Михаила Никифоровича Каткова (1818 - 1887 гг.) часто именуют «великим стражем Империи». Сам Михаил Никифорович выбрал другой образ — образ сторожевого пса, «который не может быть спокоен, чуя недоброе для дома и его хозяина». Образ может показаться самоуничижением и рисовкой, если не знать аллюзии на «Государство» Платона, в котором «стражники» сравниваются именно со сторожевыми псами, лающими на чужаков и радостно приветствующими своих.
Катков, написавший учебник по греческой философии, Платона знал назубок.

Главным оружием Каткова было печатное слово и на четверть века, — едва ли не единственный случай в мировой истории, — ему удалось превратить печать в действительную «четвертую власть» в государстве.

В этом не было ничего противоречащего с катковским монархизмом. Михаил Никифорович считал, что освободительные реформы, при правильном их понимании, должны привести не к разрушению и анархии, а к освобождению живых сил русского общества и укреплению государства, строящегося на союзе царской власти и «гражданского общества».

О роли Каткова в становлении великой русской литературы надо сказать особо. Не будь этого человека, в нынешнем виде её попросту не было бы. Михаил Никифорович был не только талантливым издателем и тончайшим литературным критиком, но и обладал столь редким среди консерваторов талантом делать деньги. Без всяких правительственных субсидий «Русский Вестник» стал прибыльным изданием и Катков смог очень хорошо платить за качественные произведения. Десятки литераторов жили за катковский счет и имели возможность спокойно работать над литературными произведениями.

Некрасов тоже был хваток, как делец и тоже неплохо платил, но у Каткова была система. Многие выдающиеся писатели жаловались, что чувствуют себя рабами Каткова, что тот прижимает их с деньгами и «грабит», но на самом деле это значило, что он умел заставить их работать, не дать развратиться, но и не дать умереть с голода или разменяться на мелочевку. Когда Катков понял, что идеологическая полемика мешает ведению литературных дел журнала, он отделил его публицистический отдел «Современная летопись».

Достаточно привести названия произведений, впервые увидевших свет в «Русском Вестнике»: «Накануне» (1860), «Отцы и дети» (1862), «Дым» (1867), «Семейное счастие» (1859), «Казаки» (1863), «Война и мир» (1865 1869), «Анна Каренина» (1875 1877), «Преступление и наказание» (1866), «Идиот» (1868), «Бесы» (1871 1872), «Братья Карамазовы» (1879 1880), «Соборяне» (1872), «Запечатленный ангел» (1873), «Захудалый род» (1874).

Главным врагом Каткова становится «Современник» и группирующиеся вокруг Добролюбова и Чернышевского начинающие «нигилисты». Не имея возможности нападать на власть прямо, нигилисты выбирают своей целью «Русский Вестник», который атакуют в совершенно «подонкоффской», как бы мы сейчас сказали манере, используя, прежде всего, сатирическое приложение к «Современнику» — «Свисток». Поначалу «свистунов» пытается осадить даже Герцен, но вскоре «Колокол» начинает звать к революции и топору, присоединяясь к нападкам нигилистов на Каткова — английские покровители первого русского диссидента дают сигнал «фас».

Гражданское общество совпадало для Каткова с русской нацией. Он, несомненно, был убежденным националистом, но националистом гражданским, чуждым какого либо чувства этноконфессиональной исключительности. Для него существовал единый общественный организм русской нации — объединенный служением монархии и государству, с приоритетом русской культуры и языка, но исключающий всякую культурную, религиозную и, тем более, этническую дискриминацию.