать?
- Не надо. Вызовешь, когда скажу. Иди.
Адъютант вышел, а сидящий за столом генерал задумался. Точно, это та бригада, что вместе с дивизией Берзарина и бригадой Катукова задержала наступление Гудериана в августе. Помнится, про ее командира еще товарищ Сталин сказал: - У Катукова прорезался командирский талант, а Мельниченко его подтвердил.
Точно, точно. О, вот и готовый командир подвижной группы. Так, до начала наступления осталось двое суток. Вот и посмотрим, на что способен «командирский талант». Размышления генерала прерывает открывшаяся дверь. В нее входят двое. Оба примерно одинакового роста, чуть выше среднего, крепкие, на вид уверенные в себе. Один, южнорусского типа, кажется генералу смутно знакомым, похоже, они уже где-то встречались. Не в штабе ли Южного фронта, мелькает у генерала мысль.
- Товарищ командующий! Гвардии полковник Мельниченко, командир Первой гвардейской тяжелой танковой бригады, - представляется он.
-Товарищ командующий! Гвардии инженер-полковник Иванов, заместитель командира Первой гвардейской тяжелой танковой бригады,- представляется его спутник, типичный русак со сразу заметной выправкой кадрового командира…
«Из вечернего сообщения Совинформбюро от  … 11.41 г.
Сегодня,…, механизированные  части армии генерала Власова захватили аэродром Шайковка, уничтожив базирующиеся на него немецко-фашистские бомбардировщики, совершавшие разбойничьи налеты на столицу нашей Родины, г. Москву. Развивая наступление, части армии освободили город Киров, Калужской области. Во время боев за город уничтожен штаб второй немецкой танковой армии. Опросом пленных установлено, что при этом погиб командующий армией генерал Гудериан.»
Проверь мотор и люк открой
Пускай машина остывает
Мы все перенесем с тобой.
Мы - люди! А она - стальная.

Сергей, а чего тут обыгрывать? Вот такая смерть, простая и нелепая, как все на войне. А айпод всплывет позднее...