Исправлено и дополнено:
15 августа 1941 года. Штаб ОТТБР.
Как и ожидалось, немцы начали серьезное наступление с утра. Похоже, действия небольшой, но активной группы были наконец-то ими оценены и они подтянули все силы, какие смогли.
Началось с авиационного налета. Наверное, целая эскадра «Хейнкелей» бомбила тылы, дороги и даже прифронтовые леса. Не меньшее число пикирующих «Юнкерсов-восемьдесят семь»,уже прозванных за неубирающееся шасси «лаптежниками», завывая сиренами, сбрасывали четверть - и полутонные бомбы на передовые позиции и ближайший тыл. Удивительно, но наша авиация тоже не осталась в стороне. Почти четыре десятка истребителей И-16 и МиГ-3, из поддерживающего истребительного полка, вступили в бой и сумели сбить по несколько немецких самолетов каждого типа. Руководил их атакой с земли авиационный наводчик, за которого неплохо отработал бывший командир эскадрильи автожиров старший лейтенант Трофимов. Вовремя фронт выделил авиационный полк для прикрытия, а еще лучше, что у этих истребителей, пусть только на командирских машинах, оказались рации установлены.  Но после двух вылетов командование перенацелило истребители туда, где они показались нужнее.  Немцы, словно узнав об этом, нанесли еще один, мощный авиационный удар, на этот раз в основном по передовой. Снова с диким воем сирен переворачивались через крыло «лаптежники», снова ходили кругами над рощами и перелесками «Хейнкели», сбрасывая вперемешку  фугасные «сотки»  и мелкие осколочные бомбы в надежде накрыть расположение наших артиллерийских батарей.
Над штабом также появилась девятка пикировщиков, но не обычных «лаптежников», а более тяжелых и новых «Юнкерс-восемьдесят восемь».
- Кажется, немцы обнаружили нас. Наверное, по работе раций засекли, - отметил спокойно Мельниченко, выслушав доклад от поста ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи).
- Если так, то штаб они бомбить не будут, мы рации несколько дней в пятистах метрах южнее держали, - ответил Калошин, наблюдая, как операторы принимают и наносят на карту изменения.
- Закончится бомбежка, поеду к Сидкову, - сказал Иванов и уже поворачивался к связисту, когда к нему обратился Калошин.
- Прошу вас остаться в штабе. Немцы бомбят, управление и так ни к черту. Сейчас еще глушилки включат и вы вообще от нас отрезаны будете. Считаю, что здесь вы нужнее.
Подумав, Мельниченко кивнул.
«Юнкерсы» действительно отбомбились в основном по старому месту размещения раций, но по закону подлости, весьма действенному на войне, несколько бомб упали и в расположении штаба. Одна из них попала точно в землянку связистов, убив находящихся там людей, а вторая повредила одну из оставшихся посыльных танкеток.
- Теперь при серьезном перебое в связи нам может не хватить специалистов, - заметил Калошин, узнав о случившемся. И все. Больше об этом никто не вспоминал, начался бой. Звонки и донесения, посыльные и операторы, снующие по помещению штаба, Калошин и Мельниченко, то сходящиеся вместе, то говорящие по различным телефонам – все это напоминало муравейник, в который шаловливые хулиганы воткнули палку. Как гроссмейстер, разыгрывающий вслепую одновременно несколько шахматных партий, Мельниченко руководил разгорающимся боем. Но в отличие от гроссмейстера точных данных о противнике у него было намного меньше, а мешающих принятию правильных решений факторов больше. Всех кто критикует принятые полководцами решения неплохо бы поместить на их место, хотя бы даже в компьютерной игре. А еще лучше – с полным присутствием, чтобы рвались снаряды, грохотали бомбы, пикировали с неба самолеты, и данные поступали либо несвоевременные, либо неточные. Вот тогда думай, бросить оставшиеся резервы в бой полностью, или поддержать кого-то одного, или просто подождать пока все решится само собой, потому что силы немцев тоже на исходе и не станут они дальше рисковать….
Мельниченко и Калошин, как два дирижера, снова и снова собирали в единую мелодию боя действия отдельных батальонов, рот и батарей.
- У Сидкова намечается прорыв на левом фланге. Немцы явно планируют отсечь нас от Бирюзова, – Калошин, напряженно разглядывая свеженанесенную на карте обстановку.
- Отправьте туда роту Махрова.  Приказываю контратаковать накоротке. Остальной резерв держите в готовности. Думаю, немцы нас отвлекают и скоро нанесут главный удар по самому нашему уязвимому месту. Новости от Сергеева? – Мельниченко решительно и со стороны кажется не особо задумываясь, отдал приказания, лишь вглядевшись можно заметить остановившийся, устремленный в себя взгляд и мелкие бисеринки пота на висках. Нервное напряжение иногда прорывалось наружу в чуть более замедленных движениях или нечаянно сломанной папиросе.
- Не уверен, что вы правы. Авиаразведка, по данным штаба армии, не обнаружила вчера серьезных скоплений войск в этом районе, - Калошин передавая полученные приказы для оформления и отправки вниз, успевает высказать и свое мнение.
- Будем считать, что я прав, - улыбка Андрея похожа на оскал.
- Посыльный от лейтенанта Сергеева! Немцы нанесли удар по группе Иванова и обходят ее с правого фланга!
- Лучше бы я ошибся, - прошептал еле слышно Мельниченко.
- Где же первый мехкорпус?- также тихо ответил Калошин.
- Так, весь резерв – в распоряжение Иванова. Я поеду на своем танке, - Мельниченко решительно, не слушая возражений Калошина, направился к выходу.
В это момент в блиндаж вбежал еще один посыльный.
- Немецкие танки в тылу, движутся в расположение штаба!
- Ну, Игорь Григорьевич,- опять с той же улыбкой сказал Андрей,- правы вы оказались. Резерву : со мной танковую роту, остальным - занять круговую оборону.
«Из вечернего сообщения Совинформбюро от  15 августа 41 г.
В течение 15 августа наши войска вели бои на СТАРОРУССКОМ, СМОЛЕНСКОМ, КИЕВСКОМ, КОНОТОПСКОМ направлениях. Продвижение немецко-фашистских войск приостановлено.
Наша авиация продолжала наносить удары по войскам противника.
За 14 августа уничтожено 24 немецких самолета. Наши потери 9 самолетов.»
16 августа 1941 года. Сергей Иванов.
Черт побери, ну вчера и денек был! Бл…, я думал уже все, писец полный. С утра у нас тихо было, пробомбили раз и все. Наши истребители вовремя появились и здорово немцев потрепали. Только я с командного пункта три сбитых «лаптежника» заметил.
У нас было тихо, а со штаба бригады передали, что на Сидкова навалились. Пришлось туда свой основной резерв отдать - роту Махрова. Пять КВ-2 с полным боекомплектом, это вам не хухры- мухры. Сила, равная которой у немцев не раньше сорок третьего появиться должна. 
Не успели мы однако дообедать, а от Сергея Олеговича посыльный примчался. Немцы большими силами потеснили его дозоры и обходят наш левый фланг. Ну, думаю, сволочи как же они наших летунов накололи, ведь по данным авиаразведки не было у них больших сил. Собрал ударный кулак из пяти КВ-1 и своего «Рыжего» и вперед. Хорошая здесь местность для обороны, лесочки, распадки, кроме оврагов у берегов рек, все для танков проходимо. Вот таким лесочком мы во фланг немцам и зашли.
Я из люка высунулся, благо Кузьма молодец, грамотно танк поставил, башня чуть-чуть из-за холма видна, и смотрю. Ага, эсэсманы браво вперед выдвигаются, наши уже отошли и по полю свернувшаяся батарея пехотных орудий пробирается, несколько пехотных рот, да автомобили. Потом правее глянул… Мама моя родная, а там еще пара взводов танков ползет, резерв похоже.
А на поле броневичок немецкий и один наш Т-50 стоят. Броневик весело так догорает, а «пятидесятка» вроде даже и неповрежденная стоит. Достал я флажки, да сигнал дал: «Вперед! Делай как я!».
Смотрю, а немцы засуетились, наверное все-таки грохот дизелей услышали. Лес и холмики его конечно приглушают, но не до конца. А дизелек на КВ, даже с глушителем, грохочет погромче, чем на Т-55.
Только поздно суетиться они начали, б…и.  Мы уже в атаку пошли. Я в башне сижу, танк по холмам скачет, грохот стрельбы и мотора, пороховой дым в нос лезет, а меня смех пробирает. Представил картинку со стороны немцев и смешно стало.
Идут это они в наступление, отбросив слабый заслон Иванов, а тут шум подозрительный и на склон холма вылазят одна за другой туши неуязвимых для того что у них есть русских гигантов. Пожалуй, тут и в штаны наложить можно.
В общем дали мы им крепко. Сначала батарею и пехоту обстреляли. Хорошо, что у меня в боекомплекте всегда пять шрапнелей есть. Для Колодяжного уже привычно по пехоте шрапнелью отстрелять, всего один клевок и получился. Конечно, и пулеметами добавили, и «первые» осколочными. Но те в основном по танкам били. Потом они сбросили десант и вперед, а наш «Рыжий» чуть сзади. Колодяжный со второго выстрела накрыл головной танк. Вот тут я наконец увидел то, о чем часто читал. Полубронебойный морской снаряд пробил насквозь весь танк и выкинул назад еще работавший двигатель. Оптика у меня на башенке немецкая, видно было отлично, мне даже показалось, что вращающийся обрывок коленвала вижу. Только тут мы уже с немцами еще больше сблизились и не до того стало. Успевай только вокруг осматриваться и командовать. Не смогли мы до конца эту колонну добить, мне по ТПУ Сема сообщил:
- Помехи исчезли, нам передали сигнал «Буря».
Я тогда всех извещаю циркулярно:
- Первые, первые, «Буря», выходим из боя. Десант подобрать и назад.
Сигнал «Буря», значит и основным силам батальона тоже плохо. Немцы почти прорвались, а наши на вторую позицию отошли. Мы назад, немцам во фланг ударили, да на заправку отправились. Смотрю, а снарядов то у меня всего полтора десятка осталось и пополнить негде. Опросил других - а у них немногим лучше. Ладно, «первым» мы немного боекомплект пополнили, тыловики загружать помогли. Для «двоек» снаряды кончились, совсем.
А потом мы еще один огневой налет немцев переждали, да накоротке контратаку устроили. Пока немцы в  себя приходили, все оставшиеся танки в колонну, машины какие есть всем чем можно загрузили, позиции заранее заминированы были, саперы остались до конца, взрыватели ставить. А мы отступать, тем более что и от Таругина известия об отходе подошли, да со штабом связь прервалась.
Короче отправил я основную колонну, а сам с теми же танками – к штабу. Вовремя подоспели, немцы уже последние блиндажи подорвать собирались. Мы на них как снег на голову. Тогда же еще и остатки батальона Сидкова подошли, правда без него. Жаль, но он, похоже, погиб или в плен попал. Зато мы совместно немцев от штаба отбросили. У меня вообще под конец ни одного снаряда не осталось, пришлось на таран идти. Раздавили мы «двоечку» немецкую и как раз под огонь зенитки попали. Удар сильнейший, звон в ушах, Мурка в меня когтями вцепилась, из люка выскакиваю и понимаю, что не слышу ничего. А танк стоит, не горит даже. Тут пехотинцы наши подбежали, люк водителя помогли открыть. Заглядываю, а Кузьма сидит… как живой. Бл.., думаю, а Сема что? Смотрю, Колодяжный появился, что-то мне знаками показывает.
Открыли мы люк радиста – Сема еще живой был,  только без сознания. Вытащили, он вздохнул еще раз и умер. А у меня в голове мысль: - Как же так, ну как же? Как глупо…- и злость. Я у ближайшего пехотинца автомат выхватил, Мурку за пазуху и на немцев рванул. Поздно, правда, наши их уже добивали. Сегодня узнал, что характерно пленных ни одного не взяли.
Потом я сознание потерял, кажется. Очнулся только к вечеру, в ушах как воды налили, но слышу. И Мурка рядом сидит, уши лапой дерет, тоже видно контузило. Смотрю, Колодяжный тут же сидит и Калошин весь перевязанный:- Очнулся?- говорит, а у самого голос еле-еле слышно, я больше по губам догадался.
- Да, - отвечаю,- нормально. А где Мельниченко? С Андреем что?
- Не знаем,- уже Колодяжный отвечает, - Танк его подбили, а где экипаж неясно пока. И Ленга не видно. Там такая каша была…
Тут кто-то из солдат вбегает, а за ним… Ленг… окровавленный потихоньку вваливается. И рычит на нас.
Я и сообразил, что нас к Андрею зовет, значит. Сам встать пытался, но голова кружилась. Пришлось Колодяжному приказать. Поискали они и нашли Андрея в воронке. Раненого, слава богу, не тяжело и не обгоревшего. А рядом Антон, тоже раненый, без сознания, как и Андрей, и два эсэсмана загрызенных. Один из них видимо Ленга и ранил.
Отошел я к утру более-менее, узнал, что вечером еще и механизированный корпус подошел, немцам прикурить дали, а затем отошли, чтобы в окружение не попасть и нас с собой забрали.
А госпиталь наш бригадный пропал в полном составе, с Леной вместе… вот так.
Вот и принял я командование, пойду бригаду строить. Заодно «Рыжего» посмотрю, его эвакуировали тоже. Снаряд и броню-то не пробил до конца, осколков Кузьме и Семе хватило, даже подбой не помог.
- Товарищ инженер-майор, сюда генерал Петров идет! – это посыльный от Калошина. Кричит, знает, что я еще  плохо слышу. Ну, идет. Мало ли что ему надо? Бл…, это ж командарм! Быстро осматриваю обмундирование, снимаю с плеча цепляющуюся когтями Мурку и устремляюсь к выходу. Не успеваю.
- Товарищ командующий! Заместитель командира первой отдельной тяжелой танковой бригады инженер-майор Иванов!
- Иванов значит... так вот объясните мне Иванов, как так получилось, что вы плацдарм для наступления первого мехкопуса просра…и! А, бл…, что за х..! Почему не удержали плацдарм, майор?
А во мне злость после вчерашнего такая…. Прибил бы этого генерала борзого на месте, если бы не свита:
- Потому что вы, товарищ командующий, ни о подкреплении, ни о снабжении не позаботились. Еще и корпус блуждал где-то три дня.
- Да ты… да я… Я тебя в порошок сотру! Ты у меня…
- Не надо так горячиться, товарищ генерал, - знакомый голос… или показалось? Нет, точно - Музыка! И петлицы у него теперь другие, млин. Как там…. Вспомнил! Старший майор госбезопасности! Ни хрена себе карьера. И, кажется, не так уж прост, командующий армией заткнулся как миленький.
- Я думаю, товарищ Иванов доложит обо всем комиссии НКВД. А мы уж разберемся, в чем он и товарищ Мельниченко виноваты.
- Разбирайтесь, товарищ старший майор! Только учтите - мне бригада завтра нужна, немцы наседают.
- Есть, товарищ генерал! Постараемся до завтра в основном разобраться.
И, когда генерал со свитой выходят, а мы остаемся одни, Музыка подходит ко мне:
- Здравствуй, Сергей. Мне бы..
- Сема … погиб, - перебиваю я и мы неожиданно крепко обнимаемся, словно старые друзья после разлуки.
«[... ]После известия о гибели этого гениального самоучки, чьи идеи во многом способствовали развитию советской радиотехники, на нашем заводе прошел стихийный митинг. На нем родилось предложение назвать наш завод именем погибшего. Составлено было и письмо в партийно-правительственные органы с ходатайством по этому вопросу[...]
Не менее интересной оказалась история названия быстроразъемных соединений. Мы знали, что их конструкция придумана именно Семеном Бридманом и не скрывали этого от рабочих. Как-то незаметно получилось, что в их повседневной речи эти разъемы стали называться просто бридманами. Из повседневной речи это название незаметно проникло в документы… Позднее технология их производства была передана нами американским союзникам в порядке обратного ленд-лиза. Так что теперь это название стало общепринятым во всем мире. Если вы радиотехник и разбирали аппаратуру, в которой платы соединены между собой бридманами, знайте, что названы они в честь молодого гениального изобретателя, павшего в бою с немецко-фашистскими захватчиками[...]
Академик Лосев. «Воспоминания», М. 1995 г.
7 сентября 1941 года. Сиверское, Ленинградская область.
С подошедшего пригородного поезда, слегка прихрамывая на правую ногу, спустился полковник бронетанковых войск, судя по петлицам шинели. Поежившись от стылого ветра, он дождался, пока из вагона выпрыгнет большой, невиданных здесь ранее размеров черный пес со странным короткими ушами и таким же хвостом, поправил болтающийся за спиной сидор и, еще раз переспросив у проводника направление, пошел вдоль забора в сторону контрольно-пропускного пункта. На КПП он предъявил вытянувшемуся при виде начальства дежурному свои документы, еще раз уточнил дорогу и пошагал в указанном ему заботливым старшиной ВВС направлении. Пес, недовольно перебирая лапами и стараясь укрыться от ветра за заботливо обработанными лопатой сугробами на обочине, бежал вслед за хозяином.
- Это что же за начальник такой к танкистам прибыл, а товарищ старшина? – спросил, закрывая калитку боец, немолодой уже, разбитного вида мужичок в ладно приталенной шинели, с закинутым за спину старым автоматом ППД с рожковым магазином.
- Не нашего ума дела, но, кажется, командир ихний из госпиталя вернулся. Помнишь, про него стрелок-радист рассказывал?- ответил старшина, впереди бойца входя в натопленное помещение КПП.
- Точно, вспомнил, про собаку еще такое рассказывали, я не поверил даже. А теперь увидел и думаю что такой медведь не то, что пяток эсэсовцев за раз, роту перегрызет и не задохнется,- продолжил боец, подбираясь поближе к гудящей буржуйке и протягивая к ней замерзшие руки.
-Да уж, такую зверюгу бы моему батяне на охоту. С ней никакой медведь не страшен, - согласился старшина. Разговор перебил рев авиационных моторов и лязг стекол.
- Наши пошли, - заметил боец.
- Рановато сегодня, - поглядев на часы, отметил старшина, - Похоже срочная заявка.
-Похоже, - согласился боец, умащиваясь на скамейке, и разговор в помещении сам собой затух.
Тем временем полковник шел  по расчищенной дорожке прямо к большому, построенному в прошлом веке, судя по архитектуре четырехэтажному зданию с единственным подъездом под фигурным козырьком. Немногочисленные бойцы и командиры, попавшиеся на встречу, козыряя, уступали дорогу и невольно оглядывались некоторое время на невозмутимо бежавшую за хозяином собаку.
Наконец добравшись до подъезда, полковник поднялся на крыльцо и вошел в заботливо раскрытую дневальным дверь, встреченный громовым :-Смирррна!!!- и дальнейшим докладом дежурного по штабу старшины Рогальчука. Доложившись, он крепко пожал протянутую полковником руку и добавил:
- Подполковник ИвАнов вас ждЁть, тАвАрыщ полковник.
В это время из своего кабинета вышел начальник штаба майор Калошин. Еще одно приветствие и недолгий разговор по дороге к кабинету с табличкой «Инженер-подполковник Иванов».
-… Вот в двух казармах нас всех и разместили. Вторая похуже, барачного типа. Но поместились все, - докладывал на ходу майор Калошин.
Вот открылась дверь кабинета, вошедших уставным приветствием и докладом встретил Сергей Иванов, с новенькими, еще блестящими .... подполковника….
Наконец  друзья остаются одни в кабинете, заботливо подготовленном для командира бригады. Осмотревшись, Андрей садится за стол, жестом предлагая сесть и Сергею. Тот, улыбнувшись и отрицатльно помахав головой, отходит к стоящей у двери тумбочке. За ним с любопытством наблюдают три пары глаз – Ленга, сидящего за столом Андрея и забравшейся на сейф Мурки. Покопавшись внутри тумбочки Сергей достает три стакана, черный хлеб, две порезанные селедки и кусок нарезанной сероватой, но ужасно вкусно пахнущей колбасы. Немного колбасы и кусочек рыбки попадают соотвественно Ленгу и Мурке, а остальное Сергей выставил на стол, дополнив натюрморт двумя солеными зелеными помидорами и бутылкой водки с залитой сургучом пробкой.
- Давай за встречу, - налив по первой сказал Сергей, ставя на край стол налитый стакан, прикрытый кусочком хлеба. Быстро выпив первую, Сергей и Андрей дружно тянутся к бутылке. Сергей уступил и разливает уже Андрей:- Теперь за нас, - сказал он. Опять они быстро выпивают, потом несколько минут сосредоточенно закусывают. Тут бутылку взял уже Сергей, налил и молча передал стакан Андрею. Так же молча они встали и глядя на стакан выпили третий тост.
- Эх, - печально вздохнул Андрей. Оба, не сговариваясь, одновременно вытащили папиросы, закурили и пару минут дымыли в абсолютном молчании, сопровождаемые неодобрительными взглядами Ленга и Мурки.
- Рассказывай, - требовательно спросил Андрей и Сергей, затушив папиросу, медленно и обстоятельно рассказал о прошедшем бое, смерти Семы и пропавшем госпитале:
- Так что если бы не вовремя приехавшая комиссия НКВД писали бы мы с тобой оперу обо всем и оправдывались во всех грехах, совершенных и нет.
- Да уж, повезло нам с Музыкой, определенно, - согласился Андрей. Переглянувшись, они разлили остатки, допили и начали разговор о бригадных делах, танках, железках, штатах и укомплектованности, интересный, скорее всего, немецким шпионам, а не читателям.
Ноябрь 1941 года. Полигон Меппен.
- Мой фюрер, для противодействия новейшим танкам большевиков мы разработали усовершенствованные варианты тяжелого танка «тип четыре» и среднего танка «тип три». На них установлены более длинные пушки, пробивающие броню русских танков на полукилометровой дистанции и усилена броня....
- Нет, господа, вы совсем не понимаете требования момента. Все это полумеры. Наличие сверхтяжелых русских танков не может быть скомпенсировано незначительными изменениями в уже выпускающихся моделях. Для противодействия ордам русских сверхтяжелых танков нам нужны свои такие же танки. Кейтель, какое противотанковое орудие оказалось самым эффективным против большевистских танков? Наша зенитная «ахт-ахт» (восемь-восемь), не так ли?
-Так точно, мой фюрер!
- Вот. Значит надо разработать тяжелый танк вооруженный такой пушкой, способной бить танки большевиков. Порше, за сколько вы сможете создать такой танк?
-Мой фюрер, не ранее чем к концу следующего года.
- Долго, но раз не можете раньше… впрочем, пусть попробуют и другие фирмы. Наиболее удачный вариант мы и запустим в производство. Это танк как тигр в джунглях будет охотиться на танки большевиков, уничтожая их прежде, чем они смогут нанести ему хоть какой-либо ущерб.
-Гениально, мой фюрер! Предлагаю назвать этот танк «Тигром»
-Порше, вы всегда правильно понимаете мои мысли. Я надеюсь, что и сейчас вы не подведете своего фюрера. Итак господа, эти модели необходимо запустить в производство как промежуточные и немедленно начать разработку нового, более мощного и современного танка, одновременно подготовив переход к производству на эту модель. Срок - не позднее сентября сорок второго…
Садясь в свой бронированный «Хорьх» Гитлер проворчал еле слышно себе под нос:
- Идиоты. Только Порше и Гудериан что-то соображают. Да и тот генерал….
Ноябрь 1941 года. Кубинка. Танковый полигон.
Сегодня на полигоне было почти по довоенному людно, напоминая старожилам о тех смотрах техники, на которые приезжало всё высшее руководство Советского Союза.  Правда в отличие от мирного времени, все шло по-деловому, без лишней показухи и театральности. Прибывшие гости сразу прошли к выстроенной для показа технике, стоящей на расчищенном от снега плацу. Размещенный перед испытательной дорогой танковый отряд поражал разнообразием типов танков и самоходок.
В первых рядах стояли несколько внешне почти не отличающихся танков с выстроенными перед ними экипажами.
- … установлена также командирская башенка и новые приборы наблюдения, новые трансмиссии и частично изменена ходовая часть,- докладывал начальник испытательного отдела полковник Кульчицкий. Лично испытывавший большинство из поступивших на вооружение РККА танков, он как никто другой мог после нескольких минут вождения определить слабые места любой машины. Про него рассказывали, что, когда чехи привезли нам свой танк для продажи, он на спор сумел провести его по полигону так, чтобы с него слетела гусеница. Чехи, считавшие это практически невозможным, были поражены и проиграв спор, даже купили ему ящик шампанского.
- Испытания начаты недавно, но можно сказать, что наши ожидания оправдались. Хотя нагрузка на органы управления пока еще высока, но по сравнению с предыдущим образцом снилась примерно в три раза. Резко возросла надежность, появилась возможность  переключать скорости в бою. Сравнение производилось с обычными серийными моделями.
- Харошо, товарищ Кулчицкий, мы вас поняли. Давайте перейдем к новим образцам.
- Слушаюсь товарищ Сталин. Перед нами модернизированный образец тяжелого танка КВ-13. На нем установлена новая литая башня большего размера, с увеличенным погоном и новая пушка конструкции товарища Петрова калибра восемьдесят пять миллиметров. Расположенный рядом танк КВ-15 отличается только вооружением из танковой пушки У-11 калибра 122 мм. За ними стоит самоходная установка КВ-14 с такой же пушкой в неподвижной рубке увеличенного размера…
- Товарищ Кулчицкий, извыните, прерву вас ненадолго. Товарищ Новиков, сколько у нас станков, способных нарезать погон башни такого диаметра?
- В настоящее время работает один товарищ Сталин, еще один перевозится на Урал и один ремонтируется.
- То есть мы не можем сейчас выпускать большое количество таких танков?
- Да, товарищ Сталин. Не можем, до получения заказанных по ленд-лизу станков.
- К тому же пушка 85 мм слишком мощная для уничтожения современных немецких танков, не так лы товарищ Фэдоренко?
- Так точно товарищ Сталин. И с бронебойными снарядами для нее проблемы, мало выпускают. Да и осколочно-фугасный снаряд У-11 мощнее, товарищ Сталин.
- Харошо, ми это учтем, товарищ Фэдоренко. Продолжайте, товарищ Кулчицкий....
ВСЕ. Три танкиста и собака закончились.Ровно 11 ал.
Но бой продолжается...
Бой идет святой и правый, смертный бой не ради славы- ради жизни на Земле.
Книга вторая. "Танк КВ-2. Ради жизни на Земле" будет продолжена после написания фанфика к книге "Война 2020. Первая космическая"

Отредактировано Логинов (07-10-2009 22:26:03)